Нф-100: Псы кармы, блюстители кармы. Весь роман целиком

Глава 3.

Мей.

Пальцы Меймуна скользили по клавишам компа все медленнее, пока совсем не замерли над ними, мелко подрагивая в паре миллиметров от молочно-серой пластиковой поверхности. Кофе не помогало, а в пользе спиртного для работы он разочаровался уже давно. Спать ты, конечно, не будешь, но ничего путного не напишешь.

Итак, наш герой, Эриг Армский, оказывается на враждебной планете, и к концу сегодняшней ночи ему нужно с нее выбраться, спасти друга, захваченного пиратами с Белого астероида, и все это листах на пятнадцати убористого двенадцатого "Times New Roman". Иначе Кирилыч может срезать гонорар за всю работу - чтоб сроки не затягивал. И чего тебе, старый хрыч, не понравился первоначальный вариант? Мало крови и любви, много размышлизмов, пипл этого не любит, у пипла слюна на размышлизмы не выделяется. А как же воспитательная функция литературы? А нехай его Бабель с Врубелем воспитывает, а у нас бизнес! Тьфу!

Не о том ты мечтал, дорогой молодой фантаст, пишущий под псевдонимом Меймун, когда бросал работу в небольшой, продажной (в смысле тиражей) газетенке и уходил на вольные литературные хлеба. Жена, вон, вдвое больше тебя получает. Стыдно.

Чем же опасна эта планета, что наш герой с нее так благополучно сбегает? Вечная зима, минус пятьдесят, а у него после катастрофы остались только трусы да кепка? Злобные твари с зубами..., нет, зубы - это банально, лучше без зубов, но с огромной пастью, и пузом, полным ядовитого желудочного сока, заглатывающие жертву целиком и переваривающие ее живьем. Кириллычу понравится - с тех пор, как издательство перешло на ужастики вроде Лавкрафта, он не устает повторять: "Хорошая порция слизи поможет протолкнуть вашу книжонку в желудок читателя". А мы, значит, этих тварей научимся побеждать длинными заостренными с обоих концов палками - вставил такую в пасть, и гуляй по всему нутру хоть до самой жопы...

Эх, Мей, Мей... Помнится, когда-то ты сокрушался о том, как трудно сказать что-то новое в литературе. Как выяснилось, лепить жвачку для публики, желающей легкого чтива на диване после на работы, порой еще труднее. Ну-с, поехали...

Меймун вышел из рабочего транса часа в четыре ночи, когда планета уже давно обрела название и номер в галактической справочной книге, после чего была покинута и забыта. Друг, похищенный пиратами, поменял пол с мужского на женский, сами же пираты переместились с Белого астероида сначала в Малую Магелланову черную дыру, а потом просто в Магелланову черную дыру. Поскольку по здравому размышлению черная дыра у Магеллана могла быть только одна. Мей уснул за компьютером, не замечая, как пальцы продолжают конвульсивно выстукивать по клавиатуре. Когда откинутую назад голову слишком резко повело налево, он вздрогнул и проснулся.

- Черт! - в глазах плыло от переутомления - все-таки 30 лет это не студенческие 18, когда он мог не спать по четверо суток. Годы дают о себе знать. Он поморгал веками, вытряхивая из-под них царапающую как песок усталость, и уставился на экран.

На белом листе на три строчки ниже описания последнего подвига Эрига Армского присутствовала надпись: "вампиртроль".

- Не понял... - у фантаста, которому не раз приходилось сражаться со стаями вампиров и ордами троллей, вдруг неприятно скрутило внизу живота. Через секунду в кухне за стеной раздалось мелкое позвякивание. Мей тихонечко встал, по прежнему глядя на экран и пытаясь найти разумный ответ иррациональному событию. Спокойно! "Вампиртроль" это объяснимо - просто граждане, располагавшие буквы на клавиатуре компа, эти одиннадцать разместили рядом друг с другом. Сколько там обезьян должны тысячи лет стучать по клавиатуре, чтобы одна из них написала "Войну и мир?". Вот-вот, а я все-таки разумная обезьяна, могу и во сне кое-что осмысленное "слабать". Вопрос второй - кто же там шарится в кухне?

- Лена? Ты вернулась? - он выглянул из-за перегородки в кухню, едва-едва освещенную начинавшимся рассветом, - твою дивизию...

Окно кухни было открыто, как и дверца обклеенного переводками холодильника. А в нутре последнего копался худющий мужик в длинных семейных трусах мышиного цвета. Сам мужик был того же серого оттенка, но с небольшим добавлением коричневого - как старая пемза, которую продают старички на блошиных рынках. Голова этого субъекта утопала в кастрюле борща, наружу торчали клоки нечесаных волос, торс, руки и ноги заросли редкими вьющимися волосками. Затылок непрошенного гостя все время подергивался, а из кастрюли в такт этим движениям раздавались щербающие, тянущие звук. Дядя шумно уничтожал борщ - продовольственный запас Мея на неделю.

- Ах ты га-ад! - как-то задумчиво и даже мечтательно протянул тот.

Ночной воришка вынул голову из кастрюли и предстал перед Меем во всей красе - худое треугольное лицо, все в крупную серую кожистую складку, острый подбородок, низкий сморщенный от великого удивления лоб и круглые желтые глазки с пульсирующими горошинами зрачков. Уши товарища выпирали из-под свалявшихся косм, на кончике одного - классическая картинка для комикса - повис кусок капусты.

- Ой, - тонко пискнул похититель борща и сиганул в окно...