Неясные огни

Глава 27

Ритуальный круг ярко вспыхнул пурпуром, стремительно темнея. Яркие символы раскалились добела, пространство внутри заискрилось, потрескиваясь от напряжения. Струи крови, изливаясь на снег, замедлились и зависли в воздухе, рассыпаясь на мелкие круглые капельки.

Безжизненное тело брата поднялось в воздух, изогнувшись в спине, и с раскинутыми в сторону руками зависло на уровне глаз. Вот и всё, теперь не осталось даже его. Но я не почувствовала никакого укола совести. Просто ничего.

Я ощутила движение потоков. Впиваясь в тело брата, они вытягивали его кровь, раз за разом, пока не вытянули её всю, зависнув в воздухе россыпью красных бусин, поблескивающих от сияющих символов церемониального круга. Мощный поток приподнял и меня, обволакивая энергией, а кровавые сгустки двинулись ко мне. Подлетев, они не проходили мимо сквозь душу, а прилипали, словно к невидимому телу, и растекались по поверхности.

Кровь, очерчивая новую кожу кровавой пеленой, сгущалась и просачивалась внутрь. В груди раздался стук, а потом ещё и ещё. Новое сердце наполнилось кровью, отбивая ритм вновь созданной жизни, и сеткой вен окутало меня изнутри. Тело наливалось тяжестью, возвращая давно забытые ощущения. Я почувствовала холод снежинок, таящих от соприкосновения с тёплой кожей. Вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, я ощутила на языке металлический привкус. Тонкая красная пелена обволакивала, постепенно впитываясь, оголяя бледную кожу, обдуваемую ветром. Опустившись на землю, я улыбнулась и смахнула несколько прядок белоснежных волос с лица. Я была жива. А затем пришла невыносимая боль.

Сотнями оголённых нервов тело будто загорелось. Меня словно резали на живую раскалёнными ножами, впивались иглами, выкручивали суставы и сдирали кожу. Я схватилось за голову, жжение внутри достигло пределов, и я истошно заорала.

Кто-то накрыл меня мантией и взял на руки. От боли я едва соображала, быстро и поверхностно дыша, а по щекам сами собой текли ручейки слёз.

— Быстрее! — издалека раздался голос Син, — родовые потоки разрывают тело, чем быстрее вы закончите, тем лучше! Я попробую немного приглушить боль, но только спешите.

Разум помутнел. Я изо всех сил пыталась оставаться в сознании, но мне казалось, будто я горела заживо. Я стиснула зубы и вцепилась в себя ногтями.

Меня усадили на что-то мягкое, потом стало немного легче. Я смогла открыть глаза и обнаружила себя в тёмной комнате со свечами. Передо мной стояли четыре жрицы, держа в руки какие-то тряпки.

— Ты должна надеть это, — сказала одна из них.

— Церемониальные одежды, — договорила вторая.

— Традиция, — поддержала третья.

— Где Маркус? — еле ворочая языком спросила я. В горле пересохло. — Воды…

Опять мельтешение перед глазами, а потом мне в руку сунули холодный стакан. Жадно выпив его до дна, я кое-как смогла сфокусировать зрение.

Жрицы подняли меня с кровати и придерживая надели на меня чёрное платье с запахом. Ноги то и дело подгибались, и если бы не девушки, я не смогла бы простоять и минуты.

Я с трудом опустила голову и попыталась его разглядеть. Внутренняя часть платья из струящейся ткани в чёрный же орнамент заканчивалась длинным шлейфом. Верхняя часть из более плотного шёлка с россыпью тёмных камней спереди завязывалась широким поясом с бордовым орнаментом. Длинные рукава в пол имели разрезы спереди и оголяли руки до локтя. Ворот оголял бледные плечи. На голову мне водрузили чернёную корону с острыми шпилями.

— Зачем это всё? — с трудом выдавила я, пока жрицы надевали мне на ноги туфли с высокими завязками.

— Нельзя предстать перед Повелителем голой, — пояснила одна из девушек, подведя меня к зеркалу.

— Это недопустимо, — поддержала вторая.

— Неуважение к Богу и обрядам, — кивнула третья.

— Исключений нет ни для кого, — заключила четвертая.

