Новые приключения князя Андрея в России 1806

Эпилог

Через неделю в столичных газетах написали «о страшном пожаре со взрывом в доме богатого иностранного негоцианта». Будто бы сам хозяин погиб в огне, а его дела оказались связаны с контрабандистами. За это время граф Кочубей уладил миром свои дела с князем Чарторыйским по поводу англичан и заговора в Моравии. Тем более, что из посольства Австрии сообщили, что дело о мятеже в Здешове уже прекращено. И потому граф и князь вместе доложили императору об уничтожении базы пиратов-контрабандистов на Галерной улице, по обоюдному согласию умолчав и о связи тех пиратов с английским посольством, и о роли в этом деле «Союза Аустерлица» и лично князя Андрея. Впрочем, государь Александр Павлович остался вполне доволен докладом, представив обоих министров к орденам.

В Лысых Горах, где еще не так давно жизнь текла размеренно и строго по заведенному князем Николаем Андреевичем распорядку, внезапно разыгрались страсти, которые окончательно перевернули привычный уклад. Федор, всегда отличавшийся пылким нравом, сразу увлекся мадемуазель Амели Бурьен. Их бурный роман развивался стремительно: сначала украдкой перехваченные взгляды и тайные встречи в саду, потом поцелуи в беседках и совместные конные прогулки в лес, подальше от всех, где поручик и француженка могли оставаться наедине. Княжна Марья, хоть и догадывалась о чувствах своей компаньонки и не осуждала ее, но в душе переживала. Не нарушит ли этот бурный роман хрупкий мир в семье, наконец-то установившийся между отцом и старшим братом после многих лет непонимания между ними?

Тем временем Пьер, тоже приехавший в Лысые Горы, неожиданно проникся искренней симпатией к самой Марье. Ее кротость, глубокая вера и доброта тронули его сердце. Сам того не замечая, он стал проводить с ней все больше времени, обсуждая с девушкой литературу, религию, облегчение жизни крепостных крестьян и прочие темы. Разговаривать друг с другом эти двое, казалось, могли бесконечно. И Андрей, наблюдая за этим, лишь усмехался про себя — он знал, что Пьеру нужна именно такая женщина, но сомневался, осмелится ли толстяк признаться его сестре в своих чувствах. К тому же, он пока так и не развелся с Элен официально.

Сам Андрей после смерти Лизы вполне мог снова вступить в брак. И баронесса Иржина фон Шварценберг — умная, ироничная и прекрасно образованная для 1806 года, по-прежнему возбуждала в нем интерес, хотя и была старше него на семь лет. Их беседы в диванной затягивались далеко за полночь, и даже старый князь Николай Андреевич, известный раньше своей неприязнью к любым новым лицам, неожиданно одобрил ее общество. Но, Андрей не спешил оформлять отношения.

Между тем, Степан Коротаев решил жениться на Маришке, горничной Иржины. Проблема состояла лишь в том, что жить молодым было негде. Узнав об этом, Андрей неожиданно распорядился отдать им петербургскую квартиру Лизы Мейнен вместе со всем имуществом, находящимся внутри.

— Зачем мне это теперь? — сказал он Пьеру. — Квартирка совсем маленькая, не княжеских размеров. Лиза там и не жила, а только переодевалась, а эти двое — люди хорошие и скромные. Степан очень помог мне, поддержал после контузии. Да и вообще, он проявил себя героем не меньшим, чем наш Федор. Потому он, разумеется, заслужил семейное счастье. И Маришка тоже заслужила. Я уже поговорил с Иржиной. И она взяла себе в горничные одну из девушек, которых мы спасли от пиратов. Сейчас Маришка обучает ее. Пусть хоть кто-то будет счастлив!

Когда Степан и Маришка получили ключи от двухкомнатной квартиры на Литейном проспекте в столице, они не могли поверить своей удаче. Скромная девушка, никогда не мечтавшая о такой роскоши, плакала от счастья, а Степан поклялся, что будет достоин этой милости и всегда готов рискнуть жизнью ради князя Андрея. А через месяц уже в столице, в новой таверне, принадлежавшей торговому дому Ивана Глухова, большая компания праздновала свадьбу.

