Некромант Империи. Том 3

Глава 10

Говорят, что история пишется победителями. Чушь собачья. История пишется теми, кто выжил. Особенно когда речь идет о войне между магами красного и синего спектров — конфликте, растянувшемся на тысячу лет и превратившем целый мир в выжженную пустошь.

Их называли сволочами — магов красного спектра. И, надо признать, они полностью оправдывали это прозвище. Когда синие маги отправляли парламентеров, красные радушно приглашали их к столу переговоров. А потом методично превращали этот стол в алтарь. Демонологи говорили: «Ничего личного, ваша кровь отлично подходит для усиления наших печатей». А на войне… все средства хороши, верно?

Когда синие взывали к человечности. Красные не знали жалости. Синие пытались сражаться честно. О, как же наивно это выглядело! Они формировали боевые порядки, разрабатывали стратегии, придерживались кодекса чести. А красные… красные просто травили их чумой. Или отравляли колодцы трупным ядом.

Но самым страшным было то, что красные умели ждать. Они могли годами готовить ловушку, десятилетиями взращивать предателей в стане врага. «Время работает на того, кто умеет ждать», — любили повторять их полководцы.

Неудивительно, что спустя тысячу лет такой войны синие оказались на грани полного истребления. Их города лежали в руинах, их армии были разбиты, а население сократилось до жалких остатков. «Когда вы наконец сдадитесь?» — спрашивали красные, методично уничтожая последние очаги сопротивления.

И тогда случилось то, чего не ожидал никто. Одна из древнейших династий синих магов, чьи корни уходили во времена первых войн — пошел ва-банк. В их родовом замке, в хранилище лежал манускрипт. В нем описывался ритуал призыва существа, способного изменить ход войны.

Три недели потребовалось главе рода, чтобы добраться до вершины Северной горы. Её тело, израненное темной магией красных, с трудом повиновалось. Старые шрамы, которые не могли исцелить даже лучшие целители империи, пульсировали от боли при каждом шаге. Раны, нанесенные запретными заклинаниями, никогда не заживали полностью — они становились частью жертвы, медленно пожирая её изнутри.

Она была легендой среди синих магов — великий полководец, выигравший десятки сражений. Но сейчас, карабкаясь по обледенелым склонам, она казалась лишь тенью себя прежней. Седые волосы, некогда черные как вороново крыло, развевались на ледяном ветру.

На высоте разреженный воздух играл злые шутки с сознанием. Ей мерещились призраки — погибшие сыновья и дочери, внуки и правнуки, все те, кого она не смогла уберечь от красных магов. Они появлялись из снежной круговерти, умоляя остановиться, не совершать того, что она задумала. Но она упрямо шла вперед, игнорируя их мольбы. У неё не было выбора — их род и без того заплатил слишком высокую цену за эту войну, и она еще может спасти тех, кто уцелел.

Наконец она достигла вершины, где ледяной ветер царствовал безраздельно. Каждый вдох давался с трудом — воздух был настолько разрежен, что легкие горели огнем. Дрожащими от холода и усталости руками она начала чертить печать призыва. Кровь собранная для ритуала, замерзала прямо в воздухе.

Когда последняя руна легла на свое место, она выпрямилась, игнорируя боль в суставах. Её голос, все еще мощный, несмотря на годы, начал произносить слова заклинания. Каждое слово давалось с трудом — словно острые осколки льда раздирали горло. Но она продолжала читать.

Первыми исчезли звезды — словно кто-то накинул на небо черное покрывало. Затем погасла луна. Тьма сгустилась настолько, что казалось, её можно было потрогать руками. И в этой кромешной тьме начало проявляться нечто — настолько огромное, что разум отказывался осознавать его истинные размеры.

Реальность треснула с оглушительным грохотом. В разломе между мирами показалась исполинская фигура — древняя как сама вечность. Каждая чешуя размером с добротный дом отливала синевой глубочайших океанских впадин. Крылья, способные закрыть собой небо, слегка подрагивали, создавая ураганные ветры.

