Некромант Империи. Том 3

Глава 5

Первое прикосновение к шару оказалось… странным. Поверхность артефакта пульсировала под пальцами, излучая неестественный холод. По черной глади пробежала рябь, будто по водной глади.

Занятная игрушка… я смотрел как тьма начала оплетать мои пальцы тонкими щупальцами.

Я опустил веки и теперь только чувствовал, как нечто впитывалось в кожу, проникая, оставляя после себя ощущение обжигающего холода. Словно окунул руку в жидкий азот. Мое чутье буквально вопило об опасности, но было уже поздно — артефакт намертво прирос к ладони.

Тьма ползла выше, оплетая предплечье. Там, где она касалась кожи, нервные окончания словно замораживало. Как целитель, я отчетливо чувствовал, что эта дрянь не просто блокирует чувствительность — она буквально отключает связь между телом и разумом.

А потом мрак хлынул в глаза — две струи жидкой тьмы впились в зрачки, затапливая сознание непроглядной чернотой. Я раскрыл глаза и последнее что увидел Ирину. Её губы беззвучно шевелились… ха, как мило. Похоже, наша маленькая некромантка потеряла контроль над ситуацией.

Падение в бездну было… странным. Время потеряло всякий смысл — секунды растягивались в вечность, а часы пролетали как мгновения. Меня швыряло между реальностями, как щепку в водовороте. Тьма то сгущалась до состояния патоки, то истончалась до прозрачной пелены. В какой-то момент я даже начал различать образы — они проносились мимо как кадры старой кинопленки, слишком быстро, чтобы уловить детали.

А потом мрак внезапно рассеялся, и реальность ударила под дых:

— Да ладно! — вырвалось у меня. — Какое знакомое место…

Огромная площадь, вымощенная черным камнем. Каждая плита идеально отшлифована и испещрена рунами. В нормальном состоянии руны просто выбиты в камне, но сейчас… сейчас они пылали синим пламенем, резонируя с печатью в центре площади.

Печать извлечения души. Двенадцать опорных точек, соединенных светящимися линиями. Форма для ритуала насильственного развоплощения. Синие лучи били в небо, словно прожекторы… это дорога в один конец. Дорога для того, кто в центре. Меня…

Да-да в центре печати, скованный магическими цепями, стоял… я сам. Вернее, тот я, которым был в прошлой жизни. Высокий мужчина с растрепанными темными волосами, в мантии архимага. Цепи впивались в запястья и лодыжки, оставляя кровавые следы — эти путы были созданы не просто связывать, а причинять боль.

И теперь я смотрю на своё убийство со стороны. Хреново тебе придется, приятель. Хотя… технически, это мне хреново. Или нам? Демоны разбери. Но одно понятно, что все участники меня не видят. Я тут как зритель.

Вокруг печати застыли двенадцать фигур в темных балахонах с глубокими капюшонами. Я не видел их лиц, но и не нужно было — каждого из этих ублюдков я вспомнил. Особенно того, кто стоял во главе этого сборища предателей.

— Брат… — прошипел прошлый я, дергаясь в цепях. Капли крови сорвались с его запястий, испаряясь в воздухе от переизбытка магической энергии. — Какого хрена ты творишь⁈ Я же верил тебе!

— Прости, но у меня нет выбора, — его голос звучал почти искренне. Почти. — Твоя сила… она слишком велика. Мы не можем рисковать.

Лицемерный ублюдок! Я скрипнул зубами, наблюдая эту сцену. Всегда умел красиво оправдывать свою трусость.

Активировав целительское зрение, я просканировал старого себя. Твою ж… картина была удручающей. Печать не просто сдерживала его — она пожирала магическое ядро, выжигая силу слой за слоем, как кислота.

Но самое страшное было не это. Эти ублюдки пытались расщепить саму душу! Я видел, как тонкие нити печати впиваются в духовную оболочку, раздирая её на части. Они реально хотели уничтожить саму мою сущность, чтобы даже после смерти ничего не осталось.