На молодой девушке из далекой Моравии, принявшей православие, женился сослуживец самого купеческого головы Степан Коротаев. За здоровье молодых выпивала компания мужчин сурового вида, среди которых выделялись ветераны из «Союза Аустерлица». Поздравив молодоженов, как полагается, они до глубокой ночи поднимали бокалы со словами:

— За Россию!

— За погибших товарищей!

— И за тех, кто еще в строю!

Но, не все складывалось столь безоблачно. Со строительством оружейного завода возникало множество проблем. Ведь пожилой архитектор Михаил Иванович, который руководил строительством, никогда прежде не строил промышленных сооружений. И опыт в этом деле ему приходилось приобретать буквально на ходу. И не только он один сталкивался с техническими вызовами, но и весь коллектив специалистов, нанятых старым князем. Иван Петрович Кулибин, человек преклонных лет с большой седой бородой, с юности обучившийся в совершенстве слесарному, токарному и часовому делу, считал себя весьма компетентным во всех технических вопросах. И потому его споры не только с Михаилом Ивановичем, но и с самим князем Николаем Андреевичем были ежедневными.

Положение усугублялось тем, что мнение Кулибина поддерживали и другие специалисты, ведь вместе с ним на строительство завода приехали и его ученики, считающие своего учителя главным авторитетом. А еще особое мнение всегда имелось у специалистов-оружейников, которые много лет работали на тех оружейных заводах, которые успешно работали в России в 1806 году. И попаданцу приходилось прикладывать немалые дипломатические усилия, чтобы мирить их всех между собой, находя каждый раз такие технические решения, которые устроили бы всех, а это было совсем непросто.

Многое здесь предстояло делать впервые. Ведь никаких аналогов тому производству, которое предстояло наладить в Лысых Горах, в 1806 году в мире просто не имелось, как, например, ни патронным станкам, которые еще только предстояло разработать, ни специальному цеху, который должен был массово производить капсюли, ни многому другому, что нужно было не только воплотить в металле, но и довести, что называется, до ума. Да и куда ни глянь — всюду возникали сложные практические вопросы и трудности научно-технического характера. И Андрей прекрасно понимал, что решение их займет годы. Но, начало прогрессорству все-таки было положено, что, конечно, радовало попаданца само по себе.

Дни пролетали быстро. И пришло время отдавать тот самый долг в пять тысяч рублей, который Андрей опрометчиво взял у отставного полковника Сергея Владимировича Скуратова, чтобы заплатить капитану Раевскому. Получив письмо от кредитора из Петербурга с напоминанием о приближении часа расплаты, Андрей впал в задумчивость, глядя из окна спальни второго этажа, как лучи заката окрашивают в багровые тона поля вдалеке, раскинувшиеся широким простором по пологим холмам в две стороны за местом строительства оружейного завода.

Дверь в комнату была открыта, и баронесса подошла тихо, взяв князя за руку.

— Что-то вы загрустили, милый друг, — проговорила она, почувствовав его состояние.

— Я должен пять тысяч рублей, да еще и проценты. Вот, кредитор прислал письмо из столицы с напоминанием. Осталось две недели до оговоренной даты. Мне снова нужно ехать в Петербург, чтобы изыскать возможность где-то перезанять деньги и погасить долг, — честно сообщил Андрей Иржине.

И она сказала совершенно серьезно:

— Я обязана вам жизнью, Андрэ. Если понадобится помощь, — все мое состояние в Моравии будет в вашем распоряжении. Князь Карл Шварценберг похлопотал за меня, как за вдову его родственника, которого он весьма уважал. И новый император Австрии распорядился вернуть мне всю ту собственность, которую незаконно присвоила себе моя покойная тетушка. Потому я сразу взяла деньги и поехала в Петербург искать вас. Но, все наличные у меня тогда отобрали, арестовав на таможне…

Андрей не сказал ничего, просто сгреб ее в объятия и долго целовал, а потом потащил в постель.

— Что теперь? — спросила Иржина, когда они проснулись, обняв друг друга.

— Теперь… мы начнем настоящую перестройку в России. Свою собственную, — тихо ответил попаданец.