Новая жизнь темного властелина. Часть 2

Глава 64

Шагнул в столовую Мужской крепости. Лука вошла вслед за мной. Одна её рука сжимала мои пальцы, другая вслепую шарила, пытаясь отыскать меч. Брать с собой оружие я не стал — давно уже предпочитал железу магию. Льере Лукории клинок тоже не выдал: она мне здесь нужна не для сражений. Лишь повесил на Луку защиту — «алмазную броню» — от чего лицо льеры приобрело характерную синеву; бросил ей в карман семурит: к камню и запитал плетение «брони».

Видел, что льера иль Гише захотела о чём-то спросить, но промолчала, следуя моим инструкциям. «Отвод глаз» скрыл бы наше присутствие от любого, кто находился бы сейчас в зале — при условии, что будем вести себя тихо, будем стараться быть незаметными. Это я Луке и объяснил. Однако заклинание не понадобилось. Оно сработало вхолостую: столовая оказалась безлюдной. Всё так же лежали повсюду на полу детские вещи. Но те служанки богини, что спали у стены, когда я уносил отсюда боярышень, исчезли.

Повернулся к Луке. Видел, что её распирает от желания меня о чём-то спросить. А ещё штос-офицершу явно смущало отсутствие у нас оружия.

— Говори, — разрешил я.

— Мы жеж в Кординии? — сказала льера Лукория.

— Да. На острове. Неподалёку от Оргоны — в Мужской крепости.

— Она захвачена этими… змеихами?

— Вчера вечером они здесь были, — сказал я. — Надеюсь, что не ушли: не хотел бы топать за ними до Оргоны.

— Что мы здесь будем делать? — спросила Лука.

— Ты — пока ничего. Оставайся в этом зале. Не выходи из него, не шуми. Жди меня. Как только разберусь с охраной крепости, вернусь сюда. Вот тогда мне и понадобится твоя помощь.

Льера иль Гише встрепенулась, схватила меня за рукав.

— Собираешься пойти воевать в одиночку? — сказала она. — С ума сошел?! Я одного тебя туда не пущу! Ты жеж забываешь, что я солдатка! Я офицерша! Меня учили сражаться! И я — женщина! Раз уж буду твоей женой — моя обязанность тебя защищать!

Женщина. Словно не я спас её от казни и вытащил из тюрьмы. Я улыбнулся — чтобы успокоить будущую супругу, а не потому что меня потешили слова штос-офицерши: желание местных женщин меня защитить давно не казалось забавным.

— Лука, — сказал я, — драки не будет. Помнишь, что случилось со стражницами во время твоей несостоявшейся казни? Вот то же произойдёт и здесь — поначалу. Оставайся в этом зале. Все двери я запру, войти к тебе никто не сможет, если только не пробьёт стену. Так что жди.

Погладил штос-офицершу по плечу.

— Я скоро вернусь.

Мой наставник в храме богини Моз когда-то сказал: «Логри (в той жизни я поначалу носил такое имя), ты можешь победить противника, забросав его розами. Но только в том случае, если смажешь их шипы ядом. Или если цветов окажется очень много; и твой враг задохнётся, придавленный их тяжестью.

Логри, герой от злодея отличается только тем, что герой победил. А победить можно лишь проявив большую решимость — решимость… на всё. Вспомни того же легендарного короля Грегора Первого, который основал наше королевство. Разве знаешь ты героя более достойного уважения, чем он?

И сравни его со всем ненавистным Клинтом Хромым, что триста лет назад вторгся к нам во главе орды пиратов Волчьих островов. Действовали оба воителя примерно одинаково. Но одного мы восхваляем. А другого ругаем и презираем — всё потому что Клинт проиграл.

Ты наверняка слышал такое выражение, Логри: добро всегда побеждает. Так знай: оно правдиво. Ведь всякий победитель непременно объявляет себя добром. Поэтому запомни, что главное — победить. Любым способом. Пусть поначалу твои действия и ужаснут даже тебя.

Методы не важны — только результат. Именно он останется в памяти людей. Ведь только в рассказах о герое его подлость выглядит, как хитрость и военная уловка; а реки чужой крови им пролиты всегда во благо. Какое бы благородство не проявил проигравший — для потомков он останется коварным злодеем».

В храме богини Моз меня научили побеждать.

В Акрильской Академии подсказали новые способы добиться победы.

