Обитель магов

Глава ?? Эпилог??

Джокер, взявший на себя роль посредника между Озерным и Легрансом, никогда не тревожил владетеля по мелочам. Поэтому Лар Берадот принимал его без проволочек, едва только у него появлялось свободное время. И Джокер его не разочаровывал, сообщаемые им новости всегда представляли для владения большой интерес. Вот и сейчас иммунный, усевшись в предложенное ему кресло, сообщил:

— Есть зачетная тема.

Архимаг, уже начавший разбираться в сленге землян, поинтересовался:

— И насколько зачетная?

— Судите сами. Пол года тому назад километрах в тридцати от Озерного наши рейдеры случайно наткнулись на коровник. И обнаружили там пять штук элиты. Мы установили наблюдение. Оказалось, что коровник грузится каждый месяц, и элита никуда не уходит, только отступает в находящийся рядом лес во время перезагрузки. Твари сообразительные, они убивают буренок постепенно, таким образом обеспечивая себя на месяц свежей едой.

Владетель, кое–что смысливший в содержании буренок, сразу заметил в рассказе нестыковку:

— Корова не может продержаться месяц без еды и, тем более, воды.

— Я же говорю, что твари сообразительные. Насчет еды ничего не скажу, но разведчики видели, как монстры таскали на ферму воду.

— Ишь ты! — восхитился Корис. — Может, они еще за ними убирают. Навоз по полям разбрасывают.

— Навоз по полям разбрасывают те, за кем элита гонится, — в тон Лар Берадоту ответил Джокер и продолжил. — Есть идея вместе поохотиться на монстров.

— Дай угадаю. Ферма расположена в таком месте, что к ней не подъехать на машинах.

— Верно. А как вы так быстро сообразили? — даже растерялся Джокер.

— Но это же просто. Пять элитников — слишком жирный куш, чтобы делиться им даже с союзниками. У вас нет людей, способных разобраться с элитой, зато хватает тяжелого вооружения, в том числе и скорострельного, которое можно поставить на колеса. И раз ты явился ко мне, значит технику нельзя подогнать к ферме, во всяком случае не подняв шума, на который обязательно отреагировали бы монстры.

— Сдаюсь! — поднял руки вверх Джокер. — Все разложили по полочкам. Тогда перехожу к сути нашего предложения. С нас проводник, за это нам достается четверть трофеев.

— Предложение интересное, но оно меня не устраивает, — подумав несколько минут, сообщил Лар Берадот.

— Почему? — искренне удивился Джокер.

— Прежде чем ответить, я расскажу тебе сказку. Жили–были пять элитников. Они ели коров и благодаря этому активно росли. А вместе с размерами увеличивались их аппетиты. И в один прекрасный момент коров стало на всех не хватать. Но элитники, как мы уже говорили, были довольно сообразительные. Они не стали устраивать драку до смерти. Ведь умные твари, понимая, что против сильнейшего им не выстоять, могли объединиться. И тогда было бы трудно предсказать, кто окажется первой жертвой. Поэтому сильнейший, не доводя до мордобоя, изгнал из стаи самого слабого. Но это он в стае был слабейший, а на самом деле вымахал в громадную тварь, наводящую ужас на все живое. В поисках еды изгнанный элитник обнаружил поселение с вкусными иммунными. А еще до того, как стать элитой, он уже сталкивался с людьми и знал, насколько они бывают опасны, когда держатся вместе и пользуются предметами, плюющимися огнем и маленькими штучками, способными пробивать броню. Поэтому монстр стал охотиться из засады на небольшие группки из двух–трех рейдеров. И ловко прятался, когда на него пытались устроить облаву с пушками и пулеметами.

— Вы хотите сказать, что скоро элита создаст нам проблему?

— А разве не по этой причине руководство Озерного к нам обратилось? Как вы говорите, решило сыграть на опережение.

Возражать Джокер не стал, а с наигранным возмущением бросил:

— Чего доброго, вы потребуете с нас плату за устранение тварей.

— Я бы так и сделал, обратись ко мне люди со стороны. Но от вас мы видели только хорошее, поэтому соглашусь, если вам достанутся трофеи с самой мелкой твари за исключением споранов.

Джокер кисло улыбнулся. В Озерном были абсолютно уверены, что маги не сумеют просчитать ситуацию до конца. Типа, средневековые люди, куда им до ума и сообразительности человека двадцать первого века. Не срослось. Пришлось соглашаться на условия владетеля. А куда деваться? Сказка, рассказанная Лар Берадотом, запросто могла сделаться ужасной былью…

Арлауг Фортас медленно наливался краской и яростью. Он заглянул в таверну неподалеку от дворца владетеля, чтобы перекусить. Юный маг был щедро вознагражден за спасение из плена отряда и мог раскошелиться на самое дорогое заведение Легранса. Но, как выяснилось, статус таверны не гарантировал благовоспитанности ее посетителей. Элитные бойцы, являвшиеся гвардией Лар Берадота, оказались редкостными хамами. Поначалу они вроде как игнорировали юного мага, но тут случился незначительный на первый взгляд инцидент. Служанка, стройная девица с крепкой попкой и милым личиком, то ли случайно, то ли умышленно, подавая жареную куропатку, коснулась своей пышной грудью лица Арлауга. Тот от неожиданности отшатнулся, словно ужаленный.

