Обет

Глава 17

На Каршур опустилась ночь, тяжелая и безмолвная. Город лежал в руинах, словно раненый зверь, лижущий свои раны. Дым от пожаров поднимался к небу, смешиваясь с туманом, который начал медленно рассеиваться.

Мы сидели на крыше разрушенного здания, молча наблюдая за мерцающими звездами. Алисия куда-то исчезла после отступления черной драконицы, оставив нас наедине с нашими мыслями.

Ян дремала, прислонившись к моему плечу. Ее лицо было бледным и изможденным, но в ее чертах уже не было той паники и отчаяния, которые я видел раньше. Она верила в меня, и эта вера давала мне силы.

Тинг сидела напротив, молча листая какой-то старинный свиток. Ее кошачьи глаза блестели в темноте, словно два зеленых огонька.

Внезапно она резко подняла голову, и ее шерсть встала дыбом.

— Я поняла! — воскликнула она, ее голос был наполнен тревогой. — Я знаю, в чем был замысел Танзина!

— В чем? — спросил я, поднимаясь на ноги.

— Кольцо Дракона! — ответила она, указывая на кольцо, которое Ян все еще носила на пальце. — Оно служит маяком!

— Маяком? — переспросил я, не понимая.

— Да! — подтвердила Тинг. — Танзин специально отдал его Ян, зная, что сестра не расстанется с памятью об отце. И так Танзин будет знать, где находится его сестра. Видимо, драконица каким-то образом чувствует местоположение кольца. По легенде, дух дракона заключен в кольце и выходит из него в момент особой опасности перед Арантеей. Но Танзин, видимо, нашел способ использовать эту силу в своих целях.

— Но почему он не забрал кольцо силой? — спросил я, пытаясь осмыслить услышанное. — Зачем этот спектакль с отравлением и обвинениями?

Тинг вздохнула, отложив свиток в сторону. Ее зеленые глаза, обычно сверкающие озорством, теперь были наполнены печалью.

— Ты еще многого не знаешь о Танзине, Макс, — проговорила она тихо. — Он хитрый и жестокий, но он не лишен… своеобразной привязанности к сестре. Он не хотел причинять ей боли, по крайней мере, физической. Он предположил, что она сама вернет кольцо.

— И все же… он рисковал. Она могла уничтожить кольцо, — заметил я.

— Нет, — покачала головой Тинг. — Он знал, что она этого не сделает. Ян слишком добра и сострадательна. Она не способна уничтожить единственную память об отце. Ведь это кольцо — символ власти. И он этим воспользовался.

Я замолчал, обдумывая ее слова. Хитросплетения интриг и мотивов Танзина казались мне все более запутанными и зловещими.

— А ты, Тинг? — спросил я, встретившись с ней взглядом. — Ты всегда была рядом с Ян?

Она кивнула.

— С самого ее рождения. Я была ее нянькой, ее наставницей, ее защитницей.

Ее голос задрожал, и я впервые увидел в ее глазах слезы.

— Я любила ее, как собственную дочь, — продолжила она, с трудом сдерживая рыдания. — Я видела, как она растет, как учится, как становится той мудрой и доброй правительницей, которой она должна быть. Ян была умнее и честнее своих братьев. Отец ее обожал. Он отдал ей всю свою любовь. И я не могла допустить, чтобы Танзин отнял у нее все это.

Она рассказала мне свою историю. Историю о том, как она, будучи молодой и неопытной, попала во дворец и стала свидетельницей рождения Ян. О том, как она постепенно привязалась к маленькой принцессе, как стала ее неразлучной спутницей. О том, как она открыла в себе магические способности и решила использовать их, чтобы защитить Ян.

— Я обучалась магии втайне от всех, — рассказывала она. — Я изучала древние свитки, практиковалась в заклинаниях, оттачивала свое мастерство. Я знала, что однажды мне придется использовать свои силы, чтобы защитить Ян от опасности. И этот день настал.

Ее голос задрожал от волнения.

— Когда Танзин захватил власть, я знала, что должна спасти Ян. Я помогла ей бежать из дворца, я призвала тебя, Макс, и я верю, что вместе мы сможем победить Танзина и вернуть Арантее законную правительницу.

