Новые приключения князя Андрея в России 1806

Глава 4

Николай Андреевич, медленно направился в свою мастерскую, стараясь не выдать своего внутреннего смятения. Он понимал, что в сердце его сына, как и у него самого в молодости, горит пламя амбиций и стремления к переменам, но, в то же время, старик помнил, что в этом пламени честолюбивого порыва может скрываться опасность неудачи, которая постигла его самого на пике военной карьеры. И потому время, когда он сам был полон идей и мечтаний, казалось, ушло в далекое прошлое, оставив лишь горечь разочарований и страх перед непредсказуемым развитием событий. Мастерская, наполненная запахами дерева и лака, была для Николая Андреевича местом уединения и размышлений. Здесь, среди инструментов, станков и чертежей, он находил утешение в нехитром труде. И во время работы на него часто накатывали воспоминания о том, как он когда-то сам мечтал изменить мир.

Андрей, проследовав за отцом, с нетерпением схватил карандаш и расправил бумаги на столе, готовясь представить свои идеи в наглядном виде.

— Отец, — начал он, — я считаю, что наша армия срочно нуждается в новых технологиях. И я собираюсь использовать все возможности, которые дает нам наука. Вот, например, я, заметив на полях сражений, что скорость перезарядки и плотность огня играют очень важную роль для победы, придумал концепцию нового вида оружия, которое могло бы изменить ход войны. Заряжаться оно должно не с дульной стороны, а с казенной части…

— И когда только ты сделался сторонником точных наук? Раньше я за тобой не замечал подобного интереса. Да и выражаться стал мудрено. Хонсепсии и техлалогии у него, понимаешь ли… За границей у австрияков словечек нахватался, не иначе? Впрочем, продолжай, — высказался Николай Андреевич.

Присев на стул рядом с токарным станком, он внимательно слушал сына. Он видел, как тот горит желанием рассказать что-то интересное, и его глаза искрятся энтузиазмом. Но, в то же время, в сердце старика возникала тревога. Неужели все эти новые идеи могут привести к чему-то хорошему? Или это всего лишь мечты юности, не имеющие места в суровой реальности? Впрочем, сын уже не так и юн. Двадцать семь лет все-таки. Совсем большой мальчик уже…

— Андрей, — произнес старик, стараясь говорить спокойно, — я понимаю твою страсть к улучшениям. Но помни, что не каждое новшество приносит пользу. Много раз я видел, как стремление к переменам в армии оборачивалось катастрофой. Важно не только мечтать о преобразованиях, но и понимать, что за каждой идеей стоят последствия.

Сын, слегка нахмурившись, ответил:

— Я понимаю, отец. Но без изменений мы останемся на месте, и это приведет к гибели и разорению многих наших соотечественников. После Аустерлица мы должны быть готовы к новым вызовам, иначе французы просто сметут наши силы и силы наших союзников, оставшиеся в Европе, а потом принесут войну на своих штыках и сюда, на наши исконные земли России-матушки. Если ничего не будем делать прямо сейчас, то лет через шесть армия Наполеона и до Москвы дойдет.

Николай Андреевич вздохнул, осознавая, что его сын прав. Время не стоит на месте, и русская армия, как и все вокруг, должна развиваться, чтобы всегда быть способной ответить врагам достойно. А вот при Аустерлице достойно ответить французам почему-то не получилось. И от этого старому князю было досадно и обидно за родную державу. Вот только, в его сердце все еще оставалось сомнение. Он в очередной раз вспомнил не только о крахе собственной карьеры, но и о своих друзьях молодости, которые когда-то тоже мечтали о славе и величии, но закончили жизненный путь трагически.

Старик знал, что попытки изменить что-то к лучшему в своем Отечестве далеко не всегда заканчиваются лучшим положением для того, кто эти изменения начал. И это была горькая правда жизни. Потому он хотел предостеречь Андрея, оградить от неприятностей, внушить ему, что в каждом шаге на пути перемен нужно учитывать не только идеал, к которому стремишься всей душой, но и суровую реальность. И потому необходимо обратиться к непростому опыту тех, кто уже проходил этот тернистый путь. В этой связи Николай Андреевич вдруг вспомнил, уж какой необоримой страстью к переменам был охвачен его друг князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический. И потому сказал сыну:

— Андрей, пока ты там эскизы свои чертишь, послушай историю одну поучительную, которую я еще тебе никогда не рассказывал. Ты знаешь, что я с Потемкиным служил и вместе с ним брал Очаков? Кажется, про это я говорил тебе много раз.