Служанка промолчала, только фыркнула, а вот один из солдафонов довольно заржал:

— Ха, похоже, юнец признает только мамкину сиську.

— Он, поди, не знает, для чего у него висит стручок между ног, — добавил второй.

— Слышь, девка, — воспользовался ситуацией третий, — давай покажем молодому, для чего Светлоликий создал мужчину и женщину разными.

— Ты это ему на своей кобылице покажи, — девица оказалась остра на язычок.

Гвардеец ничуть не обиделся и переключился на Фортаса:

— Не стесняйся, малыш, выпей большую кружку вина, чтобы в голове хорошенько зашумело, и сгреби в охапку какую–нибудь бабенку. Руки тебе сами подскажут, что надо делать.

— Небось, руки ему давно подсказывают, что надо делать без всякой бабенки, — похабно ухмыльнулся первый.

Еще шуточка — другая, и гвардейцев у владетеля бы несколько поубавилось. Но тут у мага на руки вспыхнул тревожный амулет. Один из бойцов это тоже заметил, тут же захлопнул рот и знаками показал своим приятелям — мол, заткните варежки, а то окажемся по уши в таком дермище, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Из обычных воинов тревожные амулеты носили только Юл Ридегар и два его помощника: командиры пехоты и конницы. Магам он полагался, начиная с рыцарского ранга, да и то не всем. Так что легко понять испуганную реакцию воина.

Арлауг торопливо доел, расплатился и зашагал во дворец. Его провели в кабинет владетеля. Там уже находились Юл Ридегар и четверо сильнейших во владении боевых магов. Лар Берадот детально обрисовал предстоящую задачу и подытожил:

— Завтра утром здесь будет проводник из Озерного. До фермы от нас больше ста километров. И хотя последние десять придется идти пешком, брать лошадей нет смысла. Поедете на машинах…

Элитники недавно основательно перекусили, разомлели на солнышке и к появлению десятка человек отнеслись без всякого интереса. Лень вставать и на полный желудок гонятся за всякой мелочью. Только один поднял громадную башку, скосил левый глаз и возмущенно рыкнул. Мол, эти людишки совсем берега попутали, вместо того, чтобы мчатся прочь, сломя голову, стоят и нагло разглядывают. Тоже мне, устроили тут зверинец.

Вот эту башку Арлауг и обхватил невидимыми руками, пытаясь сломать твари позвоночник. И ему это почти удалось, но в последний момент элитник успел напрячься, и ему хватило мощи противостоять усилиям юного мага. Кроме того монстр издал тревожный рык, поднявший на ноги остальных членов стаи.

— Самый мелкий мой, — выкрикнул Юл Ридегар, потрясая мечом.

— Сначала потренируйся на руберах, — тут же ответил Хрис Кантил, возглавлявший отряд.

Владетель строго–настрого предупредил его, чтобы не пускал воеводу в бой — разве что в случае крайней необходимости.

Маги разумно посчитали, что в поединках с матерыми зараженными глупо придерживаться рыцарского кодекса. Если элита посчитала их не стоящей внимания мелочью — ей же хуже. Два мага одновременно атаковали начавших подниматься монстров. Грай Парсон использовал луч, напоминающий лазерный. Не будучи абсолютно уверенным в своих силах, он аккуратно отрезал чудовищу обе ноги. Этол Риордан сомнений не испытывал. Воздушный молот в его исполнении оказался куда мощнее, чем некогда у владетеля. Он проломил и биологическую защиту, и броню, и грудную клетку элиты. Третий подхватившийся элитник словно налетел на невидимую раскаленную проволоку, разрезавшую его тело надвое.

— Не забывайте, мне нужен хотя бы один сравнительно целый, — напомнил некромант.

— Если Фортасу хватит сил разобраться со своим противником, будет тебе целый, — пообещал Риордан.

— Это мне не хватит! — возмутился юный маг. — А вот это видели!

В воздухе соткался отливающий металлом дротик, пронзивший сердце чудовища. Сам Арлауг, совершив этот подвиг, без сил опустился на землю и слабым голосом заметил:

— Думаю, бессердечная тварь тебе даже больше понравится.

Кончина последнего монстра выглядела довольно эффектно. После нескольких пассов Этола элитник превратился в ледяную статую. Продолжалось это несколько минут, которых хватило, чтобы кровь застыла в жилах монстра. Затем лед схлынул потоками воды, а тварь обмякшим телом рухнула на землю. Некромант раздосадовано проворчал:

— Вы издеваетесь! Два таких чудесных экземпляра, а сил у меня хватит только на одного. А что со вторым делать? Пропадет же… какая досада!

— Вечно тебе не угодишь! То целых ему подавай, то уже не надо, — возмутился Риордан.

— Как командир отряда приказываю тебе оставаться здесь, пока у тебя не наберется достаточно сил для поднятия второго элитника, — распорядился Хрис Кантис.