Перестраховщики хреновы… я улыбнулся. Настолько боялись, что я вернусь и надеру им задницы?

Внезапно печать пошла рябью. Синее свечение замерцало, на мгновение потускнев, а потом вспыхнуло вновь. Воздух наполнился треском.

— Держите его! — заорал брат, вскидывая руки. — Это наш единственный шанс! Если он вырвется…

— Печать нестабильна! — выкрикнул кто-то из круга. — Его сила… она слишком…

— Плевать! — в голосе брата звенело отчаяние вперемешку с истерикой. — Даже если все выгорим — держите! Второго шанса не будет! Он должен исчезнуть… полностью!

Я с каким-то мрачным восхищением наблюдал, как мою прошлую версию буквально распыляет на атомы. Синие всполохи превратились в настоящее торнадо, пожирающее плоть и душу. А эти… эти фанатики реально выжигали свои ядра, отдавая последние крупицы силы, чтобы завершить ритуал.

Надо же! Столько усилий, чтобы прикончить одного человека. Двенадцать магов высшего ранга, древний ритуал, запрещенная печать… Оказывается, я был той еще занозой в заднице. Почти лестно. Если бы я не считал их братьями и не доверял как себе.

И тут я почувствовал это. Холод. Оно стояло прямо за моей спиной. Я физически ощущал его взгляд — он пробирал до костей. Медленно, очень медленно я начал поворачиваться…

За моей спиной возвышался силуэт, соткавшийся из мрака. Ни глаз, ни рта — просто очертания человеческой фигуры.

— Как тебе ситуация, в которой ты оказался, дружок? — голос какого-то дедули. В нем слышалось какое-то… снисходительное веселье?

— Я так понимаю, я в астрале, в своей памяти, — ответил я, стараясь держать тон небрежным. Хотя, если честно, ситуация напрягала. Когда с тобой заговаривает древняя хрень, способная принимать форму из тьмы, это как минимум настораживает.

— Как ты уже заметил, после того как ты попал в тело Дмитрия, ты практически ничего не помнишь, — в голосе существа появились нотки иронии. — Остались навыки, способности, а памяти нет — ни у тебя, ни у тела.

— Да, заметил… — я машинально потер виски. — К чему этот маленький экскурс в прошлое?

— Узнаёшь их? — теневой силуэт указал на фигуры вокруг печати.

Я медленно двинулся по кругу, разглядывая фигуры. Забавно наблюдать за ними со стороны — как они надрываются, обливаясь потом, не подозревая о моем присутствии.

— О да, — процедил я сквозь зубы, останавливаясь перед первой фигурой. Маг едва держался на ногах, его руки дрожали от напряжения. — Этого урода с кривым носом помню особенно хорошо. Маг огня, любитель «очищать мир» от всякой «скверны».

Я сделал несколько шагов, переходя к следующей фигуре. Тощий демонолог уже стоял на коленях, его капюшон съехал, обнажая искаженное болью лицо:

— А вот этот ублюдок — настоящий любитель покомандовать. Его призванные твари разорвали больше народу, чем чума выкосила. Но он всегда утверждал, что действует во благо человечества.

А потом мой взгляд остановился на том, кто стоял во главе круга:

— И конечно же, вишенка на торте — мой горячо любимый братец. Самый талантливый маг поколения, гордость семьи и редкостная мразь. — я невесело усмехнулся. — Лицемерный ублюдок. Так старик… что дальше… я знаю всех эт…

— Все они с тобой в новом мире, — прервал меня он. — Ты сможешь вернуться, если найдешь и убьешь их всех. Они не так далеко, как ты думаешь. Просто пока никто не понимает этого… ни ты, ни они.

