Огненная роза. Несущие смерть

Глава 23

… Лиор с волнением ожидал возвращения возлюбленного. Едва проснувшись, он тут же подумал: уж не сон ли ему приснился? Было ли это на самом деле? Отдал ему Рейза себя, или это только его мечты, подогретые выпитым вином? Он резко сел на своём ложе и опёрся в него руками, но тут же ладонь его накрыла какой — то странный, холодный предмет, и он невольно отдёрнул руку. На постели рядом с ним лежал альмандиновый амулет с изображением сгорающего в пламени цветка — Огненная Роза! Так он правда был здесь, и их любовь — это не сон! Радость и беспокойство, волнами сменяя друг друга, прошли сквозь его ошарашенное сознание: он почувствовал себя совершенно счастливым и напуганным одновременно. Рейза Адмони любит его; по — настоящему любит, и вручил себя ему, Лиору! Но почему он оставил тут свой амулет? Что это значит? Подарок? Да кому нужен такой подарок! Для него, Лиора, эта вещица — воплощение зла, генератор тьмы в сердце его возлюбленного! И от Амита Рафи он знал, что Плектр никогда не расстаётся со своей геммой, потому что она есть хранитель его силы, накопитель сверхмощной энергии этих уникальных существ, наполовину людей, наполовину демонов. Сам господин Рафи тоже не снимал большой, овальный амулет из чароита цвета лаванды, изрезанный тонкими, непонятными письменами. Сейчас Амит был свободен от купившего его хозяина — по причине безвременной кончины последнего, конечно, — и уже не практиковал медиат как Плектр, а, скорее, как провидец и целитель. Но всё равно он то и дело касался красивого фиолетового камня, подвешенного на такую же, как у Рейзы, старинную золотую цепь. Им, Плектрам, бывшим и ныне действующим, нужен этот символ их мощи и власти, проводник и усилитель потусторонней энергии. Так почему же Рейза оставил эту штуку около него? Лиора всё больше и больше охватывало беспокойство. Дурные предчувствия делались всё сильнее, и он просто не мог дождаться, когда же его любимый вернётся. В том, что Рейза придёт, он уже не сомневался. Не сомневался он так же в том, что Рейза захочет выпроводить его из Замка, как и обещал. Но мрачные мысли всё больше одолевали его; он предчувствовал беду.

Наконец они снова встретились. Едва дверь стала открываться, Лиор успел подумать, что на самом деле странно всё это выглядит: одна и та же прелюдия каждый день. Ожидание, дверь открывается, дверь закрывается. Его возлюбленный приходит, его возлюбленный снова уходит. Опять ожидание… В промежутках между мельтешением двери — немного непредсказуемой чувственности во всевозможных формах, искрящее напряжение и короткие разряды оргазма… Каждый день одно и тоже, будь проклята эта дверь! Как бы пропустить этот повторяющийся момент и побыстрее перейти к самому важному? Но, едва Рейза вступил комнату, эти дурацкие, бессвязные мысли тут же испарились. Он во все глаза смотрел на своего ангела.

И верно, Рейза был как никогда светел и блистателен. Его тоненькая фигурка белела, как горный снег среди мрачных стен каземата, а драгоценные рубиновые искры украшения стекали по груди, словно капли крови — Лиору вдруг стало страшно. Он сам не знал, почему, но ему почему — то пришла на ум мысль о жертвоприношении. Так во многих племенах, особенно на западе, самое красивое и самое невинное дитя племени приносят в жертву выдуманным богам, что бы умилостивить их и избавиться самим от злого рока. Он попытался прогнать пугающие мысли, но ничего не вышло. Слишком красив, нереально прекрасен был его возлюбленный в этот момент. Так ведь не бывает на самом деле! Голову его покрывал золотой капюшон — сетка, таивший в своей прозрачной тени туго заплетённые волосы и мягко опускавшийся на лицо, словно это драгоценная свадебная вуаль. Он невольно вскинул руку, желая сдёрнуть златоцветную фату, скрывавшую лицо и часть изящного стана Рейзы, но не сделал этого, не в силах стряхнуть с себя зачарованность. Его Рейза действительно был невозможно прекрасен в этом одеянии, словно избранник на свадебном пиру ангелов. Лиору хотелось стать перед ним на колени, поцеловать его руки, молиться на него и умереть у ног своего божества, но он и этого не сделал. Страх делался всё сильнее. Он не был провидцем, но сердце его переполнилось любовью и стало таким чутким и зорким, что он увидел им то, что глазами не увидишь. Он увидел смерть возлюбленного и вечную разлуку! Силы изменили ему и он медленно опустился в кресло, не отводя потрясённого взгляда от лица Рейзы. И Рейза услышал его чувства и сердце его заплакало от тоски и нежности, от благодарности и отчаянья. «Я так хотел бы быть с тобой всегда, любовь моя!» Он горел желанием сказать именно это, но улыбнулся и тихо проговорил:

— Я пришёл проститься. Сейчас ты уйдёшь и всё забудешь. Произошедшее ничего не будет значить для тебя. Видишь, я умею сдерживать свои обещания: я сказал, что освобожу тебя, и так и будет. Только прошу тебя: сделай для меня кое — что… Это единственное, что мне теперь нужно. Не откажи в моей просьбе, пожалуйста!

Лиор никак не мог осознать слов, сказанных Рейзой. Как это — «ничего не будет значить»? Как такое может быть?! И он разлепил непослушные губы и сдавленно пробормотал:

— Ты не должен так говорить. Я ничего не забуду и никуда не пойду. Я люблю тебя. — И уже громче добавил, глядя в зелёные глаза своего ангела: — Я люблю тебя, Рейза! Разве ты мне не веришь?

— Конечно, верю!

— Тогда как ты можешь такое думать?! Я уйду и забуду тебя, и всё? А как же то, что было между нами? Или ты думаешь, что я только хотел потешиться с прекрасной розой? Так, что ли?

— Нет, я так не думаю. Я знаю, что ты действительно полюбил меня. — Юноша грустно покачал головой. — Но это теперь уже ничего не меняет. Время пришло. Тебе пора!

— Нет! — Лиор уже совладал с собой и воля его, вырвавшись из цепких когтей неясного страха, окрепла и вскинулась на невозможные, неправильные слова Рейзы Адмони. Он поднялся на ноги и сделал шаг к юноше, нависнув над ним, как скала. — Нет, и ещё сто раз — нет! Ты не можешь решать за меня! Я никуда не пойду! И никакая свобода мне не нужна, и жизнь не нужна, если в ней не будет тебя!