— Но до Легранса больше ста километров. Как я… — начал было некромант.

— Элитники донесут тебя быстрее автомобиля, — жестко прервал его командир. — Надеюсь, дорогу ты хорошо запомнил или дать поисковый амулет?

— Ты решила окончательно? — упавшим голосом спросил Чибис.

— Я еду в Новые Мошонки, — решительно ответила Химичка.

— Тогда и я с тобой. Не хочу отпускать тебя одну.

— Ты мне так и не рассказал, откуда у поселения такое идиотское название.

— Все просто — дань памяти родным местам. В Улей попал уроженец села Мошонки, служивший в спецназе. Попал вместе с несколькими товарищами и оружием, так что им удалось без потерь отбиться от зараженных. Но дальше было еще интереснее. Сразу у нескольких спецназовцев, включая уроженца Мошонок, оказались ценнейшие дары.

— А как звали этого уроженца?

— Почему звали? Он жив–здоров и зовут его Плуг. Так вот, после нескольких лет жизни в Стиксе, освоившись и развив дары, Плуг с сослуживцами решил основать новый стаб. И назвал его Новые Мошонки. Поначалу дела у них шли ни шатко — ни валко. Дело в том, что они выбрали не самое удачное место. Нет, с точки зрения фортификационной науки решение выглядело идеальным. Поселение находилось в месте слияния двух рек, и требовалось возвести лишь одну надежную стену, чтобы обезопасить себя от нападения зараженных. Проблема была в другом. В семидесяти километрах от Новых Мошонок находился крупнейший в регионе стаб, точка пересечения множества караванных путей. Ясное дело, что иммунные устремлялись именно туда, а не в Новые Мошонки. Если бы Плуг к тому времени не стал продвинутым ксером, его затея могла бесславно закончиться, едва начавшись.

— Вот и я, когда услыхала о стабильном кластере в месте слияния рек, подумала, что вряд ли люди игнорируют его без веских оснований, должен быть какой–то подвох.

— Но тут, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. На тот самый крупнейший стаб обрушилась орда. Да не такая, с которой мы воевали, что и ордой называть стыдно, а настоящая орда, где одной элиты за сотню штук. И разнесли они тот стаб по кирпичику. С той поры Новые Мошонки стали бурно разрастаться. Владельцы караванов быстро смекнули, что лучше немного изменить маршрут и потерпеть неудобства малого стаба, чем ради комфорта пилить две сотни лишних километров. В Улье и на одном километре можно словить кучу проблем, а тут их двести. Со временем Новые Мошонки превратились в цивильное место, и люди попытались изменить название стаба на более приличное. Но Плуг уперся и ни в какую. Он и по жизни кремень. Если совет Новых Мошонок принял какое–то решение, то Плуг в лепешку разобьется, но сделает.

— Понятно. Ну что ж, надо собираться и поговорить с ребятами. Надеюсь, они нас поймут.

Ребята не только поняли. Выслушав Химичку, Штукатур после короткого раздумья сообщил:

— И я с вами. Что мне без вас в Каменке делать? Водку беспробудно пьянствовать.

— С языка у меня снял, — тут же подключился Мандарин.

Казалось, Чибис ждал именно такого решения и заранее к нему подготовился. Он извлек небольшую, размером со стандартный бумажный лист, карту и положил ее на стол:

— Вот Новые Мошонки, а здесь, в самом уголке, наша Каменка. Сначала мы движемся вот так, — Чибис ногтем черканул по карте.

— А почему? — спросил Штукатур. — Это же приличный крюк.

— А потому, что мы окажемся на главной караванной дороге. Итого выйдет, что нам достанется где–то восемьдесят километров опасного пути и шестьсот без особого риска и по наезженной трассе. Если же двинемся напрямую, то придется преодолеть пятьсот с гаком километров безлюдных дорог, вдоль которых шляются толпы зараженных. Да и сами эти дороги вызывают у меня большие сомнения. Вот хотя бы тут, на стыке обновляющихся кластеров. Судя по отметке, там часто вместо дороги появляется танкодром. Даже «Хаммеру» на нем застрять, как два пальца об… осциллограф.

— А откуда уверенность насчет шестисот километров безопасной дороги? — спросила Химичка.

— Там постоянно ездят караваны, они чистят местность от тварей.

— У нас, на минуточку, тоже был караван, что ничуть не мешало зараженным буквально ежечасно пробовать нас на зуб.

— Это совершенно разные вещи. Вы на той дороге были первым караваном за несколько месяцев, а то и лет. И шум моторов был для зараженных приглашением к обеду. На караванном пути шум моторов не привлекает монстров, а отпугивает. Караваны вооружены до зубов и их сопровождают люди с прокачанными боевыми дарами. Развитые зараженные умеют извлекать уроки, и они четко усвоили, что на караванной трассе шум двигателей — это не вкусная еда, а неизбежная смерть.

— Уговорил, — высказал Мандарин общее мнение. — Последний вопрос — когда выезжаем?

