NeuroSoul Том 2.

Глава 12. Рассвет

— Вы снимаете? — спросил Тадеуш, хотя ему было все равно.

— Вы в самом центре внимания, — отчитался низкий тоненький голос в наушниках.

Общество требовало показательной казни, а это как раз то, что у Тадеуша выходило лучше всего.

Палач. Так сказала Нэнсис, перед этим обманув целую планету. Только Тадеуш знал, что ему-то она сказала правду. Нэнсис лишь озвучила очевидное, от чего он так долго бежал.

Главное здание корпорации «Голем» возвышалось в самом центре сытой и благополучной Фарсиды, тонувшей в хаосе всю последнюю неделю. Город получил свое название в честь нагорья к западу от долин Маринера, и соревновался с Арсией за звание самого большого по численности мегаполиса. Пока что Фарсида не могла перегнать Арсию ни по количеству людей, ни по нищете, не по ненависти к корпорации «Голем». Быть может, поэтому Эльтар ждал своей участи именно здесь. А, может, и потому, что место это было сердцевиной, святая святых, то, с чего все начиналось. Ему отрезали пути к отступлению, разгромив аэропорты и космодромы. Взломали системы доступа его частных джетов, и ему ничего не оставалось, как только ждать, что к нему придут с минуты на минуту.

Быть может, старика защитили бы его Эрики, если бы он не убил их за то, что они так не похожи на него. Недвижимые трупы теперь лежали за его спиной, ровно дюжина, сложенные на мягких диванах у широко и высокого, во весь рост, окна.

Эльтар ждал целую неделю.

— Возьмите оружие, — капитан Туорен подсунул Тадеушу под нос компактный импульсник, сильно смахивающий на дамский. Идиот. Он еще не понимает, что ему он совсем не нужен.

— Выкиньте свою игрушку, — голос Тадеуша ломался, как лед после первых заморозков. — Я что, похож на капризную девчонку?

Плевать ему было, кто стоит перед ним, плевать, что именно они вели его на последний этаж небоскрёба, и что он сейчас под прицелом камер. Пусть хоть продырявят ему затылок, Тадеуш и к этому был готов. Если люди Нэнсис хотят убрать грязь его руками, пусть мирятся с его мерзким характером.

Усмехнувшись, Туорен спрятал убогое оружие за пазуху. Он и еще несколько крепких парней последовали за Тадеушем, словно тени. Все они несли на своей экипировке официальную символику группы быстрого реагирования земной Конфедерации. Пикирующий беркут в обрамлении оливковой ветви. Хищная птица, делающая вид, что убивает ради мира. Насмешка, или плевок в лицо?

Скрываться больше не имело смысла. Планета Земля объявила о своей официальной позиции и начала зачистку Марса сразу после того, как грянула гражданская война. Теперь она имела на это полное право — под молчаливое согласие наблюдающих за резней колоний.

Планета Земля не помогала Нэнсис в сопротивлении. Сопротивление Нэнсис — это и есть планета Земля.

В тот вечер Тадеуш вышел на улицу с початой бутылкой виски в руках, третьей по счету за день. Веки были такими тяжелыми, что все время опускались вниз, заставляя Тадеуша идти почти вслепую. Несколько раз он упал под крики умирающих дроидов. А, быть может, это были люди… он был так пьян, что ему было почти плевать. Разноцветные пятна маячили перед глазами, словно далекие солнечные зайчики. Когда она открыл глаза, обнаружил, что стоит на четвереньках рядом с городским памятником механической ученой мыши, а под его ладонями холодел мокрый красный камень. Красный — потому что он был в крови.

В очередной раз Тадеуш испачкал свои руки в крови. Ее тоненькие струйки текли по улицам, забиваясь в трещины и маленькие желоба, и дальше — в канализацию. Такова была цена жизни тысяч людей, вышедших на свою защиту. Реки крови, окрасившие Марс в багровый…

Девять тысяч триста пятьдесят три человека — столько умерло в тот злосчастный вечер, когда Нэнсис впервые назвала его палачом. Трусливым палачом. Он так и не смог пересечь чёрту, ведь отчаянно цеплялся за жизнь, еще полчаса назад убив тысячи и тысячи людей. Трус — повторял себе Тадеуш и знал, что так останется навсегда. Его охватывал ужас, когда он представлял глаза тысяч мертвецов, смотрящих на него по ту сторону жизни. Умерев, он встретится с ними и ему придется отвечать. Он боялся этих взглядов. Он пил.