Охренеть! Значит эти ублюдки где-то рядом. Ходят, дышат…

— Эта печать им тоже навредила, — продолжил силуэт, явно наслаждаясь моей реакцией. — Но есть один нюанс — в новом мире они не ограничены в своих силах, а ты… — он сделал паузу. — А ты да. На них пришлось лишь остаточное излучение печати, а тебя развоплотило до основания. Теперь понимаешь, в какой ты заднице? Тебе нужно достигнуть былой мощи… — продолжила тьма задумчиво. — На это потребуется много сил и времени. Чтобы найти твоих бывших соратников, могут уйти десятилетия.

— А смысл мне возвращаться в мой мир, если я уже осваиваюсь в новом? — я пожал плечами, наблюдая, как синие всполохи печати освещают искаженные напряжением лица предателей. — Тут тоже неплохо.

— Ну, выбор за тобой, — в голосе силуэта появились нотки, которые мне совсем не понравились. — Если хочешь остаться — оставайся. Но предателей найти придется в любом случае.

— Это еще почему? — я прищурился.

— Потому что такова ваша судьба, — ответил силуэт. — Рано или поздно они встретятся друг с другом. Поймут, кто они есть на самом деле. Вспомнят. И тогда… — силуэт сделал паузу. — Тогда они найдут тебя. Понимаешь, в чем соль? — тень скользнула ближе. — В этом мире ты предан и убит, они — предатели. Круг должен замкнуться. В новом мире, в теле Дмитрия… все еще впереди, у тебя есть шанс переиграть эту партию. Сделать так, чтобы все стало иначе.

— А ты вообще кто такой? — я приподнял бровь, разглядывая силуэт.

— Я проводник, — в голосе тьмы мелькнуло что-то похожее на усмешку. — Тот, кто помог тебе попасть в новый мир. Так что, слушай внимательно.

Силуэт подплыл ближе, отчего по коже пробежал холодок:

— В тебе три стержня. Первый — стержень мага-лекаря, дар жизни. Второй — стержень некроманта, дар смерти. И третий… — он сделал паузу. — Третий — стержень иномирца. Помнишь красное пульсирование в области сердца?

Я медленно кивнул.

— То, что ты отбирал у иномирских существ — та красная нить у сердца — пробудило в тебе особый дар. Но чтобы его раскрыть полностью, тебе нужна «Книга Иномирца».

— Дай угадаю — её чертовски сложно найти? — я хмыкнул.

— Её невозможно найти, — поправил силуэт. — Она должна сама появиться, когда ты откроешь душу. Как именно? — тень качнулась. — Тут я бессилен подсказать. Может, спасешь кого-то. Может, принесешь великую жертву. А может, просто убьешь того, кого считал другом. Книга сама выберет момент.

Шикарно! Еще одна загадка в копилку. Как будто мне обычных проблем мало.

— Учти одно, — продолжил силуэт. — Когда ты достигнешь вершины своей силы, тебе предстоит сделать выбор. У тебя будет три пути…

— Это как в анекдоте про березовую кору? — я не удержался от ухмылки.

— Замолчи и слушай! Свои остроты будешь отпускать потом!

Я моментально посерьезнел.

— Либо ты встанешь на сторону магов жизни, — продолжил силуэт уже спокойнее, — либо примкнешь к некромантам, либо выберешь путь иномирца. И другого не дано.

Тень заскользила вокруг меня:

— Но есть один… нюанс. Если станешь использовать только один дар, начнешь травить собственную душу. Представь три силы внутри себя как ядовитых змей в мешке — пока они равны, они держат друг друга в узде. Но стоит одной стать сильнее…

Охренеть. То есть мне теперь придется постоянно жонглировать тремя видами силы, чтобы просто не сдохнуть?

— Когда сделаешь окончательный выбор, определишься, за кого сражаться — тогда, возможно, остальные силы угаснут сами, — силуэт качнулся. — Но до этого момента… Если будешь использовать лишь одну, две другие разорвут тебя изнутри, пытаясь установить главенство в твоем теле.