— Чем раньше, тем лучше. В идеале завтра.

— Хорошо, что не сегодня, — Штукатур сделал вид, будто страшно обрадовался, вызвав сдержанный смех собравшихся.

Чибис слегка ошибся. Трудными выдались первые тридцать километров. Потому что назвать дорогой то, что змеилось перед внедорожником, мог только записной оптимист, к тому же страдающий тяжелыми расстройствами психики. Автомобиль то лавировал между буераками, то, натужно урча двигателем, форсировал их. Чибис сменил «Винторез» на «Выхлоп», поскольку Химичка, уложив парочку руберов, слила большую часть дара.

— Мы выполнили недельную норму по добытым потрохам, — попытался Мандарин найти хоть какой–то положительный момент в сложившейся ситуации.

В ответ лица его компаньонов еще больше нахмурились. Все они подумывали о том, что хорошо бы, пока не поздно, развернуться в сторону Каменки. Хотя опыт прожитых в Улье лет подсказывал, что уже поздно. И тут впереди показалась серая лента шоссе.

— Ура! — радостно завопил оптимист Мандарин.

— Интересно, хватит ли асфальта хотя бы на километр, — подумал пессимист Штукатур.

— Если верить карте, шоссе тянется почти до пересечения с караванным путем, — сообщил реалист Чибис.

Так и оказалось. Езде мешали только брошенные автомобили, местами полностью загромождавшие дорогу. Однажды Штукатуру пришлось использовать все свое умение, чтобы по крутому склону обочины объехать перегородившую трассу фуру. К счастью, произошло это до того, как внедорожником заинтересовались бродившие в окрестностях твари.

Финишировали с двумя развитыми зараженными на хвосте. На границе кластеров шоссе резко сменил разбитый проселок. Мчавшийся за рейдерами рвач стал шустро догонять, пришлось Чибису предложить ему вместо мясной свинцовую диету из «Выхлопа». Заморачиваться с трофеем не стали, поскольку в погоне кроме рвача участвовал еще и рубер. Но он вдруг резко остановился, будто наткнувшись на невидимую границу. Только проводил внедорожник разочарованным взглядом и поплелся восвояси.

— Я же говорил, что развитые твари дружат с инстинктом самосохранения, — самодовольно заявил Чибис, когда через пару минут автомобиль вырулил на караванную дорогу.

Дальше путешественники не знали горя. Рассекали по трассе, изредка отстреливая особо прытких бегунов и лотерейщиков. Этим слаборазвитым закон не был писан, они регулярно набегали из окрестных полей. О том, что мелюзги вдоль дороги хватало, говорили не только собственные наблюдения рейдеров, но несколько встреченных ими плакатов «Странник, соблюдай чистоту. Подстрелил бегуна — убери за собой».

День начал клониться к вечеру, когда рейдеры увидели слева от трассы внушительную стену. Как прикинула Химичка, она тянулась где–то на километр и была раза в полтора выше стены Каменки. Традиционные минные поля тоже впечатляли, они шли вдоль всей стены и шириной были метров четыреста. Дорожное ответвление упиралось в монументальные ворота, рядом с которыми путников уже ждали.

— С какой целью прибыли в Новые Мошонки? — спросил мужчина на вид лет тридцати, возглавлявший шестерых вооруженных до зубов бойцов.

— Нужна консультация легендарого знахаря, — сообщила химичка.

— Хорошо, заезжайте, гостевая стоянка тут рядом, сразу увидите. Правила у нас стандартные, огнестрел сдаете на хранение, мелких нарушителей законов стаба выпроваживаем немедленно, если что–то серьезное, то дело рассматривает суд. У нас в поселении несколько гостиниц, ближайшая метрах в трехстах отсюда прямо по курсу. Рекомендую остановиться на пару–тройку дней, к знахарю попадают по предварительной записи и далеко не сразу, — тут мужчина хитро улыбнулся. — Я вижу, что вы Улей не первый день топчите, и уже готовы раскрыть свои помыслы, которые, без сомнения, чисты, как слеза ребенка.

— С утра только об этом и мечтали, — в тон ему ответил Чибис.

— Тогда выходите из машины кроме водилы, наш человек вас проводит.

Едва рейдеры выполнили это требование, открылась одна створка ворот. Этого вполне хватило, чтобы внедорожник свободно заехал в Новые Мошонки. Берлога ментата традиционно располагалась рядом с воротами. Последовал стандартный допрос, который все четверо прошли минут за двадцать. После чего рейдеры двинулись к гостинице. Она находилась на перекрестке, и Химичка, оглядевшись, задалась логичным вопросом:

— У них тут что, как в Штатах, планировка квадратно–гнездовая?

— Не везде, — Чибис остановился на ступеньках. — Говорят, в историческом центре, откуда и пошли Новые Мошонки, неразбериха еще та. Но когда город начал резко разрастаться, власти приняли решение о строгой планировке.

— Надо будет глянуть на этот исторический центр, — заметила Химичка.

