Некромант Империи. Том 3

Глава 15

— Кать, если я тебе кое-что покажу… то, что в этом мире под запретом… Ты останешься верна своей семье? Своему роду?

Тишина в кабинете стала почти осязаемой. Я смотрел на сестру, пытаясь решить, что именно ей рассказать. Демоны раздери, это сложнее, чем я думал. В прошлой жизни я командовал легионами и вел войны, но сейчас… сейчас передо мной сидела молодая женщина, которая искренне верит, что я — её младший брат. И каждый вариант развития событий выглядел паршиво.

Сказать ей правду? Что души её брата больше нет в этом теле, что я — чужак из другого мира, занявший его место? Что тот мальчишка, которого она, видимо, любила, исчез, а вместо него здесь архимаг? Прекрасный способ разбить ей сердце.

Или рассказать о некромантии? О том, что её братишка практикует искусство, которое в этом мире считается самой темной и запретной магией? Что я могу не просто поднимать мертвых, а возвращать им разум и память? Что каждый день балансирую на грани между жизнью и смертью, сочетая несочетаемое — целительство и некромантию?

В любом случае, это будет как удар под дых. Я видел, как она смотрит на меня — с той особой смесью раздражения и нежности, которая бывает только между близкими родственниками. Она действительно любит своего младшего брата, пусть иногда он и выводит её из себя своими выходками.

Магическое ядро Кати пульсировало от напряжения.

— Дим, я не могу понять, о чем ты, — наконец сказала она, и в её голосе прозвучали нотки беспокойства. — Ты меня немного пугаешь и еще больше злишь такими фразами.

— Ты не ответила, — спокойно произнес я, продолжая анализировать её состояние.

Её пальцы нервно постукивали по столешнице — верный признак внутреннего напряжения. Зрачки слегка расширены, дыхание участилось. Она явно чувствует, что я собираюсь сказать что-то важное, что-то, что может изменить наши отношения навсегда. И это её пугает, хотя она никогда в этом не признается.

Возможно, стоит начать с некромантии? Это будет шоком, но меньшим, чем правда о моем происхождении. Да и потом… я же использую этот дар во благо, разве нет? Может, если объяснить всё правильно…

— Говори уже, или показывай, — её голос прервал поток моих мыслей. — Я всегда верна своему дому. Кровь Волконских течет в моих жилах, и никакая тайна не заставит меня предать род.

Красиво сказано, сестренка. Что ж, придется проверить, насколько крепка твоя верность роду, когда ты узнаешь правду о своем младшем брате.

— Тогда пойдем, — я поднялся из-за стола.

Мы вышли в коридор и спустились вниз. У подножия лестницы обнаружилась забавная картина — Костя, зажатый между сестрами Назаровыми, с видимым удовольствием уплетал ватрушки и запивал их молоком. Агата и Марфа хлопотали вокруг него как наседки, подкладывая все новые угощения.

— Костя, иди за нами, — бросил я, направляясь к выходу во внутренний двор.

Прохладный осенний воздух пах влажной землей и прелой листвой. Мы миновали хозяйственные постройки, перемахнули через древний каменный забор, покрытый мхом, и вышли на старое ристалище. Когда-то здесь тренировалась родовая гвардия — я видел остатки столбов для привязи лошадей, вбитых в землю много поколений назад. Теперь это был просто заброшенный луг, окруженный вековыми дубами.

Активировал печать, выпуская Домина. Бес материализовался, все еще обиженно сопя поросячьим носом. Его тучная фигурка, едва достающая мне до колена, смотрелась довольно комично на фоне величественного пейзажа.

— Будь рядом, — коротко приказал я.

Катя демонстративно отошла к ближайшему дубу, прислонилась к шершавому стволу и скрестила руки на груди:

— Дим, может уже покажешь что хотел, или нам нужно отойти на пару километров?

Я стоял, размышляя над тем, как лучше продемонстрировать свои способности. Воскресить какую-нибудь мелкую живность? Нет. Я пытался использовать некрозрение, чтобы найти останки мелких животных, но…

Внезапно снизу, из самой земли, ударила волна такой силы, что я невольно отшатнулся. Я сделал пару шагов назад, не в силах оторвать взгляд от земли под ногами.

Там, глубоко внизу, лежали они — воины, павшие сотни лет назад. Целые отряды, погребенные в доспехах и с оружием, как и положено воинам. Я видел их ауры, тускло мерцающие в глубине, словно угли давно остывшего костра.

Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Воу! Не этого я искал. Не время копаться в древних могилах.

— Костя, — позвал я, и друг шагнул ближе.

— Ну начинается, — простонала Катя, закатывая глаза. — Давайте еще пошушукайтесь.

— Слушай… — я отвел Костю чуть в сторону, хотя особого смысла в этом не было — Катя все равно прожигала нас недовольным взглядом. — Я решил рассказать ей правду. Всю правду.

Костя отреагировал как типичный «лучший друг », его челюсть картинно отвисла, а глаза расширились до размера чайных блюдец.

— Ты что… — он перешел на сдавленный шепот, — с дуба рухнул? Она же нас в порошок сотрет! — Костя бросил быстрый взгляд через моё плечо и сглотнул. — Ты же знаешь, какая она бывает, когда злится? Еще та мегера…

— Заткнись, — я небрежно щелкнул его по лбу. — Решение уже принято.

— О да, конечно, — Костя закатил глаза. — Только вот решать будет она, а не ты. И знаешь, что она решит? — он понизил голос. — Если без демонстрации. Она решит, что её братишка окончательно двинулся. И упечет в лечебницу для душевнобольных. А если с демонстрацией… — он провел ребром ладони по горлу.

Мы посмотрели друг на друга и внезапно прыснули со смеху.

— И как же ты собираешься это сделать? — спросил он, поглядывая на Катю.

— Вообще-то, — я позволил себе улыбку, — я думал начать с показа твоих… особых талантов.

— Что⁈ — Костя отскочил от меня как от прокаженного. — Даже не думай! Я еще жить хочу! — он снова покосился на Катю, и его голос приобрел мечтательные нотки. — И вообще, у меня, может быть, определенные… планы. Романтического характера. А как я буду за ней ухаживать, если она увидит меня в виде двухметровой бледной образины?

— Да ладно тебе, — я фыркнул. — У тебя все равно нет шансов.

— Иди ты! — Костя пихнул меня в плечо. — Сам превращайся в кого хочешь, а я пас.

— Харэ лясы точить! — вдруг рявкнул Домин, его поросячий пятачок встревоженно дернулся. — Мы тут не одни.

Домин напрягся, его маленькое тельце застыло как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.

— Что случилось? — Катя шагнула ближе.

— Домин чувствует, что мы здесь не одни, — я медленно повернулся, пытаясь просканировать окрестности целительским зрением. Но древние воины под землей создавали слишком много помех — их угасшие ауры затмевали все остальное.

Внезапно кусты на краю поляны дрогнули — движение было едва заметным, но выдало присутствие наблюдателей. Мы сорвались с места одновременно. Катя на бегу активировала боевое заклинание — её фигуру окутал серебристый ореол защитной брони, лишь едва различимый.

Из зарослей вынырнули три фигуры в черном, в руках блеснула вороненая сталь автоматов. Костя, бежавший чуть впереди, начал меняться прямо на ходу — его тело удлинилось, кожа побелела как снег, мышцы вздулись под рвущейся одеждой. Катя на секунду отвлеклась, увидев трансформацию, и эта секунда стоила ей дорого — пуля пробила магический барьер, впившись в плечо.

Костя, уже полностью трансформировавшийся в двухметровую бледную махину, метнулся к противнику с такой скоростью, что воздух засвистел. Его когти оставили глубокие борозды в кевларовой броне нападавшего. Одним текучим движением, он подхватил обмякшее тело и использовал его как метательный снаряд, швыряя в последнего стрелка.

— Какого демона здесь происходит⁈ — голос Кати прорезал воздух. — Что это за… дрянь⁈

— Я не дрянь, я Костя! — прорычал вурдалак, уклоняясь от очереди последнего нападавшего.

Катя уже стояла на одном колене, и в её руках материализовался родовой артефакт — серебристый лук, сотканный из тумана. Призрачные стрелы возникли в воздухе — эфемерные, но смертоносные. Её выстрел был молниеносным — стрела пронзила горло ближайшего противника.

— Ты в порядке? — я метнулся к сестре.

— Жить буду, — процедила она сквозь зубы, прижимая ладонь к кровоточащему плечу. — Но ты мне лучше ответь, что это за… — она кивнула в сторону Кости, который как раз швырнул тело второго нападавшего в последнего.

