Обитель магов

Глава 10

Альтис Ромин возглавлял один из разведывательных отрядов Легранса.

Слова о том, что их перенесшийся кластер является нестабильным, не на шутку встревожили владетеля. Особенно после того, как Асбест рассказал ему о том, что происходит с людьми, угодившими под перезагрузку. Лар Берадот стал посылать воинов, свободных от патрулирования границ, на разведку, укрепляя отряды магами. Группу Ромина сопровождал юный Арлауг. Он с интересом разглядывал мобильник, который ему вручили перед выездом. Жители Озерного каким–то образом научились заряжать эти аппараты, используя их в первую очередь для фото — и видеосъемки. Отряду тоже была поставлена задача во всех ракурсах заснять место, которое покажется им удобным для заселения.

Опять же по совету иммунных легранцы двигались в сторону территории, условно называемой нейтральной. Здесь частенько появлялись дроны внешников, выбивая развитых зараженных. Но как сами инопланетяне, так и их приспешники появлялись тут редко из–за удаленности от своих баз. Владетель тоже был готов перебраться сюда лишь в крайнем случае, если не будет найдено других годящихся для переселения мест.

Неспешно передвигаясь, бойцы так же неспешно беседовали. Новые земли давали нескончаемую пищу для разговоров, и Альтис указал на видневшуюся слева автозаправку:

— Похоже на наши королевские станции. Только у нас меняют лошадей, а здесь они заправляют своих железных коней.

— На королевских станциях вдобавок можно переночевать, а здесь только подкрепиться, — заметил один из воинов.

— Потому что дорога у землян редко занимала больше десятка часов. А нам, чтобы добраться из владения в столицу, надо было шесть суток, — со знанием дела возразил Ромин.

— Их автомобили быстрее, удобнее и лучше коня, — встрял еще один воин.

— Для автомобиля нужна дорога. Вот ответь, почему мы отправились в разведку на лошадях, хотя можем достать себе любую машину, какую только пожелаем? — спросил Альтис и сам же ответил на свой вопрос. — Потому что даже их внедорожники не пройдут и четверти нашего маршрута. А лошади запросто.

Познавательная беседа была прервана одним из бойцов. Знахарь из Озерного обнаружил у него дар сэнса, который был развит усиленным потреблением гороха и приемом черной жемчужины:

— За лесополосой кто–то есть. Один большой, четверо поменьше.

Тут лошадь Ромина всхрапнула, что резко ускорило развитие событий. Из лесополосы выскочил рвач. Юный маг тут же развернулся в его сторону. Последнюю неделю он разучивал новое плетение, почти бесполезное в массовых сражениях, но крайне эффективное для работы с одиночными объектами. Недаром оно входило в обязательный арсенал магов–убийц. Вопрос был лишь в том, верно ли его адаптировали для устранения принципиально новых существ.

Маг громко выкрикнул несколько слов. Невидимые руки крепко ухватили голову бегущей твари и мощно крутанули вправо. Раздался противный хруст шейных позвонков. Рвач замертво рухнул на землю. Маг непроизвольно пожал плечами. Он на всякий случай вложил в заклятие всю силу, и ее хватило с избытком. Но было непонятно, насколько велик этот самый избыток? Хватит его на элиту или все ограничится рубером? Нужно экспериментировать дальше.

— Эти — наша забота! — выкрикнул Альтис, хотя юноша, занятый своими мыслями, даже не пытался вмешиваться в продолжение разборок.

Да и во что там вмешиваться! За рвачом из лесу выскочили лотерейщик и четверо бегунов. Боевые кони уже начали привыкать к виду тварей, и лишь часто всхрапывали, нервно перебирая ногами. Так что арбалетчику пришлось срочно спешиться — благо, он успел приготовить оружие к бою. Тяжелый болт ударил лотерейщику в грудь, пронзив его насквозь. Тут бы слабым бегунам развернуться и дать стрекача, но безмозглые твари упорно неслись навстречу своей смерти. Спешившимся бойцам хватило по удару меча на каждого, после чего они занялись трофеями.

Отряд пересек лесополосу, и неспешной рысью двинулся по заросшей ковылем степи, но минут через десять случилась еще одна незапланированная остановка. Вдалеке показалась группа людей. Альтис жестом приказал остановиться. У него имелись основания для беспокойства.

Надо сказать, что в треугольнике маги — иммунные — зараженные сложилась парадоксальная ситуация. В большинстве случаев иммунные терпели поражения, столкнувшись с развитыми тварями. Маги расправлялись со всеми, включая даже суперэлиту. Но боевые заклинания успешно работали на расстоянии до трехсот метров, в этом смысле намного уступая оружию землян. Лар Берадот как–то провел эксперимент, проверив на прочность магические защитные сферы. Результат привел чародеев в уныние. Сфера выдерживала два рожка из автомата Калашникова, после чего энергия подпитывающего ее мага сливалась в ноль. С более серьезными калибрами дела обстояли еще хуже. Хватило шестнадцати пуль калибра 12,7, чтобы сфера исчезла. Испытывать ее устойчивость на снаряды поостереглись. Внутри сферы находился маг, а точность пушечного выстрела гарантировать никто не брался. Снаряд запросто мог угодить в волшебника. Но и без того было ясно: против снаряда что есть сфера, что ее нет — результат выйдет один и тот же.