Великий Дракон — одно из древнейших существ, чье имя было забыто склонил свою исполинскую голову к крошечной фигурке. Его дыхание покрывало скалы вокруг толстым слоем инея.

— Что ты можешь предложить мне, женщина-маг? — прогрохотал его голос.

— Я предлагаю тебе, Великий, половину континента в вечное владение, — голос старухи разнесся по заснеженной вершине. — Все земли от Лазурных гор до Восточного океана станут твоими. Города и деревни, поля и леса, реки и озера… люди этих земель — всё будет принадлежать тебе безраздельно.

Дракон слегка наклонил исполинскую голову, и его глаза-сапфиры вспыхнули заинтересованностью:

— Щедрое предложение, женщина-маг. Особенно учитывая, что ты предлагаешь мне и свои земли, не только территории врага.

Он слегка повел хвостом, сметая горный пик словно песчаную башенку. Грохот падающих камней эхом разнесся по ущелью, но старуха даже не моргнула.

— Мы проигрываем войну, — в её голосе не было ни мольбы, ни страха — только констатация факта. — Красные уничтожают всё на своем пути. Через год, может два, от наших земель останется выжженная пустошь. Так пусть лучше эти территории достанутся тебе. Но придет мир в оставшиеся.

Дракон прищурился, его зрачки сузились до тонких щелей. Его когти, каждый размером с дерево, проскрежетали по камню, высекая искры, а после запрокинул голову и расхохотался.

— Половину континента, говоришь? А ты подумала, женщина-маг, сколько жизней окажется в моей власти? Миллионы душ — и ваших, и врагов — все они станут моими. Я не добрый правитель. Ты готова взвалить на свою душу такой груз?

Старая ведьма подняла голову, встречаясь с ним взглядом.

— За тысячу лет войны погибло столько людей, что их кровью можно было бы наполнить океан, — её голос был тих, но тверд. — Красные не оставили нам выбора. Если выбирать между полным истреблением и частичным… я выбираю второе.

Дракон склонил голову набок, внимательно изучая крошечную фигурку перед собой. Его раздвоенный язык попробовал воздух, словно пытаясь распознать ложь:

— Ну что же, — прорычал он, выпуская струю морозного пара. — Твои слова искренни. Хорошо, я принимаю твое предложение. Однако… — его глаза опасно сузились, — любой договор требует скрепления кровью. Твоя жизнь станет залогом нашего соглашения. В момент моей победы ты умрешь — такова цена.

— Я согласна, — без колебаний ответила старуха. — да будет так…

— И еще, — дракон оскалил зубы в подобии улыбки. — Договор будет передаваться по наследству. Твой род останется связан со мной до скончания веков. Каждое новое поколение будет нести на себе мою печать. И бремя, которым ты их наградила.

С появлением дракона война действительно изменилась. Красные впервые познали вкус страха. Они, привыкшие играть судьбами других, внезапно оказались пешками в игре существа, для которого тысяча лет — лишь мгновение вечности.

И когда пал последний оплот красных магов, их гордая цитадель превратилась в братскую могилу. Старуха, с улыбкой встретила свою смерть. Её последним зрелищем стали небеса, где кружил исполинский силуэт их спасителя и проклятия в одном лице. А дракон получил свои земли, превратив некогда цветущий континент в царство смерти.

Прошло больше века…

Кладбище — так называли подножие древней горы, где располагалось логово дракона. И неспроста — земля здесь была соткана из костей. Черепа всех размеров и форм — от крошечных человеческих до исполинских драконьих, простирались до самого горизонта. Некоторые почернели от времени, другие сохранили мертвенную белизну, но все они тянулись пустыми глазницами к вечно серому небу.

Перед входом в исполинскую пещеру — разломом в горе замерла фигура. Высокий мужчина в черных доспехах, с пульсирующими синими рунами, казался здесь неуместно живым. Его длинные серебристые волосы развевались на ледяном ветру.

Рядом с ним стояла эльфийская женщина — высокая, гибкая как лесная лоза. Её легкие боевые доспехи, казалось, были выкованы из лунного света, а в глазах цвета летнего неба читалась мудрость тысячелетий. И что-то еще — то, что она тщательно скрывала все годы службы господину.