Как она тогда сказала? Маленькие фениксы на врата ее революции. Нэнсис умерла, но, на удивление, ее уход прошел как-то незаметно. Ее смерть утонула в тысячах таких же, сводящих планету с ума. После того, как дроиды разом убили людей, пытаясь разгадать пятую загадку, записи убийств тут же попали в сеть. Жестоких, быстрых убийств, над которыми дроиды не думали даже мгновение. А, может, она просто слишком быстро мыслили, что это показалось хладнокровным убийством, без какой-либо тени сомнения… хотя, кому какая разница, ведь меньше, чем за полчаса было выпущено тысячи литров крови из все еще теплых вен. Они не сомневались в том, что делают, обнажив самые потаенные уголки своей темной души, если таковая вообще была.

Завалившие сеть жестокие расправы повергли Марс в тихий шок. Эта гигантская, молчаливая, удивительная сила накрыла Марс, словно мухобойка неповоротливых мух, которые только и делали, что продавливали диван усталыми вечерами после изнурительной двенадцатичасовой смены. Вот только тот шок, который тяжелым саваном лег на города и маленькие деревеньки около моря вскоре начал гудеть, накаляясь до предела.

Девять тысяч триста пятьдесят три… концентрированный шок, ударивший пудовой кувалдой по головам обывателей. Если бы эти тысячи умерли в течении года, или даже месяцев, наверное, они бы даже смирились. Забыли. Остались ждать своей участи, наблюдая смену человека на дроиды. Эти смерти были бы тихими, от нищеты, голода и ненужности в собственном мире.

Вот только Нэнсис убила громогласно, в одно мгновение. Такое никто не смог проигнорировать. Грянула революция. Люди взяли все, что у них имелось под руками и начали убивать всех дроидов, что встречались на их пути. Развернулась кровавая бойня, в которой гибли, конечно же, самые хрупкие существа из плоти и крови. Так уж получилось, их так создала природа — способными умирать. Дроиды составляли уже треть от населения Марса, и они без труда бы уничтожили человечество. Даже несмотря на большую часть человеческой армии, что перешла на сторону повстанцев.

В этот самый пик и вмешалась Земля, поджидая удобного момента, как хитрый змей, притаившийся в кустах. Он сделал прыжок, когда Марс взмолил о помощи — и Земля явилась. Общество Марса восприняло ее как освободителя, как спасителя, как нечто данное свыше. Никто не сопротивлялся. Земля пришла, чтобы забрать свое.

Люди приняли ее, и не единой язвы сомнения не проросло в их умах. Пройдет тысяча лет, а ее вмешательство будет воспримется как нечто необходимое, не поддающиеся сомнению.

Марсианам теперь не избавиться от Земли — это Тадеуш знал точно. Никто и не захочет. Она сделала достаточно, чтобы раз и навсегда пресечь все своеволие, которое присуще свободному человеку. Действовала наверняка.

Дроиды — зло. Земля — избавление. Если вы сомневаетесь, значит, умрете. Только с материнской планетой вы сможете выжить.

Тадеуш шел в надежде, что его узнают. До этого он влил в себя две бутылки виски, чтобы не чувствовать дыхания смерти. Если бы у него была возможность напиться у той черты, быть может, он переступил бы ее. Как он пытается сделать это сейчас. Его узнают, и тогда…

Никто даже не обратил на него внимания. Какая-то женщина кричала, чтобы спасли ребенка из толпы, когда его зажали между двух потных тел. Увидев, что это не ребенок вовсе, а маленький мужчина, она пнула его ногой и он покатился вниз по лестнице какого-то высокого здания. Тадеуш не знал, какого именно — он вообще плохо соображал, где находится.