Вот почему, заметив вдалеке иммунных, Ромин приказал остановиться. Но и те, пройдя метров двести, замерли на месте.

— Похоже, в бинокль нас разглядывают, — сообщил боец с самым острым зрением.

Альтис пребывал в замешательстве. Если это отряд нормальных иммунных, то все обойдется. Но вдруг это те, которых именуют мурами? Тогда драки не избежать. Но и тут есть хорошие новости. Из рассказов жителей Озерного Ромин знал, что муры охотятся за иммунными, предпочитая брать их в плен. Это хорошо. Если враг подойдет ближе, чем на триста метров, юный маг испепелит их одним ударом. Или разорвет на части. Или сотворит еще что–то летальное — ему виднее, как уничтожить врага.

Воин слишком долго размышлял. В небе появился дрон, стремительно приближавшийся к отряду. Арлауг громко выкрикнул:

— Станьте ко мне как можно ближе.

При этом понимая, что его усилия как мертвому припарки. Одна ракета или очередь из пулемета покончит с отрядом в мгновение ока.

Но беспилотник, низко опустившись, лишь пролетел над головами воинов. Маг, не желая попусту растрачивать энергию, убрал защитную сферу. Это была роковая ошибка.

Не зря ученые внешников, слегка усовершенствовав усыпляющий газ, сделали его бесцветным. Буквально через минуту на землю полегли все, и люди, и кони…

Очнулся Арлауг крепко связанным, лежащим на площадке, окруженной несколькими зданиями. С трудом приподнявшись и повернув голову, Фортас заметил рядом нескольких своих товарищей.

— Очухалось мясо, — склонился над ним мужик со щетиной недельной давности.

Юный маг не понял ни слова — при обыске у него забрали разговорный амулет.

Юношу грубо поставили на ноги и поволокли в одно из зданий. Сразу от входа шел коридор с несколькими дверями. Конвоиры распахнули одну из них, и маг оказался в большой комнате с необычного бирюзового цвета шкафом, диваном и большим столом. За столом сидел мужчина с гладко выбритым лицом. От него на всю комнату шибало дорогим парфюмом. Мага усадили на стул, мужчина встал, поводил над ним руками и удивленно присвистнул:

— Уникум, блин! У него вообще нет даров.

— Как так может быть, Терапевт? — воскликнул один из конвоиров.

— А я знаю? Спроси у Стикса. Он еще и не такие номера откалывает.

— Выходит, он совершенно бесполезен?

— Опять же у меня нет ответа. Ты когда–нибудь встречал иммунных, чьи потроха вообще ни на что не годились?

— Нет. Но у каждого из них был хотя бы слабенький дар.

— Ладно, чего тратить время на бессмысленные разговоры. Вырежьте у него чего–нибудь и отдайте внешникам на проверку. Если парень ничего из себя не представляет, пустите в расход.

— Не, сначала Ячмень попробует с ним разобраться. Прикинь, они все лопочут не по–нашему и ездят на лошадях. Ячменю стало интересно, откуда взялись эти чудики.

— Делать Ячменю больше нечего. Хотя сегодня он на коне, — скаламбурил Терапевт. — Привел больше десятка иммунных, какое–то время обитавших в Улье. За это Хань Чжао выпишет ему премию и неделю–другую перестанет доставать нас своими требованиями насчет продвинутых аборигенов.

— А сейчас этого куда, раз он совсем без даров? — спросил конвоир.

— Откуда я знаю? Я же знахарь, а не главный по расселению иммунных.

— Тогда отволоку его к остальному мясу, а потом сделаем, как ты сказал. Вырежем ему чего–нибудь и отдадим на проверку внешникам.

Мага вывели на улицу и потащили к самому большому сооружению. Внутри оно было заставлено железными клетками, в которых сидели люди. Пройдя вглубь, остановились перед свободной клеткой. Один из конвоиров распахнул дверцу и взял юношу на мушку, второй обрезал стягивающие руки веревки и резким толчком зашвырнул пленника внутрь. Сделав свое дело, конвоиры отправились к выходу, а маг, придя в себя, хотел осмотреться, но тут услышал:

— И ты здесь, юноша. В таком случае у нас есть шанс убраться отсюда.

Маг узнал голос командира отряда. Он поднял голову. Ромин находился тремя клетками левее в соседнем ряду.

— Откуда отсюда? — спросил Фортас.

— Помнишь рассказы про внешников и их приспешников? Так вот, мы угодили в плен к мурам.

— Это точно?

— У двоих из наших не заметили амулеты. Один из амулетов передали здешнему старожилу и успели выяснить самое главное. Мы очутились на так называемой ферме. Здесь иммунных режут по частям. Удалят почку и ждут, когда она снова отрастет. То же самое с другими органами. Когда резервы организма исчерпываются, человека убивают и разделывают целиком.

— Это я знаю. А есть какая–то полезная информация?