— Да я вас обоих на горох поставлю! — её голос дрожал от ярости. — Это те фокусы, которые ты хотел мне показать⁈

Я уже не слушал — последний противник летел прямо на меня, сбитый с ног ударом Кости. Черный дым заструился между пальцами, сгущаясь в лезвие. Один плавный шаг в сторону, разворот — и клинок вошел точно между ребер. Короткий импульс некротической энергии — и сердце врага остановилось прежде, чем он коснулся земли.

Все закончилось за считанные секунды. Три тела на примятой траве, и звенящая тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Кости, который постепенно возвращался к человеческому облику. Его кожа приобретала нормальный цвет, клыки втягивались, а когти укорачивались.

— Так-так, — Катя медленно поднялась на ноги, её взгляд метался между мной и Костей. — А теперь вы мне все объясните. Подробно. И да поможет вам Триединый…

Я увидел, как лицо Кати стремительно бледнеет, покрываясь испариной. Её взгляд затуманился, а руки начали мелко дрожать. Внезапно колени подогнулись, и она рухнула на траву.

— Пробила… пуля пробила барьер, — прошептала она пересохшими губами. — И там… яд. Чувствую себя максимально хреново.

Мы с Костей подскочили к ней. Я активировал целительское зрение, сканируя рану, и выругался сквозь зубы. Пуля была обработана каким-то хитрым составом — яд уже расползался по кровеносной системе, атакуя нервные окончания. Сосуды сжимались, кровоток замедлялся, а клетки начинали отмирать. Тот, кто создал этот яд, знал своё дело — еще минут пять, и повреждения стали бы необратимыми.

Я направил поток целительской силы в рану. Первым делом нейтрализовал сам яд — молекула за молекулой, превращая смертоносное вещество в безвредные соединения. Затем занялся восстановлением тканей — регенерировал поврежденные сосуды, восстанавливал нервные окончания, заращивал мышечные волокна. Последним штрихом запустил усиленное кровообращение, чтобы вымыть остатки токсинов из организма.

— Думаю, эти люди пришли за Страйкером, — подытожил я, наблюдая, как рана затягивается чистой розовой кожей.

Катя, придя в себя, отшатнулась от нас как от прокаженных. Она неуверенно поднялась на ноги, её взгляд метался между мной и Костей.

— Это мать его был вурдалак⁈ — её голос сорвался на визг. — Не-е-е-ет! Это даже не вопрос… Это сука был вурдалак! Не может быть! Я видела изображения вурдалаков в учебниках! Что за херня здесь творится⁈

— Тише, — я поднял руки в успокаивающем жесте. — Костя мой подопечный, он не враг, а друг и союзник. Так вышло, сестричка… у меня есть способности, за которые могут убить.

Катя нахмурилась еще сильнее, на её лице отразилась целая гамма эмоций.

— Страйкер — тот, кто знает о моих способностях, — продолжил я. — И если его сдать властям, наша семья окажется в опасности.

В этот момент на поляну влетел отряд гвардейцев во главе с Державиным. Они мгновенно рассредоточились по периметру — часть заняла позиции за деревьями, выставив защитный периметр, другие начали осматривать тела. Двое сразу же приступили к поиску следов и улик, методично прочесывая каждый метр травы. Державин отдавал короткие команды.

Катя молчала, переваривая увиденное. Её взгляд остановился на пятнах крови в траве, потом медленно переместился на моё лицо. И в этой тишине я почти физически ощущал, как рушится её привычный мир.

Я шагнул к Кате, но она отшатнулась. В её глазах плескался страх. Передо мной стояла не глава рода Волконских, не могущественный маг воды, а просто испуганная молодая женщина, чей мир только что перевернулся с ног на голову.

— Дим, не подходи, — её голос дрожал. — Я… я боюсь тебя. Мой брат… — она запнулась, — мой брат не может быть… таким.

Я видел, как она борется сама с собой — сестринская любовь против страха перед неизвестным, привычная картина мира против новой реальности, где её младший брат оказался некромантом.

— Мне нужно побыть одной, — она сделала еще один шаг назад. — Я должна подумать. Обо всем. О том, кто ты… что ты… — её голос сорвался.

Она развернулась и быстро зашагала к особняку. Я смотрел ей вслед. Что ж, я знал, на что иду. Осталось только надеяться, что родовая кровь Волконских окажется сильнее предрассудков…

— И почему именно я должен помогать тебе ловить этих тварей? — проворчал я, в очередной раз заглядывая под парту. — Ты разбил колбу, ты их и напугал.