Я случал ее рассказ, и мое сердце наполнялось уважением и благодарностью. Тинг была не просто Учителем. Она была верным другом, мудрым наставником и храбрым воином. И я был рад, что она была на нашей стороне.

— Спасибо, Тинг, — сказал я, положив руку на ее голову. — Спасибо за все.

Она прижалась к моей руке.

Мы сидели молча, каждый погруженный в свои мысли.

Тишина ночи была нарушена только треском догорающих пожарищ и далеким шумом волн. Ян все еще дремала, утомленная пережитыми событиями. Тинг, погруженная в раздумья, негромко мурлыкала, поглаживая лапой старинный свиток.

— Тинг, — начал я осторожно, — а что ты думаешь об Алисии?

Кошка приоткрыла один глаз, и он блеснул в темноте словно изумруд.

— Алисия… — протянула она задумчиво. — Загадочная она. Сильная волшебница, это несомненно. Но что движет ею? Зачем она помогает нам? Я не могу понять.

— Я тоже об этом думал, — признался я. — Она появилась так неожиданно, знает так много… откуда?

— Вот именно, — подтвердила Тинг. — Ее знания о магии, о Танзине, о Воине Дракона… они слишком глубоки для простой волшебницы. У меня чувство, что она скрывает что-то важное.

— Может быть, стоит спросить ее напрямую? — предложил я.

— Я пробовала, — вздохнула Тинг. — Но она уклоняется от ответов. Говорит только, что хочет помочь Арантее. Но это слишком просто. Слишком… идеально.

Вопрос о мотивах Алисии висел в воздухе, словно грозовая туча. Она спасла нас, исцелила меня, предоставила убежище… Помогала… Но зачем?

Ее красота, сила, магические способности — все в ней говорило о том, что она не простая волшебница. В ее действиях была скрытая цель, тайный план, который она тщательно скрывала от нас.

Возможно, ее интересовал Воин-Дракон. Древнее пророчество гласило, что он способен изменить ход истории, восстановить баланс сил в Арантее. Но какова ее роль в этой истории? Она хотела помочь ему исполнить свое предназначение, или же она преследовала собственные цели, используя Воина-Дракона как орудие в своих руках?

Может быть, она хотела избавиться от Танзина. Его жажда власти не знала границ, и он был готов на все, чтобы добиться своей цели. Алисия могла видеть в нем угрозу для всего мира. Но достаточно ли этого, чтобы объяснить ее помощь нам?

В этот момент я услышал тихие шаги. Мы обернулись и увидели Алисию, выходящую из тени разрушенного здания. Она выглядела усталой, но ее глаза блестели с прежней решимостью.

— Что обсуждаете? — спросила она, присаживаясь рядом с нами.

— Мы говорили о тебе, Алисия, — ответила Тинг прямо, в ее голосе звучала настороженность. — Мы пытались понять, почему ты помогаешь нам.

Алисия вздохнула и отвела взгляд. Она прикрыла глаза, нервно теребя рукав.

— Я знаю, что вы мне не доверяете, — сказала она тихо. — И я не могу вас в этом винить. Но я действительно хочу помочь Арантее. Это мой дом, и я не могу допустить, чтобы Танзин уничтожил его.

— Но откуда ты все знаешь? — спросил я. — Твои знания… они слишком обширны для простой волшебницы.

Алисия молчала некоторое время, словно раздумывая, стоит ли отвечать. Наконец, она вздохнула и начала свой рассказ.

— Я происхожу из древнего рода магов, — сказала она. — Мой род из поколения в поколение служил защитникам Арантеи. Мы хранили знания о магии, о истории, о тайнах этого мира. И мы всегда были готовы защитить Арантею от любой угрозы.

— И почему ты скрывала это? — спросила Тинг.

— Потому что я не могла доверять никому, — ответила Алисия. — После того, как Танзин захватил власть, многие из моего рода были убиты или сбежали в изгнание. Он явно не один год готовил переворот. Свергнув императора, он одномоментно запустил процесс свержения неугодных ему лидеров. Я осталась одна, и я должна была быть осторожной.

