Обет

Глава 8

Сознание возвращалось неохотно, словно ленивый медведь, потревоженный посреди зимней спячки. Тягучая дрёма ещё опутывала разум, маня обратно в свою теплую тьму, где не было места ни ноющей боли, ни холодному страху. Ещё мгновение — и я бы с радостью сдался, позволив себе раствориться в блаженном небытии.

Но реальность настигла и здесь, безжалостно выдернув из объятий забытья. Она вцепилась острыми когтями жгучей боли в плече, сковала ледяной скорлупой ломоты во всём теле, пропитала воздух горьким запахом лекарственных трав, который неприятно щекотал ноздри, заставляя морщиться.

С трудом разлепив тяжёлые веки, я увидел над собой знакомый низкий потолок своей комнаты, с темными балками, отбрасывавшими причудливые тени на шершавые стены. Тело, словно в коконе, укутывало тепло мягких мехов, приятно гревших даже сквозь туманную пелену, всё ещё застилавшую разум. В воздухе витал едва уловимый аромат дыма из камина, смешанный с чем-то успокаивающим — травяным настоем, лавандой, может быть, или ромашкой — незнакомым, но от того не менее приятным.

Ян сидела у моей постели, её тёмные волосы ниспадали на плечи, словно шёлковый водопад. В глазах, обычно таких живых и лучистых, читалась.

— Прости… — прошептала она, заметив мое пробуждение, её пальцы легонько коснулись моей руки. Прикосновение было таким лёгким, нежным, что я невольно вздрогнул. — Это всё я виновата… Не справилась…

— Не говори глупостей. — Я попытался улыбнуться, но вышло, скорее всего, жалко. В памяти всплыл образ Зверя, кружащего вокруг с охапкой разноцветных искр. Вот уж кто бы не стал церемониться с соплями! — Ты тут ни при чём. Это всё Танзин…

— Да, Танзин… — эхом отозвалась Ян. — Мой брат… Чудовище. Кто бы мог подумать…

— А он… сильно изменился? — спросил я, с трудом фокусируя взгляд на её лице.

Мне было интересно услышать ответ. Не мог же он быть классическим злодеем?

Ян на мгновение задумалась, нервно теребя край одеяла.

— Не знаю… — прошептала она наконец. — Раньше он был другим. Добрым, заботливым… Мы были не разлей вода, понимали друг друга без слов. А потом… — Она замолчала, отводя взгляд. — Последние несколько лет всё было… иначе. Он стал каким-то… одержимым.

— Одержимым? — я нахмурился. — В каком смысле? Чем?

— Не знаю, — Ян горько усмехнулась. — Сначала я не придавала этому значения. Думала, просто взрослеет, интересы меняются… Он много времени проводил в библиотеке, изучал старинные свитки, покупал их у купцов, даже заказывал у мастеров копии из императорского хранилища. История нашей династии, древние легенды, предания о магии… Он был буквально поглощён этим.

— Кольцо Дракона? — догадался я.

Ян кивнула, и её лицо омрачилось.

— Теперь я понимаю, что — да. Кажется, именно тогда он всерьёз увлёкся легендами, в том числе и о Кольце. В нашей семье оно всегда передавалось по наследству, но скорее как… драгоценность, реликвия. Никто по-настоящему не верил, что это не просто красивая сказка.

— А Танзин поверил… — прошептал я, вспоминая громадного чёрного дракона, закрывающего собой небо. — И сумел пробудить его силу. И как захватил власть?

— Всё произошло на семейном ужине, — продолжила Ян, и её голос, обычно звонкий и мелодичный, задрожал, словно тонкая струна под напором холодного ветра. — Обычный вечер, ничто не предвещало беды… Мы собрались за столом, как и сотни раз до этого — отец, с его неизменной мудрой улыбкой, мать, её глаза лучились теплом и любовью, Танзин, всегда такой вежливый и учтивый, Акио… мой старший брат, наследник, правая рука отца, смелый и сильный… Всё было как всегда, царила атмосфера радости и беззаботности… мы шутили, смеялись, отец рассказывал о последних новостях из столицы, делился планами на будущее…

Ян запнулась, её нежные пальцы сжались в кулаки, словно она пыталась удержать внутри себя, не выпустить наружу болезненные воспоминания, грозившие захлестнуть с головой.