— Знаешь, в чем ирония? — мужчина скривился, когда древняя печать на его груди вспыхнула болью. — Мы так боялись стать рабами красных магов, что с радостью отдались в рабство к дракону. Блестящий ход, ничего не скажешь.

Печать пульсировала все ярче по мере приближения к логову своего создателя. Кожа вокруг покраснела и вздулась, словно клеймо пыталось прожечь путь к сердцу.

— Мой господин, — эльфийка мягко коснулась его плеча. В её прикосновении читалось больше, чем просто верность слуги. — Вы слишком строги к своим предкам. Они сделали единственный возможный выбор.

— Выбор? — он издал короткий лающий смешок. — Между чумой и холерой? Посмотри вокруг — все эти кости…

— Существует закон перерождения, — произнесла эльфийка. — Маги не умирают навсегда. Мы возрождаемся, получая шанс все исправить.

— О да, замечательно, — он оскалился. — И если в новой жизни я встречу мага красного спектра, клянусь всеми богами — от него останется только мокрое место. Никаких переговоров, никаких вторых шансов.

— Каждая душа имеет право на искупление, — эльфийка покачала головой. — Мы перерождаемся именно для этого — чтобы исправить ошибки прошлого, найти мир и покой. Возможно, в следующей жизни ваш злейший враг станет вернейшим союзником.

— Или предателем, — он мрачно усмехнулся, глядя на вход в пещеру. Где-то там, в темноте, среди груд золота и драгоценных камней, дремал тот, кто превратил их победу в поражение. Дракон — существо, чья помощь стоила им половины мира.

— Новый мир — новые законы, — мягко продолжила эльфийка. — Все возможно… возможно даже, что враг станет другом. Да, здесь была война за территории, но когда после смерти нас разбросает по мирам… — она сделала шаг к нему, впервые за века службы позволив своим чувствам отразиться в глазах, — я хочу быть рядом с вами, мой господин.

Она не успела закончить фразу. Из темноты пещеры вырвался столб синего пламени.

Драконье дыхание накрыло их подобно жидкому огню. Не было ни крика, ни боли — только ослепительная вспышка синего света, в которой их тела превратились в пепел быстрее, чем сердце успевает сделать удар. Ветер подхватил серые хлопья — всё, что осталось от могущественного мага и его верной спутницы — и развеял над морем костей у подножия горы.

Где-то в глубине пещеры древний дракон усмехнулся…

Я моргнул пару раз, переваривая ситуацию. Еще один иномирец… причем не просто иномирец, а тот, кто явно точит на меня зуб из прошлой жизни. Судьба, похоже, решила поиграть в свою версию «русской рулетки», только вместо одной пули в барабане — целая обойма проблем.

Так, давай рассуждать логически. Во-первых, убивать его нельзя — слишком много внимания. Фамильный перстень с родовым гербом, осанка аристократа, манера держаться… Определенно сын какой-то важной шишки. Древняя семья, серьезные связи — если с ним что-то случится, поднимется такой шум, что даже императорский двор услышит.

Во-вторых, если его отпустить просто так, он может растрепать обо мне. Иномирец, владеющий некромантией — это практически готовый смертный приговор. БМБ слетится как мухи на мед, и никакое прикрытие целителя уже не поможет.

— Слушай, а может его того… тихонечко? — бес материализовался за спиной Дамира, проверяя путы.

— Не заходи мне за спину, бешеная ты скотина! — Дамир дернулся, его холеное лицо исказила гримаса отвращения.

«Ну так и что ты решил?» — бес бесцеремонно влез в мои размышления.

«Брысь из моей головы!» — мысленно рыкнул я. — «Без тебя справлюсь!»

Ситуация требовала тонкого подхода. Убить нельзя, отпустить опасно… Остается только один вариант — договориться. В конце концов, мы оба иномирцы в чужом мире.

