NeuroSoul Том 2.

Глава 7. Первые

— Тоже считаешь, что это последняя загадка? — спросил Андрей.

— Сосуды с ошибками, гениальное зло, равновесие, которое нужно научиться видеть — куда уж дальше? — скептично усмехнулся Тадеуш, распластав руки по спинкам соседних кресел. Он занял бы все свободные места, если бы его руки не были короткими. — Казалось бы, у этого бреда нет конца, но что-то мне подсказывает, что нас ждет финишная прямая. Самая сердцевина. Давай брать по аналогии. Какая там следующая загадка? Что нужно сделать, чтобы научиться видеть?

— Последняя загадка может быть самой сложной.

— Или самой простой.

— Или простой, — кивнул Андрей. Он кинул задумчивый взгляд на Дэвида, сидевшего в дальнем углу, у иллюминатора, и как будто избегавшего их. С тех пор, как они поднялись на борт, он все загадочно улыбался и с кем-то шептался по внешней связи. Обычно он выкраивал минутку на разговоры с Кубиком, но сейчас тот спокойно висел на его шее и спал. Дэвид даже не притронулся к нему. — Кое-что меня все-таки беспокоит.

— Что именно? Говори, это тот редкий случай, когда я действительно готов к тебе прислушаться.

— Потому что я знаю Нэнсис лучше всех.

— Потому что ты зациклился на ней больше всех, — поправил Тадеуш. — Это разные вещи. И это не значит, что ты умнее или профессиональней. Потраченное время дает свои плоды.

— После второй загадки Нэнсис объявила о трех днях тишины. Затем этот кролик… нам дали всего десять минут, понимаешь? Загадки не бессрочны. У них строгие рамки. Значит, последняя отгадка должна приходиться на определенное время.

— Дай отгадаю — тревожный знак?

—Тревожный.

Тадеуш похихикал немного, хохотать во всю глотку у него не было особого желания. Прогулка по Терби утомила, высосав силы, словно пиявка.

—А как же время на скорбь? «Голем» объявил эти дни днями траура.

—Для Нэнсис это не имеет значения. Для нее вообще ничего не имеет значения, кроме конечной цели. «Голем» пообещал триллион монеро за ее поимку. Он нашел бы тысячу слов, чтобы объяснить отсутствие траура, если бы Нэнсис было нужно, — пояснил Андрей.

— Думаешь, Нэнсис как-то уговорила «Голем» подстроиться под ее тайминг?

— Думаю, «Голем» вообще не знает о тайминге. Это лишь составляющая ее загадок, или способ удержать напряжение по ходу гона — хорошее объяснение, правда? Наверняка, так она и сказала.

— Нэнсис нужно было, чтобы люди отдохнули и с новыми силами пошли отгадывать ее дурацкие загадки, только и всего, — возразил Тадеуш.

— Это тоже хорошее объяснение.

— Ха, — усмехнулся Тадеуш. — Какая чушь. Ты ищешь черную кошку в темной комнате, Андрей. Давай я возьму твою эстафету скептика. Ты же не поверил в моих призраков, давай я не поверю в твоих.

— Это не все мои призраки.

— Что, есть еще какие-то?

— Какой смысл говорить, если ты в них не веришь?

— Чтобы я имел ввиду, во что мне не нужно верить.

Врет, понял Андрей, просто делает вид, что ему не интересно. Не подходящее время выбрал Тадеуш, чтобы показать свою гордость. Впрочем, Андрей не припоминал, чтобы он когда-нибудь занимался чем-то другим. Так им будет не по пути, если брезгливость его коллеги начнет мешать поискам. Не нужно было подключать ни логику, ни интуицию, чтобы понять, что это случиться совсем скоро. Может, после того, как он расскажет ему о других своих призраках?

— Какова статистика случаев ахроматопсии, как думаешь? — спросил Андрей.

— Думаю, она встречается не часто.

— Один случай на пятьдесят тысяч.

— Не густо.

— Какова вероятность того, что именно этот человек окажется в числе игроков?

— Ну, один из таких оказался ты. Так что бери один случай на сто тысяч.

— Вероятность очень маленькая, — задумчиво подтвердил Андрей. — Я бы не разгадал загадку, если бы лекарство не закончило свое действие. Люди физически не способны найти на нее ответ. Даже если бы хотели… они просто ничего не увидят. Не пройдут к этой башне, не запишут координаты.