— Это не я! — возмутился Костя, пытаясь достать одного из бегунцов из-за шкафа. — Эта колба сама упала!

— Ага, конечно. Прямо сама взяла и спрыгнула со стола, — я скептически хмыкнул, вспоминая, как профессора Травникову чуть не хватил удар, когда она увидела разбитую колбу и разбегающихся во все стороны бегунцов.

Эти мелкие паршивцы, больше похожие на ожившие клубки мха на тонких корневых ножках, оказались настоящим кошмаром. Стоило только протянуть руку — и они молниеносно перебирали своими лапками, исчезая быстрее, чем ты успевал моргнуть.

— Слушай, ну откуда я мог знать, что эти комочки такие пугливые? — Костя заглянул в очередной горшок с фикусом.

Мелькнувшее в углу движение заставило его замолчать. Один из бегунцов, видимо решив, что опасность миновала, осторожно высунул свою мохнатую головку из-за горшка с геранью.

— Слушай, — Костя внезапно стал серьезным, — а что там с твоей сестрой? После того случая…

— Избегает меня, — я пожал плечами, продолжая осматривать кабинет. — Все четыре дня — ни слова, ни взгляда. Но, похоже, она никому не рассказала. Иначе мы бы уже были… очень заняты объяснениями с властями.

— Может, не стоило ей говорить? — в голосе Кости прозвучало сочувствие.

— Увидим, — коротко бросил я.

В этот момент тишину разорвал пронзительный вой сирены. Мы синхронно прижали ладони к ушам, морщась от резкого звука. Я метнулся к окну — внизу творился хаос. Студенты в панике выбегали из корпусов, зажимая уши руками.

— Что это может значить? — Костя нервно поглядывал в окно. — Думаешь, та тварь из коридора вернулась?

— Если бы она была не устранена, зачем тогда было возвращать студентов? — я покачал головой. — Хотя в этой академии возможно все.

Мы выглянули в коридор. Поток студентов напоминал встревоженный муравейник — все куда-то бежали, толкались, пытались перекричать сирену.

— Может, нам стоит пойти со всеми и закрыться в аулитории? — Костя нервно оглядывался по сторонам. — Как-то не по себе от этой сирены.

— Скучно отсиживаться, — я усмехнулся, утягивая его за угол, когда мимо пронесся Полозов, на ходу отдавая приказы преподавателям.

Мы нырнули за массивный гобелен, пропуская группу студентов, которых загоняли в аудитории.

— Да зачем мы вообще прячемся? — простонал Костя, когда шаги стихли.

— Потому что сидеть и ждать — это последнее дело, — я выглянул из-за гобелена. — Что-то здесь происходит, и я хочу знать что.

— Знаешь, — Костя понизил голос до шепота, придвигаясь ближе, — когда иномирцев еще истребляли, существовала специальная тревога. «Осторожно, иномирец» — всех с детского сада учили, что делать, когда её слышишь. Сразу бежать в укрытие и не высовываться.

Мы двинулись дальше по коридору, лавируя между преподавателями, которые как пастухи загоняли перепуганных студентов в кабинеты. Пару раз пришлось резко сворачивать в боковые проходы — некоторые учителя были слишком уж ретивыми в выполнении приказа «никого в коридорах».

За очередным поворотом мы чуть не врезались в Катю и лекаря Ефима. Сестра миновала меня взглядом, словно меня не существовало.

— О, а вот и вы, — сказал Ефима. — Идите за нами.

Они повели нас по широкой каменной лестнице, уходящей глубоко под землю. Древние ступени, отполированные тысячами ног, поблескивали в тусклом свете.

— Куда нас ведут? — Костя нервно оглядывался. — Что мы опять сделали?

— Сейчас все узнаете, — коротко бросил Ефим. Катя продолжала хранить ледяное молчание.

— Нам дали задание набрать самых сильных студентов, — лекарь наконец соизволил пояснить. — Сейчас нужен каждый.

— Что, мало взрослых? — я окинул взглядом древние своды. — Академики, гвардейцы, служба безопасности в конце концов…

Помещение, в которое мы спустились, поражало своими масштабами. Высокие потолки терялись во мраке, массивные колонны из серого камня поддерживали арочные своды.

— Нужно собрать все силы, которые есть, — Ефим говорил, не оборачиваясь. — Да и в академии всегда студенты участвуют в таких инцидентах. Дмитрий… нужно относиться к академии как к семье.