— Немного, но тебе должно хватить. Здешнее поселение стандартное для муров. Есть три основных здания: сама ферма, казарма и административный корпус, где располагаются различные службы и жилье командиров.

— То есть с фермой надо быть поаккуратнее, а с остальным можно не церемонится.

— Верно. Только надо подождать, еще не всех наших ребят сюда приволокли. И учти, что на ферме постоянно находится два или три охранника. Когда же идет изъятие органов, прибавляется еще три человека. Но сейчас муры заняты нами, им не до изъятий.

Еще час прошел в ожидании. Затем Альтис провел перекличку. Одного человека не хватало, и командир велел было отложить акцию, но произошло непредвиденное. Иммунный с амулетом, проявив идиотскую инициативу, переводил диалог мага с командиром остальным заточенным. И один из них громко возмутился:

— Эй, вы, не знаю, кто такие! У меня все резервы организма исчерпали, сегодня должны зарезать окончательно. А я не хочу подыхать! Начинайте свою бучу немедленно, или я вас заложу.

Тут еще на громкий крик подошел один из охранников и удачно стал к магу спиной:

— Кто тут разорался? Охота на разделку вне очереди?

Невидимые руки обхватили голову мура. Сейчас магу не пришлось прилагать особых усилий. Небрежный рывок, и буквально через несколько секунд мертвое тело аккуратно, без шума было уложено на пол. А затем некоторым иммунным из соседнего ряда клеток довелось наблюдать загадочное зрелище. Толстые прутья клетки будто сами собой начали гнуться, вскоре образовав достаточный проход, чтобы маг выбрался на свободу. Он тихо двинулся вдоль рядов. У входа на небольшом пятачке, свободном от клеток, о чем–то своем беседовали еще два охранника. Один из них успел заметить подкравшегося мага. Но и только. Два стержня цвета слоновой кости пронзили обоих муров, прежде, чем они успели пошевелиться. Фортас замер на минутку, припоминая расположение казармы и второго здания, а потом решительно распахнул дверь. Шар размером с апельсин сорвался с его руки, но, пролетев метров сорок, увеличился многократно и влетел в здание казармы. Взрыва не было, только постепенно нарастающий гул. Все здание охватило пламя, будто перед этим его старательно полили бензином. Горело даже то, что, казалось, не может гореть в принципе. Арлаугу пришлось вытянуть защитную сферу, чтобы от жара не полыхнула ферма. Но перед этим он запустил второй шар в административный корпус.

Энергии ему хватило с избытком. По своему потенциалу он уже был на уровне гранд–мага. Не хватало знаний и умений, но для применения огненных шаров особых знаний и не требовалось.

Раздался громкий крик боли. Свои наблюдательные вышки муры, не мудрствуя лукаво, сколотили из досок, и теперь две на ближней к казарме стене начинали медленно разгораться. Но оставались еще две вышки со стороны фермы. И маг ничего не мог поделать, вынужденный держать сферу, пока не спадет жар.

А ничего делать и не понадобилось. Муры оказались сообразительнее, чем можно было от них ожидать. Увидев, какому мгновенному разгрому подверглась база, они поняли, что оставаться здесь, а, тем более, навязывать бой неведомому и очень могущественному врагу — хорошая идея для голливудского боевика, но вовсе не для реальной жизни. И дружно припустили прочь в сторону ближайшей базы внешников.

Выждав еще немного, маг вернулся в здание фермы и стал обшаривать тела охранников в поисках ключей. Можно было бы взломать клетки с помощью невидимой руки, но стоило поберечь энергию. Кто знает, что их ждет на обратном пути?

Химичка что–то чиркала на листе бумаги, бормоча при этом слова, которые бы показались человеку постороннему какой–то абракадаброй:

— Так… добавим горошину, вот и еще одна красненькая нарисовалась. А что в остатке? Жаль, всего пары штук не хватает до черной.

На самом деле женщина проводила немудреные финансовые расчеты. Уже много времени им на охоте не изменяла удача. Хватало гороха, не говоря уже о споранах. А вот жемчуга после кровопролитной битвы с ордой не было вовсе. Да и откуда ему взяться, если элиту бравая четверка обходила стороной. Но на этот случай в Улье имелась отработанная система обменов. Скопил нужное количество гороха, и получи за него жемчужину.

Ту самую жемчужину, которую по графику Долгоносика ей следовало принять со дня на день. Но интересное положение вносило свои коррективы в любые графики. Вероятность перерождения будущего ребенка была слишком высока, и женщина прикидывала варианты. Сейчас трофеев было ничтожно мало, чтобы замахнуться на белую жемчужину. Но имелся временной запас в несколько лет, чтобы исправить положение. С другой стороны прием жемчуга усилит ее способности, то есть сейчас убудет, зато со временем прибудет. Вопрос в том, компенсирует ли нынешнюю убыль будущая прибыль? По идее многократно, но лишь в том случае, если жемчуг пойдет на усиление уже имеющегося дара. Но имелись печальные примеры, когда жемчуг вместо усиления первого дара раскрывал второй, причем далеко не всегда полезный. И таких примеров хватало, чтобы ими пренебречь. Да-с, дилемма.

