Некромант, держи меня ближе

19 Подхлестни мой пульс [43]

Я не хотел открывать глаза. За прошедшую неделю у меня достаточно неприятных пробуждений. Холодный пол под моей щекой и головная боль не несли ничего хорошего.

Я открыл глаза лишь для того, чтобы сразу же закрыть их, когда почувствовал, как свет раскалывает мой череп пополам. Это пробуждение уже фиговое.

Ненавижу те моменты, когда я прав.

— Попытайся накрыть голову своей футболкой, а потом открывай глаза, — проговорил женский голос. Это был милый голос, молодой и жизнерадостный. Я понадеялся на небольшой шанс, что меня похитили дружественные нимфетки. Мне нужно было во что-то верить, а этот сценарий казался наиболее приемлемым.

Я пошевелился, чтобы натянуть футболку на голову.

— Медленнее, — предостерегла она.

Замедление помогло, и вскоре футболка закрыла часть света. Я наслаждался относительной темнотой, пытаясь игнорировать, что во рту у меня все пересохло. Не одно, так другое.

— Теперь открывай, — сказала она. — После того, как твои глаза привыкнут к темноте, ты можешь начать снимать футболку.

— Спасибо, — сказал я.

Лежа я замолчал на мгновение и попытался не думать, как глупо я выгляжу с обмотанной вокруг головы футболкой с Бетменом. Я должен был выяснить, где я был и что буду делать дальше.

— Ты странно пахнешь.

— Опять же, спасибо, — сказал я. — Я сменю дезодорант.

— Нет, — сказала она, — с дезодорантом все в порядке. Здесь что-то другое, — я услышал тихий свист воздуха, когда она сделала вдох и выдох.

— Специи, — сказала она. Я услышал веселость в ее голосе. — Они приправили тебя для меня или ты просто работаешь на кухне?

Я не хотел думать о том факте, что она обнюхивает меня, или о том, что она только что пошутила на счет того, чтобы съесть меня. Во всяком случае, я надеялся, что она шутила. Возможно, она была каким-то новым видом чудовища, которое питалось человеческой плотью. Из-за всего того, что происходило в последнее время, я уже не был ни в чем уверен, поэтому я просто ответил на ее вопрос, а размышления оставил на потом.

— Оба варианта имеют право на жизнь, но это, наверное, пахнет мазь, которой я мазал свою спину. Где я?

— В подвале.

— Думаю, это не тот подвал, где есть холодильник, набитый фруктовым льдом, и куча видеоигр, я прав?

— Не тут-то было. Здесь есть холодильник, но зная хозяина, там вряд ли можно найти фруктовый лед, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь?

—Ужасно. Но по сравнению с несколькими минутами ранее, лучше.

— Попытайся поднять футболку.

Я стянул ее. Слишком быстро. Свет резанул глаза, а я инстинктивно откатился в сторону, что было ошибкой. Я отключился, прежде чем меня стошнило. Повезло же мне.

В этот раз, когда я проснулся, моя голова лежала на чем-то мягком. Что было хорошо, так как кто-то шлепал меня по лицу.

— Прости, — сказала она, — но я думаю, что у тебя сотрясение мозга. Тебе нужно оставаться в сознании.

Я хмыкнул и посмотрел в сторону голоса. Я увидел загорелое бедро, именно такого цвета, какими становятся светлокожие после загорания. Те немногие счастливчики, которые не сгорают. Я представлял другую, большую, часть, поэтому знаю толк в солнечных ожогах. Я наклонил голову и посмотрел вверх. Тонкие плечи и заостренный подбородок.

И она совершенно голая. Должно быть, я все еще в бессознательном состоянии.

— Это мой самый любимый сон.

Она рассмеялась, ее смех был похож на тот, от которого у тебя теплеет внутри, к которому тебе хочется присоединиться. Заразительно.

Я почувствовал, как покраснел.

— Я ведь не сплю?

Она покачала головой, все еще смеясь. Ее темно-рыжие волосы всколыхнулись от движения. Сзади она обстригла их короче, позволив им свистать спереди до подбородка. Зеленые и фиолетовые пряди перемешались с рыжими волосами, волосы ниспадали ей на лицо, скрывая его, когда она перестала смеяться. Но я так и не понял, она стеснялась или нервничала. Это навело меня ны мысли о льве или каком-то другом хищнике, который выглядывает из кустов. Глядя в ее карие глаза, я почувствовал себя кроликом.

Мне нужно сказать что-то крутое. Если я смогу блеснуть сейчас, то моя глупость может быть забыта.

— Часто здесь бываешь? — ой. Возможно, я смогу списать свой лепет на травму головы.

— Каждую третью среду. Как ты чувствуешь себя? — ее рот все еще подергивался от смеха.