— А потом… — продолжила она, с трудом проталкивая слова сквозь ком в горле. — Потом Танзин предложил выпить чая. Он сам настоял на том, чтобы провести чайную церемонию… Сказал, что нашел в старинных манускриптах описание необычного обычая, какой-то древней церемонии… Он рассказывал о целебных свойствах трав, о том, как этот чай очищает разум и тело, наполняет энергией… И все выпили, доверившись его знаниям. Кроме меня. У меня сильно болела голова, и я тогда отказалась. Танзин настаивал, говорил, что этот чай — особенный, что он мне поможет, снимет головную боль… но я упрямилась, сказала, что мне лучше…

Она замолчала, опустив глаза. В наступившей тишине, нарушаемой лишь потрескиванием свечей, я отчётливо услышал, как застучало моё собственное сердце, отбивая тяжелый, тревожный ритм.

— А потом… — продолжила Ян, и её голос превратился в шепот, полный невысказанной боли. — Потом они… начали задыхаться. Хвататься за горло, царапать его ногтями, словно пытаясь вырвать что-то изнутри… Я не поняла сначала, что происходит… думала, им что-то попало в горло… Отец посинел, его глаза закатились, мать упала со стула, она пыталась что-то сказать, но не могла… Акио… мой брат… он просто замер, уставившись в одну точку, и закатил глаза… Яд… В чае был яд. Они умерли у меня на глазах…

— Да уж… — только и смог выдохнуть я, чувствуя, как внутри всё сжимается от ужаса, а кровь леденеет в жилах. — А Танзин? Что делал Танзин?

— Он… — Ян сглотнула, её лицо было бледным, словно полотно. — Он стоял надо мной и… улыбался. Сказал, что теперь он — император, а я должна присягнуть ему на верность. Я была шокирована. Он… он набросился на меня… хотел убить…

В её голосе вдруг зазвучали нотки стали, и я поразился той силе духа, что скрывалась за хрупкой внешностью этой девушки. Она продолжала, и каждое её слово было наполнено горечью и болью:

— Я не знаю, откуда у меня взялись силы, но я отбилась. Мне удалось вырваться из дворца… А потом… я пробилась к наставнице. Тинг спасла меня и вывела за пределы дворца. Потом мы добрались до гарнизона, который предан лично мне и мы вызвали…тебя.

Она замолчала, кусая губы, и я видел, как её бьёт дрожь. В этот момент я ненавидел Танзина как никогда. Но, с другой стороны — если бы не все эти несчастья в императорской семье, то меня бы не вытащили с моего мира и не смогли бы спасти мою Алису.

— Ян… — прошептал я, невольно подавшись к ней, забыв о боли, пульсирующей в плече. Её ладонь оказалась в моих руках — ледяная, словно я коснулся осколка вечного льда. — Мне… мне очень жаль. Не нахожу слов, чтобы выразить, как…

— Это не твоя вина, — Ян подняла на меня глаза, затуманенные болью, но такие живые и выразительные, и я увидел в них немой вопрос, мольбу о поддержке, о капле человеческого тепла в этом холодном мире, полном боли и предательства. — Я… просто… мне нужно было кому-то рассказать… выговориться…

Неожиданно для себя я почувствовал, как к горлу подкатывает тугой, болезненный ком, мешая дышать. Мне захотелось прижать её к себе, укрыть от всей жестокости этого мира, от боли, которая плескалась в её глазах, словно корабль во время шторма… Что это было? Отголоски любви к моей собственной дочери, которую я потерял не так давно? Или что-то другое, не поддающееся объяснению?

В этот миг, глядя в её глаза, я понял, что Ян значит для меня гораздо больше, чем просто союзница, чем напарница по несчастью. Она стала для меня чем-то важным, ценным, тем, что нужно было оберегать.

Дверь со скрипом распахнулась, вторгаясь в нашу атмосферу неловкого молчания. На пороге стояла Тинг, её усы были нервно прижаты к морде, а в ярко-голубом взгляде светилась тревога.

— Вот вы где! — проворчала она, заметив наши руки, но я заметил, как дрожат кончики её усов. — Не время для телячьих нежностей! Войска Танзина у ворот. И, кажется, у них новое оружие.

— Что ты имеешь в виду? — Ян резко выпрямилась, её лицо стало сосредоточенным, и вся её слабость как будто испарилась.

— Лазурный нефрит, — ответила Тинг, и её голос прозвучал необычно глухо. — Наши разведчики докладывают, что Танзин захватил шахту и раздобыл огромное количество этого камня. А это значит…

— Это значит, что у нас серьёзные проблемы, — закончила за неё Ян, и её голос не дрожал — он звенел, как сталь.

— Видимо, узурпатору помогают не только наёмники, — согласно процедила Тинг, нервно подёргивая хвостом. — Нефрит усиливает Ци, особенно у молодых магов. Если Танзин даст своим солдатам такое преимущество…

— Хайган не продержится и дня, — закончила за неё Ян, и её лицо стало совсем бледным. — Нужно что-то делать…

— Нужно дать нашему воину отдохнуть, — вздохнула кошка и вышла, виляя хвостом.