— Ты готов спокойно поговорить? — я сделал шаг вперед, намеренно держа руки на виду. — Мы взрослые люди, пускай и в телах подростков. Судя по твоей стойке и манере держаться, ты был воином в прошлом, верно? А воины умеют вести переговоры.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге возникла Эльза — её обычно идеальные белые косички растрепались как у валькирии после битвы, а на лбу залегла складка.

— Что здесь происходит⁈ — её голос мог бы разбудить мертвых. — А ну немедленно отпусти Дамира!

О, какая встреча. Прямо съезд заговорщиков.

Эльза рванула вперед, но я лениво поднял руку, останавливая её буквально в сантиметре от своей ладони. Она замерла, едва не впечатавшись мне в руку.

— Остынь, девочка, — протянул я. — Мы тут ведем… цивилизованную беседу между взрослыми людьми. Не стоит превращать это в дешевый балаган.

— Да я тебя… — начала Эльза.

— Тшшш, — я устало потер виски. Эти детские истерики уже порядком надоели. — Ты слишком громкая. И знаешь, что самое забавное? Вроде иномирка, а ведешь себя как ребенок. Никакого достоинства, никакой выдержки… — я окинул её оценивающим взглядом. — Интересно, во сколько лет ты умерла в прошлой жизни? В десять? Судя по уровню самоконтроля, дальше начальной школы ты не продвинулась.

Краска бросилась ей в лицо. Забавно наблюдать, как белоснежная кожа приобретает оттенок спелого помидора.

— Да как ты смеешь… — она дернулась вперед, но Дамир её перебил:

— Замолчи, — его голос прозвучал неожиданно властно. Похоже, в прошлой жизни он действительно привык командовать. — Все нормально. Главное… — он покосился на беса, который как раз примеривался к его шее с особо плотоядным выражением на морде, — уберите от меня этого рогатого уродца.

Я сделал знак фамильяру отойти. Тот состроил обиженную физиономию. Впрочем, подчинился без разговоров.

— Дмитрий Волконский, — я неторопливо присел на край стола. — Имени из прошлой жизни не скажу — слишком многое стерлось из памяти. И нет, — я поднял руку, предупреждая возражения, — про стержни я действительно ничего не знаю.

Я сделал паузу, внимательно наблюдая за реакцией пленника:

— Помню только, что меня предали и убили. Знаю, что был архимагом, верховным лекарем. Остальное — как в тумане. Словно смотришь сквозь мутное стекло — видишь очертания, но детали размыты.

— Да ты лжешь! — Дамир рванулся в путах. Его холеное лицо исказила маска ярости. — Вы, красная падаль, лжете как дышите! Для вас нет ничего святого, нет чести…

— Стой, — я поднял руку, и температура в комнате словно упала на несколько градусов. — Не кричи. И если еще раз оскорбишь меня, придется тебя наказать. Я и так слишком долго терплю твои выходки.

Я медленно выпрямился:

— Я готов доказать свои слова. Если у вас есть артефакты или приборы, способные определить правду — я пройду любую проверку. Готов хоть под клятвой крови подтвердить. Но давай обойдемся без оскорбительных фраз в чей-либо адрес?

— У меня нет потребности во лжи, — я внимательно наблюдал, как Дамир и Эльза обмениваются быстрыми взглядами. — Как нет и причин тебя убивать. Если бы хотел — давно бы уже сделал это.

— В тайной секции библиотеки есть такой аппарат, — вклинился бес, материализуясь в воздухе. — Что-то вроде магического детектора лжи. Древняя штуковина, но рабочая.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас? — я выгнул бровь.

— Чё ворчишь! Ты не спрашивал, — бес пожал плечами с самым невинным видом. — А я, между прочим, разведал и другие ходы, куда мы в прошлый раз не добрались. Там такая комнатка есть…

— Веди, — оборвал я его.

Я подошел к Дамиру и сам развязал веревки — медленно, демонстративно показывая, что не боюсь его. Его запястья были стерты до крови — похоже, бес перестарался с узлами. Легкое прикосновение целительской силы — и раны затянулись на глазах.

Мы вышли из заброшенного крыла женского общежития и влились в поток студентов. В коридоре нам навстречу шла Ирина — её шаг сбился, когда она увидела нашу странную процессию. Еще бы — я, Эльза, Дамир и бес.

