Нет покоя нечестивым

Глава шестнадцатая. 149-й гвардейскийРеклама

//27 июля 2022 года, город Еран//

– Тридцать два?! – воскликнул гробовщик Морс. – У меня нет столько гробов!!!

– Постарайся, надорвись, перетрудись, но мне нужно похоронить тридцать два человека, – ответил Иван. – Я взял на себя такие обязательства. Или я пойду к твоим конкурентам.

– Да иди, блядь, на здоровье! – вспылил Морс, после чего Иван начал разворачиваться. – Нет, стой! Не иди! Я погорячился! Найму пару повременщиков и сделаем всё сегодня же! Какое качество гробов тебя интересует? Как всегда?

– Да, самые лучшие, – кивнул Иван. – Дуб, надгробия из базальта, ритуальные квадраты из того же камня.

– Месячный запас досок просру сегодня… – посетовал Морс.

– Слушай, я же даю тебе возможность заработать… – начал Иван.

– Да понимаю я! – перебил его гробовщик. – Но не тридцать два же человека!!! Тридцать два!!! Да ты с ума сошёл?!

– Меня оправдали республиканский страж и управа, – вздохнул Иван. – Я был в своём праве и защищал свою жизнь. Правда, мне придётся уезжать в скором времени…

Когда республиканский страж протрезвел и понял, что подарок в виде двух ящиков креплёного вина от цеха цирюльников – это подлая уловка, чтобы у нападающих было больше времени на разрушение мастерской, Иван был очень быстро и полностью оправдан. Ещё градоправитель был на его стороне, так как первый налоговый платёж сильно улучшил положение вещей в городе, что позволяло смотреть сквозь пальцы на «некоторые вольности», позволенные себе Иваном при самообороне.

Но с самого утра поступают многочисленные жалобы от горожан, в которых они требуют наказать преступника и разрушить его предприятие. Люди не хотят понимать, что мастерская Ивана – это потрясающая возможность для Ерана. Возможность, которая появляется один раз в истории.

– Жаль слышать такое, – вздохнул гробовщик Морс. – Но да, ты прав, такого тебе, даже если ты был со всех сторон прав, никогда не простят.

Во время службы в ОКСВА Иван сталкивался с такой вещью как «бадал», что в переводе с пушту означает «месть». Разные домашние «эксперты» болтают, что это у народов Кавказа обычай кровной мести достигает невероятной степени ожесточения, но то, что понимают под кровной местью кавказцы, далеко не то же самое, что под этим понимают пуштуны. У пуштунов поводом для кровной мести может стать спор за очерёдность водопоя для скота, что, порой, становится началом для длительной и кровопролитной резни между несколькими родами. Чеченцы за такую мелочь конфликтовать не будут, а пуштуны, посчитавшие, что им был нанесён неустранимый урон чести, с готовностью достанут кинжалы и автоматы, после чего пустят их в ход.

Большая часть эпизодов длительных войн между пуштунскими родами, о которых слышал Иван, начинались с сущей ерунды, наращивая ожесточение с течением лет. Если даже в Средневековье у конфликтов между племенами и феодальными государствами были хоть какие-то обоснованные причины, политические или экономические, то у пуштунов всё было не так. Им только дай повод обидеться и потерпеть урон чести…

Сам Иван несколько раз становился объектом охоты нескольких пуштунских родов, коим сильно попортил кровь. Кто-то бы испугался, кто-то бы попросил перевода в другую часть Афганистана, но не Иван. Ивану было плевать на мнение всех окрестных пушту с самого высокого минарета самой престижной мечети Кабула.

К концу службы, из-за такого отношения к местным, он даже сумел заработать некую репутацию среди моджахедов. В Пандшерском ущелье, где орудовали, известные на весь Афганистан, Ахмад Шах Масуд и майор Борис Керимбаев,[16] более известный моджахедам по прозвищу Кара Майор.

С последним Иван никак не пересекался, ведь это были СпН, пусть и носящие форму десантников, поэтому боевые задачи их никак не пересекались.

