Неограненный кристалл изумруда

Глава I

Антон сидел на крыше полуразрушенного здания. Если говорить по правде, это самое здание никогда не было достроенным, для того, чтобы быть разрушенным. Но как уж повелось в народе — и эту башню называли разрушенной. Видимо, для придания романтики.

И этот самый романтизм притягивал к ней толпы молодых людей. Металлисты, громыхая железом, пили пиво и слушали столь любимый рок, готы устраивали собрания, сопровождаемые неизменной готикой, панки панковали, ну и, конечно, были индастриал-альпинисты, частенько приводившие новичков для покорения их первой вершины.

Причем каждой из групп принадлежал какой-то свой день недели, и верхом неприличия считалось прийти в чужой. А для вразумления нарушителя не стеснялись немного колотить.

Антон относился сразу к двум группам — рокерам и альпинистам. А это означало, что в субботу и воскресенье он мог свободно приходить на башню. И редкую неделю он здесь не появлялся, обычно всегда находил хотя бы пару часов, чтобы прийти.

И было неважно, будет с ним кто-то еще или нет.

Сегодня ему очень хотелось, чтобы никого не было. Погода прислушалась к желанию молодого человека — и серая промозглая сырость, вкупе с холодным ветром, загнала всех под теплые крыши домов.

Или, вернее, почти всех.

«А падать здесь быстро… — пронеслась короткая мысль. — Пятнадцать метров, а внизу — горы битого кирпича. Это правда будет быстро».

Подобные мысли приходили в голову далеко не в первый раз, да не только ему. Башня, ко всему прочему, обладала притягательным свойством для самоубийц разного рода, вида и класса. С нее бросались, на крыше резали вены, глотали таблетки… разве что не стрелялись.

Мысли плавно переехали с собственной смерти на самоубийство вообще. Антон вспоминал все случаи, которые произошли здесь за последний год, и постепенно все понятнее становилась тревога родителей, когда он бросал: «Я на башню». Они действительно боялись, что однажды он не вернется оттуда.

Больше они не боятся… Ничего не боятся…

Полгода назад Антон отказался ехать с ними на рынок ясным весенним днем. На башне собирались альпинисты, были новички — и он убежал к друзьям.

Через два часа, когда они сидели на крыше, отмечая посвящение, неожиданно зазвонил телефон. Мама?!

Антон не столько разозлился, сколько удивился. У них с родителями был договор — когда он на башне — ему не звонят. И вдруг…

Но голос в трубке был не мамин…

— Ирина Алексеевна и Валерий Андреевич ваши родители? — спросил незнакомый женский голос и, дождавшись короткого «угу», продолжил: — приезжайте в первую городскую, они попали в аварию, — голос чуть смягчился, из официального став более человечным. — Парень, давай поторопись. Как врач тебе говорю.

С башни Антона снесло вихрем. Пара слов, брошенная им на бегу, заставила слететь вслед и одного из альпинистов, у которого была машина.

— Антон! Куда ты понесся, давай сюда! — окликнул он друга, ринувшегося было к автостраде.

Старенькая «Ока» никогда не неслась с такой скоростью — этого просто не предусматривала ее конструкция. Маленькая юркая машинка ныряла во все возможные дыры, которые только удавалось найти. Сейчас ни Антон, ни его друг совершенно не думали о том, что могут легко повторить печальную судьбу его родителей, они хотели только одного — успеть. Интонации в голосе врача дали юноше понять, что шансов не просто мало, а очень мало…

Закон подлости вечен и нерушим. Поэтому за пару кварталов до больницы на машину обратили внимание явно скучавшие гаишники.

— Черт, — выругался Дима, заметив полосатую палочку и выруливая на обочину. — Тош, это походу надолго, я ж все что можно нарушил.

— Спасибо, Дим. Ты меня просто спас. Пешком когда бы еще добрался.

— Да брось ты, — отмахнулся друг.

Милиционеры подозрительно покосились на пассажира, который направился было к тротуару.

— А ну стоять. Ты куда собрался?

— Мужики, родители в больнице умирают, — Антон приостановился, посмотрев на гаишников. — Недалеко она, я там буду.

— Ну ладно, иди, — разрешил лейтенант, бросая хищный взгляд в сторону водителя, заставляя того поежиться.

Дмитрий обреченно вздохнул и достал папку с документами. Объяснение обещало быть долгим…

Ворвавшегося в приемный покой Антона легко было принять за безумца. Едва сумев успокоить дыхание, он тут же подошел к медсестре и назвал имена родителей.

— Вы Антон, да? — участливо спросила медсестра.

Юноша только кивнул.

— Идемте. Ир, замени меня на пять минут, — бросила она на ходу молоденькой девушке-практикантке и повела его по запутанным коридорам первой городской. — Вячеслав Анатольевич сказал тебя пропустить. Если честно, я не понимаю, почему, доступ в реанимацию запрещен…

Медсестра подала ему халат и бахилы. Кое-как натянув их, Антон с замиранием сердца вошел в реанимацию. Ряд кроватей, затянутых белой простыней, куча попискивающих и перемигивающихся приборов — все это навевало страх.

Откуда-то вынырнул доктор.

— Антон? Идем сюда.

Они шли вдоль ряда к двум крайним кроватям.

— Мама… Папа… — только чуть слышно прошептал он, узнав под простыней обезображенные родные лица. По его щеке скатилась слеза.

Он взял ладони родителей в свои руки, закусил губу, когда они неожиданно сжали его ладони.

— Простите… Простите меня.

Через пять минут к нему подошел врач, положив руку на плечо.

— Держись, парень. Сейчас мы повезем их на операцию. Держись и надейся, что они справятся.

— Дядя Слава…

— Я знаю, Антон. Сделаю все, что только в моих силах. А сейчас тебе надо идти, ты не можешь остаться в реанимации.

— Почему?.. Почему они? Почему не я?

— Антон, Антон… Родителям всегда легче принять удар на себя, чем подставить своего ребенка. Твоя мать, пока не потеряла сознание, шептала: «Хорошо, что Тоша не поехал…» Держись.

Юноша кивнул и вышел из реанимации. Механически он брел по коридорам больницы, не обращая внимания на дорогу. Добравшись до приемного покоя, он столкнулся с взволнованным взглядом Димы.

— Ну? Что?

— Операция… Ты как, отмазался?

— Ага. Отпустили.

— И денег не взяли? — в глазах Антона, до того безжизненных, блеснуло удивление.

Дима несколько секунд помолчал, решая, говорить или нет. Гаишники все-таки содрали три тысячи, но…

— Как ни странно, не взяли, — соврал он. — Решили простить на первый раз.

— Первый?! — лихачество Дмитрия служило темой для бесконечного количества шуток.

— Ну, они же меня еще не ловили. Значит, первый. Тебя домой отвезти?

— Я думал здесь остаться.

— Не надо, — заметила медсестра. — Утром приедешь. Все равно тебя к ним больше не пустят.

Несмотря на предупреждение медсестры, уходить он и не собирался, словно предчувствуя что-то. Тактичный Дмитрий стоял, подперев плечом косяк, и просто ждал, сам не понимая чего, и ловя заинтересованные взгляды практикантки. Однако всем казалось, что воздух потихоньку накаляется…

— Антон, ты еще здесь? — вылетевший из-за угла Вячеслав Анатольевич удивленно посмотрел на юношу. — Может, это и к лучшему…

— Как они? — во взгляде молодого человека смешались отчаяние и немыслимая, невероятная надежда.

— Нам ничего не удалось сделать… Сразу после твоего ухода их состояние начало настолько стремительно ухудшаться, что помочь им было нереально. Если честно, я даже не понимаю, почему они протянули столько. С такими травмами умирают на месте.

— Нет… — прошептал он, не слушая врача. — Этого не может быть…

Осознание того, что родителей больше нет, пришло как-то сразу. Но вот принять этот факт он не мог, как ни старался. Все было не так, неправильно, но вот изменить прошлое уже было невозможно.

— Держись, Тошка, — Дима положил ладонь на его плечо. — Держись.

Дни летели как в тумане. Он что-то делал, о чем-то договаривался, покупал гробы, венки и цветы… Но вся эта суета неслась мимо него, не затрагивая ни чувств, которые словно угасли, ни разума, не обращавшего внимания на такие мелочи.

Только когда первый комок земли, брошенный его рукой, глухо стукнул о черную крышку, он неожиданно очнулся — и упал на колени, глухо рыдая, не обращая внимания на промозглый мелкий дождик, грязь, в которую он рухнул, лица людей, собравшихся вокруг — ни на что.

