Система компиляции VIII. Новые горизонты

Глава 19 Маяк

Глаза богини метали в меня молнии, и она продолжала гневно меня отчитывать:

— А ты что сделал? Ты, со своим новеньким, неосознанным статусиком Администратора, вломился туда, как слон в посудную лавку! Убил ВЛАДЕТЕЛЯ столицы мира своей рукой, грубо и без всякого божественного одобрения! Ты разорвал священную связь Владетеля и Бога СВОИМ, НИЗШИМ, ФИЗИЧЕСКИМ вмешательством!

Она в гневе вскинула руки вверх, выплёскивая эмоции, от чего стены храма покрылись инеем, и продолжила:

— Зар'тул был ОСКОРБЛЕН до глубины своей хаотичной сущности! Но вместо того, чтобы мстить мне, твоей покровительнице, на что у меня было что ему ответить, он… он ОТРЕКСЯ! От своего домена, от своих обязательств перед этим узлом реальности! Он просто… исчез! Свернул свою сущность и ушел в глубины Хаоса, оставив после себя НИЧТО!

Мириэлла замерла, её фигура буквально дышала холодом и бешенством. Она побуравила меня взглядом и тихо сказала:

— А ты знаешь, что происходит, когда домен могущественного бога внезапно опустошается? Когда нет законного преемника, а прежний хозяин просто сбежал? Там рождается НИЧЕЙНЫЙ БОГ, Винд! Слепой, яростный, голодный инстинкт Хаоса, лишенный разума, но наполненный ВСЕЙ мощью брошенного домена!

Он не признает договоров, не ведает милосердия! Он знает только голод и разрушение! И он СЧИТАЕТ ЭТОТ МИР СВОИМ, потому что он здесь родился! И он НЕНАВИДИТ нас с тобой, потому что МЫ — причина его нелепого, болезненного рождения! Ты своей грубой силой создал НОВОГО, СТОКРАТНО БОЛЕЕ ОПАСНОГО ВРАГА ДЛЯ ВСЕХ НАС!

А в следующий миг на периферии моего зрения вспыхнуло кроваво-красное уведомление:

Внимание! Отношение с богиней Мириэллой: −1500.

Я почувствовал, как ледяная волна разочарования исходит от фигуры девушки, и с каждым мгновением она только лишь усиливалась. Это было сильнее любого удара Сан'Рива.

— Я… я не знал, — вырвалось у меня, и меня аж передёрнуло от того, насколько чуждо и сдавлено звучал мой голос, после чего я разозлился, и буквально прошипел в адрес богини:

— А вообще — ты бы могла сказать мне! Сказать основные правила: чего делать нельзя, а чего делать можно! Я защищал Эсмаруил после наглого нападения и считаю, что в этом деле все средства хороши! Ты же видела, что творили его войска с народом, поклоняющимся тебе, и сейчас что-то мне предъявляешь⁈

— ЗАЩИЩАЛ⁈ — Мириэлла рассмеялась, и этот смех был настолько не похож на то, что я слышал раньше, что по коже вне зависимости от моих желаний побежал целый табун мурашек.

— Ты мстил, Винд! Мстил грубо, не оглядываясь на последствия! И из-за своей человеческой ограниченности не подумал о возможных результатах своих действий!

Теперь, благодаря твоей импульсивности, у нас на пороге безумный, ненавидящий нас бог-младенец с силой древнего титана! Его домен — это рана на теле реальности, извергающая чистый, неконтролируемый Хаос! Он привлечет чудовищ, разорвет границы, и его первая сознательная мысль будет — уничтожить источник своей боли! Нас! Меня и тебя!

Она подошла так близко, что я чуть ли не на физическом уровне почувствовал излучаемую ею силу, и разочарованно покачав головой сказала:

— Твоя победа, Администратор, обернулась нашей общей гибелью. Ты не просто убил Сан'Рива. Ты вонзил нож в спину Мне и всему, что я пыталась построить. И за это… — её холодная рука легла мне на грудь, прямо над раной от топора Сан'Рива, после чего я почувствовал быстро распространяющийся холод по всему телу, вызывающий острое чувство боли. — … ты заплатишь. Не сейчас. Но ты заплатишь сполна. А пока… пока живи с этим. Жди первого вопля нового Бога Хаоса, и готовь свой город к концу света, который ты же и устроил.