Он хотел сказать ещё что — то, но Рейза неожиданно быстро прильнул к нему и, поднявшись на носки, дотянулся до его лица и стал целовать его глаза, его рот и щёки, осыпать поцелуями его шею и волосы. Лиор замер, укрощённый и смирённый этой лаской. Как же приятно! Рейза опустил голову ему на плечо и тихо, нежно прошептал:

— Я знаю, что ты говоришь правду. Я верю каждому твоему слову и каждому чувству, что отражается в твоих глазах. Каждый удар твоего прекрасного, великодушного сердца говорит мне: «люблю, люблю»! — Он прижался крепче к своему мужчине, и тот бережно стиснул его в объятиях. — Но ты действительно должен уйти. Ты же знаешь, что не можешь остаться здесь. У Барона плохо с чувством юмора, и он не оценит эту иронию. Он столько лет добивался моей взаимности и приложил немыслимые усилия, что бы завоевать не только моё тело, но и останки души, а кто — то просто пришёл с улицы и взял всё! Мастера в «Плектроне» что — то напутали, и нерушимое заклинание на увенчание пламени сработало с другим мужчиной, а не с тем, кто купил меня. Он поймёт, что я никогда уже не буду принадлежать ему и не простит нам этого. Он разорвёт тебя на куски, и я не смогу тебя защитить. Это не в моей власти. Всё, что я могу — так это освободить тебя. Ты должен жить, любовь моя!

Лиор несколько мгновений помолчал, тронутый словами Рейзы. Наконец он горько вздохнул, погладил его плечи, спину, поцеловал склоненную на его грудь голову, а потом заговорил, мягко и грустно:

— Жить? Как? Как я буду жить без тебя? Зачем мне просыпаться каждый день, если я, открыв глаза, не увижу тебя? Для чего мне весь этот мир, если тебя не будет рядом? Как ты можешь думать, что я захочу забыть тебя и пережить свою любовь?…. Нет. Я так не хочу. Скажи, что нам сделать, что бы остаться вместе?

Рейза немного помедлил, наслаждаясь тихой лаской своего мужчины, а потом выскользнул из его объятий и отошёл. Он вернулся к ящику, который принёс с собой, поднял его с пола и установил на стол перед Лиором. Ответ дался ему с большим трудом, и голос прозвучал так надломлено и устало, что Лиора снова одолела тоска.

— Мы ничего не можем сделать. Вместе нам не быть, и потому мы должны немедленно расстаться. Буря ослабевает и скоро утихнет совсем; тогда Барон вернётся. Не надо дожидаться, пока он заявится и спустит с нас шкуры.

Он посмотрел в глаза Лиора, и тот прочитал в его взгляде полную покорность судьбе и спокойствие. Но вроде бы левый глаз опять темнее, чем правый, или это только показалось? Он невольно припомнил ту ужасную сцену с признанием об Амите и внутренне содрогнулся: это не к добру, точно! Но прежде, чем он успел что — то сказать или сделать, Рейза снял с руки коммуникатор и протянул его Лиору.

— Вот, возьми его. Он отопрёт все двери и выведет тебя из Замка. Охрану я разогнал, и никто не помешает тебе выйти отсюда. Иди на шестой этаж, найдёшь там комнату Барона. Там, в нише алькова, есть потайная дверь — это самый безопасный путь на волю. Иди прямо сейчас!

Он продолжал протягивать свой браслет Лиору, но тот даже не шелохнулся. Тогда Рейза положил было коммуникатор в коробку поверх вещей, но тут же спохватился:

— Ой, я что — то совсем плохо соображаю! Здесь твоя одежда и кое — что ещё… Я хочу попросить тебя об одной важной вещи… Только не знаю, как сказать….

Голос его осёкся и он отвернулся. Лиор тоже молчал. Тишина сделалась невыносимой. Наконец Лиор решился что — то сделать; всё равно, что, лишь бы только не было здесь такой гробовой, неподвижной тишины. Он шагнул к ящику и заглянул в него.

Действительно, там лежала его куртка, а из — под неё выглядывал верхний край голенищ тяжеленных, усиленных стальными пластинами «гриндерсов». Лиор мельком удивился: и как Рейза только дотащил всё это? Его барахло, собранное в кучу, весит чёрте сколько, а юношу просто от ветра шатает! А тут ещё и дестройер, и нож… Мужчина глазам своим не верил. Вот это действительно круто! Оружие было чужим, и он никогда прежде такого не видел. То есть, он знал в этом толк, и немало смертоносных игрушек побывало в его руках, но о таких штуках он только в солдатских сказках слышал. В любом кабаке пьяные герои рассказывают друг другу страшные и удивительные истории об оружии, которое создали сами Демиурги, и им могут владеть только Сатрапы да те, из «Плектрона». Даже у архонтов такого нет! А пушки эти такой мощности, что двухэтажный броневик на кусочки могут разнести; и за угол могут пули посылать, и сквозь бетонные стены наведение работает… А человека могут вообще по ветру развеять в один момент! Лиор всегда считал, что это по большей части преувеличение, но не сомневался в том, что сверхмощное оружие действительно существует. Несколько лет назад он сам видел маленькую вспышку ручного дестройера, после которой разлетелась опора моста и весь мост обрушился. И вот теперь, похоже, в его руках именно такая штука. Значит, Рейза стянул пушку у Барона? И этот «свинорез», как солдаты любовно называли свои штурмовые ножи! Необычный катран из какого — то незнакомого сплава тяжело и грозно лёг в его ладонь, и он увидел, как лезвие засветилось серебристо — черным переливом, и руку Лиора словно пронзило лёгким разрядом электрического тока. Он едва не отбросил нож, но пальцы сами сжали рукоять и он почувствовал, как крошечные, не видимые глазу живые частицы соединили сталь и нервные окончания, и все рецепторы его тела настроились на единство со смертоносным металлом. Он догадался, что это оружие запомнило его руку, признало хозяином, и теперь будет само по себе разить без промаха, подчиняясь его мозгу напрямую. О, да, вот это вещь! Пряча нож в великолепные, украшенные драгоценностями ножны, он нахмурился: нет сомнений, это вещи Барона. Но ведь он же не обрадуется, узнав, что его сателлит украл у него всё это и отдал своему любовнику! Лиор подумал, что старый, толстый садист может жестоко наказать Рейзу за эту выходку, и уже хотел было сказать об этом молодому человеку, но вот взгляд его остановился на предметах, что находились на дне ящика. Он застыл, пытаясь как — то осмыслить, зачем это здесь? На шершавой, чёрной пластине донышка лежали несколько вещей: шёлковый пояс от какого — то роскошного одеяния, флакон с прозрачной жидкостью и шприц. Что это? Для чего? Он поднял глаза на возлюбленного. Их взгляды на мгновение встретились, и внутри у Лиора похолодело. Он ещё не понял, но уже почувствовал, чего хочет Рейза. Тот принялся смотреть куда — то мимо Лиора, и мужчина увидел, что руки любимого опять мелко дрожат. Рейза и сам заметил это: он сжал пальцы, скомкав в них ткань драгоценного платья. Дрожь стала чуть тише. Лиор наконец решился спросить, и голос его прозвучал удивительно глухо и тяжело:

— Что это? Зачем ты положил это сюда? — Рейза не ответил, и Лиор жёстко переспросил: — Для чего это здесь? Ответь мне, Рейза!

