Незабываемая Лола

Ep. 15. Возвращение домой

— Родители не разрешают нам водить парней, — с легкой улыбкой, первой за целый день, сказала Лола, когда они подошли к ее дому, — так что не вздумай возвращаться, пока мы в гостиной.

Эван хмыкнул, и она осторожно приоткрыла дверь. Мать сидела в гостиной и читала книгу, а отец, расположившись на диване, смотрел телевизор.

— Мама? — позвала Лола. — Папа?

Никто не обернулся, никто не услышал. Она прошлась по комнате, раздумывая, что делать, а затем быстрым шагом подошла к матери.

— Мама, я здесь!..

Мать молча перелистнула страницу. Отец сделал телевизор чуть громче.

— Мама! Услышь меня! — настойчиво произнесла Лола.

Глаза матери невозмутимо скользили по строчкам.

— Ты никогда меня не слушала! — повысила голос Лола, словно пытаясь перекричать разыгрываемый на экране футбольный матч.

В гостиной царило абсолютное спокойствие — граничащее с безразличием и равнодушием.

— Так услышь хотя бы сейчас!! — Лола протянула к матери руку.

— Нет! — крикнул Эван.

Но Лола уже коснулась ее локтя. Удар был таким сильным, что ее отбросило на два шага назад, и она бы наверняка упала, если бы Эван не подхватил ее.

— Лола, не делай так больше! — раздался его взволнованный шепот, а может, крик: в гуле, бушующем в ее голове, она не могла различить разницу. — Нельзя…

— Лола?..

Оба застыли на месте, Лола — все еще дрожащая, Эван — изумленный. Ее мать рассеянно потирала руку в том месте, где коснулась Лола.

— Что Лола? — сделав звук чуть тише, оторвался от телевизора отец.

— Мама, ты меня слышишь⁈ — вскрикнула Лола, цепляясь пальцами в плечи Эвана. — Помнишь⁈ — голос ее хрипел от волнения.

— Я почему-то подумала про Лолу, — сказала мать. — Как она там?

У Лолы из глаз брызнули слезы.

— Эван, получилось! Еще немного — и…

— Я переживаю за нее, — вздохнула мать, — она же плохо знает французский и так тяжело адаптируется. Сколько ей времени потребовалось, чтобы подружиться с девочками из команды… Надеюсь, нам не придется за нее краснеть.

Лолу тряхнуло так, что Эвану пришлось еще крепче подхватить ее. Хотя ничего общего с ударами Лимба эта боль не имела.

— Не надо волноваться, — сказал отец, вновь беря в руки пульт от телевизора. — С ней все хорошо. Это же наша Лола…

Отец снова уставился в экран, а мать — в книгу. Лола закрыла глаза, старясь успокоиться. Но успокоиться ей мешал голос комментатора, сообщающий итоги матча, и равнодушный шелест страниц.

— Пойдем, попробуем завтра, — прошептал Эван и, все еще обнимая, повел ее к лестнице.

— Родители… — потерянно пробормотала она, не решаясь даже обернуться. — Как?..

— Никак. Поэтому я и не ночую дома.

В полном молчании они зашли в ее комнату, и Эван посадил ее на кровать. Разбитый шкаф был поднят и приставлен к стене, одна из дверок качалась, зеркало пошло трещинами, а в нескольких местах и вовсе недоставало крупных осколков. Воспоминание о том, как все это произошло, неожиданно придало сил. Она смогла тогда изменить события, а значит, сможет и сейчас! С этими мыслями Лола резко вскочила с кровати.

— У меня же есть подарок для Лили! Она меня вспомнит!..

Она кинулась к шкафу и начала осторожно перебирать полку за полкой, пытаясь вспомнить, куда его спрятала.

— Что ты ищешь? — спросил Эван, с беспокойством следя за ее поисками.

— У Лили скоро день рождения, — отозвалась Лола из шкафа. — Я купила ей браслет, и еще есть подписанная открытка. В такой яркой коробочке… Не помню, куда спрятала.

— Туда, — ткнул он на нижнюю полку.

Завернутая в старый свитер, который обычно не вызывал у сестры интереса во время набегов на шкаф, там лежала небольшая золотистая коробочка. Лола изумленно обернулась.

— Ты же говорил, что был здесь всего один раз!

— Я так не говорил, — возразил он. — И если пообещаешь не сердиться, — на губах его появилась озорная улыбка, — я скажу, где чаще всего раскатывал свой спальный мешок…

Лола пристально смотрела на него. Чтобы сказала мама, если бы узнала, что в ее комнате спит парень? Пусть ему, конечно, нельзя было к ней притронуться, но все-таки он парень…

— И много ты видел? — быстро спросила она.