У дальней стены уже собралась внушительная группа — академики, вооруженные до зубов гвардейцы в черной форме, директор и Полозов. Все выглядели предельно серьезными, переговариваясь вполголоса. Что-то подсказывало мне — ситуация куда серьезнее, чем может показаться на первый взгляд.

Подойдя ближе, я заметил за спинами собравшихся нечто странное — огромную сферу, похожую на гигантский шар для предсказаний. Внутри обнаружилось подобие жилой комнаты — кровать, стол, стул, даже импровизированная уборная, отгороженная тканью. Но куда больше меня заинтересовала обитательница этой клетки.

Девушка сидела неподвижно, глядя в одну точку. Её глаза приковывали взгляд — абсолютно красные, без зрачков и радужки, словно наполненные живым пламенем. Такие же огненные волосы струились по плечам — не просто рыжие или медные, а именно пылающие. Даже сквозь толстое стекло сферы я чувствовал пульсацию иномирского стержня внутри неё.

— У нас очень сложная ситуация, — директор обвел взглядом собравшихся.

— Да каждый год одно и то же, — раздраженно бросил один из академиков. — Попадается иномирский студент, который нестабилен со своими наполеоновскими планами и портит всю статистику!

Он подошел к сфере и постучал по стеклу:

— Что тебе надо⁈ Эй! — Девушка даже не шелохнулась. — Что тебе спокойно не училось, захотелось выделиться? Чертовы иномирцы!

Его кулак с грохотом обрушился на стекло.

— Успокойтесь! — резкий окрик директора заставил академика отступить.

Мы с Костей переглянулись, не понимая, что происходит.

Катя повернулась к Косте, демонстративно игнорируя мое присутствие. Её голос звучал с той особой холодностью, которая бывает только у глубоко разочарованных людей:

— Регулярно, сколько бы наш директор не старался сделать из иномирцев мирных людей, чтобы на них не смотрели как на врагов, не боялись, помогал им, пытался объяснить, как нужно жить, чтобы опять не началось войны… Постоянно попадается какой-то нестабильный идиот, который хочет выделиться, нагнуть весь мир и стать чуть ли не императором.

Она горько усмехнулась:

— Хотя, казалось бы, зачем? У них и так больше силы, чем у магов нашего мира. Но нет — для того, чтобы стать еще сильнее, они впускают в свои тела души всяких полководцев, богов, магов, архимагов и прочую мощную шушеру. Вон, десять лет назад… — она сделала паузу. — В тело подростка попал бог и устроил войну. Востановил род, но не остановился, пошел войной на соседнюю область и убил десять тысяч человек. Все это было в Финском княжестве.

Лекарь кивнул в сторону сферы:

— Эта студентка с третьего курса. Ничего не предвещало беды — спокойная, отличница…

Я всмотрелся в пленницу внимательнее:

— Да её сейчас от мощи разорвет!

— Вот именно, — кивнул Ефим. — Она с кем-то заключила контракт. И теперь стала нестабильной. Помните ту черную тварь, когда всех отправили домой? — он сделал паузу. — Это была она, просто приняла человеческий облик.

— А зачем тогда сирена? — Костя нахмурился. — И почему студентов пустили обратно, если здесь опасно?

Ефим тяжело вздохнул:

— Директор не хочет, чтобы это выплыло наружу. А если закрыть академию начнутся вопросы. Тогда… здравствуйте новые гонения иномирцев, а проблем и так слишком много. Еще один такой случай и… — он не договорил. — А сирена, потому что это, — он кивнул на сферу, — перешло в новую форму.

— Я раньше такой студентки не видел, — заметил я, пытаясь вспомнить её лицо среди других учащихся.

— И не увидел бы, — Ефим покачал головой. — Это нечто внутри неё полностью изменило её внешность.

— По сути её нельзя убить, она слишком сильна, — продолжил Ефим. — Держать её здесь тоже опасно. Сейчас директор и остальные будут решать, что с ней делать, сообщать или нет империи.

— А почему не сообщить? Чего мы ждем, пока она перебьет всех наследников знатных родов? — я скрестил руки на груди. — Пусть империя разбирается. Зачем нам эта бомба замедленного действия?