Взглянув на отражение, я подумала, что сплю. Новое тело полностью повторяло старое, даже родинки были на тех же местах, только вот кожа стала такой бледной, что дала бы фору снегу. В чёрном одеянии и с тёмной короной я была похожа на прошлую себя. Но вот глаза… они изменились, выдавая весь прожитый ужас последних месяцев. Смерть отпечаталась на мне, и вряд ли такое эхо когда-либо останется в прошлом.

Дрожащими руками я потрогала себя, убеждаясь, что я не сплю, и всё происходит в реальности, но каждое прикосновение отдавалось резью, напоминая, что нужно спешить.

— Идём, — потянула за собой жрица, удерживая меня от падения.

Ноги заплетались, путаясь в длинном подоле, несколько раз я чуть не упала, но девушки удержали меня.

— Аккуратнее, у тебя мало времени, а церемония венчания сложная, — предупредила жрица, вводя меня в главный зал.

— Венчания? — переспросила я, думая, что ослышалась, но мне никто не ответил.

Что всё это значит?

Жрицы провели меня внутрь помещения и удалились, встав на свои места во кругу, опустившись на одно колено. Они склонили головы, и начали читать не то заклинание, не то молитву, и на меня больше не обращали внимания. Я попыталась оглядеться.

Высокий потолок уходил в темноту, по стенам горели свечи, двумя спиралями поднимаясь к шпилю. Узкие витражные окна отливали алыми всполохами, отражая огоньки. Сложная вязь символом покрывала чёрный камень вокруг стрельчатых арок окон. А посреди зала расположились пять колонн, уходящих в причудливую резную крышу, напоминая беседку. Над каждой колонной возвышалась небольшая статуя в капюшоне, держащая в руках чашу, наполненную кровью. Под крышей в этой своеобразной каменной беседке стоял прямоугольный алтарь со статуей Кровавого Бога. Перед ним была пустая чаша, а по бокам горело по одной большой красной свече.

Около алтаря стояла высокая худая женщина, видимо, та самая Леилани. Её одеяние было похоже на остальные, но половину лица скрывала маска, напоминающая переплетение золотых нитей, сверху заканчивающихся пятью острыми лучами, как моя корона. Глаз жрицы не было видно.

Я попыталась сделать шаг, но боль так резанула, будто молнией ударило, и я начала оседать. Меня поймали сильные руки и аккуратно подняли.

— Держись, скоро всё закончится, — Маркус поддерживал меня за талию, но колени вновь начали подгибаться.

— Мне так больно, что я идти не могу, — еле слышно прошептала я.

Вампир повернулся и просто взял меня на руки и аккуратно понёс к алтарю. Я ощущала его руки, чувствовала дыхание, запах. Всё то, чего мне так не хватало, пока я была призраком. Дрожащей слабой рукой я дотронулась до его лица и почувствовала давно забытое тепло кожи. Его кожи. От нахлынувших на меня эмоций я чуть не разревелась.

Он аккуратно поставил меня на ноги, но всё ещё придерживал за талию. Все силы уходили на то, чтобы хоть как-то абстрагироваться от боли и оставаться в сознании, иначе я просто не выдержу. Стоять было тяжело, тело словно налилось металлом. Часто дыша, я пыталась не упасть, но голова то и дело кружилась, отчего в глазах плыли цветные пятна и летали мушки, а изображение периодически расплывалось.

— Держись, — сжал мою руку Маркус, и я хотела сжать в ответ, но слабые пальцы не слушались, — скоро всё закончится.

Я посмотрела на него, но не смогла ничего сказать, а из глаз просто покатились слёзы боли. Мне казалось, что убить брата было непостижимой задачей, но вытерпеть то, что сейчас, когда тело просто разрывает на куски, было выше моих сил. В голове опять помутнело, и я всхлипнула.

Вампир потянул за руку и обнял меня, убирая прилипшие мокрые от слёз прядки с лица.

— Ты проделала очень длинный и сложный путь, — спокойно произнёс он, хотя в его глазах бушевала тревога, — осталось совсем чуть-чуть, ты сильная, и ты выдержишь.

— Мне так больно…

— Я знаю, девочка моя, потерпи ещё немного.

Резко обернувшись к Леилани, он поторопил её.