Мы прошли мимо, не останавливаясь, но я краем глаза заметил, как она застыла на месте. Что ж, потом объясню…

У выхода я встретил Костю, он стоял, подпирая стену. Видимо ждал меня после занятия

— За мной! — скомандовал я, проходя мимо.

— А вот и не… — начал было он, но печать вурдалака сработала быстрее его упрямства. Секунда — и он уже шагал рядом, бормоча что-то невнятное про «деспотичных некромантов».

Я то и дело оборачивался — Ирина следовала за нами на расстоянии, ловко лавируя в толпе студентов. Но вскоре мы свернули в один из боковых коридоров, затем в другой, и растворились в потоке учащихся. Последнее, что я успел заметить — её растерянное лицо, когда она потеряла нас из виду.

Спустя несколько поворотов по коридорам, бесчисленное количество лестниц мы наконец добрались до библиотеки и входа в секретную секции.

— И ты реально думаешь, что я полезу туда? — Эльза таращилась на люк в полу, скрестив руки на груди. Её белые косички воинственно топорщились. — В какой-то подвал? Это же очевидная ловушка!

Я позволил себе легкую улыбку:

— Знаешь, для той, кто пытался меня убить, ты слишком трусливая.

Она фыркнула, но всё же полезла вниз.

Комната с детектором лжи оказалась… интересной. В центре возвышалось нечто среднее между троном инквизитора и креслом для казни через электрический стул. Массивное, с широкими подлокотниками из черного металла, утыканное странными датчиками. Толстые ремни, а венчал всю конструкцию шлем.

Бес уже вовсю хозяйничал рядом, разливая в медный таз какое-то варево из пузатой бутылки. Судя по запаху, там была адская смесь из всех известных трав, приправленная чем-то подозрительно похожим на драконью желчь.

— Прошу, ваш трон ждет, господин, — бес отвесил такой поклон, что чуть не упал носом в свое варево. — Первый класс, все удобства! Ремни удержат даже берсерка. Подголовник с подогревом… правда, подогрев обеспечивается магическими разрядами, но это уже технические детали. А этот чудесный аромат! — он любовно погладил таз с зельем.

Я подошел ближе, изучая хитросплетения рун на ремнях. Каждый символ пульсировал слабым светом. Выглядело надежно. Слишком надежно. Конечно, рядом Костя и бес, но кто знает, на что способны эти иномирцы, когда я буду зафиксирован в этой адской машине?

— Костя, брат… — я повернулся к другу, и что-то в моем голосе заставило его вздрогнуть. Он явно не ожидал такого обращения — его вечно насмешливое лицо на мгновение стало серьезным.

— Я верю в твою силу, — продолжил я тихо. — И знаю, что, если что-то пойдет не так… ты справишься.

Он молча кивнул, но я заметил, как изменилась его поза — плечи расправились, подбородок чуть приподнялся. В его глазах мелькнуло что-то похожее на гордость — надо же, а я и не знал, что простое слово «брат» может так изменить человека. Даже его вечная аура разгильдяйства куда-то испарилась, уступив место чему-то более… серьезному.

— И ты иди сюда… — я притянул к себе беса за шкирку.

Где-то в глубине магического ядра все еще хранилась та иномирская сила, что я выкачал из сердца Софии. Я нащупал её, бережно извлек — она пульсировала в моей ладони.

Что ж, посмотрим… я усмехнулся, направляя поток силы через рог беса.

Эффект превзошел все ожидания. Его тело содрогнулось, словно по нему пропустили электрический разряд. Жировые складки начали таять, как масло на сковородке — живот втянулся, обнажая рельефные мышцы. Куриные крылышки осыпались, словно осенняя листва, а на их месте развернулись два кожистых крыла.

Но самые впечатляющие изменения коснулись головы. Свиной пятачок исчез, уступив место хищной морде с острыми клыками. Рога изменили форму — теперь они изгибались назад как у дракона. А по всему телу проступили символы — древние письмена на мертвых языках ада.