Послышался стук захлопнувшейся двери. В комнату вошел чем–то озабоченный Чибис.

— Решаем бином Ньютона, — указал он на исписанный Химичкой лист.

— Гораздо сложнее. Прикидываю, как нам раздобыть белую жемчужину.

— О! А у меня как раз новость в тему. К нам пожаловали Короли Стикса.

— Что за венценосные особы? — поинтересовалась женщина.

— А ты не в курсе? Одна из самых известных бригад охотников на зараженных. И не только. По слухам месяц тому назад они завалили неназываемого. Правда треть команды на этом деле потеряли.

— Слушай, а вот мне интересно, зачем люди идут на такой запредельный риск? Все же знают, что охота на скреббера без многочисленных жертв не бывает.

— Ты упускаешь из виду человеческую психологию. Каждый надеется, что погибнет кто–то другой, а ему достанется часть трофеев. Ведь за одну белую жемчужину можно безбедно жить лет десять. Вот и думай, что лучше, один раз рискнуть по–крупному, или идти на куда меньший риск, но почти ежедневно. По закону больших чисел охота на скреббера выходит безопаснее.

— Понятно. А чего ты такой озабоченный? Эти короли представляют какую–то опасность?

— В принципе нет. Ребята адекватные, если их не задирать, тихо отдохнут здесь и уедут. Но сама по себе их мощь уже настораживает. Прикатили с поставленными на машины пушками, одна из них малого калибра, вторая большого. Да и сами они не подарок, все с развитыми боевыми дарами. Если дело дойдет до столкновения, мало нам не покажется. Победить–то мы победим, но очень дорогой ценой.

— А есть что–то, намекающее на возможный конфликт?

— Ну как тебе сказать. Почти вся бригада отправилась в баню смыть пыль дорог. Но один товарищ решил начать с внутренней дезинфекции, отправился в нашу забегаловку. Если надерется до потери сознания, возможны варианты.

— Говоришь, они завалили неназываемого, — подумала о своем Химичка.

— Скорее всего. Эти ребята могут.

— И один окопался в нашей забегаловке? Тогда я быстро.

— Будь с ними поосторожней, — крикнул вслед Чибис, догадываясь, зачем женщине понадобились Короли Стикса, про себя добавив, — только бесполезно все это….

Химичка появилась вовремя. Король успел залиться водкой до того состояния, когда хочется похвастаться своими подвигами. К тому же вокруг хватало благодарных слушателей. Каждому было любопытно узнать любую историю, связанную с ужасом Стикса. Женщина появилась в тот момент, когда рассказчик слегка заплетающимся языком поведал:

— И вот показалась эта тварь. Ничего ужаснее мне видеть не доводилось.

— Страшнее дракона? — похоже, кто–то из слушателей вспомнил свои детские страхи.

— Да дракон бы обделался с перепугу, если бы хоть одним глазком увидел неназываемого.

Фраза подразумевала, что рассказчик отважнее дракона, поскольку сохранил свое обмундирование в чистоте.

— Вот представьте себе смесь ехидны, скорпиона, тарантула и спрута, всю закрытую броней, усеянной шипами, величиной с железнодорожную цистерну. Причем эта гадина нас как–то почуяла еще за километр. И рванула в нашу строну с такой прытью — куда там элите. Первый снаряд мы в нее успели положить, когда она вдвое сократила дистанцию. Только мелкий калибр отскакивал от неназываемого, как от стенки горох. Лишь ста двадцати миллиметровый снаряд поумерил его прыть. Мы четыре таких в него всадили, но всего лишь подранили. После чего начали отступать, как и было задумано. Мы оставили радиоуправляемый фугас на месте нашей стоянки. Как его монстр в последний момент почуял — ума не приложу. Короче, фугас взорвался метрах в десяти от неназываемого, оторвав ему четверть лап и понаделав кучу дырок в броне. Но монстр еще был полон сил.

Из дальнейшего рассказа следовало, что охота незаметно перетекла в отчаянную драку охотников за свою жизнь. Они успели выпустить еще один снаряд, прежде чем скреббер подобрался к ним вплотную. Но именно это удачное попадание решило исход поединка. Монстр заметно ослаб, он утратил свою скорость и мощь атак. Однако и при этом добить его удалось лишь ценой жизней трети отряда.

— Выходит, что не обязательно для такой охоты иметь развитые дары. Хватит мощного вооружения и грамотного планирования. Например, имело смысл установить не один, а десяток фугасов. Тогда по инерции скреббер налетел бы хотя бы на один из них, — сделала себе зарубку на память женщина.

Тут в забегаловку зашли трое мужчин. При взгляде на лицо шедшего впереди возникало желание прикинуться ветошью и не отсвечивать, дабы исключить малейшую возможность конфликта с этим человеком. Мужчина подошел вплотную к рассказчику:

— Мне кажется, с тебя на сегодня хватит, пора баиньки.

— Да ты что, Скол, какие баиньки, время еще детское.

— Время детское, но набраться ты умудрился не по–детски. Или хочешь со мной поспорить?