— Не так уж и сложно догадаться, что координаты на башенных часах, — фыркнул Тадеуш.

— Если ты их видишь, — Андрей оторвал взгляд от города внизу. — А если не видишь… отгадка совсем неочевидна. У игроков нет специфического заболевания как у меня, нет специализированных приборов, как мои линзы, чтобы попасть в нужные спектры.

— А как же киборги? Встроенные импланты глаз…

— Импланты глаз — не протез руки или ноги. Высокая синхронизация с мозгом достигается только с профилем первой категории, и не все люди могут принять протез. Я в свое время отказался от этого решения.

— Хочешь сказать…

— Посмотри на стоимость профиля первой категории.

Но Тадеуш уже и сам пробил весь прайс кибернетических преобразований.

— Кхм… — деликатно откашлялся он, ведь даже для него, человека отнюдь не бедствующего, сумма показалась большой.

— Профили других категорий имеют низшую мозговую совместимость, — сказал Андрей. — Они не поддерживают специфические режимы зрения, как это делает первый. Скорее всего, при переключении на монохромный режим они тоже увидят только темноту и размытые силуэты. Так что один киборг на двадцать или тридцать тысяч — это уже большая удача.

— На сто пятьдесят. Или больше.

— Что?

— После революции профили первой категории получили полторы тысячи человек на всю планету, — Тадеуш уже производил подсчеты, роясь в сети. — Если верить статистике, конечно. Это один человек на сто шестьдесят семь тысяч. Мы же не будем считать, что все глазастые принимают участие в гоне?

— Не будем. Считаем, что у людей нет специализированных приборов, чтобы попасть в нужные спектры. Они есть только…

— У дроидов, — поджал губы Тадеуш. — Дроиды имеют отличное зрение и могут переключаться на любые спектры с высоким медицинским профилем. Некоторые из них изначально выбирают монохромные. Скорее всего, они и отгадают первыми, — На этот раз Тадеуш казался действительно серьезным и даже не жонглировал ядовитым сарказмом, — Но зачем Нэнсис давать отгадку дроидам? В этом нет никакого смысла. Не хочет же она, чтобы ее поймали те, против кого она борется.

— Я не знаю, — Андрей устал и от отгадок, и от долгой ходьбы, и от фантомов, которые выпили его силы. — С революции прошло от силы лет двадцать, а «Голем» уже ввел легализацию искусственного интеллекта. Нет ни четких критериев пребывания их в обществе, ни особых ограничений. У них много преимуществ, но никто не сказал, как широко они могут ими пользоваться. Меня это тоже беспокоит.

— В последнее время ты слишком часто говоришь, что чего-то не знаешь, — в голосе Тадеуша прозвучал то ли упрек, то ли разочарование. Он отвернулся к иллюминатору и затих. До конца пути он прибывал в задумчивости, глядя вниз, на Марс, и не сказал почти ни слова. В дальнем углу транспортника смеялся Дэвид, заглушая рев двигателей.

Внизу тянулись изрытые долины, заваленные камнями и пучками вырванной зелени, мелкие россыпи прибрежных деревушек, растянувшиеся вдоль моря Маринер, и за ними — пористые холмы Паттерна, образовавшиеся сразу после терраформации. Они походили на дырявую морскую кубку, из огромных отверстий которой вырывались клубы летучей породы и пара. Рядом с пористыми холмами располагался шахтерский городок с небольшой промышленной зоной. У Андрея загудели ноги, когда они начали заходить на посадку. Вокруг Терби они проплыли на лодке, остальную половину прошли пешком. Всего половина, а пятки у него болели, будто они снова пересекли пустыню до треугольников «Магуро». Андрей постарался собраться с силами, когда почувствовал твердую землю под ногами. Последняя загадка. Потом он отдохнет. Он всю жизнь стремился к своей цели. Он догонит этого кролика, а потом обязательно отдохнет, даже если перед этим придется устать как следует.

— Господин Коршунов, — Дэвид прибился сбоку скромно, глядя строго вниз. — У меня есть небольшая просьба…

— Какая?