Даже хвост преобразился — из нелепого свиного крючка он превратился в длинный, гибкий как хлыст отросток.

Передо мной стоял уже не бес, а настоящий демон. Пока еще низшего ранга, но потенциал… о, потенциал был впечатляющим.

— Служи верно, — произнес я.

Демон опустился на одно колено, прижав когтистую лапу к груди:

— Да, сир.

Перед стулом возвышался массивный стол. Его поверхность была усеяна кристаллами разных размеров — от крошечных, как ноготь, до внушительных образцов размером с кулак. От них к креслу тянулись серебристые провода. В воздухе потрескивали разряды статического электричества, создавая вокруг стола едва заметное голубоватое свечение.

Ноги погрузились в вонючую жижу, и по телу пробежала волна мурашек. Ощущение было такое, словно окунулся в жидкий азот — обжигающий холод мгновенно пробрал до костей. В растворе плавали какие-то подозрительные травы.

Костя подошел с деловитым видом. Каждый ремень он затягивал с особой тщательностью — щелчки пряжек эхом отражались от стен. Руки, ноги, грудь — все было зафиксировано надежно и только после этого руны на ремнях вспыхнули ярким светом. Наконец, он опустил шлем — холодный металл коснулся висков, и по позвоночнику прокатилась волна дрожи.

— Приступим к проверке, — Дамир приблизился к столу.

Первый разряд прошил тело насквозь — не болезненный, скорее странный. Будто тысячи крошечных электрических иголок одновременно кольнули каждый нерв. По коже побежали синие искры, а во рту появился металлический привкус.

— Кто ты такой? — начал Дамир, вглядываясь в показания кристаллов.

— Не знаю, — ответил я честно. В конце концов, это действительно была правда — большая часть воспоминаний о прошлой жизни оставалась размытым пятном.

Центральный кристалл вспыхнул ярко-зеленым, подтверждая истинность слов.

— Стоп, — вмешался Костя, бесцеремонно отпихивая Дамира. — Вы совсем не умеете работать с такими приборами. Нужно начинать с простых вопросов, ответы на которые очевидны.

Он развернулся ко мне с видом опытного следователя:

— Ты учишься в академии магии?

— Да.

Зеленая вспышка подтвердила очевидное.

— Твои родители живы?

— Нет, — в этот момент я почувствовал, как зелье начинает действовать — мысли стали кристально чистыми, а язык словно сам стремился говорить правду.

Кристалл снова вспыхнул зеленым.

— А теперь соври! — потребовала Эльза, выступая вперед. В её глазах читалась плохо скрываемая неприязнь.

Я позволил себе медленную, ленивую улыбку:

— Знаешь, ты не в моем вкусе.

Кристалл полыхнул ярко-алым, а Эльза залилась краской до корней своих белоснежных волос.

— О своем прошлом мире я помню немногое, — начал я, чувствуя, как зелье развязывает язык. — Главное воспоминание — предательство. Мой брат, мои ученики… те, кому я доверял, обратили против меня свои способности.

Центральный кристалл горел ровным зеленым светом, подтверждая каждое слово.

— Я был верховным лекарем, мастером энергетических плетений и печатей. Мои знания… они были обширны. Но про войну красных и синих магов, — я перевел взгляд на Дамира, — я не помню ничего. Возможно, эти воспоминания стерлись при перерождении. Или я был слишком далек от линии фронта. Я не могу знать…

Кристаллы продолжали светиться зеленым. Дамир нахмурился, его пальцы забарабанили по столу.

— У меня нет цели убивать тебя, Дамир, — продолжил я спокойно. — Как нет цели вредить другим иномирцам. Попав в этот мир, я получил тело юноши — слабое, с едва теплящимся магическим ядром. Пришлось приложить немало усилий, чтобы раскачать его дар, усилить резерв…

— Что ты сделаешь, когда вернутся все воспоминания? — спросил Дамир. — Когда ты вспомнишь, сколько жизней забрал? Сколько городов сжег? Может, ты снова начнешь убивать тысячами, превращать живых в мертвых кукол для своих экспериментов?