«149-й гвардейский мотострелковый Ченстоховский Краснознамённый, ордена Красной Звезды полк», – напомнил себе Иван название подразделения, в котором он фактически сформировался как человек. – «Надо было не ерепениться и продолжать сверхсрочку, может, не ввязался в эту кровавую карусель и жил бы сейчас где-нибудь в Пензе, на пенсии, может, семью бы уже давно завёл и забыл всеми богами проклятое прошлое…»

Воспоминания из прошлой жизни, совершенно не волновавшие его раньше, теперь воспринимаются по-особенному остро. А ещё эти сны. Реалистичные кошмары, которые, на самом деле, не кошмары, а облицованные эмоциональным окрасом воспоминания о его опасном существовании, в Афгане, а затем в новообразованной Российской Федерации…

– Мне нужно срочно похоронить всех этих людей, – вздохнул Иван, вынырнув из омута воспоминаний. – Я дал обещание управе и республиканскому стражу.

– Да сделаю я всё, – гробовщик Морс поставил рубанок на верстак. – Могу даже небольшую скиду предоставить, за массовый заказ.

– Не надо скидку, – покачал Иван головой. – Сколько с меня?

Покончив с делами в бюро ритуальных услуг, Иван вернулся в мастерскую, вокруг которой уже начала собираться толпа недовольных людей, преимущественно женщин и стариков. Он прошёл к воротам под полными ненависти и неодобрения взглядами.

– Чего собрались? – спросил он, резко развернувшись в воротах. – Претензии и жалобы прошу отправлять в управу, к градоначальнику Зудасу. Он обязался принимать все жалобы и претензии в мой адрес, но только касающиеся сегодняшнего инцидента.

– Верни нам наших родных!!! – завопила упитанная женщина из толпы.

– Я не могу, – развёл Иван руками. – В качестве жеста доброй воли я обязался провести пышные похороны усопших, поэтому прошу прибыть всем родственникам на опознание тел, которое будет начато примерно через двадцать минут. Каждому усопшему полагается дубовый гроб, базальтовая надгробная плита, а также базальтовая рамка с письменами – всё за счёт предприятия.

Закончив спич, он вошёл на территорию мастерской.

Рабочий день шёл обыденно, если не считать косых взглядов рабочих на накрытые брезентом трупы.

«Последние деньки…» – подумал Иван. – «Скоро некоторые из этих людей останутся без работы».

План по выходу из очень неловкой ситуации у него выработался сегодня утром. Через телеграф он связался со столичным торговым агентом Морса, показавшим себя относительно честным человеком, насколько это вообще возможно для торгового агента. Долгая переписка, обошедшаяся в сорок четыре риксы и тридцать одну медяшку, позволила передать инструкции, а также получить крупную ссуду в счёт следующей поставки бритвенных лезвий.

Торговый агент, известный Ивану под именем Оцеон, то есть Сокол, что может быть как прозвищем, так и настоящим именем, в ближайшую неделю должен арендовать производственное помещение, состоящее из минимум трёх крупных цехов, на окраине столицы, после чего подготовить там всё к будущей наладке производства. Бритвенные лезвия они будут производить обязательно, поэтому один цех планируется отдать полностью под них, а вот назначение остальных двух цехов следует тщательно обдумать. Уже была пара идей, но нужно всё взвесить и разведать обстановку в Фелице.

Также, обязательно рядом с цехами, необходимо арендовать жилое здание на пару десятков квартир, чтобы поселить там рабочих.

Когда приготовления будут завершены, Иван демонтирует станки и сделает рабочим предложение, от которого им будет трудно отказаться. Зарплаты он повысит на 25 %, с обязательным ежегодным ростом на 10 %, предоставит достойное жилье, а также даст на подпись контракт, который надёжно свяжет рабочих с предприятием на следующие десять лет. Потому что уже опытные работяги стоят дороже десяти неопытных. Ведь именно с текущим составом удалось достичь производства десяти тысяч бритвенных лезвий в сутки – это дорогого стоит. И Ивану хотелось, чтобы на новом месте они выдавали столько же. При условии сокращения логистических расходов, они быстро заработают средства на очередное расширение станочного парка.

Через трое суток состоится очередная переписка с Оцеоном, в которой он отчитается в проделанной работе.