И, когда сын кивнул, отец продолжил:

— Так вот, Потемкин, чтоб ты знал, начал очень серьезные преобразования в армии. Он провел настоящие реформы. Он и единые штаты для воинских частей ввел, и егерей свел в батальоны, и сформировал мушкетерские полки, каждый из четырех батальонов, и из казаков создал полки регулярные, и на Черном море новый флот строил. Потемкин добивался от солдат и от офицеров не только хождения строем в ногу и красивого внешнего вида, а способности метко стрелять и умения действовать сообразно местности, используя рельеф для скрытных и быстрых атак. А еще он всегда следил за тем, чтобы армейское снабжение никогда не опаздывало, и чтобы солдаты были накормлены и вымыты в бане. Разбирался он и в экономии, грамотно распределяя расходы не только на жалование и на оружие с боеприпасами, а и на все прочие армейские нужды: на фураж и упряжь для лошадей, на починку обозных телег и палаток, на лазареты и на лечение раненых. Да и много еще чего продвигал Потемкин своими указами и делами. Пока не отравили его… Дело вышло темное. И ничего не доказали. Доложили тогда императрице, что скончался, мол, от лихорадки Григорий Александрович по пути в Яссы. Потемкину 52 года исполнилось, но здоров он был и силен, словно тридцатилетний. И я до сих пор уверен, что отравили его вражьи шпионы. А, может даже, и свои из зависти. Имелись у него подлые враги среди влиятельных семей Воронцовых и Завадских.

Андрей слушал внимательно, не перебивая отца ни словом, ни жестом, а продолжая что-то чертить на бумаге при помощи карандаша и линейки. И, когда Николай Андреевич закончил говорить о Потемкине, глаза наследника светились пониманием. А он сам уже закончил первый рисунок.

— Хорошо, — наконец проговорил старик, — давай посмотрим на твой эскиз.

Андрей, ободренный поддержкой отца, поднес ему свой первый набросок. И то, что увидел там старый князь, переворачивало все его представления об огнестрельном оружии. Сын предлагал нечто совершенно невиданное. Порох и пуля совмещались в одно целое, которое Андрей обозначил, как «унитарный патрон».

— Вот основа всего нового оружия. Начинать следует именно с патрона. И сделать его можно из простого картонного цилиндра с металлическим цоколем, а для воспламенения применим капсюль ударного действия. И эта капсюльная наковаленка, размещенная в центре патронного цоколя, по которой станет ударять боек, чтобы произвести выстрел, будет представлять собой отдельную маленькую деталь. А в дне гильзы просверлим отверстие для передачи воспламенения от капсюля к пороховому заряду, находящемуся внутри патрона. Развивая конструкцию, гильзу можно потом усовершенствовать, штампуя ее из тонкого металла, что даст лучшие технологические параметры, — объяснял Андрей.

А его отец слушал и удивлялся. Покрутив эскиз патрона в руках, он наконец-то проговорил:

— Хм, вещь интересная. Отпадает необходимость отдельно закладывать заряд и пулю. Но, как же ты предлагаешь воспламенять порох?

Андрей продолжил объяснения:

— Я же говорю, что воспламенение будет происходить внутри капсюля в момент удара бойка. Все дело в этом. Сам капсюль — это всего лишь маленький медный колпачок с очень небольшим количеством взрывчатого вещества. Под воздействием бойка капсюль пробивается, вещество внутри него взрывается, воспламеняя порох внутри патрона. И происходит выстрел. То есть, механическое воздействие извне вызывает химическую реакцию взрыва в капсюле. В нем непростой состав из нескольких компонентов, но я смогу его синтезировать, если получится оборудовать лабораторию соответствующим образом.

— Да ты что же, еще и в алхимии поднаторел там в Моравии? И когда только успел? — не переставал удивляться Николай Андреевич.

— Ну, это не алхимия, а обыкновенная научная химия. Ничего сверхъестественного, — сказал молодой князь.

— Но тогда, если заталкивать эту штуковину, этот твой патрон, в ствол шомполом, то капсюль, о котором ты говоришь, может при ударе о дно ствола вызвать выстрел. И шомпол отскочит, покалечив того, кто заряжает оружие, — возразил отставной генерал-аншеф.

Но, Андрей не смутился, развивая свою мысль:

— Так ведь, патрон как раз предназначен для того, чтобы было удобно заряжать оружие со стороны казенной части. Для этого понадобится сделать затвор и спусковой ударный механизм. Самую простую конструкцию можно оснастить затвором продольно-скользящим. Он представляет из себя трубку с рукояткой, скользящую вперед и назад, как продолжение ствола с его обратной стороны. После выстрела открываем затвор, оттягивая его за рукоятку, стреляная гильза от патрона, при этом, вылетает наружу, а внутрь вставляется новый патрон. После этого затвор задвигаем обратно той же рукояткой. И мы готовы к новому выстрелу. Занимает манипуляция меньше секунды, а если сделать подачу патронов из специальной коробки с пружинкой, закрепленной под стволом, которую, допустим, назовем «магазин», то и того меньше. А еще быстрее станет стрелять, если сделать свободный затвор, который будет использовать энергию пороховых газов для самовзвода. Тогда автоматическую стрельбу можно вести до исчерпания боезапаса. Но, это посложнее уже сделать, разумеется. Впрочем, ничего невозможного на этом пути нет, если совершенствовать конструкцию оружия от простого к более сложному, то и пулемет получится.