Ледяное прикосновение Мириэллы все еще жгло грудь, а я понял, что нужно прекращать изображать из себя истукана, после чего решительно сократил расстояние между собой и богиней.

Мне было безумно стыдно, что я пошёл на поводу у своих эмоций, и следуя их порыву влез в божественные игры, как слон в посудную лавку, всё при этом разломав.

Фигура богини начала расплываться в пространстве, и дабы не позволить ей уйти на такой ноте, оставив последнее слово за собой, я сказал:

— Может хватит уже играть в секреты, Мири? Не стоит забывать, что человечество совсем недавно в мире компиляции, и мы еще много чего не знаем. Да, я накосячил, но ни о чём не жалею.

Я защищал СВОЙ город и СВОИХ людей, и если бы была такая возможность — без раздумий повторил всё, что сделал.

Что сделано то сделано, и теперь нам нужно работать с последствиями. Я хочу сохранить этот мир, и только ты можешь мне помочь это сделать. Помоги мне исправить содеянное, скажи… Как мне всё это исправить и остановить? Я сделаю что угодно и заплачу любую цену, чтобы Эсмаурил жил.

Вихрь перехода вокруг богини замедлился. Молнии в глазах притушились, сменившись холодным, бездонным взглядом, изучающим меня, как насекомое под микроскопом. Тишина в храме стала вязкой и давящей.

— Любую цену? — ее голос потерял громоподобную мощь, став тихим, опасным шелестом высохших листьев. — Ты и представить не можешь, что такое «любая цена», мальчик. Ты играл с силами, которые не понимал, и теперь хочешь новой игры?

— Я не хочу играть! — вырвалось у меня с искренней яростью. — Я хочу исправить совершённую ошибку и заткнуть дыру, которую создал! Спасти Эсмаруил… и, видит Богиня, возможно, остальной мир от того кошмара, что я выпустил!

Её холодные и совершенные губы тронула едва заметная, безрадостная усмешка:

— Видит богиня, говоришь… Да. Видит. А ещё она видит твои прошлые заслуги. Как ты вытянул меня в новый мир, как позволил воплотиться истинным телом, как стал увеличивать количество моих последователей… — Она перечисляла это монотонным голосом, после чего резюмировала:

— Эти деяния и правда были велики в моих глазах, Винд, и они… они дают тебе один шанс. Только один.

Она подняла руку, и в следующий момент в воздухе, прямо передо мной, словно капли ртути, замерцали крошечные осколки… чего-то. Они не были материальны, и являлись по своей сути сгустками искаженного света.

— Видишь эти искры? — тихо спросила она, голосом, в котором появился странный, металлический отзвук. — Это осколки утерянного. Оно было инструментом… или ключом… а может быть картой. В общем творением иной эпохи, и иных богов. Оно было разбито и рассеяно по всем слоям реальности в битве, отзвуки которой тушили целые созвездия.

Она сжала ладонь в кулак, заставив осколки исчезнуть, после чего сказала:

— Сан'Рив, дурак, искал их, и ему совсем не мешало, что он знал только лишь обрывки древних легенд. Скорее всего он думал, что собрав их, станет богом, но он бы не понял и тысячной доли их истинного предназначения.

Ты же… Ты обладаешь статусом администратора, а значит есть вероятность, что сможешь их не только собрать, но и понять, а твои способности к взаимодействию с тканью реальности тебе в этом очень помогут.

Мириэлла снова посмотрела на меня, и практически прошептала:

— Собери сто осколков утерянного, Винд. Сто — число завершения, число пути. Я не знаю что это, и где это искать — с этим тебе придётся разбираться самому.

Интерфейс тут же замигал, фиксируя слова богини, и переводя её в формат квестового окна:

Внимание! Получен обязательный божественный квест: «Искупление Хаоса»!

Цель: Собрать 100 Осколков утерянного.

Описание: Рассеянные осколки древнего артефакта/ключа/сущности, обладающие уникальными свойствами и защищенные опасностями реальности.

Предупреждение: Каждый осколок представляет уникальную угрозу. Поиск требует высочайшего мастерства и взаимодействия с нестабильными зонами реальности.

Награда: Доступ к испытанию утерянного.

— Сто осколков… — прошептал я, даже не представляя, с какой стороны к этому всему подступаться.