Рейза тихо, но спокойно проговорил, по прежнему избегая встречаться взглядом со своим возлюбленным:

— Это и есть моя просьба. Я не знаю, что ты выберешь, но… Я прошу тебя сделать то, зачем ты сюда пришёл. — Он указал на флакон: — Я взял это у Барона. Действует быстро и не очень болезненно. Или оружием… если хочешь… То есть, если так лучше…

Лиор не отвечал, и Рейза наконец — то прямо посмотрел ему в лицо, но тут же вздрогнул и крепче сжал побелевшие пальцы: Лиор был просто страшен в своём гневном потрясении.

— Ты что, с ума сошёл? — Он просто прорычал эти слова, и Рейза даже оробел немного. — Что значит? «Сделать то, зачем пришёл»! Ты о чём вообще?

— О том, что ты с самого начала собирался сделать. Ты забыл?

— Да ничерта я не забыл! И я никогда не прощу себе этого, и того, как обращался с тобой всё это время! И я готов всю жизнь искупать свою вину за то, что делал. Но как ты можешь просить меня о таком? Я… я просто не понимаю! Ведь мы же любим друг друга, и должны быть вместе, а ты говоришь, что это невозможно, и вдруг просишь, что бы я удавил тебя, или ядом угостил, или пристрелил по — быстрому… Ты что вообще задумал?! Нет, то есть, с чего это ты вдруг? Я что, опять всё испортил, что ли?

Его негодование было таким безудержным и отчаянным, что у Рейзы сжалось сердце. Он грустно покачал головой:

— Нет, милый, ты ничего не испортил. Я действительно счастлив от того, что со мной всё это произошло, и больше всего мне бы хотелось побыть ещё хоть немного рядом с тобой. Но нам и правда пора расстаться. Ты уйдёшь, вернёшься к Амиту и скажешь ему, что выполнил его поручение. А я хочу теперь уснуть по — настоящему, и никогда больше не просыпаться. Я не могу сам убить себя; таково моё проклятие. И мне некого попросить о помощи: никто не захочет сделать этого для меня. Я даже принудить не могу никого; я пробовал когда — то. Это запрет на самоубийство, и я могу только «случайно» спровоцировать болезнь или несчастный случай. Но это очень трудно, и времени уже не осталось. К возвращению Барона я хотел бы… Прости, но я действительно хочу умереть! И очень прошу тебя: помоги мне! Ты ведь можешь сделать это так, что б я не страдал!

Он протянул руку к Лиору, но тот в ужасе отшатнулся.

— Не трогай меня! Даже близко не подходи! Я понятия не имею, что у тебя на уме, и какой ещё номер ты намерен выкинуть! То — то я не мог понять, почему ты позволил мне тогда, в душе, сделать это с тобой. А вот оно что, оказывается! А теперь ты на нож собираешься броситься, или ещё что поинтереснее придумал?

— Я уже сказал тебе, что не могу сделать этого.

— А я могу? Как по-твоему, я действительно могу убить своего любимого?!

Он был в бешенстве. Рейза снова попытался было приблизиться к нему, но Лиор схватил тяжелое кресло и с такой силой швырнул его об пол, что оно разлетелось на части. Рейза замер на месте. Некоторое время они оба молчали, а потом Рейза вдруг медленно и бессильно опустился на пол. Он закрыл лицо руками и поник. Юноша по-прежнему не произносил ни слова, и Лиор, не находя себе места от гнева и потрясения, всё же сделал пару шагов и встал над ним. Он хотел было ещё наорать на Рейзу, но, глядя на его истаявшую, печальную фигурку у своих ног, он всё же смог совладать со своим буйством и заговорил тихо и мягко, тщательно подбирая слова:

— Рейза! Посмотри на меня! Пожалуйста, подними голову и посмотри мне в глаза!

Рейза повиновался, и их взгляды встретились. Прекрасный падший ангел был печален и переживал чувство абсолютной безысходности, настолько сильной, что Лиора тоже окатило этой волной. Он ощутил, что теряет волю и поддаётся этому упадку, увяданию. Но нет, этого не может быть! Он коснулся любимого и стал тихонько поглаживать его голову.

— Ты знаешь, что ты сегодня невероятно красив! С того самого мгновения, как я увидел тебя впервые, я не могу налюбоваться тобой; и даже если злюсь или говорю гадости, и даже когда делаю тебе больно, я всё равно не могу не думать о том, как ты прекрасен! А сейчас ты особенно блистателен в этом одеянии, и у меня аж дух захватывает!

— Спасибо… Я старался угодить тебе и рад, что тебе это понравилось.

Рейза прошептал эти слова чуть слышно, и Лиору даже пришлось напрячься, что бы расслышать их. Он покачал головой:

— «Старался угодить…» Дорогой, ты прости меня, если я что не так сейчас сделал, но если это по моей вине ты хочешь… Нет, я даже произнести эти слова не могу!

Рейза продолжил вместо него:

— Тогда я повторю то, что сказал раньше. Я хочу умереть. Давно уже хочу этого, и в этом нет твоей вины. Я просто прошу тебя помочь мне в этом. Ты прав: я прожил свою жизнь как грязная шлюха, баронская подстилка, развратная девка. Многие годы я истязал и убивал, и мне нет прощения. Таких, как я, существовать не должно. Мы, Плектры, созданы на горе другим, и несём зло и погибель всему, с чем соприкасаемся. И на самом деле это просто ошибка-то, что ты полюбил меня. Всё против нас, и сама судьба — против. По-этому ты должен уйти. Но я очень тебя прошу: — голос его на секунду пресёкся, и он продолжил с мольбой, — Я прошу тебя: не оставляй меня здесь! Я больше не могу тут жить, и не могу больше служить этой грязной скотине, Барону! Избавь меня от него, и пусть всё закончится! Ты не бойся: ты не будешь потом страдать. Я уже позаботился об этом. Едва ты покинешь Замок, тебе станет всё равно. Ты ничего не почувствуешь, когда я умру.

— Великие Демиурги, да что ты такое говоришь?! Как такое возможно?!

— О, это не сложно. Я уже внушил тебе это, и едва ты произнесёшь вслух: «я больше не люблю тебя, Рейза», в этот же миг ты забудешь меня. Вернее, ты утратишь чувство любви и тебе станет вся эта история совершенно безразлична. Ты сможешь нормально жить дальше, а я сделаюсь лишь полу — стёртым сном, вырванной страницей из книги твоей жизни. Ты даже мог бы прямо сейчас произнести это заклинание, если тебе так будет легче выполнить мою просьбу. — Голос его стих совсем, но Лиор всё же услышал, что Рейза тайно глотает слёзы. Юношу снова трясло от лихорадки, ему делалось всё хуже. Он обнял дрожащими руками колени любимого и прижался лицом к его бедру. — Только ещё один поцелуй на прощание, и я готов… готов идти туда…. Поцелуй меня в последний раз, любимый!