— Идиотом.

— Я имею в виду в физическом плане.

— Побитым идиотом. У меня болит голова, и я думаю, что порезы на моей спине снова кровоточат, — я высунул язык изо рта несколько раз. — И у меня во рту, как в жироловке.

Ее брови сошлись на переносице, образовав крохотную буковку V. Эффект был разрушительным.

— Жироловка?

— Это такая штука, которая притягивает жир, сало и что там еще остается на гриле. Я всегда считал, что она воняет так, будто кого-то стошнило в сумку с железными монетами. Гниющий жир и кровь.

Она слегка кивнула, к счастью, не побрезговав из-за того, что я только что наговорил.

— Понимаю, — она откинулась назад, положив ладони на пол, скрестив лодыжки, совершенно не заботясь о своей наготе. Она поймала меня на разглядывании, и я быстро отвел взгляд. И ударился лбом прямо о металлический прут.

Она снова рассмеялась.

— Я рада, что ты здесь. Ты очень забавный.

— Спасибо, — сказал я, потирая лоб. — Я польщен.

— Извини, — сказала она. — Некрасиво смеяться над чужой болью.

— Так если это не незнакомец, ты не против посмеяться?

— Конечно. Какая польза от друзей, если ты не можешь быть с ними искренними? Боль может быть забавной. Шоу, которые показывают домашние видео по телевизору, заработали на этом миллионы, — она наклонилась вперед и отряхнула руки. — Сядь. Я посмотрю на твою спину.

Я сел, игнорируя боль в голове. Я держал спину прямо и ждал. Ее пальцы были мягкими, когда она провела ими по длинным царапинам от моего плеча вниз. Она ткнула, когда ей было нужно, при этом не извинившись. Когда она остановилась, я подумал, что она закончила осмотр, но затем она снова провела пальцами по царапинам, в то же время пальчиками лаская каждую рану.

— Кто сделал это? — спросила она.

— Я не знаю.

— Извини, — в ее голосе прозвучало истинное сожаление. Я только познакомился с ней, а она уже брала ответственность за мои травмы на себя. Странно.

— Ну, не ты же это сделала, — я смотрел на свои носки, раздумывая над тем, зачем они забрали мою обувь. Обувь может быть опасной?

— Нет, но я знаю кто, — она встала передо мной, подняв мой подбородок рукой. Я заметил, какими крохотными были ее руки, и как ее губы складывались дугой.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Сэм, — прошептал я. Из-за своего пересохшего рта и ее нежных рук шепот был единственным, на что я был способен сейчас.

— Брайд, — сказала она, улыбнувшись. Прозвучало, как Брайдж, когда она сказала свое имя.

— Это сокращение от Бриджит? — мой мозг переклинило, как сломанное колесо, а мои вздохи были слишком короткими и поверхностными.

— Брайдин, — сказала она, — лидер стаи Блэкторн.

— Хотел бы я знать, что это значит, — затем я позволил своим глазам расслабиться, чтобы взглянуть на настоящую Брайдин. Она светилась, как медный провод, обернутый вокруг изумрудной сердцевины. Выглядело так, будто ее душа пылала.

Я тяжело сглотнул.

— Это значит, что я следующая в очереди, чтобы править своей стаей, — сказала она, как будто это предельно ясно.

— Стаей? — многие животные жили в стаях. Но Брайд совсем не похожа на животное.

— Волков и гончих собак, — сказала она, пожав плечами, будто это было не таким уж большим делом. Таким же тоном она могла разговаривать и о погоде.

Я уставился на нее и сделал вдох: слишком много информации для меня.

— Послушай, Брайдин, ты, наверное, самая симпатичная девушка, которую я только встречал, кроме того от твоих слов, кажется, в моем мозгу произошло короткое замыкание.

Она выгнула бровь.

— Вдобавок ко всему ты еще и голая. Возможно, позже я возненавижу себя за это, но не могла бы ты одеться? По крайне мере, на какое-то время, чтобы я смог трезво мыслить. После этого ты сможешь снова раздеться. И все время ходить так. С моим полным благословением.

Она махнула рукой в сторону.

— И, что, по-твоему, я должна надеть?

Я осмотрелся вокруг. Мне не понравилась обстановка: книжные полки, которые ломятся от старых книг, один дорогой деревянный стул, стоящий посреди комнаты, устройства и стол для пыток, мензурка. На полу было какое-то пятно; откуда оно взялось, я даже знать не хочу. Все это напоминало небольшую подземную тюрьму. А клетка, в которой мы сидели, была пустой.

— Вот черт.

Брайдин надела мою футболку и боксеры. Это был единственный вариант, так как она не смогла бы залезть мне в штаны. То есть, они бы ей не подошли. Короче. Когда я снял свою футболку, то заметил еще одну пропажу. Я проверил свои карманы на всякий случай, но там тоже не было моего мешочка. Я понадеялся, что они не выкинули его.