— Все, ухожу, ухожу, — рассказчик поднялся из–за стола, положив у стакана горошину.

Скол проводил его взглядом, осмотрелся и двинулся к свободному столу. Казалось, сама судьба благоволит Химичке. Троица расположилась с ней по соседству.

— Эй, хозяин, — поманил рукой Скол. — Чем здесь сегодня кормят?

Владелец заведения, подойдя, начал угодливо перечислять.

— Зажаренную свиную шею, утку с черносливом и хорошее пиво, — потребовал Скол. — Есть у тебя хорошее пиво?

— Всего три дня, как из рейда привезли. Немецкое, чешское, датское, бутылочное и баночное.

— Принеси для пробы каждого, там разберемся.

Официантка, замершая у стойки, едва заметно усмехнулась. Забавно, когда хозяин выполняет твою работу. Да еще с таким усердием.

Химичка, глубоко вдохнув, решилась и подсела за стол к королям.

— Шустрая ты, но по этому поводу умные люди говорят «поспешишь — людей насмешишь» — наставительно заметил один из мужчин. — На сытый желудок в койке кувыркаться сомнительное удовольствие.

— Я не по этим делам, — бросив на мужчину гневный взгляд, резко сказала Химичка.

— А по каким же, интересно?

— Хочу кое–что с вами обсудить.

— Ну давай, обсуждай. У тебя есть время, пока нам не подадут горячее, — Скол, ухватившись пальцами, легко сорвал крышку с только что принесенной бутылки пива.

— Я знаю, что у вас есть белый жемчуг.

— Начало интригующее. Что дальше? Хочешь за небольшое вознаграждение предупредить нас о готовящемся ограблении? Эти байки мы слышали тысячу раз.

— Нет. У меня к вам огромная просьба. Знаю, что прозвучит она странно, но вы бы не могли придержать одну жемчужину годик–другой? Я хочу ее у вас выкупить.

— Красавица, боюсь, ты вообще не представляешь себе ценность белого жемчуга. Лично я не встречал в Улье ни одной женщины, которая бы могла на него заработать. Хотя по слухам такие есть.

— Возможно, она жена местного главы, — предположил один из мужчин. — Но тогда странно, почему он не пришел сам, а послал договариваться беременную женщину.

— Я отлично представляю себе ценность белого жемчуга и уверена, что через два года сумею его у вас выкупить, — жестко отреагировала Химичка.

И тут Скол продемонстрировал, что он не только замечательный боец и толковый руководитель, но и весьма проницательный человек.

— Уважаемая, — сказал он. — Мы не боги и не бессмертные герои. Наши люди гибнут так же, как и все остальные. И когда мы встречаем более сильного противника, то предпочитаем незаметно исчезнуть или бесшумно убрать самого опасного, чтобы расчистить себе путь. Но вот с расчисткой пути после охоты на скреббера у нас возникли проблемы. Погиб тот, кто мог бесшумно уничтожить любого зараженного. Как ты думаешь, почему мы оказались в вашем захолустье?

— Ехали мимо, решили отдохнуть.

— Не только. До нас дошел слух, что есть в Каменке человек, способный со временем заменить нашего погибшего товарища. Правда, человек этот оказался женщиной, к тому же, как я заметил, беременной женщиной. Но это не критично. У нас далеко идущие планы, и мы можем подождать. Люди мы обеспеченные, и готовы одолжить новому члену нашей команды столь нужную ему жемчужину.

— С процентами, — вырвалось у Химички, которую после слов вожака Королей Стикса обуревали противоречивые чувства.

— Нет! С нашей стороны было бы натуральным жлобством драть проценты с члена команды, — абсолютно серьезно ответил Скол.

Женщина колебалась недолго. С одной стороны ей безумно хотелось, чтобы ее будущий ребенок гарантированно вырос нормальным человеком. С другой она уже не представляла свою жизнь без команды и Чибиса. Положа руку на сердце, если бы речь шла только о команде, она бы ответила согласием на предложение Скола. Но она не могла бросить своего мужчину. И совершенно точно знала, что Чибис не бросит своих друзей, даже если Скол согласится взять его, так сказать, в нагрузку к ценному кадру.

— Нет, — решительно сказала она. — Мне не подходит ваше предложение.

— Жаль, — Скол поднял кружку с пивом, принялся внимательно разглядывать ее на свет. — Очень жаль. Нам так и не удалось решить свою проблему. Тебе свою, кстати, тоже.

— Но почему же! Я готова заплатить, даже с процентами!

— На жемчуг у нас свои планы, и ты в них не вписываешься, — жестко ответил Скол и демонстративно обратился к сидевшему напротив бородачу, давая понять, что разговор окончен.

Бармий Веннер имел уникальный целительский дар. Еще в сравнительно молодые годы он проездом оказался в Сифакском владении. И тогда же дочь сифакского владетеля незнамо где подцепила драконью язву. Жалкие потуги местных целителей лишь замедлили развитие смертельной болезни. Тут, конечно, можно сказать:

— А чего бы вы хотели? Владение принадлежит боевому магу, он и его окружение в медицине несведущи.