— Один друг… — замялся Дэвид, — Очень близкий…. Можно, он составит нам компанию? Здесь недалеко. Она… он… то есть друг, хочет немного поиграть. Можно?

— Нашел время, — проворчал Тадеуш. — Дроиды наступают нам на пятки, а ты тащишь каких-то сомнительных друзей в эту клоаку?

— Он не сомнительный друг, — обиженно ответил Дэвид, поправив пояс полосатых штанов. — И она умеет быстро и хорошо ходить. Бетани не задержит нас в пути. Она раньше альпинизмом занималась.

— Так он еще и Бетани… — начал было Тадеуш, но Андрей прервал его:

— Хватит, Тадеуш. Ты начинаешь действовать мне на нервы. В Терби вы просто шли за мной по пятам, и я не посчитал, что кто-то из вас сомнительный спутник. Если Бетани умеет быстро ходить, — Андрей взглянул на Дэвида, у которого, казалось, на лице засветилось несколько солнц, — Пусть идет вместе с нами. Но смотри, Дэвид, если она будет отставать, придется отправить ее домой. Бетани не должна нам мешать.

— Конечно, господин Коршунов, она не помешает, — сиял Дэвид. — Она ходит очень быстро, и, если нужно, драться будет как тигрица. Она очень больно дерется…

— Так она еще и бьет тебя, — Тадеуш закатил глаза, оценивая голубизну неба. — Надеюсь, она делает исключительно в стенах спальни. Иначе…

— Дэвид может пригласить столько друзей, сколько пожелает, — перебил его Андрей, пока Тадеуш не ляпнул что-нибудь, что действительно разозлит Дэвида. Сделать это было достаточно сложно, но, если все-таки удастся… Андрей все же хотел, чтобы Тадеуш не потерял своих конечностей и сохранил форму своей головы. Бетани была особенным другом. По всей видимости, единственная значимая женщина в унылой солдатской жизни. Тадеуш рисковал потерять даже больше, чем свои коротенькие конечности. — Ты слышь меня, Дэвид? Не слушай этого очень вредного коротышку. Приглашай, кого хочешь. Другие игроки ходят толпами. Ничего не изменится, если к нам прибьется хорошая кампания.

Находясь он в другой ситуации, Андрей, быть может, строго-настрого запретил любых дополнительных спутников. Мысли лучше появлялись в тишине. Но Тадеуш настолько выводил его из себя, что он был готов практически на все, чтобы насолить ему. Быть может, он и держал его рядом, чтобы иметь возможность насолить? Тогда он ничуть не лучше. Имеет такой же отвратительный характер, как и он. Поговаривали, что все следопыты в чем-то похожи между собой. Логичные и сухие, и не прочь показать свое превосходство. Просто некоторым доставало воспитания этого не показывать. Андрей не сильно заботился о своей репутации, Нэнсис уничтожила ее много лет назад. Многие посмеивались над ним и считали одержимым, и иногда ему казалось, что это действительно так. Он ничуть не расстроится, даже если окажется хуже Тадеуша.

— Раньше ты до такого не опускался, — упрекнул Андрея Тадеуш, забирая свой рюкзак у Дэвида. Тот взял его, чтобы облегчить ношу, но теперь Тадеуш потребовал свое назад.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты никогда не называл меня коротышкой.

— Брось. Каждый из нас хоть раз в жизни об этом размышлял. Не думал же ты, что все мы лишились глаз. Даже со своим дальтонизмом я в состоянии оценить рост, — с каждым словом Андрею становилось все легче. — О твоем росте ходят столько же баек и легенд, как о твоем ублюдском характере. Мог бы и поблагодарить, что я говорю об этом открыто, а не за твоей спиной, как последняя мразь.

По взгляду Тадеуша Андрей сделал вывод, что именно так он и считает. «Последняя мразь», — прочитал Андрей в глаза Тадеуша и это его вполне устроило.

— Транспортник не улетел, — напомнил Андрей Тадеушу, но, вопреки логике, тот не повернулся и не покинул их, а только подбросил рюкзак на спине и двинулся вперед.