— А обязательно выбирать сторону? — спросил я, чувствуя, как от всей этой информации мозг начинает закипать. — Может, ну его? Поживу как-нибудь…

— Потом все поймешь, — в голосе тьмы появилось что-то похожее на сочувствие. — Если доживешь до этого «потом».

Мы синхронно повернулись — над печатью взметнулся столб ослепительно синего света.

Реальность обрушилась на меня подобно ледяной волне. Я резко открыл глаза, судорожно хватая ртом воздух. Комната Ирины. Знакомые стены, мебель, занавески… и сама хозяйка, застывшая рядом с выражением такого искреннего охренения на лице, что в другой ситуации я бы рассмеялся. Но я тут же вспомнил информацию, которую навалил силуэт.

— Ух ты ж бл…

В женском общежитии академии творилось что-то странное. По крайней мере, так думал академик Северов, который в этот поздний час совершал свой привычный обход. Хотя «привычный» — это громко сказано. Обычно достопочтенный академик предпочитал проводить вечера в своем уютном кабинете, потягивая коньяк и листая древние книги. Но сегодня… сегодня что-то упорно не давало ему усидеть на месте.

Северов медленно шел по коридору, проводя рукой по стенам. Под его пальцами вспыхивали защитные печати, спрятанные под слоем краски — золотистые символы на мгновение проявлялись и снова исчезали. Работа, в общем-то, бесполезная — печати стояли намертво, простояв не одну сотню лет. Да и кто в здравом уме будет их ковырять?

Он остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то определенно было не так. В воздухе витало странное напряжение, похожее на предгрозовую духоту. Только чем-то пахло. Пахло, конечно, метафорически — обычный нос уловил бы разве что аромат женских духов да запах поздних перекусов.

«Ведь чувствую же, чувствую! Мне нужно туда! Проверить.» — Северов раздраженно дернул себя за бородку. — «Где-то здесь происходит какая-то дрянь.»

Он поднялся на второй этаж, и ощущение неправильности усилилось. Теперь оно было похоже на зубную боль — такое же ноющее, противное, не дающее сосредоточиться. Северов машинально потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями.

— Да что ж такое, — бормотал он себе под нос, — словно кто-то… нет, такого просто не может быть. Уже лет пятьдесят никто не пытался… наверняка просто старческие глюки. Но я должен все проверить…

Печати под его пальцами вспыхивали все ярче, словно чувствовали то же самое напряжение.

— Спокойно, старый дурак, — академик сделал глубокий вдох.

И тут его буквально подбросило на месте. Волосы на загривке встали дыбом, в животе похолодело, а где-то под ложечкой противно заныло. Северов застыл как гончая, почуявшая дичь. Его глаза расширились, ноздри раздулись, а рука непроизвольно дернулась в призывном жесте печатей.

«Твою ж мать!» — мысленно выругался академик. — «Вот оно! Прямо за этой дверью… что-то настолько мощное, что даже печати вибрируют. И это определенно не разрешенная магия. Больше похоже на… иномирскую… нет, быть такого не может!»

Он осторожно приблизился к двери, из-за которой исходили странные колебания силы. Сила казалась смутно знакомой — то ли иномирская, то ли что похуже. В любом случае, явно ничего хорошего.

«Ну-ка, ну-ка,» — Северов прижался ухом к двери. — «Что у нас тут?»

Тишина. Хотя его обостренные чувства буквально вопили о том, что за дверью кто-то есть.

Северов вежливо постучал. Никакой реакции. Он постучал громче — тот же результат.

«Вот же зараза!» — академик начал закипать. — «Я же жопой чую — там кто-то есть!»

Он попробовал открыть дверь — заперто. Конечно заперто, кто ж будет заниматься запрещенной магией при открытых дверях?

Северов отступил на шаг. Его пальцы начали плести сложный узор в воздухе, губы беззвучно шептали заклинание. В его ладони начала формироваться печать — прозрачная, серебристая. Она медленно принимала форму ключа, идеально подходящего к любому замку.