Иван уже неоднократно задумывался о радио. Здесь его нет. Беспроводной телеграф есть, причём очень развитой, а голос ещё никто не передаёт. Даже боевые воздушные корабли переговариваются алфавитом, принципом похожим на морзянку, так как альтернатива – флажки. И флажками в бою не брезгуют, так как динамика боя не оставляет времени для обмена даже относительно короткими сообщениями. А ещё их отлично слышат противники. И если алфавит противнику известен, то тактической выгоды от этого практически никакой. Поэтому в воздушных боях корабли действуют полуавтономно, следуя заранее намеченному плану сражения и оставляя широкие пространства личным тактическим талантам капитанов и боевой слаженности эскадр.

Что Иван знал о радиосвязи? В Афгане ему доводилось, в экстраординарной ситуации, корректировать огонь артиллерии по рации Р-159, а ещё в школе ребята в радиокружках что-то там паяли… То есть о радио Иван не знал практически ничего. Но даже его нынешних знаний по вопросу хватало, чтобы понимать: Р-159 – это просто космическая технология для этого мира, несмотря на то, что эта бандура весила почти пятнадцать килограмм. Зато, по словам радиста, она «била» почти на восемнадцать километров, а на штабную антенну и до тридцати пяти километров добивала. И было что-то там про телеграфирование, работающее ещё дальше, но Иван не помнил подробностей за давностью лет.

Технология продвинутой радиосвязи – это на далёкое будущее. Потому что, в отличие от аборигенов, Иван точно знает, что это вообще возможно.

Пока же его удел что-то простенькое и понятненькое: консервы на пастеризации, новые бритвенные станки, перспектива конвейерного производства сложных изделий, разные повседневные упростители жизни из XXI-го века, и прочее, прочее. На поистине высокие технологии сейчас лучше не замахиваться.

До вечера Иван изучал отчётную документацию. Выходило красиво и аккуратно, не придраться. За прошедшее время они заработали 12 799 золотых кеонов, причём половина – это предоплата за будущие поставки. В столице уже давно работает первая в истории этого мира биржа ценных бумаг, где бритвенные лезвия успели стать биржевым товаром. С удивлением Иван узнал от агента, что партии «оригинальных бритвенных лезвий» успешно продаются и перепродаются биржевыми игроками. Но удивлялся Иван недолго, так как хорошо подумал и понял, что бритвенные лезвия сейчас – это идеальный биржевой товар.

Во-первых, это пока что малые объёмы выпуска. Иван изначально поставил самый неадекватный ценник конечного продукта, но биржевые игроки переплюнули его многократно, перепродавая партии лезвий по четыре-пять кеонов за блок из десяти упаковок. И цены растут, причём забрасывание новых партий на биржу ни на что не влияет. Кроме, пожалуй, нового всплеска интереса к товару. И вот тут Иван понял, почему агент готов так активно поддерживать его – выкупает-то он партии по фиксированной цене, а дальше эти партии оказываются на бирже, уходя с рук агента многократно дороже. Когда Иван окажется в столице, эта практика будет прекращена, если надо, то очень радикально.

Во-вторых, перспективность товара оценили все. Ведь Т-образные станки, не очень сложные в производстве, начали делать практически все столичные кустари. Самостоятельное бритьё быстро вошло в моду, будто мужчины всего мира тысячелетия только и ждали появления безопасных бритв, чтобы начать отдавать за них и за лезвия свои кровные. Многообразие станков, разлетающихся как горячие пирожки, косвенно свидетельствовало о том, что спрос на лезвия будет всегда.

В-третьих, товарные и вообще любые биржи имеют мало общего с реальной экономикой. То, чему учили Ивана в школе, о том, как капиталисты наживаются буквально на воздухе, вдруг оказалось непреложной истиной. Товарная биржа Фелицы – это отдельный мир, где товары имеют совершенно оторванную от реальности цену. Такие пузыри склонны лопаться, выливаясь в финансовые кризисы, но здесь таких инцидентов пока не зафиксировано. Не успели ещё надуть.