Гостиница огорчила ценами и порадовала комфортом. Впрочем, за прошедший день рейдеры гарантировали себе недельное проживание с качественным питанием и элитной выпивкой. Химичка опять больше часа блаженствовала в ванной с горячей водой, а представители сильных трех четвертей пытались разобраться с местных аналогом интернета. В Улье они такое увидели впервые.

Резиденция знахаря — а иначе не скажешь — находилась как раз на пересечении старого и нового городов. Так что Химичка смогла полюбоваться домами, разбросанными в беспорядке, который женщина затруднялась определить. То ли чудовищный, то ли жуткий, то ли невообразимый.

Внушительная ограда вокруг двухэтажного особняка наводила на мысль, что тут живет непростой человек. Внутри у ворот стояли двое вооруженных охранников. Расспросив о деле, которое привело сюда Химичку, пропускать Чибиса они категорически отказались. А на возмущение рейдера охотно сообщили:

— Откуда нам знать, какие у тебя дары? Или прикажешь держать здесь второго, обычного знахаря, чтобы всех желающих проверял?

— Надо было вашему ментату добавить в опросник пункт о том, не злоумышляем ли мы что–то против вашего знахаря, — бросил в сердцах Чибис.

— Вот у себя в стабе и добавляй. А в чужой монастырь со своим уставом не лезь.

Что показательно — в этот день Химичка знахаря так и не увидела. У входа в особняк ее встретил еще один охранник, проводивший женщину к секретарше.

— Хотите уточнить насчет ребеночка, — заметив выпирающий животик Химички, скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.

— И многие уточняют?

— Хватает. Конечно, большинство женщин, если залетают, тут же избавляются от плода. В любом нормальном стабе есть знахарь, для которого это плевое дело. Но некоторые продолжают вынашивать, хотя и понимают насколько это безнадежное дело. Очень уж им ребеночка хочется.

— А как долго ждать консультации?

— Сейчас подскажу, — секретарша раскрыла большую общую тетрадь, поводила пальцем. — В четверг, после обеда.

— То есть это неделю ждать! — ужаснулась Химичка, которой осточертела неопределенность.

— Почему неделю. Сегодня у нас понедельник.

— А мы выезжали из Каменки в четверг. Это было вчера.

— Наверное у вас в Каменки свое летоисчисление. В Улье это встречается.

— Ну хоть немного полегче. Главное запомнить, что сегодня понедельник.

У генерала уже не осталось сил возмущаться и распекать своих подчиненных. Он выглядел совершенно опустошенным, как человек, разом потерявший всех своих близких. И говорил он голосом, который даже при самом богатом воображении нельзя было назвать командным:

— За всю историю нашей базы мы еще ни разу не сталкивались с такими чудовищными потерями как муров, так и собственных бойцов. С атакой на Богданово нам удалось разобраться. Некий Монгол совершил целый ряд должностных преступлений. Сначала он прошляпил внедрение стронга в свою, буду говорить прямо, банду. Затем допустил утечку информации о готовящейся нами атаке. Разложение в банде дисциплины, вылившееся в массовую попойку, позволило стронгу бежать к своим. Монгол, опасаясь за собственную шкуру, утаил от нас этот факт, и поэтому не мы застали врасплох иммунных Богданово, а они нас. В результате уничтожено и захвачено аборигенами четыре боевых модуля, погибло без малого двадцать наших бойцов. И мало утешает тот факт, что два главных виновника случившегося отданы на съедение зараженным.

Теперь последний эпизод, на первый взгляд не такой трагический. Но это только на первый взгляд. Поскольку база муров уничтожена неизвестным оружием колоссальной мощи. О происшедшем мы можем судить по рассказу одного спасшегося бойца. Убежало их больше, но остальных сожрали зараженные. Так вот, два здания базы, казарма и административное помещение, буквально стерты с лица земли. Остались лишь оплавленные камни. При этом боец, дежуривший на вышке, вплоть до огненной вспышки ничего не видел и не слышал. Ни пламени из двигателей работающих ракет, ни воя подлетающих снарядов. Будто кто–то незаметно пронес на базу адскую машину и привел ее в действие. У меня нет ни одного мало–мальски правдоподобного объяснения случившемуся. Возможно, кому–то из вас придет на ум дельная мысль.

Мысль пришла. Только не в тему и вряд ли дельная.

— Надо уничтожить все поселения аборигенов в нашей зоне, — предложил один из офицеров.

Генерал поморщился:

— Напомню хотя бы о том, что с недавних пор именно иммунные со стажем являются нашей приоритетной целью.

— Ничего страшного. Уничтожив враждебные стабы, можно удвоить, а то и утроить количество обрабатываемых перегрузившихся кластеров. Пусть муры немного подсуетятся, хватит им дурака валять.

— А кто будет прикрывать муров от набегающих монстров? — поинтересовался Ванг.

— Как всегда наши бойцы.

— Боюсь, что как всегда не получится. Или ты считаешь, что мы вырежем аборигенов без потерь, исключительно атаками с воздуха? Тогда придется тебя разочаровать. Потери будут, и среди нас, и среди муров. Причем такие, что нам станет не до охоты на свежаков в перезагружающихся городах. Если мы вообще победим в этой войне.