Лиор был совершенно выбит из колеи и просто не знал, что сделать, что сказать. То, о чём просил его Рейза, было совершенно невозможным. Он не понимал таких вещей, и его дух возмущённо протестовал против тех слов, что говорил Рейза. Он хотел было поцеловать возлюбленного, как тот и просил, но чувствовал, что сейчас это будет всего лишь уступкой разрушительной просьбе Плектра, своего рода последнему желанию приговорённого. И он отстранился, а Рейза, утратив его близость, просто лёг на пол у его ног. Он вздрагивал от озноба и боли, беспомощно шевеля губами. Глаза его были тёмными от сдержанных слёз, и Лиор никак не мог прочитать их глубину или расслышать беззвучные слова, что шептал его любимый. Но одно он знал точно: это всё не правильно! И Рейза не должен был склонять его к такому страшному преступлению. Он сделал несколько бесцельных шагов вглубь камеры, потом вернулся, но приближаться не стал. Рейза потянулся к нему рукой, и, нащупав пальцами край его халата, сжал синий шёлк в кулаке, словно это талисман на счастье, или даже фетиш. Лиор понял, что должен как — то прекратить всё это и вернуть покалеченный разум возлюбленного в нормальное состояние. Он заговорил по — прежнему мягко, но холодно:

— Я поцелую тебя, и не единожды, а много — много раз. И я буду любить тебя и ласкать, и ублажать все твои желания; все, кроме одного — единственного. И я не собираюсь выполнять такую дикую, нелепую, безумную просьбу! Ты не можешь уговаривать меня сотворить такое, и уж тем более, не имеешь права перекраивать мою душу! Кто позволил тебе вертеть моим разумом? Люди так не поступают! «Я внушил тебе это, и ты забудешь меня…»А меня ты спросил, хочу ли я что — то забыть? Или я хочу проститься с тобой? — Он немного повысил голос. — Или я правда такой подонок, что могу оборвать жизнь любимого, даже если он сам в минуту душевного помрачения просит об этом? Как вообще так можно: только мы обрели друг друга, только познали любовь, а ты хочешь всё уничтожить?! Мы должны придумать, как спастись, а не как поубивать и самих себя, и всё, что нам дорого! Я хочу остаться здесь, с тобой!

— Нет. Ты уйдёшь. — Рейза с трудом поднялся на колени. Его шатало, и он ещё крепче вцепился в подол одеяния Лиора. — Но, если ты меня и правда любишь, ты не оставишь меня здесь. — Лиор хотел что — то сказать в ответ, но на Рейзу вдруг накатила истерика, и он, уже обеими руками хватая измятый шёлк, в отчаянии закричал: — Ты не можешь меня бросить! Не делай этого, умоляю! Только ты можешь защитить меня; разве ты не понимаешь, что со мной? Оглянись вокруг! Как думаешь, где мы сейчас? Что это за комната? Что это за штучки везде? Для чего они, и для кого?! Ты правда думаешь, что это всё для таких олухов — неудачников, как ты? Чёрта — с — два! Это всё для меня! Только для меня! Как, по — твоему, развлекается Барон? Зачем он приводит меня сюда, и зачем нужны все эти цепи и плётки? Ну же, догадайся!

И Лиор вдруг всё понял. Барон и Плектр не любовники, а палач и его жертва! Он представил себе, как чёрная плеть со свистом рассекает воздух и обрушивается на обнажённую спину Рейзы. Как натягиваются цепи, грозя разорвать хрупкое тело его возлюбленного; как Барон выбирает игрушку из тех, что бесстыдно расставлены на стеллажах, а потом… Его охватил ужас.

— Нет! О, нет! Только не это! Этого не может быть! Рейза, милый, скажи мне, что всё это не правда, и я тебя не так понял!

Но Рейза уже не мог успокоиться и, задыхаясь от рыданий, простонал:

— Всё так, всё это правда! И не только он, а много — много тех, кого он хочет наградить или охмурить! Знаешь, как они происходят, эти тайные дознания? Если я между ними, то Барону даже вопросы задавать не нужно. Ему достаточно подумать о чём — то, что он хочет узнать у своего гостя, и я в тот же момент слышу его мысли, и читаю ответы в голове нашего третьего участника постельных игр. Или четвёртого, или пятого участника… А знаешь, что значит: «я — между ними»? Хочешь, покажу? Тут где — то должны храниться записи наших забав; хозяин любит сам посмотреть на всё это со стороны, и друзьям показать! Давай и мы поглядим, а? Хочешь увидеть, насколько я низко пал? Хочешь знать, кому ты отдал своё сердце?! Чёрт возьми тебя, глупый, бестолковый мечтатель! Ты ошибся! Я не тот, кто тебе нужен, и давай просто покончим с этим! Я не могу больше выносить всё это! Мне слишком больно; всё время, каждый день, каждую бесконечную ночь! Помнишь, я сказал, что в этой комнате утро никогда не наступает? Так это правда, и я просто медленно умираю во тьме! А теперь, когда ты ворвался в мою полу — жизнь, полу — смерть, теперь, когда ты дал мне отведать счастья и любви — как ты думаешь, каково мне будет навсегда проститься с тобой и продолжать делать вид, что живу и, как положено Плектру, обожаю своего хозяина, своего мучителя?

Рейза уже выпустил шёлк халата из горстей, и теперь беспорядочно скользил руками по телу Лиора, гладя его колени, бёдра, поднимаясь к талии и снова опускаясь вниз, к паху. Лиор хотел было снова отодвинуться, что бы избежать искушения, но Рейза не отпустил его, и ему осталось только сосредоточиться на чём — то попроще, полегче. К примеру — как убить Барона и выкрасть Огненную Розу; или как стереть этот Замок с лица земли… после того, как Рейза будет в безопасности, конечно. Он почувствовал, как нервные пальцы молодого человека проникли под его одежду и легли на твёрдую, отзывчивую плоть. Лиор застонал и сжал зубы, стараясь не обращать внимание на то, что пояс халата вдруг ослаб, а потом и вовсе соскользнул вниз, упал ему под ноги. Шёлковые полы больше ничто не удерживало, и халат распахнулся. Он почувствовал, как возлюбленный прижался горящим, мокрым от слёз лицом к его коже. Нет, это просто невыносимо! Лиор положил ладони ему на темя и принудил поднять голову. Он погладил пальцами солёные дорожки под его глазами, собрал капли и поднёс их к губам, коснулся влажных пальцев языком. Горькие! Очень горькие! И так же горька правда о жизни безжалостного, бессердечного Плектра; и сама его жизнь, и невыносимое ожидание смерти… О, Демиурги, что же делать то? И он, стараясь быть убедительным, заговорил, ласково глядя в обожаемые глаза:

— А почему ты решил, что я оставлю тебя здесь? Что я вообще собираюсь бросить тебя? Я ведь уже говорил, что не хочу больше никогда расставаться с тобой!

Он сдёрнул золотой капюшон, скрывавший волосы любимого и погладил шелковистые рубиновые волны, бледный лоб и впалые щёки Рейзы. Тот немного опустил ресницы; сквозь тоску и безысходность пробивались ростки наслаждения. Он судорожно вздохнул, стараясь совладать с истерикой. Лиору показалось, что это добрый признак.