Я плохо слышала её заклинания, нараспев прочитанные из древней книги на каменном алтаре. Сознание то ускользало, то возвращалось вновь. Бросив все силы просто на то, чтобы стоять, я не сразу заметила, как жрица подошла и встала перед нами, приказав вытянуть обе руки.

Послушно протянув руки вперед, я пыталась сосредоточиться, а тем временем Леилани начертила на коже цепочку символов от локтей до запястий. Тоже самое она проделала на второй руке и перешла к Маркусу, повторив знаки.

Встав перед нами, она подняла вверх острый кинжал, по всему клинку которого шли письмена, аналогичные тем, что были у нас на руках, и что-то прошептала, после чего клинок налился алым светом и будто раскалился.

— Кровавый Бог, наш тёмный Повелитель, приветствует всех, кто готов предстать перед ним душой и телом. Обряд венчания навсегда свяжет ваши жизни и души, не давая отступить даже перед лицом окончательной смерти. Лишь имея чистые помыслы, вы можете получить благословение. Тот же, кто недостоин, никогда не вернется в Собор. Если вы готовы встать на этот путь, да будет так.

Венчание — это же свадьба? Что происходит?

Сердце стремительно забилось, а к горлу подкатил комок из шипов. Мне показалось, что я начала задыхаться. С трудом хватая ртом воздух, я уставилась на Маркуса.

— Ты говорил, что ритуал привяжет меня к источнику, почему не объяснил? — почти плача спросила я, — венчание…

— Главное, что ты будешь жить, это единственный способ…

— Не такой ценой! Что ты делаешь?! — воскликнула я, — ты не обязан идти на такие жертвы!

Я отступила, но вампир поймал меня и притянул обратно.

— Да не иду я ни на какие жертвы, пойми ты наконец. Я не сказал тебе, потому что опасался, что ты сразу откажешься, что ты сейчас и делаешь. Ради чего мы всё это затевали? Чтобы ты умерла?

— Я не отказываюсь, я не хочу, чтобы ты совершал ошибку.

Как он не понимает? Связь навсегда? Со мной? Немыслимо, это ошибка, о которой он просто пожалеет и бросит меня. Я не подхожу ему, я же никто…

— Я много совершал ошибок, но венчание точно не входит в их число, — обнял он меня, пресекая все попытки вырваться, — всё, что я делаю, исходит исключительно из моих чувств к тебе, я никогда не стал бы воскрешать тебя и уж тем более предлагать обвенчаться, если бы ничего к тебе не испытывал. Ты не ошибка, о которой я буду жалеть, у меня было много времени подумать. И если церемония сегодня не состоится, то точно не из-за меня. Это сложный шаг, ты боишься и не уверена, я понимаю, но разве не этого ты хотела сама?

— Я уже не знаю, я запуталась… я боюсь, что не достойна жизни… и тебя. Все вокруг говорят, что я тебе не нужна, что ты используешь меня.

Я сглотнула и закрыла глаза, не в силах продолжить.

— Амелия, мне с огромным трудом далось признание даже самому себе, но я повторю: я люблю тебя и не хочу никуда отпускать. Ты нужна мне.

Он поднял меня за подбородок, внимательно посмотрев мне в глаза, и нежно погладил по щеке. В его глазах отражался страх, и я была ему причиной. Было больно, но я искренне улыбнулась ему.

— Я хочу остаться с тобой, и хочу тебе верить.

— Тогда держись и обещай, что выстоишь то, что сейчас будет. Ты сильнее, чем ты думаешь.

Я кивнула, втягивая носом воздух, и вампир кивнул жрице.

— Вытяни руки, — подошла она к Маркусу, а потом полоснула острым лезвием от локтя к запястью через все написанные символы.

Мне поплохело.

Когда Леилани подошла ко мне, только животный страх, пригвоздивший к полу, не дал мне сбежать. Затравленно взглянув на вампира, я протянула руки вперёд и зажмурилась. Когда кожу полоснуло острой болью, я вскрикнула и сдала челюсти.

Кровь заструилась из глубоких разрезов, капая на чёрные плиты пола. Набрав моей и его крови в чашу, жрице продолжила читать нараспев воззвание, чертя на лбу статуи нашей кровью какой-то символ. Затем она перелила содержимое чаши в нишу алтаря, и кровь закапала с сердца, которое держал у груди Имшаллу. Дочитав заклинание, Леилани вышла из под каменного алтаря и встала в круг жриц на колено.