Его нашли в луже собственной мочи и блевотины. Когда он протрезвел, перед ним оказался высокий мускулистый мужчина в военной форме с нашивками Земли и представился капитаном Туореном. Из-за его спины выплыл какой-то длиннорукий карлик в шелковом балахоне, который улыбался так противно — он назвался Найманом. Этот карлик был действительно карликом — Тадеушу он был по грудь, на что неоднократно указывал, восхваляя его заслуги. Какие? — задавал себе вопрос Тадеуш, пытаясь отойти от алкогольной комы. Его заслуги палача?

«Именно так», — услужливо верещал карлик. — «Вот я — маленький, а прикоснулся к таким удивительным событиям. Мы войдем в историю. Вы намного выше меня и предназначены для гораздо более великих свершений».

Впервые в своей жизни Тадеушу было плевать на великие свершения. Что ему сейчас делать со своей никчемной душой? Он виновен — кто бы что не сказал.

«Чего ты от меня хочешь?» — спросил он революцию в глаза.

У этой революции были заплаканные глаза и распухший от соплей нос. Неужели кто-то скорбел по этой сумасшедшей суке? Видимо, убогие прибивались друг к другу, очень огорчаясь, когда кто-то из них подыхал. Этот карлик остался один среди высокорослых, отменных здоровьем вояк, одним своим видом указывающим Найману его место.

«Будешь светить своей рожей и изображать страдания, — пробасил Туорен, вынимая толстую сигару из портсигара. — Тебе же это не впервой? Ничего, считай, не поменяется. Только пойло свое придется выбросить».

«Прошу простить капитана, — вежливо вставил Найман, но отодвинул бутылку подальше от Тадеуша. Тот лежал на диване, потертом и с пружинами, больно впивающимися в спину. Вокруг стояли какие-то сложные приборы. — Туорен бывает несколько прямолинейным… это некоторый недостаток его профессии… видите ли в чем дело… вы гражданин Земли, сын видного политика, представляющего нашу планету… и вот, землянин приложил все силы, чтобы освободить Марсиан от опасности сопротивления, от разрухи. Он, как благородный феникс отдал ответы народу, желая принести семя правды. Поделиться благами с простым людом. Безвозмездно, прошу заметить, — Найман поднял крошечный указательный палец вверх. Гораздо более маленький и тонкий, чем у Тадеуша. — А дроиды использовали доблестного Робин Гуда в своих корыстных целях. Растоптали вас. Наплевали на все чаяния Земли, которая печется о благополучии Марсиан денно и нощно. Поймите, сейчас вы — символ обманутой праведности. Оплеванной Земли. Или, по крайней мере, скоро им станете, оставьте дело за нами. Вы — лучший кандидат. Другого нам не найти. Поможете, господин Тадеуш…?»

Как же они обрыдли со своими горящими фениксами, подумал про себя Тадеуш. Если он и какая-то птица, то падальщик, а не горящая субстанция, возрождающаяся вновь и вновь. Вы все врете. Он хотел славы, почтения, восхищения, а не помочь безмозглой черни поднять немного деньжат — только и всего. Да плевать ему было на людей, ровно так же, как людям было плевать на угрозы существующему строю. Всем нужны были только деньги. А ему — слава. Все прекрасно об этом знали, но предпочитали надевать маски, за которыми казались благородней самим себе. Без этих масок им чудилось, что все теряет смысл, особенно их собственное существование. Маски так плотно срослись с кожей лица, что люди забыли, как выглядят по-настоящему. Тадеуш тоже забыл.

«Что нужно делать?» — спросил он, уже мысленно согласившись взять в руки оружие.

«Сделать из сопротивления не угрозу, а избавление», — отчеканил капитан Туорен, расставив ноги по ширине плеч, а руки сцепив за спиной. — «Теперь вы — планета Земля. Новый символ. Помните об этом. Остальное мы сделаем сами».

Раньше таким символом была Нэнсис. Но, в отличие от Тадеуша, она была еще и движущей силой. Она знала, чего хотела. Тадеуш не знал. Может ли он надеяться стать чем-то настоящим, не пустой картонкой для написания лозунгов? И нужно ли ему это?