— Когда соберешь все осколки, — продолжила Мириэлла, а её фигура снова начала терять четкость, растворяясь в темноте храма, — Они укажут путь к месту, где утерянное может быть… не восстановлено, нет. Оно потеряно навсегда. Но где его эхо, сможет открыть врата к испытанию.

Голос богини стал едва различим, но я всё-таки услышал:

— Пройти испытание… Это не гарантия победы над тем безумием, что ты породил, но это единственный шанс получить инструмент, или знание… Что-то, что может изменить расклад сил в этом мире. Что-то, что может дать нам шанс против новорожденного Хаоса или… перенаправить его ярость.

Это твой единственный шанс, Винд, дарованный тебе за все твои прошлые заслуги. Если ты не используешь его — готовься встретить конец, который ты сам нам всем и уготовил. И помни: время работает против нас. Его первый вопль… он уже близок.

С этими словами Мириэлла окончательно исчезла, оставляя меня в одиночестве, посреди пустого храма. Богиня повесила на меня невероятный по своей сложности квест, который был из серии: «пойди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что», однако я был настроен решить эту зубодробительную задачку во что бы то ни стало. Эсмаруил, а так же все его жители должны были жить любой ценой.

Тем временем я сам не заметил, как оказался в храме на территории Эсмаруила. Задерживаться здесь смысла никакого не было, поэтому я осторожно поднялся с колен, и морщась от фантомного чувства боли вышел на порог храма.

Вечерний Эсмаруил сиял под защитным куполом, активно восстанавливаясь. Люди и окторианцы, не ведая о нависшей над ними по моей вине новой катастрофе, продолжали восстанавливать привычную им жизнь, которая была до вторжения теней. Я смотрел на этот город, который спас от одной опасности, но взамен обрёк на опасность куда большую, и мысленно морщился от того, что из-за тупых секретов я не только снова влетел в приключения, но и утащил с собой весь мир.

Я понятия не имел — что это за осколки утерянного, но планировал заняться этим вопросом сразу же, как только разберусь с ключевыми вопросами, типа принятия присяги у войска теней, до которой осталось что-то около 20 часов времени.

Первым делом я решил проведать ту, кого просто не имел права забывать, но чтобы этот визит не пропал просто так — я решил следовать до своих покоев в гостевом доме не порталом, а при помощи верного ветра, чтобы своими глазами увидеть Эсмаруил и убедиться, что он жив, и потихоньку восстает из пепла.

Глубоко вдохнув вечерний прохладный воздух, я сосредоточился, и почувствовав знакомые, всегда послушные ветряные потоки, я позволил им обхватить своё тело, и поплыл, как на незримом листе, над медленно восстанавливающимся городом.

Вид с высоты был одновременно бальзамом на душу и немым укором. Я смотрел на изрешеченный фасад ратуши, который сейчас активно восстанавливался от магии зиуронга, на портальную площадь с мёртвыми арками порталов… И скрипел зубами от злости, что всё это произошло с моим любовно взращиваемым детищем.

Немного набрав высоты, я ускорился, и уже совсем скоро подлетал к гостевому дому, где не долго думая приземлился прямо на балкон своего этажа.

У дверей стояли стражницы-окторианки с мощными крыльями, переливающимися в сумерках оттенками бронзы и охры. Они настороженно вскинулись при моём неожиданном появлении, но практически сразу опознали меня, после чего выпрямились и с независимым взглядом уставились в никуда, будто меня тут и не было.

Я ответил им тем же, и не удостоив их даже словечком, целенаправленно прошёл в свои покои, сразу же почувствовав — насколько другой тут воздух. Он был совсем другим — теплым, наполненным ароматом целебных трав, сушеных ягод и… чем-то неуловимо родным, успокаивающим.

Комната за время моего отсутствия обрела свой, едва уловимый уют: мягкие ковры, низкие диваны с горой подушек, большие окна, выходящие на вечерний город… И у одного из этих окон, полулежа на оттоманке, укрытая легким пледом, была она… Эста.

Её серебристые крылья, обычно гордо расправленные, сейчас были аккуратно сложены за спиной, и лишь кончики перьев выглядывали из-под пледа. Лицо было чуть округлившимся, на нём одновременно лежала печать усталости, и глубокого, сосредоточенного спокойствия. Мой взгляд, словно сам по себе, упал на уже явно округлый живот под лёгкой туникой, и я поймал себя на мысли, что готов был любоваться этим вечно.