— Я тоже не хочу жить без тебя, и уж точно не хочу отдать тебя кому — то другому, а уж этой поганой свинье — Барону — тем более. Я заберу тебя с собой! Ты не бойся, мы уйдём вместе! Ты ведь пойдёшь со мной, правда, дорогой?

Он сказал это так уверенно, словно не сомневался, что Рейза обрадуется и ответит согласием. Конечно, их побег отсюда — дело не простое, но ведь Лиор опытный солдат; они справятся с этим!

— Нет. Я не пойду с тобой.

Рейза опустил лицо на руки и весь сжался, словно прячась от взгляда любимого мужчины. Плечи его снова задрожали, и он, стараясь подавить стон, прикусил пальцы. Лиор увидел, как он сжал зубы, и схватил его за руку.

— Что ты делаешь?! Не надо! И почему ты не пойдёшь со мной? Я ведь серьёзно прошу тебя! Рейза, будь моим и давай сбежим вдвоём! Пожалуйста, соглашайся!

Но молодой человек отчаянно замотал головой, давясь рыданиями. Ему понадобилось время, что бы хоть немного совладать с собой. Он пытался что — то сказать, но, едва начинал, тут же судорожные всхлипы пресекали его слова. Лиор, не решаясь снова всколыхнуть его тёмные чувства, встревожено ждал, пока он немного успокоится. Наконец Рейза смог заговорить внятно.

— Я не могу этого сделать. Это болезнь такая; как проклятие, понимаешь? Я никогда не покидаю этих стен; я заперт тут навсегда. — Он с трудом подавил рыдания. — Я очень хотел бы уйти с тобой, даже если там мне оставалось бы жить только один день. Но единственный день рядом с любимым дороже мне, чем вся прожитая жизнь, да и не прожитая тоже. Но я никогда не смогу выйти отсюда, а ты не сможешь тут остаться. Вот такая у нас любовь…. Нет, милый, этого никогда не будет!

Лиор медленно постигал то, что Рейза только что сказал ему. Неужели это правда? О, если так, то это плохо! Очень, очень плохо! Он не представлял себе, на что похожа эта болезнь, но догадывался, что преодолеть эту преграду совершенно невозможно — Рейза просто погибнет! Он в отчаянии схватился за голову и застонал. Его сознание спуталось от напряжения и страха: вдруг Рейза прав, и выхода нет? Что же делать? Что делать?! Он закрыл глаза, стараясь отрешиться от пугающих мыслей. Его мозг сбивчиво закрутился на холостом ходу, и последнее, что он услышал, что смог осмыслить, это были тихий, уговаривающий шёпот юноши, стоявшего перед ним на коленях:

— Теперь ты понимаешь? Выхода нет! Тебе не спасти меня, даже не пытайся. Но ты всё же можешь освободить меня; так давай сделаем это! Ну же, расслабься и доверься мне! Всё закончится быстро! Я не могу сделать этого сам, но я помогу тебе. Это будет совсем не трудно, просто не думай ни о чём, кроме того, что я люблю тебя, и хочу сделать тебе приятное!

Лиор попытался возразить, но вдруг ощутил влажное касание губ возлюбленного, его ласку: Рейза уже завладел его орудием, и страсть, смешавшись с потрясением, оглушила и ослепила его. Его сознание ненадолго замутилось и померкло.

Как долго он купался в этой неге, он не знал. Время снова утратило свою ценность, ощущения и мысли свелись к одному: да, ещё, ещё! О, только не останавливайся, мой мальчик; сделай так, что бы мне было безумно хорошо! И тихий, завораживающий шёпот возлюбленного демона соблазнял его: «Сделай это, прямо сейчас! Вот так, да! Ничего не бойся! Тебе будет очень, очень хорошо; я позабочусь о своём любимом льве! И ты позаботишься обо мне, и мне тоже будет хорошо! Давай, прямо сейчас!» Опьянение, предчувствие пика блаженства и абсолютного удовлетворения — совершеннейший экстаз, фейерверк чувств… Это просто великолепно, Рейза, милый! Ещё немного, пожалуйста! Страсть кружит голову, пугает немного своим накалом, обжигает и услаждает одновременно… Но что — то странное, незнакомое вмешалось в его ощущения. Какая — то неясная тревога пробилась сквозь сияние слившихся любовных огней, и он напрягся. «Давай же, надави чуть сильнее!» Голос искусителя нежно повелевал его волей, и он почти уступил… Что? В чём дело? Тревога вдруг сиреной завыла в его одурманенном разуме, и он начал медленно приходить в себя. Но Рейза не отпускал его, продолжая ласкать губами, пальцами, даже чувствами и мыслями. Как хочется, что бы сирена немедленно заткнулась, и тогда он сделает то, что обрадует его милого Рейзу! Лиор снова попытался бездумно окунуться в нежность любовника, и, стремясь вернуть себе экстатическое напряжение, невольно напряг мускулы. И тут же ладонь его ощутила незнакомую тяжесть чего — то жёсткого, прохладного, опасного. Он сжал руку чуть сильнее и понял, что это. «Нет! Нет, что я делаю?!» Он с усилием рванулся из сладкого морока любовной утехи и вернулся в свою реальность.

Лиор сидел на краю стола. Халат его был совершенно распущен, и он увидел свою наготу и юношу, стоявшего на коленях возле него. Горячие, влажные лепестки Огненной Розы всё ещё нежили его плоть, но удовольствия Лиор уже не чувствовал. И даже хуже того; его охватил ужас, и внутри всё моментально заледенело. Он увидел, что сжимает в руке огромный штурмовой нож. Нет, не просто сжимает. Он приставил оружие к шее Рейзы, и красная капля уже потекла по его плечу. Лиор словно со стороны наблюдал, как воля его борется с непослушной рукой, со смертоносной сталью, уже ранившей его любимого. И вопль тревоги делался всё громче, всё отчаяннее: «О, небеса, что я творю?! Нет, нет! Остановись, идиот, безвольный кретин, тряпка безмозглая!» Он невероятным усилием преодолел транс, в который погрузил его прекрасный маленький деспот, и отвёл убийственную руку от Рейзы. Но тут же услышал в самом своём сознании тихое, но настойчивое повеление: «Давай же, прямо сейчас! Ты ведь сам хочешь сделать это!» И рука его сама по себе снова поднялась, и неумолимо понесла к телу юноши смертоносную сталь. Лиор зарычал, ломая навязанную ему волю, и отшвырнул нож. Рейза вскинулся было, стараясь перехватить и удержать его руку, но Лиор тут же влепил ему оглушительную пощёчину. Рейзу отбросило назад; он тихо вскрикнул и беспомощно распластался на полу. И прежде, чем он успел ещё что — то сделать или даже подумать, Лиор придавил его коленом к каменным плитам. Плектр попытался было освободиться, но куда там! Проще Баронский дредноут протащить на себе миль сто, чем сбросить эту разозлённую гору мускул. Тогда он решил применить своё искусство, но, едва только стал собирать в расстроенном сознании волны медиата, Лиор опять поднял раскрытую ладонь, и из глаз Рейзы аж искры посыпались от новой пощёчины. Он тут же сдался и закрыл лицо руками. А Лиор, задыхаясь от бешенства, схватил его за плечи, приподнял и стал трясти, как тряпичную куклу.