Стоявшие чуть позади юноша и девушка переглянулись и облегченно вздохнули. Это были двоюродный брат Антона, Слава, и его жена Алиса. Все это время они не покидали его ни на минуту, небеспричинно опасаясь за его душевное и физическое здоровье. Теперь можно не опасаться, теперь все будет хорошо…

Его не трогали. И Антон знал, что за это он всю оставшуюся жизнь будет благодарен этим людям за понимание.

А потом потянулись самые обычные дни. Университет, работа, защита диплома, снова работа, пустая, унылая квартира — они обыденно сменяли друг друга, не давая ворваться в его однообразную жизнь чему-то новому. И даже на башню он старался ходить тогда, когда был уверен, что там никого не будет.

И сейчас он был один, сидя на краю башни и теребя в зубах сорванную по дороге пожелтевшую травинку. Поздняя осень оказалась сырой и промозглой, но такая погода сейчас полностью соответствовала его настроению.

«Парень, я понимаю, что тебе плохо. Но когда-то это все равно должно было случиться…» — странный голос донесся из ниоткуда.

— Я надеялся, что это «когда-то» наступит как можно позже, — механически ответил он. В тот же миг, вспомнив, что на крыше никого не должно быть, Антон обернулся. Так и было — совершенно пустая…

«Я здесь, — спокойно заметил тот же голос. — Меня ты пока не видишь».

— Отпусти меня, чудо-трава… — задумчиво произнес юноша, выплевывая травинку. — Хватит издеваться, покажись.

«Как скажешь»… — задумчиво протянул незнакомец.

То ли из башни, то ли с неба — Антон не успел заметить, вырос столб света. Яркий, пронзительно-зеленый поток, как ни странно, совсем не слепил его, не мешал во все глаза смотреть на настоящее чудо.

— Что это?.. — чуть слышно прошептал он.

Ему не ответили. Все ярче и нестерпимей становилось сияние, пока юноша уже не мог сдерживаться и прикрыл глаза рукой. Вспышка, последовавшая за этим, проникла даже сквозь ладони, заставив его на несколько мгновений ослепнуть. А когда он наконец открыл глаза, света уже не было. На вершине башни стоял большой черный куб, похожий на алтарь, в центр которого был воткнут меч.

«Нет, — тут же поправил он себя. — Меч…»

«Совершенно верно, молодой человек, — серьезно произнес тот же голос. — Прекращающий Милости, Зеленый Меч Предела, к твоим услугам».

— Чего-о? — глаза Антона округлились, он совершенно не понимал, что же происходит. — Ты где, приколист?

«Перед тобой».

Только сейчас до Антона дошло, что же в этом голосе было не так. Он раздавался в его голове! Поверить еще и в это после всего произошедшего было просто…

«Умница, довольно быстро догадался, — похвалили его голос. — Я разговариваю с тобой мысленно, так что будь другом — и ты не строй из себя шизофреника. В психушку упекут».

«Ладно… — Антон решил подчиниться, а там — будь что будет. — А ты меня слышишь так?»

«Еще бы я своего Хранителя не слышал! — в голосе появились ехидные нотки. — Слышу, не бойся. Я тебя уже ровно двадцать два года слышу».

«Так ты следил за мной?!»

«Конечно. Я не мог помешать тебе, но следить был обязан. Как-никак, ты — моя единственная надежда на возвращение в родной мир на ближайшие пару тысяч лет».

«Я тебя не понимаю… — юноша изо всех сил старался скрыть предательскую дрожь в голосе».

«Ладно, объясняю. Ты — одна из трех частей Зеленого Владыки Предела. А именно, Дух. Я, как ты уже догадался, Меч. А в мире, в твоем мире, нас с тобой ждет Дракон. Когда мы снова встретится, произойдет объединение — и ты станешь властителем Олериса».

«Олериса?»

«Так называется твой мир. Да ты подойди поближе, не жмись к краю, еще сорвешься ненароком, а мне бы этого очень не хотелось».

«Вот даже как?»

«Конечно. Я — проводник, единственная возможность попасть отсюда в наш родной мир. И теперь это должно случиться».

«А если я откажусь?»

«А смысл? Ты что-то теряешь? А приобрести можешь не просто многое — а очень и очень многое. Владыка мира — это не шутка, поверь мне».

Антон открыл было рот, чтобы возразить, но тут же его закрыл. Терять и в самом деле было нечего, совсем нечего…

«Друзья… Универ… Работа…»

«А ты сам еще не понял, что с тобой происходит? Не заметил, что друзья чуть ли не с каждым днем становятся все дальше, универ свой ты этим летом уже закончил, а на работу ходишь вообще на автопилоте? Ты не создан для этого мира, и он сам, без моей малейшей помощи, отвергает тебя. Ты постоянно приходил на эту башню не потому, что ты ее так любишь — потому, что ты чувствовал меня здесь! Меня, ключ от твоего настоящего дома».

Юноша подошел к алтарю вплотную. Меч переливался всеми оттенками зеленого, и это было очень красиво. Эти переливы завораживали его, не давали отвести взгляд, казалось, что он проваливается в глубину Меча.

«И куда это мы собрались? — индифферентный голос вернул Антона в реальный мир. — Прежде, чем пытаться прочитать меня, ты сам должен принять решение. Просто прислушайся к себе — и ты поймешь, что уже готов дать согласие. Потому что ты не оставляешь в этом мире ничего, что было бы бесконечно дорого твоему сердцу».

«Почему ты появился только сейчас? — неожиданно даже для самого себя спросил юноша. — Почему не год назад, не пять лет?»

«Пять лет назад тебе было всего семнадцать. Я хоть и Прекращающий Милости, но и не садист, чтобы вырывать тебя чуть ли не из колыбели. Да и тогда, и год назад ты бы точно отказался от моего предложения».

«Откуда такая уверенность?»

«У тебя были родители, и ты очень не любишь их огорчать», — просто сказал Меч.

Сложить два и два было просто. Антон отшатнулся от алтаря и посмотрел на сверкающее оружие с нескрываемой ненавистью.

— Так… это был ты… ты убил их… Чтобы побыстрее смыться в свой Олерис…

«Нет. Я ждал очень долго, мог бы подождать и еще лет двадцать — пока ты не был бы готов к этому путешествию. Это на самом деле был несчастный случай».

— Ты мог бы спасти…

«Единственное, что я мог — это как-то поддержать жизнь в их телах, чтобы они успели попрощаться с тобой. Сейчас я даже тебя не смог бы спасти, случись с тобой беда. А ведь ты — мой Хранитель. Уже не раз я не успевал какие-то мгновения…»

«И сейчас не успеешь», — мрачно подумал юноша.

«Не делай глупостей, — тихо произнес Меч, поняв, что шаг за шагом он приближается к самому краю крыши. — Сейчас твоя смерть ничего полезного не принесет».

«Дай клятву, что это был не ты».

«Клянусь! Силами Тьмы, Света и Равновесия, силами Предела и Стихий. Жизнью Олериса, клыком Дракона, клинком Меча, Душой человека — я не убивал твоих родителей и не способствовал их гибели».

Каким-то неведомым седьмым чувством Антон понял, что ЭТУ клятву Меч никогда не посмеет дать зря…

«Что я должен делать?»

«Для начала, достань меня».

Словно во сне, Антон снова приблизился к алтарю. Казалось, что Меч попросту вплавлен в него — и вытащить грозное оружие у человека банально не хватит сил. Но все оказалось совсем не так сложно: стоило только потянуть за рукоять, как Меч едва ли сам не выпрыгнул из камня. В тот же миг алтарь развеялся в воздухе.

«Хорошо. Теперь порежь руку. Я должен познакомиться с тобой…»

«Магия крови?»

«Что-то вроде», — Меч слегка удивился, но виду не показал.

А острие легко скользнуло по раскрытой ладони, без труда разрезая кожу. Кровь, почти сразу наполнившая ладонь, тоненькими ручейками полилась на крышу.

«Да не так, приложи ладонь ко мне. Мне нужна часть твоей силы. Вот, теперь хватит».

Антон рассматривал быстро затянувшийся аккуратный порез, не обращая внимания на Меч. И зря.

Клинок вдруг засиял каким-то особенным ярким зеленым светом, сияние началось от кончика острия и, переливаясь, достигло гарды и, словно волна, перелилось на руку Хранителя.

«Ё…»

«Не сопротивляйся. Так — надо», — прошелестел Меч.