— И что ты планируешь делать дальше? — спросил я.

— Я буду сражаться вместе с вами, — ответила Алисия, ее глаза горели решимостью. — Я буду использовать свои знания и силу, чтобы помочь вам победить Танзина и вернуть Арантее мир и процветание.

Ее слова звучали искренне, и я почувствовал, что могу ей доверять. Может быть, она и скрывала что-то, но ее цели совпадали с нашими. И сейчас это было самое главное.

— Я горда тем, что ты смог победить дракона, — вдруг сказала Тинг.

На моей памяти Учитель первый раз без иронии хвалит меня. Максик, растем.

— Победить… — начал я, немного нервничая, — я должен рассказать вам кое-что о битве с черной драконицей. Это было… не совсем обычное сражение.

Ян, которая уже проснулась и с интересом слушала наш разговор, с недоумением посмотрела на меня. Тинг же, казалось, ожидала моих слов. В ее глазах мелькнуло понимание.

— Я сражался с ней в своем сознании, — продолжил я, встретившись с их взглядами. — Она появилась там, в моем внутреннем мире, и мы сражались среди серебристого света Оловянного ядра.

Ян и Алисия обменялись удивленными взглядами.

— В сознании? — переспросила Ян. — Но как это возможно?

— Я не знаю, — признался я. — Но это было реально. Я чувствовал ее силу, ее ярость… и ее боль.

Я рассказал им о том, как драконица превратилась в девушку, о том странном чувстве родства, которое я испытал к ней. О том, как я сражался, используя силу Оловянного ядра.

Когда я закончил свой рассказ, повисла тишина. Ян была в шоке, она не могла произнести ни слова. Алисия же задумчиво смотрела на меня, словно пытаясь проникнуть в мои мысли.

— Это… невероятно, — прошептала она наконец. — Я никогда не слышала ничего подобного. Драконица… она же хранитель династии. Странно, что она на стороне Танзина, а не на стороне Ян. Она веками жила в Кольце Дракона, ее связь с правящей семьей должна быть нерушима.

— Я догадывалась об этом, — сказала Тинг, ее голос был спокоен и уверен. — Я хотела предупредить тебя, Макс, но ты сам справился. Ты молодец.

— Ты знала? — спросил я с удивлением. — Но как?

— Я чувствовала это, — ответила она. — Со стороны виднее. Когда смотришь на вашу битву с помощью Ци, то многое понимаешь. Я чувствовала связь между тобой и драконицей. Я знала, что эта битва будет не простой. Но я также знала, что ты справишься.

Ее слова согрели мое сердце. Я был рад, что она верила в меня.

— Но что это все значит? — спросила Ян, выходя из оцепенения. — Почему драконица появилась в сознании Макса?

— В сознание могут пройти только очень близкие друг другу люди, — задумчиво проговорила Алисия. — Либо… наоборот, совершенно противоположные друг другу. Антиподы.

— Я не знаю, — признался я, чувствуя как по спине пробегает холодок. — Но я чувствую, что это как-то связано с Танзином. И с Кольцом Дракона.

— Нам нужно больше информации, — сказала Алисия. — Нам нужно разобраться в этом.

— Я согласна, — кивнула Тинг. — Но сейчас нам нужно отдохнуть. Завтра нас ждет новый день, и нам понадобятся силы, чтобы продолжить борьбу.

Мы устроились на ночлег среди руин Каршура, укрывшись от холодного ночного ветра. Звезды сияли над нами, словно обещая надежду на лучшее будущее. И я верила, что мы сможем его достичь. Вместе. Но слова Алисии не давали мне покоя. Близкие люди или антиподы? Что связывало меня с этой драконицей, с этой девушкой с глазами цвета ночного неба?

Каршур встретил нас угрюмым молчанием. Соленый ветер с моря пронизывал до костей, разнося по разрушенному городу запах гари и соленой воды. Берег был усеян обломками кораблей, словно гигантскими ребрами мертвых левиафанов, выброшенных на песок. Разбитые лодки рыбаков лежали вперемешку с обломками домов, создавая сюрреалистичный пейзаж разрушения и отчаяния.