Рядом с ней, на низком табурете, сидел Сангон. Его перья уже не лоснились, а скорее напоминали выбеленную солнцем древесину, но глаза под густыми бровями были острыми, как у орла. Он что-то тихо нашептывал, держа руку над животом Эсты, а его пальцы излучали едва заметное золотистое сияние. Он первым поднял голову при моем входе, и моментально оценив меня своим взглядом, он тихо проговорил сухим голосом:

— Владетель, ты как нельзя вовремя. Я как раз заканчиваю сеанс.

Эста, услышав мой титул, открыла глаза. И я успел заметить, как в её огромных, глубоких, цвета лесного озера глазах — расцвела такая чистая, искренняя радость, что тяжесть с моей души на несколько мгновений отступила.

— Максим… — прошептала она чуть хрипловатым голосом, протянув в мою сторону свою руку.

Я буквально за два шага пересёк всю комнату, и опустился на колени рядом с оттоманкой, осторожно обнял окторианку, и прижался лбом к её виску, вдыхая знакомый, успокаивающий аромат.

— Как ты? — не найдя ничего лучше спросил я, немного отстраняясь, чтобы видеть ее лицо.

Эста на это улыбнулась слабой, но счастливой улыбкой, и сказала:

— Стала быстрее уставать, но Сангон говорит, что все… идёт правильно.

— Более чем правильно, Владетель, — вмешался целитель, убирая свою руку от тела окторианки. — Плод развивается с замечательной силой. Энергетика стабильная, чистая, очень… яркая.

Он пристально посмотрел на меня и продолжил:

— Госпожа Эста истощена не столько вынашиванием, сколько остаточным стрессом от недавних событий. Её тело и дух отдали все силы защите новой жизни во время вторжения. Сейчас ей требуется покой, усиленное питание с акцентом на душистые травы и ягоды из Леса Духов, и… спокойствие окружения. Сильные переживания, волнения, всплески энергии рядом с ней… Всё это сейчас крайне нежелательно.

Я кивнул, понимая не только сказанные слова, но и скрытый в них подтекст: «Особенно твои волнения и переживания, Владетель.» — Сангон явно знал больше, чем показывал.

— Она получает все необходимое? — спросил я, глядя на Эсту, на что она положила свою руку поверх моей, и с мягкой улыбкой сказала:

— Да, Максим, охрана безупречна, Сангон приходит дважды в день, Александра Степановна лично контролирует поставки еды… даже Дима принес какую-то диковинную сладость, и сказал: «для будущего летуна». — закончила девушка и тихо рассмеялась.

— Хорошо, — я почувствовал, как что-то болезненно сжатое внутри начинает расслабляться. Здесь, в этой комнате, пахнущей травами и теплом, под защитой верных стражей и мудрого целителя, был островок нормальности. Островок, который я должен был защитить любой ценой. Я осторожно погладил ее живот, после чего повернулся к целителю и спросил:

— Сангон, твоя оценка? Каков прогноз?

Старик аккуратно сложил свои тонкие руки на коленях, и проскрипел:

— При сохранении текущего режима и отсутствии внешних потрясений, Владетель, я вижу только позитив. Сила ребенка… она ощутима. Роды, когда придет время, потребуют подготовки и, возможно, помощи природных духов, но опасаться нечего. Главное сейчас — это мир и покой для матери. — подчеркнул он последние слова, снова глядя мне прямо в глаза.

— Мир и покой, — повторил я, глядя в окно на сияющий купол Эсмаруила и огни восстанавливающегося города. Где-то там зияла рана домена, копился безумный Хаос. Где-то ждали осколки Утерянного. А здесь… здесь был мой самый важный маяк. Моя причина идти дальше.

— Я обеспечу это, Сангон… Обеспечу любой ценой. — решительно сказал я, после чего снова обнял сонную Эсту, и прошептал её на ушко:

— Отдыхай малышка, и совсем скоро я к тебе вернусь. — затем поцеловав её в лоб, я задержался на мгновение, вдыхая ее запах, как глоток чистого воздуха перед нырянием в бездну.

Покидая гостевой дом, под прощальный взгляд Сангона, я знал: следующие дни будут для меня самым настоящим адом, но сейчас, пусть на мгновение, я чувствовал не только тяжесть долга, но и хрупкую, непоколебимую силу того, что защищал. Это придавало решимости. Сотня осколков? Испытание? Безумный бог? Пусть. У меня был маяк. И я не дам ему погаснуть.