Он мог бы пустить наноботов по венам, подготавливая организм для хирургического вмешательства, мог бы напичкать себя имплантами и стать самым дорогим киборгом на Земле с ростом в почти метр девяносто, мог бы заснуть, отдав свое тело на «растерзание» искусственному интеллекту, который подберет для него индивидуальный способ прото-преобразований. Через пять, или даже десять лет он бы проснулся с новыми органами, костями и, конечно же, сильными горами мышц. Мог бы… если бы не был сыном влиятельного политика, который трясся над своей репутацией, как чайка над замерзающим яйцом. Сколько бы золотых ложек не находилось во рту Тадеуша, толку от них, если ими не зачерпнуть сахар? Планета Земля настолько трудно мирилась с повсеместной роботизацией, что, узнай общественность, что сын Болека Янковского воспользовался услугами роботов, изменив свою внешность до неузнаваемости, а то и вовсе стал ненавистным народу киборгом, карьере отца пришел бы конец.

Десять лет назад Тадеуш принял второе гражданство, назвав Марс новым домом. Ведь после революции здесь возможно было сделать то, что было запрещено на Земле…

«Твоя воля», — строго сказал отец на неприятное известие. — «Хочешь стать моей проблемой — становись. Но моя карьера не выдержит такого позора, и я прилюдно отрекусь от тебя, упертый ты идиот. И финансирование прекращу, само собой разумеется. Улетишь на свой Марс — не попадайся мне на глаза. Зарабатывать на лишние сантиметры придется самому. Сантиметров у тебя в штанах не хватает, а не над головой — вот что я тебе скажу. Выбирай».

И Тадеуш выбрал. Бестолковые ложки без сахара, которые ярко блестят. На его ногах лакированные ботинки из крокодиловой кожи Саргосских венерианских озер, рубашка от «Д,оренн» по двести тысяч монеро за дурацкий бренд и брюки из шелкового кашемира, которые он успел запачкать по пути сюда. Все это стоит как годовой заработок Андрея, и тот прекрасно это знает. И тем не менее, все то время, что они путешествовали вдвоем, все равно смотрит на него сверху вниз.

— Зря вы так, господин Тадеуш, — пробубнил рядом Дэвид. Этого еще не хватало, подумал следопыт. — Вы совсем не маленький, а прямо такой, как надо. — В голосе Дэвида даже послышалась зависть. — Девушки таких любят. Быть большим — вот что плохо. Когда у тебя везде большое, особенно размеры… их никуда не пристроишь, и нагибаться приходиться, когда приходишь в бар. А выходить оттуда совсем проблема. Я только за месяц три шишки получил. И если ты большой, всегда прилетает по голове, потому что тебя кидают на всякие митинги протестующих. Большим быть плохо.

Дэвид говорил правду, девушки таких любили, но Тадеушу было плевать на девушек. Он мог взять любую, за деньги или без, для него не имело значения. Он никогда не мучал себя вопросом, насколько искренние чувства они к нему испытывали. Тадеуш хотел, чтобы такие как Андрей смотрели ему в глаза, не опуская головы.

— Заткнись, — только и ответил Тадеуш. Дальше они шли в полной тишине.

Вдали маячил шахтерский городок, тонкие струйки дыма тянулись в небо из заводских труб. Пахло горелой древесиной, жженым металлом и… никто так и не распознал густой, кусающий ноздри запах, заставляющий першить горло и слезиться глаза. Тадеуш надел фильтрующую маску первым, остальные последовали за ним. Встроенный в маску анализатор определил смесь испарений и газов, парочка из которых могла превратить легкие в кровавое месиво. Тадеуш взволнованно смотрел на карту, гадая, не придется ли ходить в этом наморднике целый день. Пористые рудники заканчивались через триста метров и начиналась отдаленная промзона — склад, где сырье проходило первичную обработку. У зарегистрированных игроков должен быть пропуск на любую охраняемую территорию. Их обязательно пустят туда, если понадобится. Не засел же там еще один змей, о котором «Голем» предпочитает молчать.

Тадеуш несколько раз пожалел, что координаты не выпадают на шахтерский городок, не пришлось бы им топтать хрустящий грунт под ногами, норовивший вот-вот взорваться. Карьер возвышался над головами рваными глыбами и тонкими каменистыми арками, их было так много, что с высоты полета он походил на дуршлаг. Пористые холмы Паттерна окружили шахтёрский городок дырявым полумесяцем, словно тот раскрыл пасть и хотел проглотить его, но никак не мог сомкнуть челюсти.