Но, как уже упоминалось, в любом владении есть маги разных специализаций. В Сифаке было целых два целителя уровня рыцаря–мага. А еще владетель надеялся, что подоспеет срочно вызванный из столицы целитель–архимаг.

Вообще непонятно, как Веннера допустили к расхворавшемуся чаду. Всего–то целитель уровня обычного мага. Наверное, владетель был готов уцепиться за любую соломинку, лишь бы вырвать дочь из лап смерти.

В общем, когда примчался столичный архимаг, девушка уже вставала с постели и за обе щечки наворачивала куриный бульончик. Владетель потребовал, чтобы Бармия аттестовали на мага–рыцаря, Веннеру, а не Лар Берадоту прочили титул владетеля Легранса. Но не срослось. Дело в том, что Бармий был пьяницей. Огромная редкость среди магов, поскольку любой мало–мальски грамотный целитель способен излечить человека от этой болезни. Веннер уже сбился со счета, сколько раз его избавляли от пьянства. Но он неизменно через какое–то время вновь хватался за бутылку. Нравился ему алкоголь, и ничегошеньки он не мог с собой поделать.

Из всех жителей Легранса вряд ли кто–то обрадовался переносу в Улей — за исключением Бармия. Нет, сначала он и не подозревал о том, какое счастье ему привалило, пока не столкнулся с выпивкой, прилетающей вместе с кластерами. В Эмпории не знали крепкого алкоголя. В ходу были исключительно вина. Надо сказать, что большинство легранцев и в Стиксе придерживались этой традиции. Но не таков был Бармий. Он перепробовал множество сортов водки, коньяка, виски, пока не остановил свой выбор на французском ликере Гранд Марниер. Надо сказать, что губа у мага оказалась не дура. Все же элитный сорокаградусный напиток ценой в сотню баксов — это вам не дешевая водка, изготовленная из подозрительного сырья.

Еще до Стикса Веннеру пришлось переквалифицироваться. Мало кто из людей доверял целителю, от которого постоянно разило перегаром. А вот животных подобные детали совершенно не напрягали. Их хозяева, увидев насколько хорош Веннер в деле, тоже не придирались, лишь жалостливо вздыхали:

— Золотые руки у человека, если бы не вечно пьяная голова.

В Стиксе Бармий продолжил заниматься своим делом. Он разъезжал по уцелевшим деревням, поднимая на ноги захворавшую скотину. Вот и в тот злополучный день маг выехал из Агриниона по вызову. Надо сказать, что он и так задержался, а тут еще, как назло, его путь проходил мимо харчевни. А у Веннера с собой было. Он всегда на выезд клал в сумку бутылочку ликера. А чтобы она не разбила склянки с эликсирами, завел себе барсетку. Магу очень понравился этот земной аксессуар — удобно, практично, необычно.

В харчевне Бармия хорошо знали. Принесли его любимую закуску, напиток из ягод и не возражали, что спиртное у мага было с собой. Наоборот, следили с огромным интересом. Кое–кому из местных доводилось пробовать земную водку, и по всему владению ходили ужастики о чудовищной жидкости, от единственного глотка которой льются слезы и крутит желудок.

Посидел маг хорошо. Зацепился языком с несколькими торговцами, убедительно с его точки зрения доказывая, что жизнь в Стиксе не так плоха, как кое–кому кажется, не забывая подливать себе в перерывах между своими речами. Несколько раз Веннера порывались побить, и останавливало людей только знание о том, что любого колдуна учат базовым боевым плетениям. Пока такому замахнешься дать в рыло, он из тебя сделает хорошо прожаренную отбивную. Так что ограничивались только словесными возражениями, что еще больше распаляло Бармия и подвигало на новые речи. Поэтому, помня о выпивке, маг постоянно забывал о закуске.

Застолье логично завершилась, едва опустела бутылка. Маг вышел из харчевни, когда на улице начало темнеть. Хотя, скорее, не вышел, а описал сложнейшую математическую кривую, попутно уронив все свободные стулья, оказавшиеся на его пути. Сгущавшаяся темнота навела Бармия на мысль, что пора возвращаться домой. Только перед этим надо сделать одно неотложное дело. Веннер начал расстегивать штаны, что–то упало с тихим стуком, но маг не обратил на это внимания, лишь удивившись, почему ремень застегнут, если он только что его расстегнул. Не иначе, как ему передалась часть магических способностей хозяина…

Утром крестьянин из ближнего к столице села вез на рынок часть собранного урожая. Заметив валяющуюся на обочине барсетку, он подобрал ее и поинтересовался содержимым. В барсетке не было ничего кроме единственного флакона. Крестьянин разочарованно вздохнул, он–то надеялся разжиться горохом или споранами, на худой конец деньгами. Правда, по горлышку флакона шел магический орнамент, говорящий, что внутри находится колдовское зелье, но ценность находки сводилась к нулю отсутствием каких–либо пояснительных надписей. Впрочем, крестьянин, будучи мужчиной рачительным, оставил при себе как барсетку, так, поколебавшись, и флакон.

Дома супруга быстро объяснила ему, от какой великой ценности он чуть не избавился:

— Это же лечебное зелье. Видишь, орнамент серебряного цвета.