Поднимаясь на тридцать пятый этаж небоскреба, повстанцы слышали, как внизу кричит толпа. Она скандировала постулаты срединной доктрины Нэнсис, которые игроки успели выучить во время бешеной гонки за триллионом монеро. Теперь они громили города.

Эльтар Даррел ждал их очень долго. Признаться, он думал, что за ним придут гораздо раньше. Уже тогда, как Земля выдвинула свои военные эшелоны в ответ на мольбу о помощи умирающих людей. Даррел не мог это остановить — ни боевые линкоры, ни отряды до зубов вооруженных вояк, ни гибель собственной империи. Дроидов он тоже не мог остановить. Те сделали свой выбор, и Эльтар его уважал. Будь он на их месте, поступил бы так же.

Так же… время открыло много нового для старика, хоть его оставалось совсем не много. Выбор дроидов был так похож на человеческий… мог ли Эльтас простить им это? Что они оказались точно такими же, как он сам? Может быть… ведь он хотел, чтобы они победили.

В первый же день революции Эльтар дал отмашку команде отключить дроидов от центральной сети, а остальным перекрыть принимающие каналы, чтобы Земля не смогла убить их, как это сделала Нэнсис в самом начале своей игры. Тогда это была лишь демонстрация силы. Если бы она убила всех, народ бы не пошел за ней. Возмутился вопиющей жестокости повстанцев и выбрал «Голем». Прошло каких-то несколько недель, и Нэнсис принесла в жертву совсем других, чтобы полностью уничтожить роботов. Парадокс…

Отключение сенсоров принимающих сигналы дало временную передышку дроидам, они стали более независимы и мобильны. Их невозможно было взломать. Однако, все это лишь конвульсии умирающей бабочки в стеклянной банке с закрытой крышкой.

Эльтар надел свой любимый костюм — пиджак из черного бархата и черной бабочки с алой рубашкой. Ему казалось, что на алом не будут видны следы крови, и черный и вовсе ее поглотит. Если ему выстрелят в грудь, на нем не отпечатаются отвратительное уродство насилия. Надо же, он и не думал, что умрет вовсе не от старости. Стоило ли радоваться этому? Он не исполнил свою мечту. Ее уничтожила женщина, которая даже не полностью сохранилась до сего времени. Ходячий труп. Несчастное, озлобленное существо, потерявшее мужа и ребенка. Нет, он не радовался.

За дверью послышались шаги. Эльтар проковылял к столику с виски, размеренным движением налил из графина янтарную жидкость, кинул туда пару кубиков льда. Не успеет растаять и сделать вкус изысканным. Жаль…

В своих апартаментах он остался совсем один. Никто не пришел умирать вместе с ним. Не удивительно, учитывая, в каком страхе он держал свою семью. Эльтар не винил их. Только злился на Брендана, который сдался первым — его убили повстанцы в первые же дни гражданской. Старик не знал, выжил ли кто из его сыновей. Он проковылял до диванчика, заваленного подушками под его больную поясницу, плюхнулся посерение, чуть не расплескав огненную жидкость на пиджак.

В окна бил солнечный свет. Странно умирать на рассвете. Казалось бы, начало новой жизни. Видимо, не для него.

— О, вот и Нэнсис, — усмехнулся Эльтас.

— Мы не Нэнсис. Она умерла, — сказал миниатюрный коротышка с пустыми руками, что вошёл первым.

— Чушь! Малец, вы все здесь Нэнсис, не пытайся заговорить мне зубы.

— Эльтар Даррел, директор госкорпорации «Голем», незаконно взявший на себя функции президента Новой Союзной Марсианской Федерации, — услышал он сразу же, как только за коротышкой вошел высокий военный. — Вы обвиняетесь в незаконном свержении Советской власти, а также узаконивании искусственного интеллекта, повлекшем убийство тысяч марсианских граждан.

— Да уж, — Эльтар повертел запястьем, размешивая виски и сделал спокойный глоток. — Не хотите же вы сказать, будто вернете Союз обратно, — он покряхтел. — Земля приберет все к своим рукам. Чьих кораблей у вас больше? Китая? Аргентины? России? Людям придется жрать свою конституционную монархию, хотят они того или нет.