— Ах ты, зараза мелкая! Да как ты смеешь творить такое?! Вот я сейчас научу тебя старших уважать; запоёшь жалобные песни поросячьим голосом! «Ты сам хочешь сделать это…» — приторно кривляясь, он передразнил чувственные уговоры любимого. — Да уж, что захочу, то и сделаю; тебе мало не покажется!

По лицу юноши снова потекли слёзы, но Лиора они не разжалобили. Наоборот, он завёлся ещё больше.

— Что, ты теперь своими слезами будешь давить на меня? Хочешь, что б я пожалел тебя, успокоил? Смотри, а то потом раскаешься!

И он опрокинул Рейзу на спину и стал торопливо и грубовато задирать на нём платье, обнажая бёдра и низ живота. Юноша сжался, закричал, зарыдал и постарался вырваться, но огромный, разгорячённый мужлан просто расплющил его. Он втиснул свою жёсткую, мозолистую руку между его бёдер и силой раздвинул их. Потом, схватив его за запястья, принудил поднять руки за голову и там железным захватом одной руки удерживал их, словно тисками. Рейза был напуган и потрясён; он никак не ожидал насилия от любимого. Но Лиор на самом деле совсем не хотел причинять ему боль. Напротив; не смотря на своё возбуждение и гнев, он всё время с тревогой присматривался к черноте, затопившей левый глаз Рейзы. Он уже понял, что эта тьма — признак умопомрачения, и нужно как можно скорее привести бедного мальчика в чувство, иначе можно ожидать любых неприятностей от непредсказуемого Плектра Огненная Роза. И он решил действовать, как обычно: клин — клином; тем же самым, да по тому же месту! И потому он остался непреклонен, когда Рейза в отчаянии просил его остановиться, не делать этого с ним.

— Ты говорил, что я могу взять всё, что пожелаю. Вот я и беру, и ты должен быть послушным. Ты понял меня? Просто стерпи и уступи!

Рейза вообще не умел сопротивляться, а Лиору тем более ни в чём не мог отказать, и потому покорился его вторжению. И только молчаливые, горькие слёзы по-прежнему катились из его глаз. Лиор видел это, но всё же не отступился и неумолимо, мощно овладел возлюбленным. Тело Рейзы не было сейчас подготовлено к соитию, и он ожидал, что будет очень больно: могучий жезл его мужчины с пугающим напором надавил на его венчик, и он задрожал от страха, но Лиор вошёл в него неожиданно легко и плавно. Боли не было. Лиор стал мягко и ритмично покачивать бёдрами, всё глубже проникая в напряжённую плоть Рейзы. Он продолжал одной рукой сжимать его запястья, а другой опирался в пол. Ему было нелегко: он непременно должен был соприкасаться своим телом с телом любимого, разделяя на двоих своё тепло и нежность, и в то же время быть очень осторожным и не раздавить Рейзу. Лиор стал целовать его лицо, пораненную шею и плечи, и юноша немного расслабился. Его истерика стала потихоньку проходить: он не мог не наслаждаться близостью своего любимого льва. И это вовсе не похоже на насилие. Зря он так испугался: ну не мог Лиор так поступить с ним, и он всегда это знал! Чувство обречённости как — то само собой сгладилось, сделалось прозрачным и не таким мучительным, как несколько минут назад. Остался только горький привкус его неизлечимой меланхолии, но и она сейчас не могла уже подчинить себе его больной разум. Лиор прильнул губами к его уху и легонько прикусил мочку — электрический ток прошил юного любовника с головы до ног. Он застонал и шире раскрылся своему мужчине. И тут же горячий ствол глубже вошёл в него. Он чуть вскрикнул от наслаждения. Лиор, продолжая ласкать его, зашептал:

— Я не отпущу тебя. Никогда не отпущу! Ты мой, а я — твой, навсегда! И если не станет тебя, так и меня не станет. Мне не нужна эта жизнь без тебя, и тебе придётся принять эту жертву. Я не смогу убить тебя. Даже не проси! Я просто не могу этого сделать, как ты не можешь покончить с собой. Но мы можем вместе дождаться возвращения Барона, и он всё сделает за нас. Хочешь, мы покинем этот мир вместе?

Рейза замер при этих словах, потрясённый до глубины души. Только не это! Он опять сжался и постарался оттолкнуть Лиора. Лиор не стал давить на него и немного отстранился. Он высвободил руки Рейзы, и тот немедленно уперся ему в грудь, пытаясь сбросить с себя влюблённого безумца. Тот лишь крепче обнял свою колючую, прекрасную розу в объятьях и, прильнув к его губам, снова стал целовать и ласкать его. Тогда Рейза принялся осыпать слабыми ударами его плечи, спину, стараясь прогнать мужчину. Но он не выпустил Рейзу из своих рук, и в ответ на его сопротивление только глубже вошёл в хрупкое тело. У Рейзы всё смешалось в голове. Хотелось умереть, и в то же время продлить эти мгновения до бесконечности. Хотелось немедленно прогнать безрассудного любовника, и хотелось удержать его. Но главное, чего он желал сейчас больше всего, так это уберечь своего глупого паладина от гибели. Любой ценой! Даже ценой собственной жизни, а вернее — собственного упокоения. И пока Лиор не будет в безопасности, ему, Рейзе Адмони, придётся жить. Он снова застонал и прижался к любимому. Сознание немного прояснилось. Что ж, если уйти сейчас он не сможет, то пусть уж завоеватель наполнит его своей силой. И он прошептал, стирая последние слёзы с лица:

— Нет, этого не будет. Я этого не хочу. Я хочу тебя. Я хочу ещё! Прошу тебя, не останавливайся! Возьми меня всего; напитай и согрей, и я смогу хоть ненадолго забыть о своих печалях! Я люблю тебя, Лиор, я хочу всего тебя, ещё и ещё!

Он блаженно запрокинул голову, тяжело дыша, и весь выгнулся в руках любимого. Лиор перестал сдерживать себя, и скоро они окончательно слились в упоительном экстазе.