— Дим, ты не понимаешь… — Ефим покачал головой. — Министерство магии только и ждет повода объявить иномирцев врагами и вне закона. А если начнется война, погибнут тысячи. Иномирцы сильнее наших магов, их начнут истреблять…

— Ну и пусть истребляют, — бросил я, чувствуя на себе взгляд Кати. — Почему ректор так за них держится?

Ефим только пожал плечами. Я шагнул ближе к сфере, и в этот момент девушка заметила меня. Её глаза вспыхнули ярче, словно в них плеснули масла. Воздух внутри барьера начал сгущаться, наполняясь алым свечением. Она медленно поднялась — её движения были неестественно плавными, будто она парила над полом.

Первый удар был беззвучным — просто волна чистой энергии, от которой задрожали стены. Красные импульсы били в барьер один за другим — не огонь, а концентрированная мощь, чистая энергия. Пол под ногами ходил ходуном, но сфера пока держалась.

— Что это? — я указал на мерцающие стенки барьера.

— Магический барьер, — пояснил Ефим. — Его не пробить.

— Да? — я усмехнулся, указывая на тонкие линии, расползающиеся по поверхности сферы. — По нему уже идут трещины.

— Ну, для этого мы здесь, — в голосе Ефима прозвучала усталость.

— Итак, — директор обвел взглядом собравшихся, — здесь собраны самые сильные студенты академии. Вы будете дежурить посменно, поддерживая барьер, пока мы не найдем решение.

Полозов достал список и начал зачитывать имена:

— Первая смена: академики Воронов, Светлов, Громов, Черных и Дубровский. — Он сделал паузу. — Из студентов: Волконский, Ведминов, Владислава Нестерова и… — он назвал еще двух старшекурсников, чьих имен я не знал.

Синевласка Влада, встала рядом с нами. Её холодная аура мага воды ощущалась даже на расстоянии.

— Смена длится восемь часов, — продолжил Полозов. — После вас заступает вторая группа. При малейших признаках нестабильности барьера немедленно вызывайте нас. Не геройствуйте. Ваша задача — поддерживать барьер, не более того.

Остальные начали расходиться. Катя, уходя, бросила на меня долгий взгляд.

Прошло несколько часов. Я привалился к холодной каменной стене, чувствуя, как усталость наваливается свинцовой тяжестью. Влада сидела, скрестив ноги, и медитировала. Костя мерял шагами периметр, изредка поглядывая на пленницу. Два старшекурсника негромко переговаривались, стараясь держаться подальше от сферы. Академики выглядели чуть бодрее нас. Но даже по их лицам было видно, что ситуация выматывает всех.

Охрана размеренно патрулировала периметр, пока я наблюдал за пленницей. Она двигалась странно — то застывала статуей, не отрывая от меня взгляда, то начинала кружить по сфере. Её губы постоянно шевелились, выплевывая слова. Но самым жутким был её смех — глубокий, резонирующий, словно ржало сразу несколько существ разными голосами.

Внезапно она замерла у стенки барьера, прижав к нему ладонь. Её глаза полыхнули ярче.

— Барьер слабеет, — резкий голос академика вырвал меня из оцепенения. — Нужно восстановить. Первые двое, подходите.

Мы с Костей направились к камню силы — массивному монолиту, покрытому рунами. При первом же прикосновении я почувствовал, как энергия начинает утекать из тела — не постепенно, а рывками, словно кто-то жадно высасывал её.

Трещины в барьере затягивались одна за другой, поверхность сферы вновь становилась идеально гладкой. Но каждая исцеленная трещина забирала часть наших сил. Когда последняя из них исчезла, Костя едва стоял на ногах.

Добравшись до стены, я сполз по ней вниз.

— Нужно хоть немного поспать, — Костя привалился к стене рядом со мной. — После такой откачки сил я себя чувствую, как выжатый лимон.

— Да уж, — я потер виски. — Давай по очереди. Ты первый, я подежурю.

— Нет уж, — он мотнул головой. — Ты больше сил потратил, я же видел. Спи давай.

Спорить с ним не было сил. Я прислонился к холодному камню, чувствуя, как усталость накатывает тяжелыми волнами. Последнее, что я увидел перед тем, как закрыть глаза — как Костя устраивается поудобнее. Я слабо улыбнулся, уверен, Костя уснет почти сразу после меня.

Пробуждение было… странным. Сначала появилось ощущение, будто мои уши охватило пламя. Я открыл глаза и замер — в кромешной тьме светились только два огромных красных глаза. Они зависли прямо передо мной…