Некогда величественные здания теперь представляли собой груды камней и обугленных балок. Улицы, некогда полные жизни и смеха, были завалены обломками и засыпаны пеплом. Тишина разрушенного города была еще страшнее грохота битвы. Она давила на плечи, проникала в самые глубины души, наполняя ее тоской и безысходностью.

Но даже среди этого хаоса и разрушения чувствовалась надежда. Люди Каршура, выжившие после атаки Танзина, начали расчищать завалы, помогать раненым, восстанавливать свой город. Их лица были усталыми, но в их глазах горел огонек решимости. Они не сломились под натиском врага, они были готовы бороться за свое будущее.

Город, словно раненый зверь, медленно приходил в себя. Из-под завалов еще тянулись к небу столбы дыма, а воздух был пропитан горечью пепла и страха, но уже слышались голоса живых, и этот звук вселял слабую надежду. Именно на этом противоречивом фоне — разрушения и воли к жизни — к нам прибыли долгожданные, но от этого не менее тревожные послы Танзина. Весть о разгроме черной драконицы, словно вихрь, пронеслась по городу, не зная преград.

Переговоры были назначены на полуразрушенной пристани — том самом месте, где когда-то кипела жизнь, где радостно встречали корабли с товарами из далеких стран. Теперь же здесь царили тишина и опустошение, лишь соленый ветер, словно издеваясь, трепал черные флаги узурпатора, символы смерти и разрушения, словно насмехаясь над тщетными попытками людей восстановить то, что было разрушено до основания. Атмосфера висела тяжелая, напряженная, воздух буквально вибрировал от невысказанных угроз, сдерживаемой ярости и тревожного ожидания.

Со стороны Танзина прибыли двое — он сам и его загадочная спутница, девушка-дракон, о которой ходили самые невероятные слухи. Танзин, высокий и статный, словно высеченный из гранита, выглядел самоуверенно и надменно, словно победитель, принимающий капитуляцию поверженного врага. Его темные глаза, холодные и проницательные, блестели торжеством, но в этом блеске не было радости, лишь ледяное безразличие.

Девушка, облаченная в простой, но изысканный темный наряд, резко контрастирующий с ее неземной красотой, держалась немного позади Танзина, словно тень, не желающая выходить на передний план. Ее лицо было полностью скрыто под широкополой шляпой, украшенной лишь скромным черным пером, что делало ее похожей на загадочную птицу, прилетевшую из далеких, неизведанных краев. Казалось, она намеренно избегает излишнего внимания, стремясь остаться незамеченной, раствориться в толпе своих же воинов.

Однако, несмотря на ее старания остаться в тени, я физически ощущал на себе ее пристальный, пронизывающий взгляд. Словно это была не девушка, а диковинный хищник, изучающий свою жертву, препарирующий ее одним лишь движением глаз. Взгляд, способный видеть людей насквозь, проникая в самые сокровенные уголки их душ, вытаскивая наружу их самые потаенные мысли и желания. И от этой мысли, от этого ощущения собственной уязвимости мне стало не по себе.

Нас представляли Ян, Тинг, Алисия, я и военачальник Каршура — невысокий, коренастый мужчина с проседью в волосах и стальными нотками в голосе. Он был одним из немногих, кто не поддался панике во время атаки драконицы и продолжал руководить обороной города.

— Принцесса Ян, — начал Танзин, его голос был наполнен иронией, — радостная встреча, не правда ли? Хотя, вижу, Каршур не разделяет моего энтузиазма.

Он жестом указал на разрушения вокруг. Военачальник сжал кулаки, но промолчал. Ян выступила вперед, ее голос был спокойным и уверенным.

— Танзин, ты захватил власть обманом и убил нашего отца. Ты не имеешь права на престол Арантеи.

— Право на престол определяется силой, сестра, — холодно улыбнулся Танзин. — А сила, как видишь, на моей стороне.

Он снова указал на разрушения, на свои корабли, которые стояли на рейде, на воинов, выстроившихся на пристани.