В Вечном лесу разъяснили, что мнение и желания чужаков не имеют значения.

Зрителей я в Мужскую крепость не пригласил. Потому не пытался придать своим действиям здесь видимость «честного» поединка, а поступкам — зрелищности. Шансов на спасение противникам (противницам) не оставил. Укрываясь под «отводом глаз», прошёлся по крепости. Разбрасывал вокруг себя «обнаружение жизни» и «сон». Когда количество помеченных «маячками» потенциальных пленников и пленниц превысило нужное мне число, в ход пошло плетение «сердцедробилка».

В Аркее я уничтожал захватчиков иными способами. Не менее эффективными, но более эффектными. Пытался посеять среди мауглов ужас и панику, хотел заставить их забыть о жертвоприношениях и грабежах — отвлечь на спасение собственных жизней. Та моя тактика уберегла от смерти многих жителей Аркеи. И превратила меня в Убийцу. Здесь же, в Мужской крепости, я не пытался никого спасти — меня интересовал лишь результат. А ещё: скорее по привычке, чем по необходимости, экономил ману.

Льере Лукории не пришлось меня долго дожидаться. Служанок богини в крепости я обнаружил немного. Всё больше мужчин. Те словно мыши в норах прятались в комнатах жилых корпусов. Я пробежался по знакомым коридорам, разбрасывая плетения. Убедился, что Луку привёл с собой не зря: в одиночку бы я долго выковыривал мужиков из их укрытий. Пригодилась бы здесь и Васина помощь. Но я не рискнул оставить Мышку в Реве без охраны — даже в относительно безопасном «Доме ласки и удовольствий».

Вернулся в столовую, поднял с пола верёвку — льера иль Гише бросилась мне навстречу. Вывел Луку во двор крепости. Солнце уже спряталось за стеной, но многочисленные фонари позволяли легко ориентироваться в обстановке. Указал Лукории на мужские корпуса. Объяснил ей задачу. Велел штос-офицерше обойти комнаты, всех обнаруженных там спящий мужчин перенести в зал столовой. Не сомневался, что Лука справится: помнил, как она несла меня по лестнице в первый день нашего знакомства.

Льера иль Гише не стала тратить моё время на утоление любопытства. Уверен: после она задаст не один вопрос о том, что мы делали в Мужской крепости. Но сейчас Лукория уточнила лишь пару деталей и поспешила выполнять приказ — настоящая солдатка. Посмотрел ей вслед. Взгляд ненадолго задержался на широкой спине штос-офицерши, но потом соскользнул на её ягодицы. Великолепный генетический материал. Хорошая будет любовница, жена и маршал.

Льера Лукория отправилась собирать мужчин. Те приехали спасать человечество — я предоставлю им такую возможность. Знамя спасителей лишь ненадолго выпадет из ослабевшей руки служанок богини. Я подниму его… но ограничусь пока спасением только Кординии. Что там будет на других землях — пусть волнует змеих: уверен, что на остров они отправили не все свои силы. Мужикам в Кординии предстоит немало поработать. Никуда не денутся. Теперь уж точно. Но я позабочусь о том, чтобы их клетка здесь была как минимум позолоченной.

Предоставил штос-офицерше заниматься мужчинами — сам переключился на другие дела.

Похищение мужчин пусть и важное дело, но не главное. Основная цель моей вечерней прогулки в Мужскую крепость заключалась в ином. Для её выполнения я собирался использовать жизни усыплённых служанок богини: именно такие подношения нравятся обитателям инферно.

А ещё мне понадобятся игровой зал и длинная верёвка.

Выложил на полу зала три треугольника: тройной символ тёмного начала. Ритуал седьмого уровня — тут одним треугольником не обойтись. Бросил в центр получившейся фигуры моток верёвки. Сел, скрестив ноги, у одной из вершин ритуального символа. Как бы ни желала та моя часть, что считала себя эльфом, закрыть глаза — не шёл у неё на поводу.

Сейчас я использовал навыки из других жизней, навевавшие воспоминания не о Вечном лесе. Удерживая спину ровно, в такт сердцебиению я зачитывал наговор-мантру на древнеэрийском. Уверенно, громко. Частое пение укрепило голос. Не зря преподаватели ритуалистики рекомендовали нам заниматься вокалом. Отзвуки моих слов эхом метались под сводами зала.