Генерал промолчал. Буквально на днях ему довели секретную информацию, о которой не полагалось знать его подчиненным. Руководство партии и армии нашло–таки способ пополнить воинский контингент Стикса. Вернее, способы разные, но суть их была одна — навесить на офицера неподъемный долг. Можно было украсть ребенка и потребовать гигантский выкуп или воспользоваться скукой тех армейских жен, которые волей обстоятельств были оторваны от мужей, и разными ухищрениями вогнать их в миллионные долги. Ведь какой у женщин излюбленный способ убийства свободного времени? Правильно, шопинг. И если женщину ненавязчиво послать в верном направлении меховых и ювелирных магазинов, то она, войдя в раж, способна потратить целое состояние. Используя все эти мошеннические приемчики, власти намеревались дополнительно отправить в Стикс несколько сот бойцов.

Новые вояки не обучены охотиться на иммунных, зато они умеют воевать. С этой точки зрения предложение офицера имело смысл. Но тогда генерал нарушит приказ руководства. И как же лучше использовать новый контингент?

Генерал не успел обдумать ситуацию. В кабинет без стука ворвался связист. Для такого вопиющего поступка должны были иметься веские причины, поэтому генерал насторожился.

— К нам летят нолды! — выпалил связист.

— Повтори, что ты сказал? — генерал не поверил своим ушам.

— К нам летят нолды. Будут через, — связист глянул на часы, — двадцать минут.

Генерал рефлекторно схватился за сердце. Ну почему в рекордно короткие сроки на него свалилось столько напастей!

Нолды были цивилизацией, в своем развитии намного опередившей конкурентов по Стиксу. Они предпочитали кнуту пряник. За органы иммунных нолды щедро платили — и потрохами и своим оружием. Правда, только ручным и в редких случаях, за органы аборигенов, проведших в Улье минимум десяток лет. Но и ради жемчужины иммунные охотно позволяли вырезать себе почку или селезенку — все равно новая отрастет. А уж на пунктах сдачи крови аборигены толпились с утра до вечера.

На памяти генерала нолды ни разу не снизошли до общения со своими конкурентами. Должно было произойти что–то экстраординарное, чтобы могущественные инопланетяне пошли на контакт.

— Все свободны, — генерал подошел к зеркалу и одернул слегка топорщащийся китель.

Нацепив костюмы и маски, офицеры столпились у казармы рядом с единственной на базе свободной площадкой. Никаких признаков появления нолдов они заметить не успели. Вот только что площадка была пуста, и вот уже на ней стоит нечто, напоминающее многократно увеличенную коробку из–под обуви, а не летательный аппарат. Оттуда громко раздалось по–китайски:

— Приглашаем руководителя базы для переговоров.

Очевидно, у нолдов имелся технологичный аналог разговорного амулета магов.

Генерал подошел к нолдовскому кораблю, и его буквально всосало внутрь. Отсутствовал начальник всего несколько минут. Наружу он выбрался со сконфуженным видом и знаками показал офицерам, чтобы вернулись в кабинет для продолжения совещания. Продолжение напоминало контакт генерала с нолдами, то есть надолго не затянулось.

— Теперь понятно, что случилось с группой Ханя, — тихо, будто объясняя самому себе, произнес генерал. — Она уничтожена.

— Как так уничтожена! — понеслось со всех сторон.

— Они вторглись на территорию нолдов. Если помните, месяцем раньше аналогичная история произошла с отрядом Сяомина. На первый раз нарушители отделались предупреждением. Ханя и его людей уничтожили. В случае третьего нарушения нолды разнесут в клочья нашу базу. Я хочу, чтобы вы это накрепко усвоили и вдолбили в тупые головы ваших подопечных. И еще. Воспользовавшись случаем, я осторожно поинтересовался у нолдов, не они ли разгромили базу муров. Ответ был отрицательный.

— А им можно верить? — подал голос один из офицеров.

— А вот слетай к ним и спроси! — рявкнул в ответ генерал и уже спокойным тоном сообщил. — Надо срочно увеличить численность муров. А там посмотрим…

На первый взгляд проводилась обычная зачистка перезагрузившегося кластера. Внешники отстреляли зараженных, муры упаковали иммунных. По новому события стали развиваться на базе. Всех новичков Улья — больше сотни человек — прогнали через знахаря. Тот усиленно хлебал живчик, после нескольких сеансов лежал расслабленно на диване, но все равно процедура заняла двое суток. После чего Тротил, ознакомившись с результатами, выудил из толпы новичков двадцать человек, в том числе трех женщин, и выступил перед ними с программной речью:

— Потенциально все вы — мясо. Объясняю вдумчиво. Мир, куда вы попали, награждает ваши тела очень ценными качествами. И этот мир контролируется инопланетянами, которые делают из ваших органов ценнейшие лекарства, в том числе продляющие людям жизнь. Можете мне не верить, но в этом мире ваши органы способны регенерировать, то есть отрастать заново. Но не бесконечно, а ограниченное число раз. После того, как органы перестают регенерировать, донора умерщвляют и разбирают на запчасти. Но вы можете избежать этой печальной судьбы, если примете мое предложение. У всех вас есть зачатки ценных боевых даров. После их развития вы можете стать частью моей дружины.