Согласно данным, где-то здесь добывали перхлорат. Это было заметно по раскуроченным камням, явно взорвавшимся, а не обработанным долотом и киркой. Зубьев машин на них тоже не наблюдалось. Кажется, какой-то из перхлоратов должен испаряться, думал Тадеуш. Температура воздуха всего двадцать восемь градусов, этого мало, но все же… Тадеуш не знал на что способен перхлорат в виде испарений, но чувствовал внутри такое кипение, что был готов взорваться вместо него. И у него уже пару раз дымились подошвы. Он активировал браслет и ушел с головой в сеть, стараясь быть на несколько шагов впереди остальных.

— Видишь что-нибудь, Дэвид? — спросил Андрей, глазея по сторонам. Его зоркий, на этот раз цветной взгляд не мог заметить ничего дельного.

— Нет, господин Коршунов, — честно ответил Дэвид. — Ничего, что напоминало бы загадку.

— Ну и отлично. Давай выбираться отсюда. Через сотню метров карьер должен закончиться, и мы выйдем к промзоне. Это край координат. Будем надеяться, найдем что-нибудь там. Как хорошо, что сегодня выходной, — искренне образовался Андрей, встретив по пути обесточенную технику. Реви она механизмами в самый разгар рабочего дня, его голова раскололась бы надвое. — Смотри, кто-то приземляется. Не твой ли друг?

— Мой, — радостно ответил Дэвид и рысцой посеменил вперед, а Андрей не стал его останавливать.

Когда они с Тадеушем вышли из рудника, Дэвид уже обнимал пышного друга с выдающимся третьим размером груди. Быть может, и большим, Андрей рассудил так подойдя вплотную. На Бетани не было маски и плотных ботинок с толстой подошвой, зато крутые бедра и мясистую грудь обтягивал альпинистский комбинезон, шелковистые желто-золотые локоны выбивались из-под походного шлема с минимальной электронной оснащенностью, и на лице сияла наглая улыбка. Она была красивой, эта Бетани. Большие карие глаза с ресницами такими длинными, что на них могла сесть бабочка, пышное и рыхлое, но довольно фигуристое тело, которое, по всей видимости, Дэвиду было приятно щупать и мять, румяные щеки и лицо с правильными и мягкими чертами. Она доставала Дэвиду едва ли по грудь и была почти одного роста с Тадеушем. Эдакая куколка, точно высеченная из фарфора. Не удивительно, что Дэвид не может ее забыть.

— Здравствуйте, ребятки, — не сказала, просмеялась девушка, стрельнув оценивающим взглядом из-под длинных ресниц. — Примите еще одного игрока? Я пережила треугольник «Магуро» и могу кое-чему научить.

— Ты не говорила, что была там, — забеспокоился Дэвид, все еще обнимая Бэтани, его широкие ладони хватались за ее талию и немного мяли ее.

— А ты не спрашивал, — хихикнув, пожала плечами Бетани. — Ты только и умеешь, что ворчать. То не делай, этого не делай. Мне отпускать пилота? Он арендованный. Я бы отправилась дальше вместе с вами.

— Господин Коршунов? — Дэвид посмотрел на Андрея с такой надеждой, что тот просто не мог ему отказать. Раз уж Бетани позволяет ему обнимать себя после расставания, устоит ли Андрей перед таким взглядом? У этого парня была удивительная способность втираться в доверие. Быть может, потому что он никогда не носил ни единого камня за пазухой?

— Конечно. Отпускай пилота, — Андрей сдался без сопротивления. Бетани подпрыгнула от радости и юркнула из объятий Дэвида, включив связь на браслете. «Можешь улетать», — и тяжелые сопла за их спиной загудели, поднимая туристический транспортник в воздух.

— Почему ты решила сюда прилететь? — спросил Андрей, включив, наконец, мозги. — Большинство игроков сейчас в фантомных городах. Они разгадывают четвертую загадку.

— Я давно за вами слежу, — Бетани тряхнула головой, освободив покатые плечи от нежных шелковых локонов. — Еще с треугольника. Сейчас в лидерстве всего три группы следопытов с правильными отгадками. Вы на втором месте. Я подумала, Дэвид не откажет мне в маленькой кампании. Я писала тебе на почту, милый. Ты как всегда, как воды в рот набрал. Вынуждал, чтобы я тебе позвонила? — Бетани снова стрельнула хитрыми глазками, попав Дэвиду прямо в сердце. Тот смутился.