— Вижу. И какая мне с этого радость?

— А такая, что серебряный орнамент — это признак магов–целителей.

— Хоть архимага… пощади, Светлоликий, мой грешный язык! Все одно выливать. Вся ценность в красивом флаконе.

— Я тебе дам выливать! Ты думай, что говоришь! Знаешь, каких денег лечебное зелье стоит.

— Знаю, и что с этого? Мы же не ведаем, от какой оно болезни.

— Вот дал Светлоликий в мужья дубину безмозглую. Какая тебе разница, какую оно хворь излечивает? Это же магическое зелье, от него вреда не будет, только польза.

— Думаешь, и ломоту в костях вылечит?

— А что тут думать! Пробовать надо.

И женщина, открыв флакон, сделала маленький глоточек. Поколебавшись, муж последовал ее примеру.

— Надо еще дочери старшей дать этого зелья. Вдруг избавится от косоглазия.

В общем как–то само собой получилось, что содержимым флакона угостилась половина деревни.

Первыми эффект на себе почувствовали женщины. И две кормящие матери были на седьмом небе от внезапно привалившего им счастья. То ли сказалась нервная обстановка последних месяцев, то ли имелись другие причины, но с грудным молоком у обоих были серьезные проблемы. И тут вдруг оно полилось, словно где–то в организме открыли краник. Будто река, когда после засухи хлынули обильные дожди. Остальные женщины испытывали противоположные чувства, поскольку вскармливать грудью им было некого, а молоко все прибывало и прибывало. Одна из них то ли в шутку, то ли на полном серьезе заявила:

— Хорошо, что у меня свинья опоросилась. Возьму на откорм нескольких поросят.

Мужикам пришлось еще хуже. С утра до вечера они испытывали непонятное давление в груди и непроизвольно совершали движения, будто пытались сцедить какую–то жидкость, но от этого становилось только хуже.

Но совсем худо пришлось крестьянину, нашедшему флакон, и его не в меру догадливой супруге. Ну, мужик хотя и ходил, припадая на обе ноги, с лицом, преображенным в сплошной синяк, можно сказать отделался легким испугом. А вот его женушка… Ведь женщины хотя и слабый пол, но очень мстительный и ни в чем не знающий меры. Так что когда виновница торжества, опрометчиво выйдя со своего двора, попалась на глаза соседке, юркнуть обратно ей попросту не дали. Беднягу расписывала под хохлому вся женская половина деревни. Достаточно сказать, что женщине вырвали три четверти волос, а остальные торчали в беспорядке, который язык не повернется назвать художественным.

Самые горячие головы даже предлагали сжечь дом провинившихся, но пока эта идея овладевала массами, слух о беспорядках достиг владеющего деревней гранд–мага. Тот дал укорот бузотерам и начал расследование. Все же магическое зелье неизвестного назначения, случайно попавшее в руки крестьянам — явление из ряда вон выходящее. Его можно только продавать, причем с подробным объяснением куда, когда и сколько. Если же бесконтрольно использовать столь мощные средства, жди беды.

Гранд–маг сразу заподозрил халатность. О предназначении зелья он догадывался, поэтому велел разузнать, не прибегал ли кто–то из крестьян к помощи мага–лекаря. Таковой нашелся в деревне, принадлежавшей соседу гранд–мага. Зажиточный крестьянин держал четырех коров, и у них по какой–то загадочной причине пропало молоко. Крестьянин не просто указал на Веннера, но и еще наябедничал. Мол, тот обещал помочь немедленно, а занялся буренками лишь через неделю.

— Вот только вчера, господин, он напоил их каким–то зельем. Хотя насчет зелья не могу сказать ничего плохого, уже сегодня все коровы нормально доились.

Бармий искренне покаялся в содеянном, но гранд–маг все равно подал на него жалобу владетелю. А тот спустил дело на тормозах. Хотя архимаг знал, что одно время Веннер был не просто его конкурентом, но и фаворитом в их негласном соперничестве, зла на Бармия он не таил. Наоборот, снисходительно относился к его слабости, прощал ее, как прощают безумные выходки талантливому художнику или музыканту. Кроме того у владетеля нарисовались совсем другие проблемы.

Милые женские посиделки — такие обычные для Земли, и чрезвычайно редкие в условиях Стикса. У Химички получалось их устраивать, хотя и не настолько многолюдные, как хотелось бы. В Каменке у нее появилось две подруги, одна работала в местной больнице помощником хирурга широкого профиля, вторая секретарем главы стаба. Врачиха пожелала оставить свое земное имя — Анастасия, а поскольку ей частенько приходилось работать анестезиологом, кто–то из местных остряков прозвал ее Анестезией. Вторая женщина вопреки расхожему мнению о секретаршах начальства, как о блондинках во всех смыслах этого слова, на Земле была кандидатом исторических наук, можно сказать родственной душой Химички. В финансовом плане по меркам стаба все три подружки были людьми достаточно обеспеченными, а секретарша еще и человеком влиятельным, поэтому стол был уставлен лучшими закусками, которые только можно найти в перезагружающемся кластере. Икра черная соседствовала с хамоном, а дальневосточные крабы с фуагра. Разумеется, что и вино было соответствующее — Шато Лафит.