Воздух напитался запахом свежей крови. И не только запахом — мелкие обитатели инферно быстро среагировали на ритуал: чувствовал их присутствие. Смерть и кровь служили путеводной звездой в нашу реальность для многих обитателей иных планов. Но мне нужна не мелочь: седьмой уровень ритуала предполагал призыв иных существ — не их физического присутствия, а внимания. Пусть только заметят меня — мне есть чем их заинтересовать.

Наблюдал, как пропитывалась кровью верёвка. Чётко проговаривал отрывистые слова на древнеэрийском. А в голове вертелась знакомая мысль: она наведывалась в мою голову при каждом ритуале уже насколько жизней подряд. Что было бы, выбери я тогда другой факультет? Что если бы я стал лекарем или повелителем стихий? Тогда не случилось бы во всех моих жизнях этих рек крови? Или выбора у меня всё же не было?

Ритуал я завершил в полночь. Так уж вышло, специально не подгадывал. Все рассказы о том, что именно ночью тёмная магия особенно сильна, а связанные с инферно ритуалы с большей вероятностью завершаются успехом — вымысел неспециалистов. Время суток не влияло на магию или призыв. Но действовать такие как я предпочитали всё же в тёмное время — лишь потому, что мы желали скрыть свои действия от окружающих, а ночью обычно меньше свидетелей.

В этот раз я решил не прятать последствия своих действий. Во всяком случае — не ото всех. Ещё в Академии мой куратор предсказывал, что я хоть и превзойду его в умении обращаться с тьмой и инферно (в этом он не ошибся), но никогда не перестану стыдиться своих действий. Я по-прежнему считал, что полубезумный старикан (так его называли студенты) оказался неправ. Но иногда… совершая такие поступки, как теперь, допускал, что в его словах был маааленький процент правоты. Иначе зачем я позвал в игровой зал Луку?

Льера Лукория остановилась у порога зала, окинула взглядом то, что я устроил внутри игровой комнаты. Не заметил на её лице ни испуга от увиденного, ни отвращения. Не увидел и равнодушия — зрелище явно не пришлось штос-офицерше по душе.

— Хочу, чтобы ты знала, — сказал я, — с кем собираешься связать судьбу. Посмотрела на всю эту грязь и кровь. Чтобы в следующий раз, если мне придётся подобное повторить (а я почти уверен, что придётся и не раз), мой поступок не стал для тебя шокирующей неожиданностью.

Лука погладила шрам, смахнула со лба капли влаги. Волосы её растрепались, слиплись от пота. Грудь часто вздымалась, точно после долгого бега.

Льера иль Гише повернулась ко мне, пожала плечами.

— Я бы поступила с ними проще, — сказала она. — Выпустила бы им кишки или срубила этим гадинам головы. Но ты в своём праве, Кир. Я тебя не осуждаю. Да и кто осудит? Они пришли к тебе домой, убили твоих родных. Мы, солдатки, знали на что шли, когда поступали на службу. На войне умирают — это помнят все. И умирают по-разному — такое, что устроил ты, тожеж случается и служит устрашением для других. Не буду утверждать, что мне нравится… вот это. Но… раз уж я стану твоей женой… Рада сознавать, что если меня убьют, ты поступишь с моими убийцами… вот так жеж.

— Можешь в этом не сомневаться.

Лука ухмыльнулась. Хлопнула меня по плечу — по-приятельски.

— Я и не сомневаюсь, — сказала она. — Успела тебя неплохо узнать. И вот это… меня нисколько не смущает. Особенно после того, что ты устроил на площади в день моей несостоявшейся казни. Тогда… действительно было жутковато. А почему ты не убил вот этих? Я вижу: они ещё дышат.

Она указала на троицу спавших неподалёку от входа змеих.

— Мне они понадобятся в Бригдате, — сказал я.

Луку я оставил в столовой Мужской крепости — охранять спавших пленников и пленниц. Сам отправился в первый квадрат столицы Кординии. Там предстояло завершить начатый в игровом зале ритуал.

Хранительница меня не встретила. Хотя я и готовился к новому удару в грудь: отдельные личности бывали очень непонятливыми. Бросил «обнаружение жизни» — поблизости от дерева никого не обнаружил.

Пропитанная кровью верёвка не успела подсохнуть. С её витков то и дело срывались и падали на землю тёмные капли, шуршали опавшей листвой. Аромат коры меллорна плохо сочетался с запахом крови.