«Сейчас мы посмотрим,» — академик направил светящийся ключ к замочной скважине, — «что тут у нас за умники завелись…»

Северов решительно толкнул дверь, держа наготове боевое заклинание. За свою долгую карьеру в академии он повидал достаточно, чтобы быть готовым ко всему. Но то, что предстало его глазам, заставило его на мгновение застыть в дверном проеме.

В центре комнаты, освещенной лишь тусклым светом настольной лампы, в позе лотоса восседал Дмитрий Волконский. А рядом с ним, устроилась Ирина Потанина в полупрозрачной ночной сорочке.

«Да он совсем попутал,» — пронеслось в голове академика. — «Шашни крутит.»

Он откашлялся, вкладывая в этот звук всю мощь своего преподавательского негодования:

— Что здесь, позвольте поинтересоваться, происходит⁈ Молодая леди, вы хоть осознаете всю… неприличность вашего положения? В ночной сорочке! Наедине с юношей! Да что скажет ваша семья, когда узнает? Немедленный брак — это минимум, на что вы можете рассчитывать после такого скандала!

Он перевел испепеляющий взгляд на Волконского, который все еще сидел с закрытыми глазами, словно вовсе не замечая бушующего преподавателя:

— А ты, Дмитрий! Я-то думал, у тебя хватит благоразумия… Позорить древний род такими похождениями! Твоя сестра будет в ярости, когда узн…

Волконский медленно повернул голову, и слова застряли у Северова в горле. Что-то было категорически не так…

А потом началось.

Стены задрожали. По потолку поползли трещины. С хрустальной люстры посыпались осколки, разбиваясь о пол радужной крошкой. Пол под ногами заходил ходуном, как палуба корабля в девятибалльный шторм. Картины на стенах, одна из них сорвалась и рухнула, взорвавшись фонтаном осколков.

В воздухе начала сгущаться мана — густая, почти осязаемая. Она собиралась в светящиеся сгустки, похожие на капли ртути, которые медленно стекались к центру комнаты. Там, между Волконским и Ириной, формировался шар эфирной маны — настолько мощной, что воздух вокруг него плавился, искажая пространство.

Северов, как опытнейший маг, мгновенно понял — дело нечисто. Его пальцы сами сложились в печать развеивания иллюзий, губы зашептали нужные слова.

Реальность вокруг заколебалась, словно отражение в пруду. Магическое марево начало таять, открывая истинную картину происходящего.

И от этой картины у академика волосы встали дыбом.

Теперь перед ним были совсем другие студенты — старшекурсники, которых он прекрасно знал. А посреди комнаты пульсировал все тот же шар.

— Какого демона… — выдохнул Северов, чувствуя, как холодеет затылок. — Что вы творите⁈ Иномирская магия запрещена! При зачислении… вы же давали клят…

Договорить он не успел. Шар внезапно схлопнулся. Волна ударила академика в грудь, отшвырнув к стене как тряпичную куклу. Удар головой, а потом его поглотила темнота.

Прошло два дня с тех пор, как я увидел свое убийство. Не самое приятное зрелище, если честно. Особенно когда сидишь в первом ряду и наблюдаешь, как тебя распыляют на атомы. Впрочем, сейчас меня больше занимало непомерное самодовольство на роже Кости.

— Че лыбишься? — я поковырял вилкой в тарелке с макаронами.

— Думал меня заломать? — хохотнул Костян потирая ушибленное плечо.

— Да ты змееныш скользкий, — ответил я. — Я же тебя скрутил, но ты как вода — только сожмешь в кулаке, а ты уже просочился между пальцев. Да и я тебе поддался чтобы ты не опозорился перед кудрявой. Ты очень отвлекался, — я отправил в рот очередную порцию макарон. — Особенно когда Диана начала разминаться. Я думал, ты слюной захлебнешься, пока пялился на её… разминку.