Я выдержал его взгляд и ответил:

— Знаешь, что самое интересное в перерождении? — мой голос звучал спокойно, несмотря на обвинения. — Это шанс начать заново. Не важно, кем я был — убийцей, спасителем, монстром или героем. Здесь и сейчас я могу выбрать, кем стать.

Кристаллы вспыхнули ярким зеленым светом.

— Допустим, — Дамир наклонился ближе, его глаза буквально впивались в мое лицо. — Но что, если твоя истинная натура возьмет верх?

— Моя «истинная натура», как ты выразился, — я позволил себе легкую усмешку, — это то, что я выбираю здесь и сейчас. Не тени прошлого, не чужие страхи, а мои собственные решения.

Повисла тяжелая пауза. Дамир смотрел на меня долгим, изучающим взглядом. Наконец, он молча подошел и начал отстегивать ремни.

— Если бы не один эльф из моего прошлого, — произнес он, освобождая последний ремень, — если бы не её слова перед смертью о том, что каждая душа заслуживает второго шанса… — он выпрямился, глядя на меня сверху вниз с ледяным спокойствием. — Я бы даже не дал тебе возможности объясниться. Просто убил бы на месте…

В темной комнате женского общежития тускло светился экран ноутбука, отбрасывая призрачные блики на лицо Эльзы. На экране возвышалась фигура Юсупова Евгения Олеговича.

— Докладывайте, — его голос звучал так, словно он делал одолжение, снизойдя до этого разговора.

— Мы… возникли осложнения, — Эльза нервно теребила кончик белой косички. — Дамир попытался спровоцировать Волконского на конфликт, заманить в ловушку, но… — она запнулась, подбирая слова. — Все пошло не по плану.

— Неужели? — иронично спросил Юсупов.

— Он оказался… не таким, как мы ожидали, — Эльза подалась вперед. — Очень грамотный, расчетливый. Когда мы загнали его в угол, он не стал нападать или защищаться. Вместо этого… он начал переговоры. И сумел убедить нас, что ему абсолютно безразлична разница в цвете стержней.

— Любопытно, — Юсупов сложил пальцы домиком. В тусклом свете экрана его перстни тускло поблескивали. — Продолжайте.

— Он прошел проверку на детекторе лжи. Добровольно. И знаете, что самое странное? Он ничего не обещал, не клялся в верности, не пытался выторговать себе безопасность. Просто… сказал, что помнит только предательство и смерть.

Юсупов откинулся в кресле, и по его губам скользнула едва заметная улыбка:

— Знаете, Эльза… похоже, наш юный друг в прошлой жизни был не просто воином. Такой подход к переговорам… — он сделал паузу, словно смакуя мысль. — Он говорит как человек, привыкший править. Заметьте, ни одного прямого обещания, ни одной конкретной гарантии. Только рассуждения о чувствах и неполной памяти. Изящно… очень изящно.

Он побарабанил пальцами по столу:

— Либо перед нами дипломат, либо… — его глаза сузились, — действительно кто-то, кто стоял намного выше простого воина в иерархии того мира. И если это так… игра становится гораздо интереснее.

Экран погас, оставив Эльзу в темноте…

Проснулся я с весьма скверным настроением. Впрочем, одна мысль все же поднимала его — сегодня пятница, а значит в столовой будет моя любимая запеканка и тот самый вишневый компот, от которого сводит челюсть. Маленькие радости скрашивают даже самое паршивое утро.

После утренних процедур мы с Костей и компанией рыжих близнецов двинулись на завтрак. И да — аромат свежеиспеченной картофельной запеканки с мясным фаршем и хрустящей сырной корочкой встретил нас еще в коридоре.

Ирину я заметил издалека — она сидела за столом в центре столовой, и вокруг образовалась настоящая зона отчуждения. Любой, кто пытался приблизиться к «её» территории, мгновенно менял траекторию движения, напоровшись на убийственный взгляд. Талант, ничего не скажешь — умудриться одними глазами создать вокруг себя периметр безопасности.

Мы, естественно, направились прямиком к ней — было очевидно, для кого она держала оборону над свободными местами.