Словно со стороны юноша наблюдал, как он поднял оружие над собой, так, словно собирается пронзить свое же тело. Антон наклонил голову — и острая боль пронзила его тело, из зажмуренных глаз посыпались яркие, почему-то зеленые искры. Вернувшись в свое тело, он тут же упал на колени, не удержавшись на ногах.

«Да что же это такое…»

«Мы, Мечи Предела, признаем своими ножнами только тело Хранителя. Как правило, позвоночник».

«Как правило?» — молодой человек чувствовал, что ему срочно нужно на что-то отвлечься, чтобы боль хоть чуть-чуть притупилась.

«Да. Оригиналы только Желтый Меч, который обитает в левой руке Хранителя, да Белый — этот вообще по всему телу распределяется».

«Действительно, оригиналы», — Антон и сам не заметил, как боль сошла на нет.

«Да вот и я о чем, — Меч словно одобрительно кивнул — Кстати, так больно бывает только в самый первый раз, теперь ты легко можешь доставать меня и возвращать назад».

«Ладно, Прекращающий Милости. Что теперь?»

«Теперь ты уяснишь, что это имя — официальное. Вообще можешь называть меня Дар. Это сокращение от Даррэй лэ Шартоне».

«Прям француз», — усмехнулся юноша.

«Это мое же имя на языке Олериса».

Неожиданно зазвонил телефон. Прежде чем ответить, Антон с полминуты рассматривал трубку, возвращаясь в свою реальность.

— Тошка, ты там вообще живой? — поинтересовался Слава.

— Угу, — машинально отозвался он. — А что?

— А то. Не отвечаешь больно долго… Такой вопрос возникает — никого не знаешь, кто квартиру сдает? Нам хозяйка сказала, что ей жилье нужно будет через три недели. Ладно хоть предупредила, а то даже не знали бы, что делать.

— Навскидку и не скажу… — Антон тут же принялся мысленно перебирать всех знакомых и полузнакомых на предмет сдачи квартиры. — Слушай, а давай ты перехватишь Лису с работы, и пересечемся в «Росинке»? Давно мы не ходили никуда, правда?

— Наконец-то возвращается тот Тошка, которого все мы знаем и любим, — усмехнулся Слава. — Хорошо, тогда в полдевятого, ага? Лиса сегодня дежурит.

— Заметано.

«Лиса?»

«Алиса ее зовут. Алиса».

«Ты что-то задумал?»

«Да. Когда мы должны переехать в другой мир?» — юноша смотрел с вершины куда-то вдаль, о чем-то думая.

Разбираться во всех тех мыслях, которые роем копошились во внезапно активизировавшихся мозгах Хранителя, Прекращающего Милости как-то не тянуло, хотя при необходимости он легко мог бы проделать и этот фокус.

«Да хоть сейчас, — как-то равнодушно отозвался Дар. — Это несложно».

«Тогда подождем до завтра. Есть у меня одна идея…» — Антон быстро спустился с башни, в последний раз оглянулся, прощаясь с ней, и понесся к остановке.

«Не опасная для твоей жизни?»

«Ничуть. К тому же, для путешествия в другой мир стоило бы экипироваться».

«Идея разумная, — одобрил Меч. — Выполняй».

Весь остаток дня юноша как укушенный носился по городу, реализовывая многочисленные пункты быстро придуманного плана. Дар временами давал советы, мгновенно выполняющиеся — Антон разумно рассудил, что ему, как намного более опытному путешественнику, виднее.

Сгрузив дома все покупки, молодой человек бросил взгляд на часы и охнул. До назначенного родственникам свидания осталось всего ничего — минут двадцать.

«Не успеешь».

«Пофиг. Такси возьму, все равно оставшиеся деньги не понадобятся — и так все прогуляем. Да и завтра все равно воскресенье».

«Сам смотри. Что деньги этого мира тебе не понадобятся — это верно. Но с загулом ты все не увлекайся, ладно?»

«Как скажешь».

К кафе он подошел одновременно с друзьями.

— Добрый знак, — улыбнулся Славик.

— Ага, — он кивнул, пожимая руку сначала брату, а затем его жене. — Лиса, ты как всегда самая красивая в городе.

— Вот видишь, Славка, хоть кто-то не скупится на комплименты.

Он только погрозил кулаком. На миг Антону показалось, что он не хочет никуда уезжать, что все, произошедшее сегодня — всего лишь странный сон. Все будет хорошо…

«Я не сон, — флегматично напомнил о себе Дар. — Не забывайся».

«Ладно. Не буду…»

Сделав заказ, они спрятались в одном из углов заведения, в котором их никто случайный не мог бы заметить.

— Антон, ты правда в порядке? — как бы между прочим спросила Алиса. — На тебе лица нет.

— Просто я все же принял решение. Окончательное решение. И именно это сегодня мы будем праздновать.

— Решение? Какое же?

— Только без истерик и стенаний, ладно? Я уеду из города на некоторое время. Буду путешествовать по России, поработаю немного в других городах — мне уже повезло договориться насчет этого.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Понимаете, все это время, да и сейчас тоже, после… — он замялся на секунду, но смог овладеть собой. — После смерти родителей места себе перестал находить. Думаю, такая резкая смена обстановки поможет мне. Так что завтра утром я уеду.

— Уже завтра?!

— Да. Не стоит откладывать на потом, да и незачем. Так что одним этим решением мы убьем двух зайцев.

— Это каких же?

— Во-первых, я исполню свою давнюю мечту, во-вторых, для вас решится проблема с квартирой. Вояж я планирую очень надолго, года три как минимум, так что вы просто поселитесь там. Да и проще вам будет — просто квартплата намного меньше, чем аренда, так ведь?

— Да, но…

— Никаких «но». Слав, я все обдумал. И возражений не принимаю.

— Тошка… Ты точно уверен? — спросила Алиса.

Юноша посмотрел на нее. Алиса всегда казалась ему совершенством, той девушкой, которая, возможно, стала бы идеальной женой не Славе, а ему. Но она выбрала брата — одновременно став сестрой, лучшим другом и советчиком.

— Да, Лиса. Я абсолютно уверен.

— Что ж… — она чуть улыбнулась. — Тогда мы выпьем за тебя! — и она подняла бокал, наполненный янтарным белым вином.

Домой Антон вернулся далеко за полночь. После кафе они втроем еще долго гуляли по улицам города, расцвеченными различными огоньками фонарей. Они просто бродили по улицам — и молчали. Не нужно было слов, чтобы понять, что чувствует каждый из друзей перед долгим расставанием. Но грусти, как ни странно, не было.

«Я когда-нибудь смогу вернуться?»

«Вообще — это не запрещено. Но другой разговор, захочешь ли ты?»

«Думаю, захочу. Хотя бы просто ради того, чтобы так же пройтись по улицам».

«Знаешь, я удивлен, что они не стали якорем, приковавшим тебя к этому миру. Иногда бывает и так…»

«Они никогда и никому не могут быть якорем. Они такие… такие…»

«Я понял, — Дар избавил хранителя от необходимости подыскивать слова. — Я очень надеюсь, что в Олерисе ты сможешь найти таких же друзей. Они тебе будут очень нужны. А теперь — спи. Перемещение совершим утром».

«Хорошо. Все же, расскажи мне пока вот что… Откуда вы взялись, Мечи Предела?»

«Ладно. Слушай… Давным-давно, много сотен тысяч лет назад в иной вселенной разразилась война, война на уничтожение. Воевали все против всех: боги и маги, демоны и духи… Дошло до того, что на эту войну обратил внимание сам Творец. И Он остановил бойню, приказав всем участникам напоследок придумать что-нибудь, что позволит остановить подобные сражения в будущем. И они придумали — в один котел собрали все силы, которыми владели: стихии воздуха, огня, воды, и земли, магию превращения, магию тьмы и света, равновесие… Проще говоря, все, чем они владели на тот момент. И эту адскую смесь назвали Пределом и стал он величайшей силой в этой вселенной. Но оставлять так чистую силу было равносильно самоубийству, и Предел был разделен на девять частей. Несмотря на деление, каждая из частей обладала слишком большим могуществом. Было принято решение обозначить каждую из них цветом и раздробить еще на три части: Меч, Дракон и Дух. И с тех пор вселенная получила название Девятимечье, — Меч помолчал недолго и продолжил: — думаю, ты уже понял, что я — один из тех девяти Мечей. А ты — один из девяти Духов. И теперь нам с тобой надо будет найти одного из девяти Драконов».