— Я не понял, для чего нужно развивать боевые дары, если здесь все под контролем инопланетян? — спросил один из новичков.

— Правильный вопрос. В городе вы уже заметили, что большинство людей превращаются в безмозглых тварей, жаждущих дорваться до человечины. Со временем эти твари отъедаются до чудовищ, которых реально упокоить только из пушки. А еще есть люди, которые, подобно вам, обладают иммунитетом к спорам гриба, но ускользнувшие от нас. Этих людей довольно много. Они живут в укрепленных поселениях, называемых стабами, и с ними у нас идет непрерывная война. Вот поэтому нам требуются бойцы с развитыми боевыми дарами. Если вы согласны с моим предложением, сделайте шаг вперед.

Оставшихся на месте не оказалось. Никому не захотелось окончить свои дни под ножом хирурга.

Случившееся являло собой цепь случайностей. Эланд Дардан случайно оказался в Озерном, заблудившись, случайно очутился на улице, по которой навстречу ему шел ребенок. Гранд–маг случайно бросил на него взгляд, после чего немедля отправился к Асбесту:

— Я встретил у вас мальчика. Почему вы бездействуете? Ведь он скоро превратится в монстра!

Асбест удивленно посмотрел на Дардана и мрачно заметил:

— А как мы должны действовать? Пристрелить его?

— Что за идиотские шутки! — возмутился гранд–маг. — И куда смотрит ваш знахарь? Ребенка надо срочно лечить.

— А что может поделать наш знахарь? Тут даже легендарные знахари бессильны. Только белая жемчужина спасает ребенка от превращения в чудовище.

— Неужели! — удивился Дардан. — А мне показалось, что на такое способен не только я.

— На что способен? — не понял с первого раза Асбест.

— Оставлять человека иммунным, если он еще не стал зараженным.

— Ты говоришь серьезно? Не шутишь? — Асбест от волнения едва выговорил эти слова.

В дальнейшем выяснилось, что Дардан обладает уникальным умением, которого нет даже у Лар Берадота. Архимаг мог предотвратить заражение людей в момент перезагрузки, но если споры уже проникли в организм человека, оказывался бессилен.

Впрочем уверения гранд–мага оставались лишь словами до того момента, пока одна из семей Озерного не решилась довериться Эланду. Откровенно говоря, у людей не оставалось другого выхода. Максимум через месяц их славный мальчуган гарантированно превращался в омерзительное исчадие Стикса. По меркам Улья семья была среднего достатка, то есть о белой жемчужине они не могли даже мечтать, а руководство стаба посчитало такие расходы излишне расточительными. Всей казны Озерного едва хватало на покупку двух жемчужин.

Мальчик уже приблизился к той критической отметке, за которой неизбежно следовало превращение ребенка в жаждущего плоти монстра. Родители, как могли, оттягивали этот момент, держа сына на голодном пайке. Но бесконечно так продолжаться не могло.

«Изгнание бесов» продолжалось всего несколько минут. Потом Дардан смахнул со лба пот:

— Все, заражение вашему мальчику больше не грозит.

С большой опаской, держа ребенка взаперти, чтобы он, оказавшись на улице не натворил бед, родители взялись за откорм своего чада. Организм бурно компенсировал упущенное за месяцы голодовки. Очень быстро был достигнут роковой рубеж, затем превзойден на килограмм, два, три. Асбест смотрел на Дардана, словно на забредшего в Озерный Христа:

— Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Не совсем, — честно отвечал гранд–маг.

— Ты сейчас величайшая ценность Улья среди иммунных. Ксеры и даже легендарные знахари — просто пыль под твоими ногами. Если у тебя возникнет такое желание, через пару лет ты станешь богатейшим человеком Стикса.

Желания такого у Эланда не могло возникнуть по определению. Он был подданным Лар Берадота, и традиционно большую часть доходов уходила в казну владетеля. И перенос Легранса в Улей — еще не повод кардинально менять традиции. Все же Дардан поинтересовался:

— Каким образом?

— Да все очень просто. Только по нашему региону отыщется несколько десятков семей с детьми, не имеющими иммунитета. Когда новость разойдется по всему Улью, счет пойдет на сотни. Если не жадничать и выставить ценник в красную жемчужину, ты охватишь всех. Кто побогаче, заплатит сам, за бедных раскошелится стаб. Ведь тут в чем фокус. Удивительным образом только с достижением критического веса знахари могут определять дары человека. Не раньше. И любой стаб лучше рискнет жемчужиной, чем упустит шанс заполучить клокстопера или ментата. Ну а дальше раскрываются совершенно потрясающие горизонты. Женщины перестанут бояться кары Улья, они начнут рожать, и клиенты пойдут тысячами. Конечно, цену придется снизить, но это с лихвой компенсируется количеством.

— Скажи, Асбест, ты на своей Земле случайно не был купцом?