— Итак, — сказала она, заправив прядь волос за ухо, — я обнажилась, теперь твоя очередь.

— Если тебе так этого хочется, ты могла бы подсмотреть за мной, когда я переодевался.

— Конечно же, я подглядывала. Я не это имею в виду.

— Тогда ты запутала меня.

Она приложила руку к сердцу.

— Оборотень-собака, — она указала на меня.

Я чуть было не сказал «человек». Но потом я понял, что это был бы неправильный ответ. Во всяком случае, теперь. Моя рука была холодной, когда я скопировал ее движение, приложив руку к сердцу.

— Некромант. Во всяком случае, так меня называют люди. Но я не очень в этом преуспел.

Я потянулся и осмотрелся вокруг, притворяясь, что не пытаюсь получше рассмотреть ее ножки. У нее красивые коленки. Могут у людей быть красивые коленки?

— Я чувствую себя глупо, когда называю себя некромантом.

— Почему?

— Не знаю. Не могу сказать, не привык ли я к этому или просто это слишком уж напоминает мне Подземелья и Драконы [44], - я провел рукой по прутьям. Я не знал, что ищу. Я не Макгайвер [45]. Я не могу вырваться из стальной клетки, используя резинку и шнурок. К тому же у меня нет при себе жевательной резинки. Или шнурка. Я почувствовал холодное пятно под своей ладонью и быстро отдернул руку. Ощущение, будто это сухой лед.

Брайд растянулась на полу.

— А как ты еще называешь себя? Повелитель призраков? Мертвец-ковбой? Мэр Зомбивилля?

— Возможно, ты права. Мертвец-ковбой не плохо, хотя я всегда хотел быть мэром чего-то. Или президентом, — я провел рукой по холодному месту и закрыл глаза. Я увидел символ, отпечатавшийся на моих веках, будто я долго рисовал чем-то искрящимся, а затем закрыл глаза. Но символ я не узнал. Но я и не ждал этого.

— Ты знаешь, что значит этот символ? — спросил я.

— Нет, но я понимаю их смысл.

Я открыл глаза: ничего не изменится, если я буду держать их закрытыми. Я засунул руку обратно в клетку и потер ее об джинсы. Когда Брайд не продолжила, я спросил, что она имела в виду.

— Эта клетка сделана из железа. Холодное железо тормозит любого фея, а я полуфей, — увидев мой непонимающий взгляд, она поморщилась. — Фейри, — пояснила она.

— Тогда почему просто не сказать: «Я полуфейри»?

— Потому что, — сказала она сухо, — большинство американцев представляют Тинкер Белл, когда слышат «фейри». А я не Тинкер Белл, — она смотрела на меня, пока я не поднял руки в знак капитуляции. Она продолжила:

— Холодное железо не было бы проблемой, но руны сделаны из серебра. У оборотней аллергия на серебро.

Я вспомнил о том, что рассказывали все те фильмы об оборотнях, которые я видел.

— Так эта клетка убивает тебя?

Бровь Брайд забавно изогнулась.

— Разве я похожа на умирающую?

— Ладно, сдаюсь.

— Железо не дает просочиться магии, что немного раздражает меня. Серебряные руны мешают мне сломать железо, — она скривилась. — И исцелиться.

Я провел пальцем между двумя прутьями, туда и обратно.

— Они долгое время хотели тебя поймать, — по крайней мере, пока строилась эта клетка. Я понятия не имел, сколько на это нужно времени. — Должно быть, сюда я попал как запасной план.

— Об этом я не знаю. Твоя спина не похожа на запасной план.

— Не понимаю.

— Какой-то оборотень повредил твою спину. Я не могу сказать тебе, кто именно, хотя я могу сделать обоснованное предложение. Я знаю, что он не из моей стаи.

— Ты уверена?

— На все сто процентов. На этой территории не много изгоев. Кроме того, ты чего-то стоишь, в противном случае, они бы давным-давно убили тебя.

— Никто не говорил тебе, что ты очень позитивный человек? — спросил я.

— Нет.

— И я понимаю, почему, — я прохаживался вдоль одного угла клетки. — Раньше ты упоминала об оборотне-собаке. Что это значит? — я остановился на полпути. — Если ты, конечно, не против рассказать. Не знаю, не грубо ли об этом спрашивать, но я устал от неведения.

— Все нормально, — сказала она. — Я девушка прямолинейная. Это означает, что я гибрид.