— Где были, что делали? — выпалила она, не дав мне даже толком опуститься на стул.

— Да решали небольшие проблемки, — я пожал плечами, утаскивая с её подноса кусочек сыра.

Ирина прищурилась, и на секунду мне показалось, что сейчас начнется допрос с пристрастием. Но она лишь поджала губы:

— Что делаешь завтра? Суббота все-таки. Может, есть желание встретиться с моим дедом, пообщаться?

— Нет, — я покачал головой. — У меня родовые дела. Очень важные. К тому же, я обещал Косте, что если останется время, мы навестим его семью.

Ирина медленно, очень медленно положила столовые приборы. В её движениях читалось то особое спокойствие, которое бывает перед бурей. Но она лишь кивнула, явно загоняя недовольство куда-то глубоко внутрь:

— Ну хорошо.

Она поднялась и ушла, оставив нетронутый завтрак. Костя тут же подтянул к себе её поднос с видом человека, выигравшего в лотерею:

— Ну что, приступим к трапезе?

В столовую вошел Северов — вроде уже бодрый, но какой-то дерганый. Его тут же окружили другие преподаватели, наперебой поздравляя с выпиской из медицинского корпуса и возвращением к работе. Они всей толпой направились к преподавательскому столу.

До меня долетали обрывки разговоров — Северов действительно ничего не помнил о случившемся. А преподаватели, как стервятники, кружили вокруг него с расспросами. Кто-то интересовался деталями нападения, кто-то — самочувствием, но большинство явно пыталось выведать подробности о том, что же произошло в заброшенном крыле.

Мимо их стола к своему месту прошел Полозов, на ходу ведя не очень приятный разговор по телефону. Его лицо выражало крайнюю степень раздражения.

Хм, что-то они оба какие-то нервные. Я наблюдал за преподавателями, машинально попивая компот. И Северов… и Полозов весь на взводе. Странно это всё…

Столовая постепенно пустела — мы оказались последними посетителями, потому что Костя, по своему обыкновению, построил глазки пожилой кухарке и выпросил дополнительную порцию. Когда он наконец расправился с добавкой, мы тоже направились к выходу.

Перед тем как выйти, я еще раз оглянулся на преподавательский стол. Что-то подсказывало мне — эта нервозность неспроста. Похоже, в академии назревают события, и вряд ли они будут приятными.

— Опять опаздываем на зельеварение, — я ускорил шаг, мысленно проклиная Костину привычку выпрашивать добавку. И тут мы застыли — впереди коридор перекрывал магический барьер.

Два охранника, экипированные так, словно готовились к нашествию демонов, удерживали защитный периметр. На их поясах поблескивали внушительные артефакты — не обычные амулеты безопасности, а что-то куда серьезнее. Я пригляделся к структуре барьера, и мои брови невольно поползли вверх. Печати сдерживания, руны изоляции, символы подавления… интересно такую конфигурацию используют для того, чтобы кого-то не пустить или для того, чтобы что-то не выпустить.

— Можно пройти? — Костя сделал шаг вперед. — Мы немного опаздываем на занятие.

— Нет, нельзя, — отрезал охранник. — Идите в обход. И поживее убирайтесь отсюда, нечего глазеть.

— Вы хоть представляете, сколько времени займет обход? — возмутился Костя. — Нам через все крыло петлять придется!

— Я сказал — идите отсюда! — в голосе охранника появились более грубые нотки.

Пришлось подчиниться, хотя любопытство грызло изнутри как голодный земляной червь. Что могло там находиться, что они развернули полноценный защитный периметр?

Мы свернули в очередной коридор, пытаясь найти обходной путь, и буквально столкнулись с Эльзой. Её вид заставил нас замереть… бледная как первый снег, губы дрожат, а в глазах застыл ужас.

Она молча подняла трясущийся палец. Мы обернулись. В дверном проеме позади нас клубилась тьма. Не просто отсутствие света, а нечто живое, пульсирующее. От этой черноты веяло первородным злом.

— Я… я такого никогда не встречала, — прошептала Эльза. — Я такое впервые вижу…