— Эй! — Костя картинно возмутился. — Я просто оценивал технику!

— Ага. — я скривился.

— Да ладно тебе, — друг мечтательно уставился в потолок. — Я же не железный. К тому же, она реально круто двигается.

Я только головой покачал. Ну что с него взять — подросток, гормоны.

Мы уже начали привычно подкалывать друг друга, как вдруг по коридору пронеслась толпа студентов.

В столовую влетел запыхавшийся Витас, его рыжая шевелюра торчала во все стороны:

— Чего расселись, бараны⁈ — заорал он. — Там такое творится! С Северовым что-то случилось!

Я медленно повернул голову к окну. По двору академии сновали люди в форме городской гвардии. Их начищенные бляхи поблескивали на солнце. Рядом с ними семенил псы, выведенные специально для поиска магических следов.

— Его нашли в заброшенном крыле женского общежития, — Витас плюхнулся рядом с нами, жадно хватая ртом воздух. — На втором этаже, без сознания. И знаете, что самое интересное? — он понизил голос до заговорщического шепота. — Говорят, там нашли следы иномирской магии!

Я замер с вилкой на полпути ко рту. Твою ж…

— И если это подтвердится, — продолжал рыжий, — всем иномирцам жопа! Хана! Их выпрут из академии. Администрация не рискнет потерять лицензию из-за попаданцев.

В столовую вошёл Полозов. Глаза… глаза выдавали, что что-то не так. В них читалось напряжение, которое он пытался скрыть за привычной маской надменности.

Профессор коротко кивнул кому-то из обслуживающего персонала. Двое уборщиков, как по команде, поспешили за ним.

— А что Северов вообще забыл в закрытом общежитии? — Костя задумчиво поковырял вилкой в тарелке.

— Наверное, хотел трахнуть призрака, — выдал Витас и заржал как конь, явно довольный своей шуткой.

Мы с Костей синхронно закрыли лица руками. Иногда я реально сомневаюсь в его умственных способностях. Хотя нет, не иногда — практически постоянно.

— Следите за своими шутками, молодой человек, — раздался за спиной ледяной голос.

Полозов материализовался будто из воздуха и схватил Витаса за ухо. Рыжий моментально сдулся. А Костя от неожиданности чуть не поперхнулся.

— Когда он вернулся⁈ — прошипел друг, хватаясь за край стола. — Ты видел, как он вернулся? Он же только что ушел!

Я только пожал плечами и позволил себе легкую улыбку. Забавно наблюдать, как один преподаватель может вызвать такую панику среди студентов.

— Волконский, — Полозов повернулся ко мне. — Нам требуются лекари в медицинском корпусе. Любые… — он сделал паузу, — даже вы.

О, этот тон! Симфония презрения, каждое слово буквально сочится пренебрежением. Но я-то вижу, что скрывается за этой маской. Не стал бы ты, профессор, звать «даже меня», если бы не был уверен, что я справлюсь лучше остальных.

Я поднялся из-за стола, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.

— Конечно, профессор. Уже бегу…

Я демонстративно допил чай, прихватил бутерброд с грудинкой и двинулся за профессором. Знаете, есть такой тип людей, которые даже в критической ситуации не могут отказать себе в маленьких радостях жизни — так вот, я из их числа.

В медицинском корпусе меня встретила целая делегация — десять лекарей. Они смотрели на меня так, словно я был тараканом, заползшим на их стерильный стол. Особенно выделялся главный целитель — его взгляд буквально кричал «какого демона здесь делает этот первокурсник-выскочка?».

Впрочем, мне было как-то… скажем так, глубоко параллельно их мнение.

У палаты собралась впечатляющая толпа — академики, гвардейцы в начищенной до блеска форме. Проходя мимо, я уловил обрывок разговора:

— Нужно вызывать БМБ, — настаивал один из гвардейцев.