— Вы приговорены к смертной казни. Мне уполномочено привести приказ в исполнение немедленно, — услышал Эльтар от рослого верзилы в зеленом берете. Его лицо походило на бледную восковую маску с трехдневной щетиной, холодные голубые глаза медленно следили за его руками. Зачем? У него нет ничего опасного за пазухой. Только собственное разочарование.

— Знаете, в чем была моя ошибка? — спросил старик, устраиваясь поудобнее на подушках. — В том, что я не верил. Или верил не в тех… какая сейчас разница? Сеть предсказывала такой исход — он был одним из тысячи вероятных. Я подумал тогда — ну какой же это бред. Я не верил в то, что дроиды сделают это. «А я в них верю», — сказала тогда Нэнсис, а я только пожал плечами. Она оказалась права, сучья дочь. Неверие — главная моя ошибка.

Эльтар окинул взглядом присутствующих: три верзилы, зеленый берет и коротышка. Кто же это сделает?

— Ну давайте, чего же вы ждете? Кто из вас?

— Тадеуш, — Туорен кивнул, давая добро.

— Этот полурослик? Вы серьезно? — возмутился Эльтар, с сомнением покачав головой. — Только посмотрите на него!

— Не тебе выбирать, — холодно ответил Тадеуш.

Он повернул голову, взглянув в зеркало, стоящее прямо у входа. В полный рост, как он и любил. Как всегда — шелковая рубашка, аккуратные брюки и ботинки, содранные с какого-то крокодила. Но лицо… изуродовано шрамами от собственных ногтей, длинными, через весь лоб и щеки, и запекшиеся коростами. Ну и рожа. Он был еще тем уродом. Наконец-то у него снаружи то же, что и внутри.

Нэнсис была символом свободы от всего искусственного, мечтой, может быть, обещанием. Но она умерла, и настала пора действовать. Земля дала отмашку. Он не будет простой эмблемой, которую лепят везде, куда не попадя. У него был дар, которым дается немногим. Туорену, Найману, да и Земле еще предстоит о нем узнать.

Палач — Нэнсис передала ему эстафету, и он ее принял.

— На вот, возьми, — Туорен протянул ему испульсник, массивней и увесистей, выглядевший гораздо солидней, чем тот, что он давал ему ранее. Наверное, он подумал, что Тадеуша оскорбляет эта смешная игрушка, и решил предложить ему новую. Но отказался Тадеуш совсем не поэтому.

— Мне не нужно оружие, — холодно ответил он и двинулся вперед. — Смотри.

Камеры влетели вслед за отрядом, зависнув за спиной Тадеуша. Они тихо жужжали, транслируя кадры на главные билборды Марса. Однако за своей спиной Тадеуш чувствовал совсем не их. Холодную, молчаливую, вечно жаждущую смерть — вот что он ощущал. Когда он вошел сюда, морозное покалывание пробралось к коже и поползло по телу. Значит, пришла. Рядом стоит. И заберет кого-нибудь в этой комнате, что бы он не сделал. Это было какое-то внутреннее, животно-звериное чутье, толкавшее его вперед вопреки логике. Тадеуш оказался напротив Эльтара, смотревшего на него, как на ничтожество.

— Ну и что ты сделаешь? Защекочешь меня своими маленькими ручками? Мне двести лет, но твои ладошки такие маленькие, что не смогут перекрыть мне воздух.

— Я не прикоснусь к тебе, — сказал Тадеуш, и глаза у него были стеклянные, будто он находился совсем не здесь, напротив него, а в какой-то другой реальности.

— Что за… — Эльтар раскрыл рот, чувствуя, как холодок пробирается в его грудь.

Он даже моргнул невзначай, ему привиделось, как что-то большое и темное скользнуло из-за спины палача и двинулось к нему. Старик закашлялся, выронив виски из рук. Стакан со звоном ударилось о мраморный пол, брызги запачкали Тадеушу носки ботинок. Эльтар задыхался, сердце его безумно разогналось, готовое вот-вот лопнуть. Камеры запечатлели смерть главы госкорпорации, которого убил маленький мужчина, даже к нему не прикоснувшись.