Антон лежал, закинув руки за голову, и внимал рассказу Дара. Все это казалось невероятным, странной, непохожей ни на что сказкой.

В окно второго этажа привычно светил фонарь, рисуя на полу таинственные дорожки в это неведомое. Он вспомнил, как давным-давно, в детстве, часто смотрел на эти фонарные дорожки, представляя их таинственными тропками в волшебные сказки про драконов и принцесс, которые рассказывала ему мама. Тогда он думал, что как только станет большим — сразу уйдет по одной из этих дорожек в Сказку.

Много лет назад он искренне верил во все это. Став постарше, смеялся над своими же детскими мечтами — но фонарные дорожки вели в космос, к далеким мирам, битвам с чудовищами и великими злодеями. А космические корабли бороздили просторы Вселенной, перенося людей от планеты к планете, на каждой из которых росли новые, прекрасные города.

И вот он все же вырос. Космические корабли заменяются могущественной магией, равной которой быть не может, принцессы под большим вопросом, а Дракон, с которыми сражались сказочные герои, становится частью его самого. Действительность, как оно чаще всего и бывает, оказалась намного чудеснее любой из придуманных историй. И не дорожка фонарного света уведет его в другой мир, а какое-то неведомое заклинание. Или не заклинание… Это было неважно. Но почему-то обидно.

«Ну, знаешь, если тебе так хочется, я могу и сейчас тебя перенести. Иллюзия ухода по дорожке будет идеальной. Хочешь?»

«Нет».

«Может, тогда меня будешь слушать? — вкрадчивый голос Меча заставил Антона насторожиться. — Я, значит, тут распинаюсь по его же просьбе, а он про фонари думает!»

«Фонари ничуть не мешают мне слушать тебя. Тебе пересказать близко к тексту или и кратко сойдет?»

«Запомнил? — Дар тут же расслабился, из его голоса исчезла ядовитость. — Ну ладно тогда. Лишним никакое знание быть не может».

«А расскажи…»

«Обойдешься. Ты сейчас будешь спать, потому как день будет по-настоящему тяжелый, это я тебе обещаю. Что сейчас творится в Олерисе — одному Создателю ведомо. Меня там не было более семи тысяч лет…»

«Сколько?!»

«Семь тысяч. Даже для нас это весьма долгий срок. Но все это время мне почему-то не везло с Хранителями — и они по тем или иным причинам погибали до того, как я успевал добраться до них. Много было неудач. Знал бы ты, как я над тобой трясся, тем более что никаких возможностей спасти твое тщедушное тело в случае чего у меня не было. А теперь спи».

Антон хотел сказать что-то еще — но Дар не дал человеку такой возможности, в одно мгновение заставив его уснуть.

Теперь уже только Меч наблюдал за фонарной дорожкой, понимая, что именно она вместе с наивными детскими мечтами помогла Антону так быстро поверить в существование Меча, а не принять его за странную галлюцинацию. Если бы мог, Дар хмыкнул — никогда ему не приходилось быть благодарным простому уличному фонарю, а вот, пришлось. Мальчишка просто был готов к любому чуду, сам того не сознавая.

«Да, совсем мальчишка… Кажется, такого юного Хранителя мне еще не доставалось — а куда деваться? Что-то странное творится в этом мире, никогда не было так, чтобы все Духи Предела выбрали себе Хранителей так быстро и дружно. Видимо, грядет то, чего все мы ждали долгие тысячелетия — объединение. И к чему все это приведет, неизвестно, наверное, даже самому Создателю. И как давно я не видел пройдоху Р'рена? Семь тысяч лет… Как же это долго… как долго…»

Утро было серым и мрачным — самое обычно осеннее утро в средней полосе России. Но настроение зашкаливало за самую высокую отметку.

«Давай, пошевеливайся, — подгонял Дар хранителя. — Сразу видно, что в армии не служил, быстро собираться не умеешь. Так что придется учиться на ходу. Очень многому тебе придется учиться на ходу…»

Впрочем, юноша и так собирался с максимальной быстротой, аккуратно складывая в рюкзак все, что могло понадобиться в путешествии.

«Зачем тебе аптечка? — проворчал Меч. — Я в состоянии излечить любую несерьезную рану за несколько секунд, а серьезную — за несколько часов. Так что не бери, толку нет».

«Вот как? А почему я не знал?»

«Теперь знаешь».

«Все равно возьму. Места не занимает, а помощь может потребоваться не только мне. Я так понимаю, с другими ты этот фокус не провернешь», — и аптечка скрылась в рюкзаке.

«Ладно-ладно, бери, тебе же тащить, — оставил за собой последнее слово Дар. — Про три комплекта запасной одежды даже не думай! — взвыл он, заметив, что Антон косится на привычный ярко-синий джинсовый костюм. — В Олерисе наверняка джинсы не в моде, так что одежду тебе придется менять сразу же. Первая заповедь только что пришедшего Хранителя — слиться с толпой. Чтобы не заметили раньше времени».

«Врагов много?»

«Обычно бывает более чем достаточно. Так что сам понимаешь…»

«Ага. Охотиться за мной будут все, кому не лень. Это уже весело».

«Очень! Так что местную одежду брать не надо».

«Ладно, уяснил уже. Побольше еды влезет, зато».

«Вот это уже дельная мысль. Потому что охотиться ты конечно не умеешь. Научишься, никуда не денешься, но все равно…»

«Я Валерию забыл позвонить, вот что плохо, — мрачно заметил Антон. — Он меня потом „ласково“ помянет…»

«Ну так звони».

«Утро воскресенья сейчас. Думаешь, он сильно обрадуется?»

«Тогда уйдем по-английски. Ты чего разволновался-то?»

«Того», — огрызнулся юноша, набирая знакомый номер.

Ответили не сразу, а когда ответили, было ясно, что человек еще не проснулся и очень зол. Но короткий разговор с шефом, почему-то сразу понявшим, что мешать Антону не следует, окончательно успокоил юношу.

«Доволен?» — поинтересовался Меч.

«Теперь — да, — спокойно ответил он. — Ну вот, вроде бы теперь и готов…»

Он еще раз внимательно огляделся, проверяя, ничего ли не забыл, убедился, что на столе лежит письмо Славе и Алисе, посмотрел на фонарь, понимая, что больше никогда не увидит ставшую родной дорожку призрачного света. Вспомнив, что у брата есть ключи от квартиры, он положил привычную тяжелую связку на полку. Рано или поздно кто-нибудь ее найдет. Еще раз посмотреть на свой дом… И засунуть в карман плеер. Как всегда, словно ничего не изменилось.

«Готов?»

«Да. Поехали, что ли».

«Поехали», — как-то задумчиво отозвался Дар.

Свет померк в глазах юноши и тут же зажегся вновь. Но это был уже не тот привычный свет солнца — это было что-то другое…

«Это место не имеет названия, — тихий голос Меча доносился словно издалека. — И его не существует в привычном нам понимании. Оно между мирами, между Вселенными, между прошлым и будущим, настоящим и невозможным. И пока мы здесь — мы тоже не существуем. Это ненадолго. Здесь нет понятия времени, конечно, но скоро мы будем в Олерисе».

Еще одна вспышка — пронзительный зеленый свет, казалось, просветил его насквозь, заставил слиться с собой и унес куда-то вдаль, прочь от мира, куда его привел Меч.

«Спокойнее, парень. Никуда тебя не унесли, это проснулись твои собственные страхи и опасения. Мы в Олерисе».

— Его величество Антон так и не соизволили починить этот несчастный замок, — Слава в очередной раз встряхнул дверь, и ключ наконец-то повернулся. — Нет, этому парню определенно кто-то должен прочищать мозги…

— Да ладно тебе, ему еще можно. Вот женится — узнает, почем фунт лиха.

— Почему-то я это самое лихо пока не увидел, — скептически заметил Слава. — Даже не верится, что Тошка уже уехал.

— Действительно, — Алиса вздохнула. — Но ему это действительно нужно.

— Да я что, спорю? — молодой человек подошел к столу. — Смотри-ка, нам письмо.

Пробежавшись глазами по первым строчкам, он смертельно побледнел и стал читать вслух.

«Славка и Лиса!

Если вы читаете это письмо, значит, я нахожусь уже довольно далеко от города. Может, вам будет казаться мой отъезд слишком поспешным, но, поверьте, так было надо. Пожалуй, то, что я делаю сейчас — моя единственная возможность найти себя. Надеюсь, что где-то далеко я смогу встретить свое счастье.