… Когда всё закончилось, они даже не подумали освободить друг друга из объятий. Просто легли рядом, не размыкая рук и наслаждаясь запахом и теплом самой любви, что задремала между их утомлёнными, но не насытившимися телами. Они даже могли бы потрогать её, ощутить её дыхание, разглядеть её чистую, блаженную улыбку, и рады были принять её в своё сердце — теперь уже единое, одно на двоих. Рейза задумчиво погладил грудь Лиора, прислушиваясь к его пульсу. Ему очень нравилось это делать, и в такие мгновения ему казалось, что он и сам живёт. И как он должен поступить дальше? Как теперь закончить их короткий, но такой прекрасный роман? Он совершенно запутался. Слишком много противоречий, слишком сильны и неукротимы чувства и желания. А исход — только один. Лиор может сколько угодно обманываться на счёт их будущего и его, Рейзы, участи, но, что предрешено Демиургами, то неизбежно. Это придётся принять. Только вот… ещё немного побыть бы вместе! О большем он и мечтать не мог. Он тихо вздохнул, припоминая это немыслимое ощущение жара внутри себя, и облизнул внезапно пересохшие губы. Ему снова захотелось ощутить любимого, отдаться ему. И тут же Лиор, словно он сам читал его мысли, приблизил к нему своё разгорячённое лицо и стал целовать его глаза, рот, щёки. Снова и снова губы их встречались и на миг разлучались, что бы искать друг друга и опять сливаться в поцелуе. Рейза прильнул к любимому и легонько застонал; желание снова налило возбуждением его тело. Но он постарался справиться с вожделением и сел, повернувшись спиной к Лиору. Ему не хотелось сейчас встречаться взглядом с мужчиной, которого он пытался сделать своим палачом, которого так эгоистично принуждал подчиниться и предать самого себя. Но он не мог отказать себе в удовольствии ощущать дорогого ему человека, и, не оборачиваясь, сжал его руку. Так и сидел молча, опустив голову, не выпуская ладони любимого из своих тонких, ослабевших пальцев. Лиор некоторое время просто смотрел на хрупкую фигурку юноши, на волнистую прядь, выбившуюся из его строгой, торжественной причёски, и рубиновой струйкой сбегавшую по его согбенной спине. Так приятно было бы погладить исхудавшие, опустившиеся плечи Рейзы, провести ладонью по желобку позвоночника, поцеловать эту пылающую шёлковую прядь! Он так и сделал. Сел рядом с любимым, и стал нежно поглаживать его, ласкать губами его кожу и волосы, сжимая тонкий стан любимого всё крепче. Рейза в счастливом изнеможении откинулся ему на плечо и прикрыл глаза. Лиор чувствовал его спокойствие, его нормальность и влюблённость, его присутствие в этой жизни. Может, всё ещё удастся как — то наладить? И он тихо спросил, продолжая нежить возлюбленного:

— О чём ты сейчас думаешь?

Рейза немного помедлил с ответом, а потом едва слышно прошептал:

— Я о тебе думаю. О том, что случилось…. Прости, если можешь. Я не хотел так давить на тебя, или вертеть тобой, как будто ты — вещь. Но я просто не знаю, как по — другому! Я ведь говорил, — ты помнишь? — что не умею любить. И теперь уже поздно надеяться, что я мог бы исправиться. Прости.

Он уткнулся лицом ему в плечо и Лиор с удовольствием ощутил теплое, неровное дыхание юноши. Он чуть сильнее сжал Рейзу в своих руках и потёрся щекой о его пламенные волосы.

— Не думай об этом. Я всё понимаю. Да, это верно: среди людей так поступать не положено, но, по правде говоря, все только этим и занимаются. А ты единственный, у кого для этого есть настоящая причина. По — этому, не суди себя. И не сердись, пожалуйста, если я вдруг обидел тебя — я не нарочно! Просто это единственный способ прекратить истерику, который действительно работает, и которым я умею пользоваться. А ещё… — он смущённо засмеялся — мне просто ужас как хотелось взять тебя, любить твоё тело, и… И вообще, ты первый начал!

Он выпалил это так просто, по — мальчишески задиристо, что Рейза невольно засмеялся и открыл глаза. Он любовно посмотрел в лицо своего суженого и погладил его щёку, поцеловал в висок.

— Ну да, было дело. И не прочь продолжить то, что начал. А как думает твой срыватель замков? Хочет он раскрыть все мои секреты?

И он игриво положил руку на бедро Лиора, и тот с волнением почувствовал, как тонкие пальцы заскользили к его возбуждённому органу. Хочет ли он? Да что за вопрос!!! И мужчина опрокинул любовника к себе на колени и стал жадно целовать его, ласкать, возбуждать. Он потянул было великолепное платье с плеч Рейзы, и юноша с готовностью стал освобождаться от вышитого шёлка, но вдруг Лиор остановился. Ещё продолжая играть кончиком языка на влажных губах Рейзы, он уже стал понемногу отстранять юношу от себя. Вот он поднял его, усадил рядом и принялся оправлять на нём одежду. Рейза не решился спросить, что произошло, но от горького разочарования закусил губу и опустил глаза, в которых стали закипать слёзы обиды и непонимания. Он с испугом думал о том, что Лиору что — то не понравилось, и он, Рейза, виноват в этом. Это длилось всего несколько секунд, но они показались молодому человеку бесконечными. Наконец он, не поднимая взгляда, неуверенно и тихо спросил:

— Это из-за того, что я пытался заставить тебя… Ты сердишься, да?

Лиор спохватился и отчаянно замотал головой.

— Не — нет, что ты! Я вовсе не сержусь, нисколечко! Просто я подумал… Давай сделаем всё по — другому, хорошо?

И он с любовью и нежностью поцеловал своего ранимого возлюбленного, мысленно ругая себя за такую душевную косолапость. Надо же быть хоть чуть деликатнее, осторожнее! Это ведь не кто — то из его прежних дружков на одну ночь; это — хрустальный ангел с душой ребёнка! И он погладил его волосы, плечи, а потом поднялся с пола и потянул Рейзу за собой. Юноша послушно встал, по-прежнему с беспокойством заглядывая в лицо любимого.

— А как это — по-другому?

— Да как нормальные люди! Я хочу пойти к тебе в комнату, лечь в твою постель, и любить тебя не среди пыточных орудий, а в окружении твоих вещей. Я хочу услышать музыку, которая тебе нравится, угощать тебя твоими любимыми лакомствами. Я хочу уложить тебя спать: укрыть тебя твоим покрывалом и увидеть, как ты уснёшь. А потом — увидеть, как ты проснёшься, и улыбнёшься мне. Так всегда делают по — настоящему влюблённые. То есть, делали, когда любовь ещё жила в этом мире.

Рейзу смутили и даже немного испугали его последние слова. Когда — то, когда он был живым, он верил, что любовь и правда существует. Не в этом проклятом месте, и не среди всех этих человеческих отбросов, — конечно нет; здесь даже тени любви быть не могло. Но ведь где — то же есть край обетованный, и там обретают своё счастье те, кто по — настоящему любят друг друга, потому что они совершенно особенные люди. Он верил, что страсть и самопожертвование любящего — это две половины истинной любви, желающей получать и дарующей. Так говорилось во всех этих удивительных историях, которыми он упивался, спасаясь во тьме своей башни от смертельной пустоты, уготованной для него Мастерами «Плектрона». Он, даже не осознавая этого, мечтал о любви, и слова, сказанные Лиором, просто поразили его. Неужели это и правда так?!

— Ты хочешь сказать, любви больше нет?! Я не понимаю! Как такое может быть?!