Ян успокаивающе прикоснулась еще раз к моей руке и последовала за своей наставницей.

Ночь опустилась на Хайган тревожной тенью. Ожидание атаки висело в воздухе гуще дыма от костров, на которых воины точили клинки и готовили скудный ужин.

Я не сомкнул глаз до самого рассвета. Мысли, как испуганные птицы, метались в клетке сознания. Танзин… нефрит… неужели у Хайгана нет шансов?

К моему удивлению, рассвет наступил без боя. Войска Танзина словно бы затаились, выжидая, готовя что-то зловещее в своей тишине. Ян, проведя всю ночь за составлением боевых планов, побледнела и осунулась, но в её глазах горел стальной огонёк.

К концу следующего дня стало ясно — Танзин взял паузу. Видимо, распределение трофейного нефрита и разработка новой тактики атаки требовали времени. Драгоценное время, которое решили не тратить впустую и защитники Хайгана.

Тинг передала мне кусочек нефрита, который способствовал моему излечению. Это был крохотный осколок, но стоил он прилично. Ян рассказала как им пользоваться.

Лазурный камешек, подаренный Тинг, творил чудеса. Сила, буквально струившаяся из него, прогнала последствия истощения, раны затянулись без следа. Я чувствовал себя так, словно родился заново — полным сил, готовым сражаться.

— В бой рвётся наш воин? — проворчала Тинг, когда утром следующего дня она застала меня за упражнениями с деревянным мечом. — Рановато ещё для подвигов!

Но в её глазах я заметил не прежнюю насмешку, а что-то похожее на удовлетворение.

— Тинг права, тебе нужно тренироваться, — Ян, появившаяся на пороге тренировочного двора с подносом в руках, улыбнулась. — Но сначала — завтрак. Даже самым стойким воинам нужно подкрепляться.

Все-таки Ян необычная принцесса, не гнушается принести угощение обычному воину. Хотя… Не совсем уж и обычному.

Я с удовольствием позавтракал рисовыми лепешками с медом и сушёными фруктами — дар местной кухни, от которого я уже не мог отказаться.

— Ну что, готов к настоящей работе? — спросила Тинг, когда мы закончили с завтраком. Её тон не допускал возражений.

Не успел я опомниться, как она создала иллюзию воина, вооруженного бамбуковым шестом. Он, а точнее Тинг в его лице, вытолкнул меня за ворота тренировочного двора.

Как я понял из объяснений Ян, Тинг маг иллюзий, но при этом она может точечно создавать ударные волны. Когда иллюзия обозначает удар, место удара Тинг наполняет волной Ци. Мой организм воспринимает это как полновесный удар.

— Давай, воин, покажи, чему научился! — прокричала учитель, ловко парируя выпад моего тренировочного меча. — А то так и будешь слюни распускать да с принцессой сюсюкать!

Ян, недовольно фыркнув, устроилась поудобнее на лавке возле сакуры, наблюдая за моими потугами.

— Она права, — заявила принцесса. — Давай, удиви её!

— Легко тебе говорить, — проворчал я в ответ, принимая боевую стойку.

Использование нефрита оказало на меня поистине благотворное воздействие. Чувства обострились до предела — я слышал тихий шелест опадающих лепестков в саду за окном, чувствовал еле уловимый аромат жасмина, доносящийся откуда-то издалека, видел блики солнца на пылинках, танцующих в воздухе. Разум очистился от лишних мыслей, от тревог и сомнений, оставив лишь ясность и спокойствие. Ци текла по жилам бодрым потоком, наполняя меня энергией и силой, словно горный ручей, пробивающийся сквозь камни.

Я был здоров, крепок, словно закалённый в горниле меч. Но одного этого было недостаточно. Опыт… опыт боевых столкновений, умение владеть своим телом и магией в пылу сражения, холодная голова и быстрая реакция — всё это нельзя было обрести по мановению волшебной палочки, даже в этом мире, где магия была реальнее дождя и ветра.

Тинг, словно хищная птица, кружила вокруг, выжидая удобного момента для атаки. Её движения были стремительными, бесшумными, как у призрака. Я едва успевал парировать её удары, чувствуя, как пот заливает лицо, а дыхание сбивается.

— Слабак! — усмехнулась Тинг, отражая мой неуклюжий выпад. — С такими навыками тебя первый же крестьянин с вилами загонит на дерево!