— Признай мое право на престол, отрекись от своих претензий, и я пощажу Каршур. В противном случае… — он не договорил, но смысл его угрозы был понятен всем.

Ян гордо выпрямила спину.

— Я никогда не признаю тебя королем, Танзин. Я буду бороться за свою родину до конца.

— Глупое упрямство, — прошипел Танзин. — Ты обрекаешь себя и всех этих людей на смерть.

— Мы не боимся тебя, Танзин, — сказал военачальник, делая шаг вперед. — Мы будем защищать наш город до последнего вздоха.

— Храбрость — это хорошо, генерал, — усмехнулся Танзин. — Но глупо бросать вызов тому, кто владеет силой дракона. Не так ли, моя дорогая?

Он повернулся к девушке-дракону, которая все это время молчала. Она медленно подняла голову, и ее темные глаза встретились с моими. В них не было ни ярости, ни холодного безразличия, только пытливый интерес.

Она пристально изучала меня, словно пытаясь проникнуть в мои мысли, в мою душу. Мне стало неловко под ее взглядом, я почувствовал себя насекомым под микроскопом.

В этот момент я снова увидел в ее глазах тот отблеск знакомой боли.

Танзин, не заметив нашего безмолвного обмена взглядами, самодовольно расправил плечи и продолжил свою речь. Он говорил о величии Арантеи, о славном прошлом, о могуществе империи, которая некогда простиралась далеко за пределы острова.

— Взгляните на то, что вы сотворили со своей страной! — его голос гремел над разрушенной пристанью, отражаясь от стен полуразрушенных зданий. — Раздор, междоусобицы, бесплодные споры о власти! Вы забыли о том, что значит быть единым народом!

Он вскинул руку, указывая на горизонт.

— Некогда Арантея была сердцем великой империи! Наши корабли бороздили моря, наши воины защищали границы, наши маги освещали мир своим искусством! Все берега вокруг были частью нашей державы, и нефрит не только Арантеи, но и каждой столицы, питал энергией наших магов. Империя процветала, а мир преклонялся перед ее могуществом!

Танзин сделал паузу, давая своим словам запасть в души собравшихся. Его глаза блестели фанатичным блеском.

— А что теперь? — продолжил он, его голос стал тише, но от этого еще более угрожающим. — Вы раздробили империю на мелкие княжества и королевства, погрязли в интригах и предательстве. Вы забыли о своем величии, о своем предназначении!

Он снова обратил свой взгляд на Ян.

— Я верну Арантее ее былую славу! Я объединю разрозненные земли, возрожу империю, и снова наш флаг будет гордо реять над морями! Присоединяйтесь ко мне, и вместе мы возродим Арантею из пепла!

Танзин говорил долго, размеренно, его голос, глубокий и властный, словно раскаты грома, отражался от полуразрушенных зданий, усиливая эффект от каждого его слова. Он говорил о мире, о порядке, о том, что только он, Танзин, способен вернуть процветание этим землям, опустошенным долгими годами войны. Он щедро излагал свои условия, больше похожие на ультиматум, обещал милость побежденным, если те сложат оружие и присягнут ему на верность, и в то же время грозил быстрой и неминуемой расправой тем, кто осмелится ему противостоять.

И, слушая его речь, я ловил себя на мысли, что где-то в глубине души, я его понимаю. Понимаю его жажду власти, его стремление к порядку, пусть и такому жестокому и бескомпромиссному. Понимаю его уверенность в том, что он — единственный, кто способен навести порядок в этом мире, пусть и ценой крови и страданий. И от этого понимания, от этой невольной сопричастности его темной стороне, мне становилось по-настоящему не по себе.

Ведь я слишком хорошо знал, какой ценой он добиваются этого права на власть, каким темными путями такие люди приходят к своей праведности. Он, не дрогнув, уничтожил целую семью, оставив после себя лишь пепел и боль, лишь бы утолить свою жажду властвовать. И это знание, словно тень, преследовало меня, не давая забыть, что не всегда цель оправдывает средства. Иногда цена победы бывает слишком высока, слишком страшна, чтобы ее можно было оправдать.