— Это что же, тогда все ружья заново делать придется? Это какие же затраты будут! Нет, никто не пойдет на такое в здравом уме, — сказал старый князь.

— Ну, зачем же все переделывать полностью? Можно и имеющиеся уже ружья на первых порах переоборудовать. Просто подгоним размер патрона и затвора с ударно-спусковым механизмом к существующим стволам, оборудуем их ствольной коробкой для затвора и механизма, а также оснастим магазинами для боепитания унитарными патронами. Причем, если сделать все части одинаковым, то есть стандартизированными, то элементы всех ружей будут взаимозаменяемыми. Вот и получится оружие и технологичное, и скорострельное, и не особенно дорогое в производстве, и простое в применении. Только думаю, что поначалу придется нам построить свой собственный оружейный заводик. А то поштучно выпускать такое оружие не выгодно. Слишком дорого выйдет, если вручную каждую деталь пилить. Нужен поточный метод изготовления и постепенное удешевление производства применением штамповки.

Закончив второй эскиз, иллюстрирующий переделку старых ружей на новый лад, Андрей протянул отцу и его. И Николай Андреевич долго рассматривал на рисунке и затвор, и ствольную коробку, и ударно-спусковой механизм прежде, чем проговорил:

— В этом что-то есть. Любопытная система. Просто невиданная доселе. Интереснейшее оружие может получиться, если с умом к делу подойти. Ты меня и в правду заинтересовал. Я даже не думал, что голова у тебя, Андрей, так хорошо заработает после ранения. Ведь никогда же ты ничем техническим раньше не интересовался. А теперь, смотри-ка, заделался и механиком, и химиком, и кем там еще? Техлологом?

— Технологом, — поправил Андрей отца, впервые улыбнувшись ему вполне искренне. Ведь помощь от старого князя была чрезвычайно важна для быстрейшего развития попаданческих прогрессорских начинаний в своем Отечестве.

А старый князь вдруг предложил:

— А знаешь, что? Попробую-ка я восстановить отношения с некоторыми лицами, от которых зависит выделение денег на подобные цели. У меня остались старые связи в правительственных кабинетах. Только не знаю, сколько на это потребуется времени.

Но, молодой князь отрицательно покачал головой, высказав свою точку зрения:

— Я бы не стал надеяться на то, что государство возьмет финансирование подобного проекта перевооружения на себя. Напротив, бюрократия может погубить все наши начинания. Да и врагов наживем. Завистников, вроде тех, что отравили Потемкина. Лучше, напротив, постараться сохранить приготовления в тайне даже от соседей, а потом, когда сделаем первые удачные образцы, то продемонстрировать их лучше не каким-то чиновникам, а сразу самому императору. И вот тогда, оценив по достоинству наши изделия, государь выдаст финансирование. А пока нужно просто начинать работать. И это будет работа ради будущего.

А старый князь сказал:

— Что ж, разумная деятельность — это основа всего. Я всегда вам с Машей об этом и твердил. И теперь рад, что ты наконец-то эту истину усвоил. Потому начнем изготавливать первый образец прямо завтра с утра. Вот только, учти, что металл обрабатывать гораздо сложнее и дольше, чем дерево.

— Я понимаю, — кивнул Андрей, — для запуска нормальных станков нам понадобятся мощности. Но, я берусь изготовить паровую машину, которая будет приводить во вращение движущиеся части…

— А это еще что такое? — удивился Николай Андреевич, перебив сына.

И Андрей снова пустился в объяснения, рассказывая теперь и про паровую машину, о том, как можно будет применять ее не только на заводах, а и на пароходах и паровозах. Пока отец и сын все это обсуждали, каждый из них почувствовал, как между ними возникло какое-то новое понимание. Идея делать невиданное оружие и паровые машины вместе с сыном настолько увлекла старого князя, что в груди его вновь разгорелась давно, казалось бы, погасшая и позабытая искра жажды созидания во благо Отечеству. И Николай Андреевич подумал, что, возможно, именно в борьбе между старым и новым рождается движение к лучшему будущему страны, в чем его сын все-таки прав.