Вчера мне не хватило смелости сказать… Или, что вернее, я не хотел портить вечер таким заявлением. Я не вернусь. Никогда. Не знаю, какая судьба меня ждет в других городах, может быть, даже уеду из страны попробовать себя в чем-то новом. Может быть, через несколько лет я все же загляну домой, чтобы еще раз встретить вас. Не обещаю, но очень постараюсь, чтобы эта самая встреча состоялась.

Будьте счастливы!»

Размашистая, на пол-листа, роспись убедила обоих, что Антон был в очень приподнятом настроении, когда писал свое последнее письмо. Молодые люди переглянулись, не зная, верить им в этот бред или нет.

— Ничего не понимаю, — Слава опустился в кресло, пытаясь привести в порядок сумбурные мысли. — Что за другой мир? Понятно, Тошка книжек перечитал, но он вполне адекватный человек, чтобы нести такую чушь. Пошутить, похоже решил… Думаю, через он все же вернется, через пару месяцев. Или лет.

Девушка ничего не ответила, открывая плотно запаянный светлый конверт. На нем не было никаких надписей, кроме одной — «открой меня». Пробежавшись глазами по первым строчкам, Алиса упала на стоящий рядом стул.

— Славка… Он не вернется.

Она протянула мужу официальный документ, датированный вчерашним числом. Дарственную на квартиру.

Бард сидел на краю обрыва и играл. Струны странного инструмента, напоминающего гитару, пели и плакали в его руках, а музыка летела ввысь и вдаль. А в деревне, раскинувшейся неподалеку в долине, замерла вся работа — люди застыли на месте и слушали волшебные звуки, подхватывающие их души и влекущие за собой, туда, где никто не мог помешать окунуться в поток звучания. Люди и подумать не могли о том, что кто-то может так играть, до сих пор им не доводилось слышать ничего подобного.

Неожиданно мелодия схлынула — и деревня очнулась. Уставившись на вершину обрыва, на которой был виден человек, селяне деятельно обсуждали случившееся — и тут же к таинственному барду была послана делегация из самых отчаянных мальчишек, пригласить провести в деревне хотя бы одну ночь.

Мужчина посмотрел в небо. В выси сияли жемчужным светом практически незаметные облака. Улыбнувшись, он перевел взгляд на горизонт, туда, где возвышались настоящие горы, такие, которые он безумно любил. Но горы были далеко — еще не одна неделя потребуется человеку, чтобы добраться до подножий. Можно было конечно намного ускорить путешествие… Можно. Теоретически. Человек понимал, что скоростное путешествие может стоить ему более чем дорого, и в очередной раз решил не торопиться, благо, времени было не просто много — вечность.

Он встряхнул гривой длинных черных волос, улыбнулся, и снова прикоснулся к струнам. Теперь в волшебной музыке звучала нежная печаль. Он играл и думал о том, как бы охарактеризовали эту музыку люди. Скорее всего, ничего, кроме банальной истории про несчастную любовь или расставание с любимой они бы не придумали. Отчасти, это было именно так. Он потерял часть себя — много лет назад. И все эти годы ему оставалось только ждать. Ждать, надеяться и верить, что, может быть, завтра…

Последний аккорд затих — и бард пристально вгляделся в ближайшие кусты. Нечеловечески острый слух подсказал ему, что там кто-то прячется. Опасности он не чувствовал, но чужое присутствие причиняло какое-то непонятное неудобство и, одновременно, разгоралось врожденное любопытство.

— Выходи, чего уж там, — вздохнул мужчина, разглядывая куст.

Тут же оттуда показалась неумытая физиономия мальчишки. Он с небывалым интересом уставился на гитару барда, пока, наконец, кто-то не поддал ему хорошего пинка, и сорвиголова вылетел на край обрыва.

— К остальным это тоже относится, — просто сказал бард.

Он уже не сомневался, что эта «делегация» из ближайшей деревни. Не раз уже бывало, что игра «для себя» привлекала внимание нескольких окрестных жителей — и странник редко оставался без куска хлеба и крыши над головой. Скорее всего, сейчас ребятня предложит ему то же самое…

Тем временем дети выбрались из кустов. Теперь объектом пристального рассматривания стал сам бард. Высокий, стройный мужчина стоял, скрестив руки на груди, легкий ветер шевелил его почему-то длинные черные волосы, которые, как казалось детям, отливали зеленью, а темные глаза смотрели на них с интересом. Но тонкий белый шрам на виске, как и многочисленные рубцы на кистях изящных рук говорили, что путь барда был очень непрост.

— Мы, это, оттуда, — решил начать разговор старший из мальчишек, кивая на деревню. — Нас старшие послали, наказали просить, чтобы господин остался в нашей деревне на эту ночь. Музыка больно хороша! — добавил он от души.

Мужчина улыбнулся. Его давно не именовали «господином», почему-то бывшие на посылках дети сразу видели в нем своего, человека, которому можно довериться.

— Хорошо, — он кивнул. — Я остановлюсь в вашей деревне, раз вы так хотите.

Дети довольно переглянулись. Их, конечно, не стали бы ругать, если незнакомец решит продолжить свой путь, но возможность привести в деревню барда хотя бы на одну ночь грела их души. Не так уж часто посещали забытую деревеньку гости, да еще и такие гости.

— Спасибо, господин, — мальчишка поклонился с невиданным почтением. — Идемте за нами, мы покажем дорогу… Вам как лучше, короткую или подлиннее?

— Вернее будет сказать, короткую или удобную? — улыбнулся бард. — Почему-то обычно они сильно отличаются.

От серьезности детей не осталось и следа — все дружно засмеялись, поняв, что старая хитрость разгадана.

— Пожалуй, лучше удобную, — пожал плечами предводитель. — Но если хотите короткую…

— Нет, спасибо. Знаю я ваши короткие дороги…

Фраза вызвала новый взрыв хохота. А бард, тут же вспомнив приключившуюся с ним историю с такой же короткой дорогой, не упустил случая ее рассказать. Незаметно они добрались до деревни, став добрыми друзьями. А селяне уже встречали барда у околицы.

— Добро пожаловать, гость дорогой, — староста, здоровый мужик с веселыми глазами, только кивнул страннику, признавая в нем своего. — Признаться, зацепила твоя музыка, очень зацепила.

— Для барда нет большей похвалы, — чуть улыбнулся мужчина. — Я рад, что вам всем понравилось.

— Надеюсь, господин не откажется продемонстрировать свое искусство еще раз? — староста очень ловко управлялся с фразами, его речь совсем не была похожа на говор дремучего обывателя Создателем забытой деревушки.

— Не откажется, конечно, — в глазах барда промелькнули смешинки, но внешне он оставался совершенно серьезен.

— Благодарен. Кстати, меня зовут Дартен.

— Кэрт, — представился бард.

— Зен проводит тебя в мой дом, там вы сможете отдохнуть от дороги. Зен! Да где ж ты, шельмец?! — в голосе старосты послышались недовольные нотки.

— Если ты ищешь того сорвиголову, который сидит на вон том деревне… — бард указал, на каком именно деревне засел мальчишка.

— Спускайся немедленно! — староста погрозил тому кулаком и пожаловался страннику. — Вот ведь взрослый почти, а все ветер в голове. И когда к порядку приучится?

— Подрастет и приучится, — философски заметил Кэрт. — Я тоже таким был в свое время.

— Может быть, ты и прав, — задумчиво протянул староста, еще раз разглядывая странника.

Окрик отца подействовал на сорванца, заставив его буквально слететь с дерева. Не прошло и минуты, как запыхавшийся он стоял навытяжку, ожидая приказаний.

Кэрту отвели светлую комнату, которая, по-видимому, была предназначена именно для приема таких случайных странников, как он. Закономерно подозревая, что добрая часть ночи уйдет на выступление, он не упустил возможности хоть немного выспаться. Почему-то последние несколько ночей этого ему не удавалось.

В принципе, эта деревня не казалась барду какой-то особенной — та же страна, те же люди. Даром, что приграничье — но, в общем, уклад спокойной деревенской жизни ничуть не отличался от уклада любого другого селения. Но он знал, что это только на первый взгляд — у каждого крестьянина где-нибудь под доской обязательно лежит меч, топоры всегда остро наточены и готовы к работе — любой работе, которая только может потребоваться, будь то рубка дров или голов незваных гостей. На то оно и приграничье.

И еще он никак не мог понять, зачем при игре применил магию, усиливающую звук, которую использовал очень редко, в довольно редких случаях, когда послушать его игру собиралось слишком много людей.