— Я там случайно был рекламным агентом, — улыбнулся глава Озерного.

— Оно и видно, — на всякий случай буркнул Дардан, понятия не имевший, кто такой рекламный агент. — Сначала я должен обратиться к владетелю. Вдруг он наложит запрет…

— Это исключено, — прервала мага землянин. — Ты не представляешь, что начнется, когда в стабах узнают о человеке, способном любого ребенка превратить в иммунного, но не желающего это делать. К вам нагрянет огромная армия с требованием немедленно выдать тебя.

— Ты не дослушал меня, Асбест. Лар Берадот безусловно одобрит угодное Светлоликому дело, но я сомневаюсь, что он позволит наживаться на нем.

— Ну и зря. Все имеет свою цену. Кроме того вам предстоят нешуточные расходы. В Легранс зачастят визитеры, постоянные шумы привлекут массы зараженных. Больше того, муры с внешниками обязательно узнают о твоем даре. А резкое увеличение числа иммунных для них хуже кошмарного сна. Они обязательно постараются уничтожить тебя. В каком–то смысле Легрансу повезло, из–за черноты и удаленности от внешки почти невозможно атаковать владение дронами. Однако наземное нападение неизбежно. Следовательно, вам придется нанять лучших бойцов Стикса и раздобыть тяжелое вооружение. А это обойдется в копеечку.

— Хорошо, в разговоре с владетелем я изложу ему твои доводы.

— Нет уж, лучше с ним переговорю я. Тем более мне давно хотелось взглянуть на обитель магов.

— Скажи, Асбест, а если сохранить в тайне мой дар? Ограничимся тем, что я буду спасать от перерождения детей Озерного, — предложил маг.

— Исключено! Начнем с того, что известие о явленном тобою чуде уже разнеслось по всему стабу. А в Озерном всегда околачиваются пришлые иммунные, уж они, вернувшись к себе, не станут держать рот на замке. Но даже если бы не было пришлых, я бы постарался отправить весточку во все известные мне стабы. Это же только подумать, какие перед нами открываются перспективы! Тысячи иммунных, родившихся в Улье! Ведь они, что уже установлено, куда чаще прилетающих с перезагрузкой обладают полезными дарами. С такой силищей мы всех внешников скрутим в бараний рог. Давай собираться, едем в Легранс.

Эланду собраться — только подпоясаться, отправляясь в Озерный, маг ограничился минимумом вещей. Большая часть времени ушла на избавление от неминуемого перерождения второго ребенка.

Подойдя к месту сбора, Дардан замер в изумлении. Столько военной техники в одном месте он еще не видел. Даже мелькнула нелепая мысль, что в Озерном устраивают парад вроде тех, которые обожал властелин Эмпории — с боевыми магами, гвардией, тяжелой кавалерией. Вторая пришедшая в голову мысль показалась более уместной, и Эланд поинтересовался у знакомого иммунного:

— Асбест всегда отправляется за город с такой могучей охраной?

Иммунный, который, как и все в Озерном, знал о сотворенном магом чуде, усмехнулся:

— Это он не себя, это он тебя страхует от любой опасности.

— Тогда скажи Асбесту, чтобы послал гонца владетелю. А то он решит, что вы пошли на Легранс войной…

Когда глава Озерного изложил Лар Берадоту свои доводы, архимаг после короткого раздумья пришел к компромиссному решению:

— Если земляне обеспечат нам надежную защиту, будем брать символическую плату, горошину за ребенка. Если оборона ляжет на наши плечи, пусть будет по–твоему, по красной жемчужине.

— Но одна горошина за такое великое дело — это даже платой смешно назвать! — возмутился глава Озерного, уверенный, что маги выберут второй вариант.

— Скажи, Асбест, ты планируешь новые поездки за снарядами? — неожиданно спросил архимаг.

— Конечно!

— Так чего жадничать? — улыбнулся Лар Берадот и повторил подслушанную у иммунных фразу. — Всех денег все равно не заработаешь.

На том вроде бы и порешили. Но судьба подкинула союзникам новую проблему — чтобы жизнь медом не казалась. Вести по Улью разлетались быстро, а человеческая алчность подобно Улью безгранична, и уже через две недели в Озерный заявился посланец из Колизея.

Колизей был крупнейшим стабом региона. По слухам в нем проживало больше двадцати тысяч человек. Большинство расположенных в его окрестностях поселений иммунных безропотно следовало указаниям руководства Колизея. Конечно, Озерное располагалось слишком далеко, но гонец почему–то был непоколебимо уверен, что и здесь любое высказанное им требование будет немедленно исполнено.

— Ваш человек, который превращает зараженных детей в иммунных. Только Колизей способен гарантировать ему безопасность и обеспечить самые лучшие условия для работы.

— Он и сейчас ни на что не жалуется, — поведал гостю Асбест.

— Ты не понял, дорогуша! — скривил в улыбке рот посланник. — Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы разводить с тобой дискуссии. Если сказано Колизей, значит — Колизей и никаких других вариантов.

* - для удобства восприятия все эмпорийские меры переведены в метрические.