Лиор с удивлением смотрел на то, как отреагировал Рейза на такую простую, обыденную мысль. Потом сообразил: мальчик просто не знает жизни! Он вычитал про любовь в книгах, видел её в своих детских снах, мечтал о ней и воображал, что она и правда по-прежнему есть сила и красота этой жизни, душа мира. Но правда была такова, что люди забыли, что значит «любить». Теперь даже считалось постыдным посвящать себя кому-то, кто не платит за это деньги. Нежные чувства стали недопустимым проявлением слабости, а красивые слова, поцелуи и забота о любимом — вовсе уж презренным убожеством. Настоящий мужчина не может быть тряпкой, слюнтяем, и чрезмерная привязанность вроде любви только размягчает воина. Она делает его зависимым от своих чувств и чужих желаний, а это позор! Конечно, люди всё ещё произносили слово «любовь», но оно сделалось таким же пустым понятием, как свобода или чистота, как добродетель. Но Лиор всегда верил, что однажды сможет познать это чувство, и никогда прежде не произносил заветного слова, разбрасываясь им попусту. А Рейза и знать не знал, как живут люди там, за стенами. Он, спасаясь от скуки и вечной бессонницы, запоем читал и снова перечитывал романтические истории и не сомневался, что все это чистая правда. И потому его совершенно выбило из колеи то, что сказал Лиор, и мужчина, сожалея о своей новой бестактности, поспешил взять их обратно.

— Нет — нет, ты не сомневайся! Конечно, она всё ещё живёт в этом мире! И мы с тобой и есть настоящее доказательство существования любви! Я это точно знаю, и не могу отказаться от того, что сулит нам каждое мгновение близости!

Он прижал юношу к своей груди, и Рейза тихо прикрыл глаза, наслаждаясь его теплом и надёжностью. Вдруг он что — то вспомнил, и хотел заговорить, но Лиор не дал ему этого сделать. Он запрещающе коснулся пальцем его губ, а потом поцеловал, словно скрепляя своё повеление молчать особенной печатью.

— Ничего не говори. Я всё знаю, я всё уже понял. И о Бароне, и о его заскоках тоже, и о всемогущем «Плектроне»… И меня сейчас всё это совершенно не волнует! Мы поговорим об этом, и попробуем найти путь к спасению — мы придумаем, что делать со всем этим! Но не сейчас. Что бы ты там не говорил, но хоть один день — то у нас есть, верно?

Рейза помедлил немного, а потом молча кивнул. Лиор был прав, и очень хотелось уступить ему. Он крепче прижался к своему мужчине и стал тихонько целовать его грудь, не скрытую шёлком халата. Лиор застонал от наслаждения и продолжил говорить с жаром, с такой убедительной страстью, что сомнений у Рейзы не осталось: он прав, и только так и должно быть!

— Пойдём к тебе! Мы будем любить друг друга целых сто лет, и никто нам не сможет помешать! И если у нас и правда так мало времени, то мы должны успеть сделать как можно больше! Остальное — всё потом, позже. Не в этой жизни! Идём?

И Рейза снова почувствовал себя совершенно счастливым. Такое странное, необычное чувство! Как будто он вобрал в свои лёгкие особо тонкого, лучезарного горного воздуха, которым дышат боги, и теперь сладчайший эфир кружил его голову, опьянял и обольщал обещаниями рая. И он, понимая, что это безрассудно и смертельно опасно, всё равно не смог устоять. Он поддался искушению и зачарованно кивнул, глядя в глаза любимого.

— Да. Идём! Пусть всё будет так, как ты захочешь, и мы ни в чём не будем себе отказывать… О, мой дорогой Лиор, я так люблю тебя! Свет божественной свечи, дарованный мне! Ты прав: мы будем любить друг друга целых сто лет, и даже все демоны ада не помешают нам!

И они, сомкнув руки, направились было к выходу, но Рейза, по-прежнему грезя наяву, всё же смог немного сосредоточиться на реальности. Он остановился и виновато посмотрел на любимого, не решаясь что — то сказать. Но Лиор выручил его:

— Что? Тебя что-то беспокоит? Говори же, и пусть тебя это не смущает, что бы там ни было!

Он ободряюще погладил волосы Рейзы, и тот, всё ещё чувствуя неловкость, указал на ошейник — шокер, что лежал теперь на полке у входа.

— Может, будет лучше, если ты снова его наденешь? Только для вида, конечно! — добавил он скороговоркой. — Я не стану защёлкивать замок, и шокер больше не сработает…. Вот дьявол! Мне так жаль просить тебя об этом! — он тяжело вздохнул. — Но, мне кажется, будет лучше, если мы не станем показывать свои чувства перед всем этим безумным сбродом. Я теперь даже не знаю, чем всё это кончится, но пусть бы все по-прежнему думали, что ты у меня на цепи, ладно? Но если ты против, то…

Лиор не дал ему договорить и, засмеявшись, легонько скользнул губами по его лицу, а потом направился к полке с дьявольскими инструментами. Он взял ошейник, а потом, чуть подумав, дотянулся до свисавшей с крюка тонкой, но прочной на вид цепи, и сам пристегнул её к кольцу на ободе. Рейза напряжённо следил за его действиями, и даже тихо ахнул, когда Лиор стал перед ним на колени и протянул ему упряжь.

— Надень на меня это, пожалуйста! Я действительно не прочь быть на цепи у тебя, как твой верный пёс! — Рейза медлил, и Лиор взял его за руку, поцеловал её, а потом вложил конец цепи в его ладонь. — Сделай это, и пусть все мне завидуют!

Рейза, ободрённый и восхищённый его откликом на такую дикую просьбу, невольно поддался его решимости и надел ошейник на любимого. Когда Лиор поднялся и стал рядом с ним, Рейза поразился, до чего странно смотрятся они вместе: большой, полуобнажённый мужчина на цепи у своего миниатюрного господина, облачённого в свадебное одеяние. И он невольно засмеялся, удивляясь тому, как необычно и непредсказуемо развивается их история. Ну что ж, это тоже неплохо! Пусть хотя бы один день принадлежит им, а всё остальное… Кто знает, как сложится дальше? Так будь, что будет! Только ещё кое-что надо сделать, а тогда уже можно идти.

— Ну что ж, мой большой, лохматый барбос! Ты сам напросился, и теперь я буду повелевать тобой, а ты будешь послушным и готовым на всё. Правда?

Он игриво подмигнул своему мужчине и легонько подёргал его за непокорную прядь волос надо лбом. Лиор охотно принял эту забаву, и, взяв в ладони его руку, лизнул её.

— Приказывай, мой господин!

— Хороший зверь, умница! Ну а для начала — надень на себя что — нибудь. Вся твоя одежда — там, в коробке. Да и собери все остальное. — Он кивком указал на нож, валявшийся у стены. Надо взять с собой всё. И сам волоки этот жуткий ящик: он весит больше, чем я сам вместе с одеждой. Чуть не надорвался, пока дотащил его сюда. Так что теперь — твоя очередь! — Лиор засмеялся и стал вытаскивать вещи из ящика. Рейза капризно топнул ногой: — И давай же, пошевеливайся! Неужели тебе не хочется поскорее лечь в постель?

— О, да, одну минуту, и я весь твой!

… Весь твой. Навсегда!..