И тут раздался пронзительный звон набатного колокола. Тревожный сигнал пронёсся над городом, срывая с деревьев последние осенние листья и загоняя птиц в испуганные стаи.

— Началось! — Тинг мгновенно развеяла иллюзию. Кошка преобразилась, её расслабленная поза стала собранной, взгляд — ледяным. — Они атакуют!

Уже через несколько минут мы с Ян и Тинг стояли на стене, наблюдая за тем, как войска Танзина черной волной нахлынули на равнину перед Хайганом.

Но это были уже не те наёмники, с которыми мы сражались раньше. В их движениях чувствовалась уверенность, сила и ещё что-то, неуловимое и пугающее.

— Лазурный нефрит, — прошипела Тинг, её усы дрожали. — Он и в самом деле дал им нефрит… Глупец! Он же не знает, какую силу выпускает на волю!

Я сжал в руке свой крошечный камешек, чувствуя его прохладу и лёгкое покалывание. Он как будто тоже ощущал приближение опасности, вибрацию множества других, более мощных источников Ци.

— Макс, будь осторожен, — Ян коснулась моего плеча, и я повернулся к ней. В её глазах застыла тревога. — Нефрит делает их сильнее, но… неуправляемыми. Они — как дикие звери, напоенные кровью.

Она не успела договорить, как тишину, царившую на поле перед домом, разорвал пронзительный, полный ярости боевой клич. Воины Танзина, словно демоны, вырвавшиеся из преисподней, бросились на штурм. Их лица были искажены нечеловеческой свирепостью, а глаза горели фанатичным огнём.

Я бросился к переднему краю обороны, сжимая в руке свой меч. Сердце колотилось, словно бешеный зверь, в висках стучало, но страха не было. Только решимость и холодная ярость.

Мой первый полноценный бой продлился недолго.

Он обрушился на меня вихрем стали, криков и вспышек лазурного пламени. Противники, буквально излучавшие Ци, словно раскалённые уголья, двигались с невероятной скоростью и силой. Их удары были подобны ударам молота, блокировать их было практически невозможно. Мой меч казался бесполезной зубочисткой против их тяжёлых, богато украшенных клинков, а сам я — неуклюжим медвежонком, попавшим в логово голодных волков.

Я едва успевал отражать удары, инстинктивно уклоняться от выпадов, которые ещё недавно показались бы мне просто размытыми тенями. Но нефрит… он изменил всё. Изменил их. Сделал их быстрее, сильнее, жесточе. Превратил в машины для убийства, лишённые разума и страха.

Я видел в их глазах не ярость битвы, не холодный блеск стали, а что-то… пустое. Безумное. Будто они под психотропными веществами… Мерзость.

Они были похожи на марионеток, которыми управляет невидимый кукловод, заставляя их двигаться, убивать, умирать…

Меня спас удар молнии, который обрушился на землю прямо передо мной, разбросав нападавших в стороны. Маги противника не зря ели свой хлеб. Иногда они вот так удачно для меня промахивались. Магические молнии, фаерболы, ледяные копья и воздушные вихри собирали свою кровавую дань.

— Макс! — я услышал голос Ян и повернул голову.

Она стояла в центре бушующей битвы, словно неземное видение. Её глаза пылали алой энергией, а в руках плясали языки пламени, сжигая врагов заживо. В тот миг она была не просто девушкой, а воплощением ярости, стихийной силы, способной смести всё на своём пути.

Но даже её мощи было недостаточно.

Воинов Танзина было слишком много. Они лезли отовсюду, словно тараканы, не чувствуя страха, не зная боли. Их подгонял нефрит, наделяя нечеловеческой выносливостью и силой.

— Нужно уходить! — прокричал Шан, появляясь рядом с нами, его лицо было в крови, а в руке блестел окровавленный меч. — Их слишком много! Мы не сможем удержать стены!

Он успел ещё меньше, чем я. Но это уже не имело значения. Хайган падет.

— Ян, бежим! — я схватил её за руку, и мы бросились бежать по улицам города, лавируя между падающими домами, обезумевшими лошадьми и телами убитых.

— Куда? — задыхаясь, спросила она, пытаясь не отставать.

— В порт! — крикнул я в ответ, вспоминая план, который мы набросали с Тинг на случай отступления. — Там нас ждёт корабль!

Но порт был уже захвачен.

Мы выскочили на набережную как раз в тот момент, когда из тумана показался корабль Танзина, украшенный чёрными флагами с изображением дракона. На носу корабля, гордо выпрямившись, стояла… она.

Девушка в синем.