В этом мире ещё не дошли до торговли фьючерсами погоды и президентов,[17] поэтому по-настоящему масштабные кризисы у него ещё впереди…

Собственно, отличным кандидатом для торгов на товарной бирже являются консервы. Заморозка апельсинового сока, если здесь вообще есть апельсины, тоже перспективная тема. Иван не особо разбирался в этих рыночных махинациях, но был уверен, что своё в этой безумной игре урвёт. Потому он заходил туда из реального производства, а не как перекуп, надеющийся урвать что-то на разнице цен.

Фелица выглядела перспективно, если смотреть с точки зрения бизнеса. Всяко лучше, чем Еран, где жителей мало, производств нет, а для сбыта продукции приходится фрахтовать места на воздушных грузовиках. Всё и так вело Ивана в столицу. Это было неизбежно, но теперь, в связи с особыми обстоятельствами, он вынужден лететь туда раньше запланированного срока.

Вечером, когда работа была закончена, Иван пошёл на самые массовые в истори этого города похороны.

Гробовщик Морс расстарался, нанял аж четверых повременщиков, но сделал тридцать два дубовых гроба.

За день удалось установить имена всех участников штурма мастерской Ивана, поэтому надгробные плиты уже имели имена и даты. Личные вещи усопших родичам выдавала управа, что есть личная заслуга Ивана, открестившегося от этой обязанности.

Длинные ряды свежевырытых могил, возле них гробы с телами, собралось человек пятьсот. У сторожки установили большие столы с лавками, примерно на столько же людей. Уже пахнет вином, свежими мясными пирогами, хлебом и мускатом. В этих краях мускат используют как наркотическое вещество, сжирая по четыре-пять грамм за раз. Возможно, кто-то решил таким образом справиться с горем.

Речи-пожелания говорили быстро, так как всем не терпелось сесть за стол и начать жрать пироги и креплёное вино.

Охранники собрались рядом с тремя могилами, вырытыми чуть в стороне. Здесь будут похоронены трое погибших охранников. Лейтенант в отставке Зурд делал коллективное пожелание от имени всей охраны всем троим погибшим. Двое новичков прикладывались к бутылке с креплёным, горестно вздыхая.

– Не ожидал, что вы придёте, – прервался Зурд. – Здесь очень многие желают нашей и вашей смерти.

Иван подумал, что уже впору учредить фьючерсы на его смерть, ведь уже есть так много желающих убить его. Идея перспективная. Не конкретно на смерть Ивана, а сам принцип. Можно ведь учредить фьючерсы на чью-то победу в гражданской войне, на воцарение принца Клота или принцессы Бисет, или на захват руин Саскохорского королевства Аулахорской империей, или, чем чёрт не шутит, республикой Флиар. Дурное дело нехитрое…

Тоже пожелав покойным счастливого пути в параллельных мирах, Иван пошёл с охранниками к столам, где начали рассаживаться всех провожающие. Отношение к смерти здесь попроще, но на убийство близких аборигены всё равно обижаются. Только здесь они не разглагольствуют о том, как ценна была жизнь убитых, а не скрывают, что действуют исключительно из эгоистических побуждений, то есть от личных страданий о потере близкого, насильственно отправленного дальше по параллельным мирам.

«Удивительно то, что аборигены получили убедительное доказательство того, что их мир не единственный», – подумал Иван. – «В моей прошлой жизни учёные только допускали существование параллельных миров, не найдя никаких доказательств. Вроде бы, учёные говорят, что доказать и опровергнуть теорию мультивселенной нельзя, поэтому она ничем не лучше того, о чём уже сотни лет говорят попы и муллы».

Но сам Иван доказательство получил. Доказательство взорвалось под угнанной машиной и доставило его сюда, в этот мир.

Открыв бутылку вина, он разлил пахучий напиток по протянутым стаканам. Проводник Готер уже был основательно поддат, поэтому сидел во главе линии столов и пьяно улыбался многочисленным прихожанам.

– Он уже прочитал прощание? – спросил Иван у женщины, сидящей рядом.

– Прочитал, – вздохнула та и протянула кружку. – А правда, что вы будете ежемесячно платить деньги за моего мужа?

– Правда, – ответил Иван и налил ей креплёного вина.

– Никто так не делает, – вновь вздохнула женщина. – А жаль… Может, наш мир был бы намного лучше?

– Может, – ответил Иван и философским взглядом посмотрел на звёздное небо.