Поначалу женщины щебетали о различных пустяках. Это были те разговоры, которыми прекрасная половина способна увлечься до утра, а у мужчины уже через три минуты начинает ехать крыша. Но Стикс даже в женское общение вносил свои жестокие коррективы, и когда секретарша начала перемывать косточки одной из дам, Анестезия грустно заметила:

— Мы ее парня вчера едва с того света вытащили.

— А что случилось? — в один голос воскликнули обе женщины.

— А что может случиться в Улье. Твари порвали. Хорошо так, качественно. Повезло, что у его напарника оказался шприц со спеком, иначе бы точно привезли нам остывшее тело.

Врачиха намеревалась рассказать всю историю в деталях, но, глянув на Химичку, осеклась. Ведь она, как и пострадавший, была рейдером. А среди множества суеверий Улья существовало и такое, хотя и не самое распространенное: нельзя в компании рассказывать о пострадавших, занимавшихся одним и тем же делом с кем–то из присутствующих.

— Ужас! — воскликнула секретарша и повернулась к Химичке. — У нас через две недели профилактика от трясучки, а меня уже трясет от страха. Не представляю, как тебе хватает мужества ежедневно выезжать за ворота стаба.

— Во–первых, не ежедневно, а, во–вторых, будь у тебя такой же дар, и ты бы выезжала, перед этим спокойно выспавшись ночью.

— Неужели ты совсем–совсем не боишься?

— Боюсь, конечно. Только дурак не ведает страха. Должна быть золотая середина между паническим ужасом и безрассудной отвагой. И тогда все будет хорошо.

— Если вдобавок человеку сопутствует везение, — добавила Анестезия.

— Вот это верно, — согласилась Химичка и разлила в бокалы. — Давайте, девоньки, за удачу.

— За удачу! — раздался хор голосов под хрустальный звон.

Но Химичкой уже овладела навязчивая идея, что случается с беременными женщинами — а учитывая ее ситуацию, скорее стоило удивляться, если бы этого не произошло.

— Интересно, в казне стаба есть белая жемчужина? — спросила она у секретарши.

— Откуда! — та от удивления поперхнулась бутербродом с икрой, и Анестезии пришлось хорошенько шлепнуть ее по спине.

Секретарша прокашлялась и пустилась в объяснения:

— Мы нищие, как церковные крысы. У нас основной доход идет с мародерства кластеров. Так это не доход, а слезы. Еду сдаем за копейки, шмотки и прочее барахло тоже. При этом мародерам плати, их охране плати. Ну, еще маленько капает от хозяев магазинов и забегаловок в виде налогов. Но все равно хорошо, если у нас наберется добра на пару красных жемчужин. Случись форс–мажорная ситуация, по миру пойдем. Глава стаба давно собирается ввести подоходный налог с граждан, но все никак не наберется смелости.

— И правильно, что не набирается. Если попробует ввести, его в тот же день турнут с должности, а то и чего похуже сделают, — заявила Анестезия и, будучи по характеру женщиной прямой до бесцеремонности, тыкнула вилкой с наколотым на нее балыком в Химичку. — Раньше тебе думать надо было, а не теперь суетиться. Я, голубушка, за три года до тебя в Стикс попала, налюбовалась на женские трагедии. Из–за желания завести ребеночка столько слез пролито, что хватило бы затопить всю Каменку и еще бы осталось. Ты уже сейчас вся изнервничалась, а представь, что будет, когда твой ребеночек станет на весы и окажется, что до роковой черты остались не килограммы, а граммы.

— А я представляю. Когда он сойдет с весов, я дам ему белую жемчужину.

— Легко сказать. Ты ведь знаешь, что за каждой такой жемчужиной десятки человеческих жизней.

— У меня еще несколько лет, чтобы решить эту проблему.

— Надеешься на свой дар… — женщина хотела продолжить, но даже ее бесцеремонности оказалось мало, чтобы закончить фразу.

Вместо нее это сделала сама Химичка:

— Знаю, что ты хотела сказать. По слухам Улей не позволяет дарам иммунных развиться до такой степени, чтобы они могли убить скреббера. Но это только слухи. И даже если они правдивы, я намерена объегорить Стикс. Ведь мне не обязательно убивать монстра, достаточно сделать его мертвецки пьяным. А уж прикончат его, совершенно беспомощного, из обычного оружия.

— Как–то слишком у тебя легко получается. Для начала скреббера надо отыскать, дальше подгадать так, чтобы бой прошел на ваших, а не на его условиях. И дар развить до такой степени, чтобы тварь оказалась пьяной в дупель, а не умеренно поддатой.

— То есть ты уверена, что у меня ничего не получится? — зло спросила Химичка.

Вместо ответа Анестезия разлила по бокалам:

— Ты же твердо решила ехать в Новые Мошонки к знахарю. Так вот, давайте выпьем за то, чтобы ты оказалась в числе немногих счастливиц, и никакая жемчужина тебе не понадобилась!