Задолго до вечера дети собрались у двора старосты, ожидая взрослых. Таинственный бард не показывался, и тому было тут же придумано множество причин, ни одна из которых не являлась истиной. Кэрт просто спал.

Ближе к вечеру внутренние часы разбудили его — пора. Олер скрылся где-то в стороне, только его отблески еще сверкали на затейливых металлических конструкциях, зачем-то установленных на крышах. Быстро одевшись, он проверил гитару и вышел.

Когда собирается практически вся деревня в одном месте, шум и гвалт неизбежны. Но стоило барду только ступить на порог, как воцарилась тишина. Нет, не мертвая — все так же шелестел ветер в листве, где-то далеко заливалась собака охотника — обычные вечерние звуки не могли покинуть мир. И это внушало призрачную надежду в его незыблемость.

Люди смотрели на барда, не отрывая взгляда. Только сейчас они поняли, что человек, заочно потрясший их невероятной игрой, стоит сейчас перед ними.

— Здравствуйте.

Нестройное, но доброе приветствие селян заставило барда улыбнуться — так, чтобы никто из людей этого не заметил.

— Господин… — несмело спросила одна из девушек. — А можно ту же мелодию, что ты днем играл? Она такая…

— Та же не получится, — вздохнул бард. — Даже сыгранная по тем же нотам, она будет другой, совсем другой. Но я попробую…

И снова запели струны, но, похожая по рисунку, это действительно была совсем другая мелодия. Правда, этого никто не замечал, волшебство музыки захватило всех и унесло куда-то далеко, в мир, где живут и исполняются даже самые смелые мечты. Миг, еще один — и пение струн входит в резонанс с природой, становясь неотъемлемой ее частью. И теперь любой звук сливается с мелодией настолько органично, что кажется — не будь его, все бы разладилось.

Далеко не сразу люди поняли — струны гитары уже молчат. Все это время им казалось, что они не замолкают ни на секунду, разливаются невидимым потоком по миру.

Кэрт не смотрел на людей — его взгляд уносился в небо, к загорающимся над миром звездам. И где-то там, далеко, вертелась вокруг такой же маленькой светящейся точки небольшая голубая планета…

Пальцы привычно перебирали струны, словно размышляя, что им делать дальше, какая мелодия окажется наиболее удачной после прозвучавшей. Люди же просто ждали, сердцем понимая, что сейчас барду мешать нельзя. И вдруг Кэрт остановил перебор, на какую-то долю секунды. И быстрая, полная силы музыка взорвала тишину. А потом к ней добавился голос…

Негромкий, но сильный, хорошо поставленный голос барда стал отличным оформлением его игре. Или наоборот — но это уже никого не волновало.

Никогда еще не приходилось сельчанам слушать такой песни, наполненной силой и обреченностью, надеждой и фатализмом… А голос барда становился все звучней, он летел над селом — и дальше, не умещаясь в его границах.

Кэрт не останавливался ни на минуту — песню сменяла просто музыка, хотя называть ее простой не решился бы никто, повторить такую игру было не под силу даже лучшим музыкантам мира, музыку сменяла новая песня — призывная или лирическая, веселая или печальная. Казалось, музыкант не знает усталости. Но вот замер аккорд — и люди сразу поняли, что на сегодня волшебство закончилось. Да и было уже поздно — улицу освещали только звезды, да край одного из ночных светил — Рады, второй луны — Даары, не было видно.

Тихо переговариваясь между собой, люди кланялись менестрелю, оставляя в традиционной кружке монеты. Кэрт же просто стоял, прислонившись к косяку двери, и не отвечал ничего — только благодарно кивал. Его глаза поблескивали таинственными зелеными огоньками, в которых одни могли увидеть угрозу, другие — защиту, третьи — что-то таинственное.

— Отметил тебя Создатель, сыночек, — тихий старческий голос раздался совсем рядом.

Кэрт вздрогнул. В этом мире редко упоминали Создателя, более того, прошло уже много веков с тех пор, как это случилось в последний раз…

— Не бойся. Не меня, старую, тебе бояться… Но то, чего ты так ждешь, скоро случится — и тогда тебе придется тяжело. Ох, талант…

— Вы о чем, бабушка? — бард ничего не понимал.

— О том. Случится скоро то, чего ждешь. А к добру ли? Тяжело вам придется, вот что. А тебе, крылатый, как бы не тяжелее всех придется. Дар потеряешь — не страшно?

— Если надо будет… — прошептал Кэрт, не понимая, откуда она могла узнать о предсказании. В мире не осталось никого, кто бы еще помнил о тех давних днях…

— Если надо, — передразнила его старуха. — Ладно, не мне тебя учить, сам постарше будешь. Но будь осторожен, очень осторожен — у тебя не будет двух-трех веков, если что.

— Понял, бабушка. Спасибо за предупреждение.

— Это мне надо тебя благодарить, сынок. За музыку твою, за песни нездешние, за сердце чистое… — ладонь женщины, почему-то по-детски мягкая, на миг коснулась ладони барда, что-то на ней оставив.

Легкий шорох — и от старухи не осталось и следа. На миг Кэрту показалось, что это было всего лишь странное наваждение, но на ладони осталось кольцо. Присмотревшись, мужчина понял, что это кольцо когда-то давно принадлежало ему самому. Но в темноте уже никого не было.

— Кэрт… — позвал его староста. — Уже поздно.

Он только кивнул и вернулся в дом, прижимая к себе гитару. А кольцо привычно сияло на его руке. Только вот бард прекрасно понимал, что спрашивать старосту о том, кто была эта старуха, бессмысленно — все равно окажется, что никого похожего в толпе не было.

Олер только поднимался над горизонтом, а деревня уже практически проснулась, несмотря на поздние посиделки. Кэрт проснулся одновременно с восходом — и с удовольствием плескался во дворе. Ледяная колодезная вода как ничто другое могла разбудить и придать неслабый заряд бодрости. Из дома выбежала дочь хозяина, но, заметив полуобнаженного барда, покраснела и быстро убежала назад. Заметивший ее боковым зрением мужчина только чуть улыбнулся. Почему-то именно так реагировали практически все юные девушки, а не совсем юные от всей души старались, чтобы следующую ночь красавец-бард провел с ними. Поэтому Кэрт старался держаться подальше от крупных городов — он никогда не отказывался от одной-двух коротких интрижек, но когда за ним охотится едва ли не полгорода… Нет уж, такого счастья ему не требовалось, не юнец уже.

Девушка все же выбежала из дома, бросила короткий взгляд на Кэрта и, покраснев еще сильнее, умчалась куда-то.

— Ты мне Маритку смущаешь? — неожиданно раздался за спиной голос женщины, жены хозяина. Она не злилась, наоборот, в каждом слове скользил плохо скрываемый смех.

— Честное слово, я не специально, — он от души улыбнулся.

— Если бы специально — получил бы вот этой тряпкой, — спокойно предупредила она. — И не посмотрю, что голосистый, охоложу.

— Так мне еще никто не угрожал, — в глазах барда засветилось нескрываемое восхищение. — Я трепещу перед гневом госпожи. И клянусь больше девушку не смущать.

— То-то же, — засмеялась она.

И вдруг — словно ветром подуло — в воздухе разлилась тревога. Мужчина тут же вскинулся, смутно понимая, что же это может быть.

А к дому старосты уже бежали дети.

— Дартен-ата, Дарте-ен-ата! — мальчишка остановился у ворот, уставившись на женщину. — Вария-ана, где Дартен-ата? С Лерна напали!

— Он сейчас придет, поле ушел проверить, — быстро ответила она. — Бегом по селению, вопи как на пожар — не знаешь что ли?! Пусть вооружаются все!

Мальчишка тут же унесся. В глазах женщины засверкали молнии — она, как древняя воительница, была прекрасна в своем праведном гневе. Но сейчас Кэрту было не до воспевания, хотя он знал, что однажды и эта красота займет свое место в одной из песен. Вария не успела обернуться, как Кэрт исчез в доме.

— Вот и правильно, бард… Такой талант терять нельзя…

К дому уже спешил ее муж, кивнув жене, он быстро вошел в комнату, опустился на колено, отрывая одну из половиц. В нише лежал меч. Достав оружие, Дартен вздохнул и обернулся. На пороге стоял бард.

— Уходи. Ты еще успеешь…

Кэрт только покачал головой. Дартен совсем не заметил в его руках длинный сверток. Зеленый шелк, которым был обернут предмет, стоил таких бешеных денег, что староста едва дар речи не потерял — как-то он приценивался, думал купить отрез Маритке в приданое. Шелк скользнул вниз, являя миру, наверное, самое совершенное оружие.