— Нет, что ты… прости… я не читаю почту. Там сейчас больше тысячи писем. Я думал, что ее опять взломали. В прошлый раз меня завалили какашками, даже не предлагали ничего. Я не открывал письма.

— Погоди-ка. Какое лидерство? Какой рейтинг? — Андрей нахмурился, взглянув на Тадеуша. Неосознанно, на рефлексах. Его чутье начало работать, буравя склизким червяком под лопаткой. — Я не выкладывал никаких данных в сеть.

— Я выкладывал, — Тадеуш смотрел ему прямо в глаза, не отводя взгляда. Он держался за лямки рюкзака, сжав их до боли в костяшках. — С самой своей первой загадки в интервале пары часов. Последнюю выложил совсем недавно. Бетани не могла о ней знать.

— А зачем? — блондинка пожала плечами. — Вы все равно отгадаете ее, не легче ли сразу прибиться к победителям?

Андрей почувствовал, как у него начинают дрожать руки. Почему? Не боится же он огласки, или того, что вместо одного победителя в итоге окажется тысячи. Полный бред. Не думал же он, что останется один на вершине. Андрей вздохнул глубоко, почти до боли в легких. Скинул с себя уже бесполезную маску — здесь не было испарений, на окраине пахло разве что пылью и жженым горючим, но этот запах уже был привычен и успел въесться в кожу.

И все-таки он надеялся. Тот, кто лучше всех знает Нэнсис должен встретиться с ней лицом к лицу, наедине. Он заслужил это. Над ним потешались множество лет. Зря?

— Тадеушшш, — прошипел Андрей, как натуральный упырь. Дэвиду даже показалось, что у него появились клыки, и он сейчас вопьется Тадеушу в шею, а как у него сверкнули зеленые глаза… будто кислотой брызнули.

Андрей врубил голограмму с рейтингом. Найти ее в сети не составило труда, на это у него ушло не больше десяти секунд. Имена Андрея и Тадеуша вставали рядом после первой загадки и их графики сливались воедино. Ниже была указана фамилия их телохранителя — Дэвида Ортейла.

Бетани не соврала — они действительно находились на втором месте. На первом числилась группа дроидов под предводительством экономического аналитика Брендона Торна. Умственный коэффициент G-200, максимальный, доступный для дроидов на данном этапе законодательства. Не удивительно, что они первые. Странным было то, что их рейтинг начал стремительно падать после того, как Тадеуш обнародовал вариант четвертой отгадки десять минут назад. Розовая линия на синем фоне графика зрительской симпатии рухнула вниз. Другая, ярко-бирюзовая, резко ринулась вверх. Видимо, это была их линия рейтинга. Еще немного, и они встанут на первое место.

Андрей проверил почту — пусто, и никаких писем. Федеральное кодовое шифрование избавило его от тонны мусора. Мусора, который помог бы ему избежать этой отвратительной ситуации. Знал бы он раньше, не позволил ему сливать его личные данные в сеть.

— Какого хрена, Тадеуш?!

— Сюда летят десятки, если не сотни транспортников, доверху напичканных дроидами, — Тудеуш не мигал, его взгляд блестел, каштановые волосы прилипли ко лбу. Пот струился по распаренной рыхлой коже. — Не думаешь, что это несправедливо? Отдать отгадки ИМ, и оставить людей в неудачниках. Я лишь восстанавливаю справедливость. У всех должны быть равные шансы.

Так вот оно что. Тадеуш решил поиграть в вершителя судеб, и чтобы его имя яркими буквами выдолбили в небе. Чтобы каждый знал, что Тадеуш … облагодетельствовал Марс, отдав ответы на загадки, которые отгадал сам.

— Какая к черту справедливость? — Андрей не переставал шипеть. Он толкнул Тадеуша, и тот завалился назад, упав спиной на рюкзак. — Может, ты просто славы хочешь? Дроиды все равно прибудут на место первыми. У них большая фора во времени, так что от твоей справедливости никакого толку. Зато все будут знать, что Тадеуш Янковский отдал отгадки народу, проявив великодушие. Нравится?