Её глаза, холодные и спокойные, встретились с моим взглядом, и я почувствовал, как волна ледяного ужаса пронзила меня насквозь. Это была она. Та самая драконица, с которой я сражался в небе.

За считанный секунды она подпрыгнула и распахнула в сторону руки, трансформируя свое тело в черного дракона.

— Бегите! — раздался рядом отчаянный крик Шана.

Он бросился на драконицу, пытаясь защитить нас, но она даже не обратила на него внимания. Лишь улыбнулась холодно, презрительно… и щёлкнула пастью.

В воздухе вспыхнул ярко-оранжевый огонь, превратившись в огромную, крючковатую лапу, которая с лёгкостью отшвырнула Шаня в сторону, как сломанную куклу.

— Нет! — закричала Ян, бросаясь к дяде.

Я рванул за ней, но путь нам уже преградила Тинг.

— Уходите! — прошипела она, её глаза горели неистовым огнём. — Я задержу их! Бегите! Это приказ, воин!

И прежде чем мы успели что-либо сказать, она бросилась в битву, превратившись в вихрь когтей, клыков и чёрной, как ночь, шерсти. Выглядело это не столь впечатляюще, но довольно действенно. Молниеносный ударь в веко и резкое отступление — это действенно.

— Тинг! — закричала Ян, но её голос потонул в звуках битвы, в лязге стали, в криках умирающих…

Я подхватил принцессу на руки — такую хрупкую, беззащитную — и побежал.

— Тинг! — крик Ян, полный боли и отчаяния, заставил меня бежать ещё быстрее.

Я нёс её на руках, прижимая к себе, словно драгоценную фарфоровую куклу, которую любой толчок может разбить вдребезги. Её горячие слёзы жгли мне шею, но я не обращал на это внимания.

Впереди, рассекая толпу испуганных горожан, маячила широкая спина одного из воинов Шана.

— Сюда! — крикнул он, прокладывая нам путь к причалу, где в полумраке качалась на волнах последняя джонка.

Это было небольшое, но крепкое судно, с высоким носом, украшенным резной головой дракона с алой пастью. Массивная двухъярусная надстройка в кормовой части напоминала пагоду, украшенную фонарями и флагами. Широкий парус, натянутый на толстый бамбуковый мачтовый ствол, трепал ветер, словно приглашая нас в путь.

— Быстрее! — прокричал с палубы капитан, коренастый мужчина с седой бородой, развевающейся на ветру. — Мы и так последние!

Воин осторожно опустил Ян на палубу, и она мгновенно вскочила на ноги, вглядываясь в удаляющуюся набережную.

— Тинг… — прошептала она, и я понял, что её глаза ищут знакомую чёрную фигуру в бушующем адском костре, в который превратился порт.

— Она справится, — сказал я, хотя сам не был в этом уверен. — Она же…

— Убираемся отсюда! — рявкнул капитан, и матросы начали суетиться, поднимая якорь и распуская паруса.

Джонка медленно отошла от причала, лавируя между горящими кораблями и обломками мачт.

Город полыхал. Пламя охватывало один дом за другим, словно огненный змей, жадно пожирающий свою добычу. Крыши домов, похожие на гигантские лаковые шкатулки, рушились, выплёскивая в небо фонтаны искр. Воздух наполнился дымом и запахом гари.

— Танзин… — прошептала Ян, и в её голосе звучала не ненависть, не гнев, а глубокая, безысходная печаль.

Внезапно ночное небо разорвал пронзительный рёв. В облаках дыма и пепла показался он — чёрный дракон.

— Да ладно… — прошептал я, не веря своим глазам. — Она жива…

Дракон кружился над гаванью, поливая огнём корабли Танзина, преграждавшие нам путь. Казалось, она преследует какую-то свою цель, не обращая внимания на джонку, на которой мы уплывали в ночь.

Мы медленно шли вдоль причала, понемногу разгоняясь. Вокруг был огненный хаос. Я успел заметить черную тень с опалённой шерстью. На моем лице расцвела улыбка. Тинг выбралась. В этот момент на палубу с лёгким визгом приземлилась кошка.

— Простите за опоздание, — промурлыкала она, отряхиваясь от пепла и искр. — Немного задержалась.

Ян бросилась к ней, обнимая её за шею с такой силой, что я подумал, что Тинг сейчас задохнётся.

— Ты… ты жива! — обрадовалась Ян.

Тинг терпеливо выдержала её объятия, а потом вырвалась на свободу и взглянула на меня.

— Нам нужно уходить отсюда, — сказала она, и её голос не допускал возражений. — Танзин разъярён. И он идёт за нами.

Джонка набирала ход, унося нас от адского пламени и бушующего дракона.