Сердце колотилось, как бешеное, отбивая жёсткий ритм в висках и выдавливая струи крови на пол. Ещё немного и крови во мне просто не останется.

— Я с тобой, — одними губами проговорил обеспокоенный вампир, я даже ответить не смогла.

Меня начала сотрясать крупная дрожь, наклонив голову, я закусила губу, молясь выдержать этот ужас. В голове стучали молотки, отбивая бой всё сильнее и сильнее. Горло сдавило, стало трудно дышать.

Капли, падая на камень, собирались в лужицы и текли к незамеченному ранее желобу, идущему вокруг на манер ритуального круга. Когда круг заполнился нашей кровью, то вспыхнул алым светом, а следом на ним вспыхнули и письмена. Воздух начал сгущаться, а кровь, наполнив основной желоб, пошла вверх по каменным колонам, образовывая некий рисунок, соединяясь под потолком знаком Повелителя и сияя алым огнём.

Круг на плитах засветился, а через секунду я подлетела в воздух, погружаясь в кровавый столп энергии, выбивающий душу из реальности. Энергия бурлила и застилала глаза. Она проходила сквозь меня, обжигая огнём, пока я не перестала видеть и слышать. Вокруг осталось только кровавое марево и полная тишина. Исчезли боль, исчезло биение сердца. Я больше не чувствовала тело. Неужели я опять умерла?

— Человек… — раздался низкий утробный голос, — я ждал тебя…

Он лился из ниоткуда и отовсюду сразу.

— Меня?

— Ни одна смертная не могла выдержать ритуал, но тебя поддерживает сила множества жертв, я чувствую их, я чувствую жизни, отданные за тебя… Некромант помогает вампиру… такого не было многие тысячи лет. Оракулы всегда были особенными, но достойна ли ты моей милости? Из-за твоей крови погибали мои дети.

Я не знала, что сказать, никто не готовил меня к разговору с… Богом?

— Я не виновата в их смертях, но я единственная могу прекратить это безумие. Спасти ваших детей и спасти Маркуса.

— Ах да, Маркуса… Я вижу чувство, что привело тебя. Ты его любишь, но не уверена в обратном. Ты сама не веришь, что нужна ему, ведь ты же никто, всего лишь человек, слабая и смертная. Неподходящая.

Бог надавил на самое больное. Неуверенность мучила меня столько месяцев, но даже у алтаря она не отпускала меня, а сомнения острыми когтями рвали душу. Вдруг он и правда всего лишь боялся умереть? Как узнать? Я могла только верить… и я хочу верить.

— Я не неподходящая. Я другая.

Будто смешок эхом разнёсся по кровавой пустоте.

— У тебя не будет пути назад, вы окажетесь связаны навечно. Умрёт один, умрёт и второй, у вас много врагов, и они захотят вашей крови. На что ты готова пойти ради него?

— На всё, — уверенно сказала я, поняв, что мне уже всё равно, я давно переступила ту грань, когда могла бы говорить о морали. На моих руках слишком много крови. И пути назад тут уже действительно нет. Но я имею право жить и быть счастливой, не взирая на тех, кто не дал мне этого шанса.

Повелитель помолчал, но я будто бы почувствовала одобрение.

— Ты обладаешь редким даром, и твой род берёт начало у потомков моей сестры Ино. Ты оракул, и ты мне пригодишься, человек. Ты никогда не станешь вампиром, но я отмечу тебя как равную. Отныне вампиры тоже твой народ. Не ставь одну расу выше другой, находясь в двух мирах сразу. Ты принадлежишь мне. И я спрошу с тебя, когда придёт время. А теперь иди, он ждёт тебя.

Словно крюком в живот, меня выдернуло в реальность. Кровавая пелена спала, и руки начало жечь. Сжав зубы, я посмотрела на глубокие порезы. Кровь остановилась, и раны медленно затягивались, а на запястьях алым вспыхнули знаки. Когда сияние сошло, то на коже ничего не осталось, никаких следов или шрамов, но я знала, что символы Повелителя теперь со мной.

Боясь дышать, я так и стояла, пока не подошла жрица.