Он неопределенно пожал плечами.

— Эван, а ты… — она слегка смутилась. — Ты видел меня когда-нибудь… — ее пальцы вращали ручку шкафа так стремительно, словно хотели открутить. — Без одежды?..

— Нет, — мгновенно ответил он.

— Ни разу?

Он молча кивнул. Ручка жалостливо скрипнула, и Лола оставила ее в покое, недоверчиво разглядывая его лицо, слишком бесстрастное для подобного вопроса.

— А как мне понять, что ты говоришь правду?

— Не задавать вопросы, на которые я не смогу ее сказать, — уклончиво отозвался он.

— Так ты видел?

— Нет, — повторил он с такой улыбкой, что она пожалела, что вообще начала спрашивать.

Стараясь скрыть смущение, она потянулась за подарком, но не успела даже коснуться золотистой стенки, как ее ударило. Однако этот ток не имел ничего общего с Лимбом. Это был самый настоящий ток человеческих прикосновений — приятный и одновременно неловкий, волнующий и еще больше смущающий. Пальцы Эвана, одновременно с ней потянувшегося к коробочке, случайно коснулись ее ладони. Чувствуя их тепло, она затаила дыхание. Ей показалось, что в тишине между ними пропустили еще один разряд, и воздух задрожал — от предчувствия или предвкушения, она еще и сама не понимала чего. А потом Эван торопливо подхватил коробочку в руки, не дав этого сделать ей. Его пальцы непроизвольно дернулись, и подарочный бантик нервно подпрыгнул несколько раз.

— Зачем ты это делаешь? — тихо спросила она, поборов желание коснуться его вновь. — Ведь тебе же больно…

— Не хочу, чтобы больно было тебе, — ответил он. — Где комната твоей сестры?

Дверь в спальню Лили была приоткрыта, и они осторожно проскользнули внутрь. Их встретил полный беспорядок — такой же, как и тот, который, как казалось Лоле, царил у сестры в голове. Кровать была не заправлена, прямо на одеяле валялись тюбики от помады и туши, по всем углам была разбросана одежда, и даже на подоконнике что-то лежало. Оставалось загадкой, что Лили хранит в шкафу. Без труда Лола различила в куче вещей свою любимую блузку, рукав которой тоскливо выбивался наружу, словно прося о помощи. В любой другой ситуации ее бы это рассердило, а сейчас было безразлично.

Сестра в пижаме сидела за ноутбуком и, таская одной рукой чипсы, другой стучала по клавишам. Стол был густо покрыт мелкими крошками, на экране слоями копилась пыль — так что на ней даже можно было написать свое имя. Но, подумав об этом, Лола вспомнила не читаемые для всех надписи на парте и стене. Никто теперь не сможет разобрать ее имя, так что и смысла его писать тоже больше не было.

Эван аккуратно положил коробочку на стол — прямо между открытой пачкой и корпусом ноутбука. И когда Лили в очередной раз потянулась за хрустящими чипсами, она заметила блестящий подарок. Клавиатура тут же была забыта, и ее пальцы с любопытством потянули ленточку.

— О! — раздался восхищенный вздох. — Откуда это?..

Коробочка упала на пол, и, даже не заметив, что внутри осталась открытка, Лили нацепила браслет на руку. Лола тяжело вздохнула, и, быстро наклонившись, Эван вытащил открытку и бросил прямо на клавиатуру. Лицо его перекосило как от резкой зубной боли, но тишину он не нарушил.

— Возьми же открытку! — вскрикнула Лола, глядя на увлеченно рассматривающую браслет сестру.

Вместо этого Лили отошла к зеркалу, и Лола, отчаявшись, устало прислонилась к стене. Кричать было бесполезно, просить и плакать тоже. Оставалось только ждать и надеяться.

Прошло несколько минут прежде, чем Лили вновь вернулась к горящему экрану и наконец-то увидела открытку.

— Дорогой сестренке на ее день рождения, — пробежалась она по строчкам.

— Вспомни меня! — гипнотизировала ее взглядом Лола.

— Какой у нее все-таки хороший вкус! — пробормотала Лили и, отбросив открытку к пыльной кучке тетрадей и книг, бережно погладила браслет.

— И это все? — разочарованно выдохнула Лола.

Сестра выключила свет и, положив браслет обратно в коробочку, отправилась к кровати. Горящий экран ноутбука, как надежный фонарь, осветил ей путь. Застыв словно в трансе, Лола смотрела на эту яркую дорожку, пока она окончательно не погасла. И вместе со светом ей показалось, что выключилось и что-то внутри нее.

— Лола, пойдем, — тихо сказал Эван. — Завтра продолжим.