— Обойдемся пока без них, — шипел в ответ какой-то профессор. — Им все равно доложат, но позже. Не хватало еще этих…

Когда я вошел в палату, то едва удержался чтобы не присвистнуть. Северов выглядел… паршиво — это еще мягко сказано. Голова перебинтована, тело покрыто ожогами, над которыми безуспешно колдовали целители. Но самое жуткое было даже не это.

Божечки-кошечки… над ним клубилась тьма. Скверна. И эти идиоты возятся как сонные мухи!

— Господа! — не выдержал я. — Может, стоит для начала вылечить хотя бы телесные повреждения?

Про порчу или что это за хтонь, я решил промолчать. Мало ли, вдруг её вижу только я.

— Его организм может не выдержать, — отрезал главный целитель.

Внезапно рядом материализовался Ефим. Очкарик подкрался тихо.

— Ты тоже видишь эту ауру смерти? — шепнул он мне на ухо.

Я молча кивнул, внимательно глядя на клубящуюся тьму. Значит, не у одного меня есть глаза на такие вещи.

— Мы не знаем, что с этим делать, — тихо произнес Ефим, нервно протирая очки краем мантии. — У него поражены абсолютно все органы. Некроза как такового нет, но все процессы постепенно замедляются, будто кто-то медленно выкручивает регулятор жизни.

Он помолчал, разглядывая клубящуюся тьму над телом Северова:

— Есть какие-то идеи? Потому что я впервые вижу нечто подобное.

Я задумчиво почесал подбородок. Ситуация действительно… специфическая.

— Может, для начала разгоним сердце? — предложил я. — Усилим кровоток, разгоним метаболизм…

На меня уставились как на идиота, который предложил лечить чуму аспирином. Главный целитель, и без того красный от напряжения, приобрел совсем уж свекольный оттенок:

— Вы действительно полагаете, молодой человек, что мы не пытались это сделать? — возмутился он. — Все процессы в организме замедляются, и сердце после искусственного разгона снова перестает нормально функционировать. В конце концов, это приведет к летальному исходу.

Я активировал целительское зрение, погружаясь в структуры тела Северова. И чем глубже я смотрел, тем сильнее хмурился. Клетки одна за другой впадали в анабиоз, их активность падала, метаболизм затухал как догорающий костер.

Сердце едва трепыхалось — не столько билось, сколько подрагивало. Кровоток замедлялся с каждой минутой, органы получали все меньше кислорода. А над всем этим клубилась та самая тьма.

— А что мешает поддерживать его состояние на постоянной основе, пока не найдем решение? — спросил я, продолжая сканировать тело.

— Здесь какой-то барьер, — Ефим покачал головой. — Не пропускает магию. Вернее, пропускает, но она тут же гаснет. Даже банальные ожоги снаружи не получается залечить.

Я медленно осмотрелся. В углу палаты, среди прочего оборудования, стоял дефибриллятор. Интересно… под недоуменными взглядами целителей я подкатил аппарат к кровати и включил его в розетку.

— Что ты задумал, Волконский? — прошипел главный целитель. — Немедленно откати аппарат на место! Давай без самодеятельности!

Если магия не может, то эта штука должна помочь. Наверняка на нем печать или что-то похуже, блокирующее магию. Но против обычного электричества у них защиты быть не должно…

В памяти всплывали смутные обрывки знаний из прошлого мира. Как правильно использовать эту штуку? На живом? На мертвом? При полной остановке сердца? Да нет, вроде, когда сбивается сердечный ритм… или нет? Демоны…

Я начал нажимать кнопки на панели, настраивая мощность. Потер электроды друг о друга… вроде нужно так. За спиной Ефим уже срывался на крик:

— Ты что творишь⁈ Д-дима, может не надо!

Я прижал электроды к груди Северова, расплылся в широкой улыбке, которая наверняка показалась окружающим безумной, и произнес:

— Разряд…