— Ты не прав, — холодно ответил Тадеуш, так и лежа на спине.

— Первые игроки прибудут на свои координаты не раньше, чем через сорок минут. За это время мы, скорее всего, уже найдем загадку и отгадаем ее. Наша фора больше, чем у дроидов и людей. Ты знал, что у других практически нет шанса выиграть приз. Ты хочешь поймать Нэнсис, но, чтобы все знали, как ты это сделал. Хочешь обе славы. Так что не ври мне.

— Ты одержим, — Тадеуш освободился от лямок рюкзака и насилу встал. Температура близилась к тридцати по Цельсию, становилось жарковато. — Нэнсис не твоя собственность. Нужно уметь делиться, Андрей. Ты всегда был каким-то жадным.

— На что ты обиделся? Потому что Есения подняла тебя на смех, когда ты предложил ей миллион монеро?

— Надо было предложить больше. Глядишь, и согласилась бы.

— Ты предлагал.

Тадеуш медленно моргнул, так же медленно отвернувшись от Андрея. Он будто бы потерял к нему интерес, посмотрев на Бетани, окинув ее спокойным оценивающим взглядом.

— Все на этом свете продается и покупается, — сухо сказал он, без единой тени волнения. — Ты удивишься, Дэвид, узнав, что твоя куколка тоже имеет свою цену. Хочешь знать, сколько она стоит?

— Я и так знаю, — помялся на месте Дэвид. — Восемьсот монеро за ночь. Но я считаю, такая как Бетани должна стоить больше. Она такая красивая, что заслуживает целых две тысячи. Только мне все равно не по карману.

Бетани хихикнула, насмешливо покачав головой. Она так демонстративно закатила глаза и посмотрела на небо, что стало ясно — девушка не в первый раз слышит простодушные откровения Дэвида, и сказанное ее ничуть не задевает. Эта была девушка, мягко сказать, с полным отсутствием комплексов. Ее не волновала ни эта правда, ни та, что ждет ее в будущем. Перед Тадеушем стояла проститутка, которую мало заботило чье-либо мнение.

— Да пошли вы, — Тадеуш поднял рюкзак с пыльной земли, окинув Андрея с Дэвидом презрительным взглядом. — Оба.

Он ушел по направлению к следующей координате, различающийся ровно на единицу. Андрей знал, что эта единица будет стоить ему нескольких десятков километров. Через пятнадцать минут за ним прилетит сверхскоростной транспортник, и Тадеуш доберется до нужной цели за считанные минуты. Но этого все равно слишком мало. Время упущено, и, если он не включит мозги, ему уже не выиграть.

— Что у тебя на уме, то и на языке, милый, — Бетани прильнула к Дэвиду, вытянув губы для поцелуя. Дэвид, повинуясь давно заученному движению, чмокнул ее в губы.

— Прости, — Дэвид отстранился, в который раз смутившись перед Андреем.

Ему хотелось тискать и целовать Бетани, и он очень по ней соскучился. Но они почти не разговаривали после расставания, а если разговаривали, то на повышенных тонах, и он сейчас совсем запутался.

Хотелось бы, чтобы все было немного проще, и Бетани прилетела к нему просто так, не затем, чтобы отгадывать вместе с ним загадки. Если бы она сказала, что просто соскучилась, он бы ответил, что он тоже, и не нужно было бы думать и терзаться. Все было бы понятно. А теперь ничего не было понятно, но ее присутствие его радовало и ему нравилось, что она позволяет обнимать себя. О том, сколько рук ее лапали за эту неделю Дэвид старался не думать.

— Странно, кто это? — Андрей смотрел в небо, прикрыв взгляд ладонью от солнца. По безоблачному голубому небу приближался еще один транспортинк. — Неужели Тадеуш вызвал? Нет, вроде, сюда летит…, да он бы и не успел.

К тому времени силуэт Тадеуша уже стал маленьким, почти игрушечным.

— Это друг, — улыбнулся широкой улыбкой Дэвид. — Еще один. Даю слово, что последний. Вы же сами сказали, что я могу пригласить кого захочу.

— Сказал, — поджал губы Андрей, которому явно пришелся не по вкусу этот сюрприз, но брать свои слова назад было уже поздно.