В прошлой жизни я рассказывал о священных эльфийских деревьях своим подругам и ученицам. С одной из них — с той, что потом стала бабушкой короля — у меня однажды завязался спор. На тему: так ли неуязвимы меллорны, как мне всегда казалось.

Рассказывал о том, что коллективный разум священной рощи способен отражать магический и физический урон. Пробить его заслон непросто — такое под силу лишь сплочённой группе архимагов или толпе опытных шаманов. И при условии, что сами меллорны не станут огрызаться.

Ведь для любых мудрёных коллективных плетений требовалось немало времени. А духи и обитатели инферно не откликались на призыв шаманов мгновенно. Но много ли нужно времени гигантским деревьям-стражам, чтобы смять любую оборону и раздавить, словно блох, и архимагов, и тех же шаманов?

Мы долго обсуждали способы борьбы с меллорнами — из простого интереса, с точки зрения специалистов по тёмной магии. Просчитывали вероятности как физического уничтожения деревьев, так и способы магического истощения рощи. Тогда в одной из версий моей подруги и промелькнуло выражение: «гаситель разума».

В тот раз вариант с «гасителем разума» мы отбросили, как малопригодный. Нам сложно было представить, что дерево разрешило бы противнику приблизиться к себе с проклятой цепью, да ещё и позволило бы обмотать ею свой ствол. Любого, кто попытался бы такое проделать, стражи мгновенно превратили бы в отбивную.

Проклятая цепь лишь ненадолго всплыла тогда в нашем разговоре. Мы тут же позабыли о ней, переключившись на обсуждение других способов борьбы с разумными рощами. И не только по причине того, что не придумали, как донести саму цепь до меллорна: лишив разума одно дерево, всей роще большого урона не нанесёшь.

«Но это в том случае, если в священной роще не одно взрослое дерево», — подумал я, перебирая вчера в памяти все способы, что родились тогда при нашем споре.

«Гаситель разума» — проклятая вещица, которую на моей памяти в нескольких мирах использовали, чтобы избавиться от надоевших правителей, от конкурентов или для получения наследства. Изготовить её несложно. Нужен лишь простенький, но кровавый ритуал призыва существ инферно.

Тот, что я проделал в Мужской крепости.

Вот только для создания «гасителя разума» я решил использовать не цепь — сомневаюсь, что даже с магическим усилением мышц смог бы переносить с места на место металлическую цепочку нужной длины. Для моей задумки отлично подойдёт и верёвка. Хватило бы ей только длины.

Плетением припечатал кончик зачарованного шнура к коре дерева. Насколько понимал, Старшее дерево предков не умело развеивать магические плетения — иначе не избавилось бы от боярышень. Не спеша зашагал вокруг меллорна, обматывая вокруг ствола пропитанную магией и кровью жертв верёвку.

Ливень боевых заклинаний обрушился на меня внезапно и сразу в полную силу — всё те же недоработанные «огненные шары», «воздушные кулаки» и «ледяные шипы». Похоже, дерево предков почувствовало исходившую от шнура эманацию тёмной магии, заметило следы инферно. И сделало правильный вывод.

Созданный на основе шнура «гаситель разума» не убьёт меллорн. Моей целью была вовсе не смерть дерева — ведь тогда умрёт и роща, пусть убогая и неполноценная. Но то, что не имело смысла в нормальной священной роще, вполне годилось для этой — я лишал разума конкретное дерево.

«Алмазная броня» позволила мне не отвлекаться на потуги меллорна. Короткий наговор на древнеэрийском и чётко рассчитанный ритм шагов — в момент завершения ритуала шнур совершил полтора оборота вокруг ствола. Я прокусил запястье левой руки, брызнул своей кровью на верёвку — ритуал завершён.

Шквал ударявших в мою защиту заклинаний иссяк.

Окровавленный шнур неторопливо, но неумолимо разрезал кору, погружался в древесину. Скоро верёвка полностью утонет внутри дерева — к утру на стволе меллорна останется лишь похожая на шрам полоса. А через пять-семь дней исчезнет и она.

Я подобрал с земли охапку листьев, вытер ними руки. Визуально, никаких изменений в квадрате не произошло. Всё так же шелестела листва, всё так же в воздухе витал запах сырости и коры меллорна.

Однако я чувствовал: всё изменилось.

Первый квадрат остался без привычного хозяина и защитника.

Разум древнего дерева погрузился в пучину забвения.