Это был воистину великолепный меч, он был впору разве великому победителю или правителю страны — но никак не нищему барду.

— Этот меч всегда должен быть в битве, — просто заметил Кэрт. — Он не нуждается в лживой красоте парадов и величия приемов во дворцах — он велик в сражениях!

На это староста ничего не сказал, только одобрительно улыбнулся.

— Идем.

Селяне сильно удивились, поняв, что бард собирается драться бок о бок с ними, защищая деревню. Но они ничего не сказали, оставив мысли при себе. Люди собирались в центре, готовые выслушать приказы своего военачальника-старосты.

— Зен вернулся?

— Нет еще, ждем.

— Ждать уже некогда. Все к восточным воротам, занимаем позиции. А ты пока рядом держись, что ли… Уровень какой имеешь?

— Высший.

— Вот даже как… Ну ладно, тогда не обессудь — в первые ряды станешь. У нас нет особо искусных мечников.

— Естественно, — Кэрт только кивнул.

Откуда-то вынырнул запыхавшийся Зен. Кивнув барду, он что-то зашептал на ухо отцу. Выслушав его, Дартен поморщился, быстро поднялся на стену и осмотрел свои укрепления. В начале долины уже показалось войско врага.

— Понимаешь ли, остальные деревни обошли, сразу на нас двинули. Свежие силы совсем… Даже не знаю, выстоим ли — лучников у них больно много.

— Лучники — это плохо. А как с ними у нас?

Дартен только рукой махнул.

— Мы не воины, а селяне. Как сам думаешь?

— А лук есть хороший? И стрелы бронебойные?

— С прошлой войны остались, кажется. Эй, Зен! Бегом к старику Рагу, лук и стрелы спросишь. Да не один! Не утащишь все.

— Принести-то принесет, а толку? Из этих луков стрелять надо уметь.

— Я умею, — тихо заметил бард. — Мне многое в жизни изучить пришлось…

— Заметно, — тихо произнес староста. — Почему-то мне кажется, что в этом бою вся надежда будет только на тебя. И это мне не нравится.

— Это и мне не нравится, — согласно кивнул Кэрт. — Но делать особо нечего.

Тем временем мальчишки принесли лук и стрелы. От одного взгляда на оружие брови барда взлетели вверх — ничего подобного ему видеть еще не приходилось. Класс оружия просто потрясал. Он провел ладонью по дереву, прислушиваясь к тому, как оно отзовется на его прикосновение.

— Спасибо, — прошептал он, беря лук в руки.

Прищурившись, Кэрт посмотрел вдаль. Вот они, лучники, идут длинной цепью. Разумно, здесь равнина, а перестраиваться долго. И им не так уж далеко осталось до позиций, с которых можно начать обстрел. Конечно, толстые щиты уже готовы укрыть воинов, но основные силы не станут тратить время…

А вот стрел было очень мало. Если он не промахнется, то их хватит только на то, чтобы снять с четверть всех лучников. А еще и время…

Время играло против него. Повинуясь одному его слову, Зен встал рядом, укладывая стрелы так, чтобы Кэрт мог брать их, не тратя ни секунды. Воин посмотрел вдаль. Время пошло — и остановилось.

Ему казалось, что противники остановили свое движение, люди, стоящие рядом, замерли в самых нелепых позах — но он смотрел только вдаль, на тех, кто нес смерть и разрушение в эту деревню. И лучник за лучником оседали на землю, уже рефлекторно хватаясь за стрелу, торчавшую из сердца или из глазницы — он бил без промаха.

Войско остановилось — шутка ли, за какие-то секунды было выкошено огромное количество лучников, тех, на кого была основная надежда нападавших. Но вдруг поток стрел, которыми осыпали их с забора, иссяк. Несмело, повинуясь злобным окрикам командиров, они продолжили движение. Нового удара не последовало — и люди поняли, что у защитников просто кончились стрелы.

— Такие не подойдут к этому луку, — Кэрт покачал головой, рассматривая простую тонкую стрелу, из тех, которые использовали охотники. — Слишком легкие. Все, этот этап игры завершен. Теперь остается только ждать.

Ждать пришлось недолго — шквал стрел посыпался на селение. Вмиг все щиты стали похожи на рассерженных ежей — настолько плотно их утыкали. Иногда кто-то вскрикивал — люди случайно открывались, и их быстро настигала очередная стрела.

— Теперь они подберутся вплотную, — прошипел Дартен. — Эй, наверху! Сколько на подходе?

— Десятка три пока! — отозвались оттуда. — Остальные пока ждут.

— Это обычная тактика? — поинтересовался Кэрт.

— Да кто ж их знает. Свеженькими на моей памяти они сюда не приходили… А так, обычно скопом валили.

— Ну ладно… Тогда с этими разберусь я. Всех сразу, понятно, мне не осилить, но пока остальные отвлекутся на ворота, я прорежу ряды. А ты не выпускай людей, убирайте только тех, кто сможет прорваться за ворота. Я смотрю, это не армия — так, мелкое нашествие… Думаю, справимся.

Как только прекратился обстрел, Кэрт подхватил меч и, взлетев на забор, спрыгнул вниз, избавив защитников от необходимости открывать забаррикадированные ворота. До противника оставалось не больше пары десятков метров.

Он не обращал внимания на нападавших, считая про себя. В бою тело и само прекрасно знало, что делать, чтобы остаться в живых. Тем более, что теперь на его руке зеленым камнем сияло кольцо.

— Один…

Воин сорвался с места, превратившись в вихрь, размазавшись в одно пятно странного зеленого цвета. Но это пятно всем, оказавшимся рядом, несло смерть. Противник быстро понял, что этот единственный воин легко может расправиться со всеми, и отхлынули в сторону. Но не тут-то было — пятно следовало за ними. Кэрт мог бы и не говорить о тех, кто пройдет мимо, таковых просто не осталось. Мимо не прошел никто. Только после того, как на поле боя не осталось ни единого врага, человек снова стал собой.

Ворота со скрипом отворились. Воин бросил короткий взгляд на противника, чьи ряды уже сильно поколебались, и скрылся за воротами.

Кэрт посмотрел на селян и вздохнул. Уже привычным для него стал этот взгляд, полный восхищения и невероятного страха, страха перед убийцей, которого никто не мог остановить. Только дети никогда не смотрели на него со страхом, сердцем понимая, что он никогда не причинит вреда. Но сейчас, когда он стоял, залитый кровью — боялись все.

— То, что я — чудовище и мне нет места среди живых, я уже слышал, — предупредил он фразу Дартена.

Тот остановился за спиной воина.

— Кэрт, я не то хотел сказать.

Воин обернулся. В глазах старосты не было ни намека на страх — только безмерное восхищение.

— Мне никогда не приходилось видеть таких искусников, как ты. Этот бой… он был по-настоящему великолепен.

— Ты солдат?

— Да. Десять лет в гвардии. Мы там всякого повидали, но такого… Только сказки ходили о воителях твоего уровня.

— Воителей моего уровня нет в этом мире, — просто заметил Кэрт. — Но у меня было много времени на тренировку.

— Дартен! Они выслали гонца!

— О как… — пробормотал Кэрт под нос. — Это становится интересным…

Дартен быстро поднялся по стене. Воин тенью следовал за ним. Едва заметив его, парламентер сильно побледнел, догадавшись, что этот тот самый монстр, который за пару минут уничтожил три десятка его товарищей.

— Хан Лер предлагает вам сдаться! И тогда он подарит вам жизнь!

— Ага, знаю я милость хана Лера, — староста холодно посмотрел на гонца. — И не надейтесь.

— Вам дают два часа на раздумье, — добавил вконец растерянный враг и поскакал назад, моля богов о том, чтобы в спину не вонзилась стрела.

Заметив большую бадью с водой, Кэрт спрыгнул вниз. Легко подняв ее, он вылил воду на себя, смывая еще не застывшую кровь. В глазах воина снова загорелись зеленые искорки — но теперь они не сулили ничего хорошего тому, кто вызовет интерес барда-убийцы.

— Я и не подумал о том, что это тарики. Если они останутся без своего хана, то тут же убегут назад.

— Ты попробуй его достань, хана-то… Хана и придет, — мрачно скаламбурил кто-то.