— Повелитель сказал своё слово, и для всех оно — закон. Теперь ты одна из нас, — повернулась она ко мне и провела рукой над запястьями, знаки проявились и вспыхнули алым, — в любом обличье. Вы обвенчаны и навеки соединены волей Повелителя и кровью. Да будет так.

Она поклонилась и удалилась. Я даже боялась дышать и думать.

— Получилось? — неуверенно прошептала я и нервно сглотнула.

Взглянув на Маркуса, я почувствовала… что-то новое и странное, словно отголоски его чувств во мне. Он не моргая смотрел на меня, и я ощутила, как страх за всё случившееся медленно отступает, сменяясь смятением, а затем пониманием и теплом.

Во мне забурлил сильнейший поток нежности, она теплом окутала меня, вытесняя остатки неуверенности, а следом пришло осознание, как сильно я его люблю.

Но подождите, я же сейчас ощущала не себя…

Не дав мне толком осознать происходящие, Маркус в мгновение очутился рядом, поднял над полом и прижал к себе. Я обхватила его за шею, уткнулась лицом в щёку и крепко прижалась. Это действительно реальность.

— Получилось, — глухо проговорил он, и я снова ощутила пронизывающие его отголоски страх.

Он опустил меня на пол, но не отпустил. Я подняла голову и поймала напряжённый взгляд. Он наклонился, легонько целуя меня, едва касаясь губами, словно боясь, что я растаю. Не успела я ответить, как боль напомнила о себе, и я вскрикнула, а рука почернела, тут же восстановившись опять. Маркус сразу посерьёзнел.

— Пойдём, у нас ещё будет время, — лицо его было спокойно, но я отчётливо ощущала сильное беспокойство.

Нас ждали затаив дыхание, а когда мы вышли из собора, то в знак солидарности все кланы преклонили колено. Син еле держалась, она сидела в снегу и внешне напоминала мертвеца, а вокруг неё облаком кружилась энергия.

— Быстрее, — прохрипела она, — у меня почти не осталось сил.

Я встала в круг и обернулась к любимому. Вороны, облепившие деревья, громко закаркали, поддерживая меня. Ветер и метель усилились, будто понимали, что скоро на их смену придёт свет.

— Ты сможешь, — сказал мне Маркус, и я ощутила, что он и правда верит в это.

Глаза наполнились слезами, и я украдкой смахнула их, вспоминая заклинание.

— Alderte noer heiziht interra bresse. Intar mielter ken dain. Alderte zait muerte dello…

С каждым словом реальность всё сильнее подрагивалась, мерцая всполохами света. Спирали силы закручивались вокруг меня, а энергия родов проходила сквозь, словно изнутри, сливаясь в плотные завихрения, и с последним словом с огромной скоростью разлетелись в разные стороны, восстанавливая крупицу за крупицей завесу, разъединяющие миры. И появилось яркое солнце, освещая с голубого неба окрестности Собора. Тьма сменилась на свет, а ветер стих, будто его и не было.

Вокруг раздались радостные вопли, но я упала в снег, с трудом сдерживаясь, чтобы не отключиться. Такой огромный поток энергии разорвал бы меня на куски, если бы не Син.

— Быстрее! — крикнула она, держась руками за голову.

Маркус подскочил и вынул меня из круга, не давая упасть снова.

— Последний шаг, читай.

Я кивнула, собравшись с мыслями. Силы некромантки ослабевали, возвращая жутчайшую боль. Ещё один шажок…

— Noerte valie ingorte te meno der haiur. Loinat tre verdan. Invero reok main freen.

Я почувствовала дуновение ветерка и ощутила лёгкость. Серебрясь на солнце, передо мной появилась убитая на поляне девочка. Затем возникла женщина из видений. И самой последней встала передо мной молодая девушка, которую я даже и не видела. Наверное, она была первой жертвой. С появлением каждой из них боль стихала, а потом и исчезла вовсе.

— Спасибо, что отомстила за нас, — прошелестели они и растаяли в воздухе.

Взмыв вверх огромной чёрной стаей, вороны разлетелись, растворившись в лазурном весеннем небе.

С тяжелым вздохом упала и Син.

— Я смогла, — улыбнулась я, погружаясь в темноту.