— Достану! — азарт, горевший в глазах человека, мог бы испугать и упомянутого хана, причем он наверняка быстро удрал бы от этого селения и дорогу сюда забыл. Но он не видел этих глаз… — Непременно достану. Нужен кинжал, длинный и острый. Есть такой?

— Этот пойдет? — откуда-то появился искомый кинжал. Конечно, Кэрт предпочел бы чего получше, но, похоже, вариантов у него в этот раз не было.

— Пойдет, — согласился он, проверил лезвие на ногте и довольно прищурился.

— Как ты пройдешь туда среди бела дня? Ладно бы ночью… — Зен вцепился в ногу воина. — Не ходи!

Мужчина опустился на колено, и взял мальчишку за плечи, внимательно посмотрев в его глаза. В них плескался страх — за него. Вот это было очень необычным, последний раз за него кто-то боялся… Кэрт так и не смог вспомнить. Это было давно, слишком давно, чтобы его память сохранила такую мелочь.

— Не смей бояться. Со мной ничего не случится, веришь? Поверь — и все будет хорошо…

Он встал на ноги — и никто не заметил, как вдруг воин исчез из глаз.

— Да что же это такое… — пробормотал Дартен. — Я готов поверить в сверх-класс воина, но чтоб такое… Людям это не под силу… Что же это такое творится…

Слишком много непонятного и страшного творилось сегодня в селении. Даже бывалые мужики, которых не могла напугать и встреча с самым страшным зверем, которые могли выйти против превосходящих сил противника — и, кто знает, может им бы удалось победить эту армаду. Но теперь они боялись по-настоящему. Этот странный человек, повелевающий музыкой, обладающий невероятным голосом, сильный настолько, что ему удалось использовать боевой лук старика Рега — а этого до сих пор не удавалось никому, воин, легко расправляющийся с тремя десятками врагов за раз, умеющий становиться невидимым, — он пугал их так, словно был настоящим посланником Деаса, врагом рода людского. Но пока люди еще держали себя в руках, понимая, что если бы этого человека не оказалось в деревне, многие из них сегодня бы полегли на поле боя.

Минута тянулась за минутой, но ничего не происходило, только Зен, тихо шептал себе под нос, словно заклинание, короткую фразу: «Я верю, я верю, я верю…»

Вдруг словно легкий ветер пронесся мимо людей — и Кэрт упал на колени, тяжело дыша и прижимая к груди что-то, завернутое в его рубашку. На спине воина зиял длинный порез, из которого хлестала кровь.

— Успел… — только прошептал он, передавая сверток Дартену. — Покажите ее тарикам. Побегут, как…

Договорить он уже не мог — сил не хватило. Прижавшись к земле, теряя сознание, он все же успел произнести несколько слов. Но услышал его только Зен, а он не придал значения словам, когда отец развернул сверток. В нем оказалась голова — голова хана Лера.

Кэрт оказался прав — стоило показать эту голову тарикам, как войско замерло на месте, не сводя взгляда со своего бывшего талисмана. Наконец, от него отделились несколько всадников, направившихся к воротам. Остановившись неподалеку, они потребовали голову их повелителя.

— Придите и возьмите, — ответил староста.

Те переглянулись, и один из них, пришпорив скакуна, направился к воротам селения. Ждать долго ему не пришлось, Дартен без лишних вопросов отдал завернутую в ту же рубашку голову. Воин только поклонился.

— Мы не придем на ваши земли больше.

— Так будет лучше, — согласился староста.

Вскоре войско начало спешный отход — подальше от страшного селения, где живут люди, не побоявшиеся посягнуть на боевую удачу в лице хана. Прошло совсем немного времени, и они скрылись за горизонтом. Но на них никто и не смотрел — люди думали, что делать с их спасителем, по-прежнему пребывавшим без сознания.

— Что за мысли поганые? — рассвирепел Дартен. — Он за нас чуть жизнь не отдал, а вы — чудовище, чудовище! Да какое он чудовище, коли у нас под ногами валяется! А ну все по домам, работы у вас мало, коли лясы точите!

Не осмеливаясь ослушаться грозного старосту, мужчины и юноши быстро разошлись по домам. Жизнь в приграничье давно научила их быстро возвращаться от дел военных к мирским. Так, попрятав оружие до следующих смутных времен, люди принялись за каждодневный труд.

— Пап… А как же Кэрт?

— Как-как… Домой снесу, мамка с Мариткой выходят.

— А он не…

— Нет, — Дартен улыбнулся. — Все с ним будет хорошо, уж поверь старому солдату.

И верно — воин пришел в себя еще до заката. Слабо улыбнулся Маритке, сидевшей около его кровати. Взгляд его упал на тяжелый сверток зеленого шелка.

— Отец привел в порядок твой меч, — тихо сказала она, и слезы полились из ее глаз. — Спасибо тебе, Кэрт, спасибо за все!

— Не плачь, — он осторожно стер слезинки. — Не надо плакать.

— Ты… тебя…

— Таков путь воина. Он редко переплетается с путем барда, но такой уж я оригинал. Не надо плакать, все уже хорошо. Тарики долго не осмелятся появиться в этих краях.

— Ой, да что тарики… — девушка снова всхлипнула и опрометью бросилась из комнаты.

— Девушки… — улыбнулся мужчина, глядя ей вслед. — Странные существа.

— Будет своя дочь, узнаешь, — возникший на пороге Дартен добро улыбнулся. — Это была самая странная война в истории этой деревни. И очень действенное опровержение изречения какого-то военачальника «один в поле не воин». Ты как?

— Жить буду. Только мне кажется, что будет намного лучше, если я сегодня же уберусь отсюда подальше. Селяне вряд ли в восторге от того, что я все еще здесь.

— Да уж, напугал ты их знатно. Ничего, переживут, у страха глаза велики.

— И тем не менее. Мне нужно еще пару часов, чтобы как-то восстановиться, и потом я уйду. Поверьте, так будет лучше и для вас, и для меня.

— Парень, а ты на ногах-то стоять можешь?

— Вполне, — спокойно сказал Кэрт. — Уж что-что, а контролировать себя я отлично умею. В нашем деле без этого никак.

— Ну смотри сам, парень. Смотри сам.

Олер только закатился за горизонт — а бард уже был на ногах, собираясь в дорогу. Меч аккуратно был упакован и спрятан так, что заметить его было невозможно, небольшая походная сумка набита всякой снедью, которую собрала заботливая Вария. Кэрт был готов навсегда проститься с этой семьей, которая так запала в его сердце, но что-то его остановило — на какое-то мгновение. Засунув руку в сумку, он нащупал нежную, тонкую ткань — и в его руке оказался тот кусок зеленого шелка, который еще недавно укрывал его меч. Воин подошел к растерянной Маритке и накинул его, как шарф, ей на плечи.

— Я всего лишь простой бард… Пусть этот шарф будет моим скромным подарком на свадьбу, ага? — он улыбнулся.

Дартен только крякнул, прикинув стоимость «скромного» подарка, но, предупрежденный строгим взглядом, промолчал.

— Спасибо вам за все, люди добрые, — Кэрт окинул взглядом их теплый гостеприимный дом. — Спасибо и до свидания.

— Зен, проводи уж гостя. Вижу, как тебе хочется, — заметил отец. Довольный мальчишка тут же бросился вдогонку.

Село уже уснуло. Слишком тяжелым оказался этот день для них, слишком необычным. Бард посмотрел на мальчишку, вышагивающего рядом, и улыбнулся.

— Проводи меня за околицу, ладно?

Рада уже поднялась над миром, озаряя все слабым зеленоватым светом. В деревне уже не было ни огонька.

— Отойди подальше, — попросил он мальчишку. — Просить о том, чтобы ты никому не рассказывал о том, что увидишь, я не буду. Тебе все равно никто не поверит…

Кэрт привычно увязал гитару и сумку в один сверток, повесил его на специальный ремень, обтягивающий тело. Только после этого он поднял голову к ночному светилу…

Глаза человека загорелись ярким зеленым светом, тело словно потекло, изменяясь. В свете Рады могло показаться, что это всего лишь причудливый обман зрения — на мгновение, не больше. Перед мальчишкой стоял не бард и воин Кэрт, а великий зеленый Дракон Предела — Р'рен.

Зен смотрел на него, не моргая, боясь спугнуть чудо. Ему казалось, что стоит хоть на секунду закрыть глаза — и Кэрт снова станет самим собой. Но этого не происходило, а огромный зеленый Дракон, взмахнув крыльями, легко поднялся в небо, скрываясь вдали, между сияющих звезд.

Мальчишка был уверен, что об этом чуде не узнает никто.