Так как у нас было полно времени, Брайд посвятила меня в происходящее. Ее мама была оборотнем, а ее отец, своего рода, пес-фей. Я все еще не понимаю, что это значит, но я не хотел перебивать ее историю своими бесконечными вопросами. Я предположил, что ее стая распадалась. Брак между ее родителями был политически мотивирован. У ее отца были силы, которые могли укрепить стаю. Большинство из них были рады этому. Но остальные, как сообщила Брайд, были совершенно не в восторге от смешения двух рас.

— Оборотни-расисты. Замечательно.

— Они увидели в этом ослабление вида, — сказала она.

— Но, говоря биологическим языком, чем разнообразнее генофонд, тем сильнее вид. Гибриды, как правило, генетически лучше.

— Я знала, что ты мне понравишься.

Я перестал ходить и сел напротив нее.

— Что же произошло?

Она прижала ноги к груди, положив подбородок на колени.

— В конце концов, стая пришла в себя, — она улыбнулась. — Младенцы, как правило, производили такой эффект. А у мамы было много детенышей.

— Сколько?

— У меня есть четыре старших брата.

— Ого. И ты следующая на очереди?

— Оказалось, что я самый способный кандидат, — сказала она. — Не то чтобы я жаловалась, но это большая ответственность, понимаешь? — Брайд вздохнула. — Во всяком случае, когда стая увидела, что дети были здоровыми, большинство волков женились на псах. Особенно, когда они начали замечать преимущества, по мере того как дети подрастали.

Я поднял бровь и стал ждать.

— Превращение оборотней занимает некоторое время. Сколько именно зависит от самого волка. Также это причиняет боль, сильную. Однако у фей-псов превращение происходит мгновенно, а также безболезненно. Есть и другие преимущества. У меня частичный иммунитет к серебру. Но, конечно же, есть и свои недостатки, — она похлопала по полу одной рукой. — Я не могу превратиться здесь. А волк бы смог без проблем. Вот за такие проблемы и держались противники, — она покрепче обэватила коленки. Я наблюдал, как ее карие глаза потускнели и потемнели. — Брат моего дедушки, который был следующий по линии, был одним из таких.

Мне не нравилось видеть ее такой. Если бы я был знаком с ней дольше, я бы приобнял ее. Брайд продолжила свой рассказ о произошедшем, в основном, о неудачной попытке переворота ее двоюродного деда.

— Это стоило наших жизней, — сказала она. — Многие умерли, включая мою мать.

— Мне жаль.

Брайд скрыла лицо челкой.

— Все в порядке.

— Что произошло с мятежниками?

— Их вожаки были казнены. Остальные же... — она откинула с глаз челку. — Мой отец пожалел их. Думаю, он решил, что смертей было достаточно. Он отправил их в другие стаи, если считал их способными к реабилитации. Некоторым детям было разрешено остаться, если они хотели.

— Такое ощущение, что ты с этим не согласна.

Когда Брайд посмотрела на меня, тень ушла из ее глаз. Вместо этого появилась искра.

— Я понимаю его выбор. В какой-то мере даже согласна. Но так как один из них заключил нас в эту клетку, не могу сказать, что повторила бы это снова.

— Ты бы их всех убила? — я имел это в виду, как шутку, но Брайд ответила вполне серьезно.

— Я сделала бы все, чтобы моя стая была в безопасности. И если бы это означало убийство, то да, я бы пошла на это.

Брайд замолчала. Думаю, она закончила свой рассказ. Против чего я не возражал. Я уже услышал предостаточно информации. И, хотя пока я и был в безопасности, я не хотел подвергать опасности семью Брайд. Она говорила искренне о том, что убьет любого ради них. Долг был не тем понятием, с которым я часто сталкивался, но я понял, что Брайд хорошо знакома с ним. И неожиданно я осознал, что понимаю ее чувства. Дуглас ворвался в мой мир, поставил под угрозу мою семью и друзей и забрал близкого мне человека. Смогу ли я убить его, чтобы обезопасить своих близких? Ответ пришел достаточно быстро. Да. Однозначно. Тот факт, что я даже не задумался над ответом, испугал меня. Возможно, мама была права. Возможно, что-то действительно страшное и темное живет внутри меня.

Я взглянул на Брайд, попытавшись представить ее превращение во что-то большое и кровожадное. Она превратится в голливудского человека-волка? Я попытался представить ее слетевшей с катушек, убивающей всех на своем пути. Это было сложно сделать. Она казалась такой крохотной и доброй. Но когда она посмотрела на меня, я смог увидеть чудище на поверхности. Я смог увидеть уверенность и решимость. Выглядел ли я точно также, невзрачный снаружи и невинный, что было маской, скрывающей внутреннее зло и насилие? Я не хотел больше думать об этом. К сожалению, я был в неправильном месте для этого: застряв в этой клетке, все, что я только и мог, это думать.

Я задел Брайд ногой.

— Теперь ты можешь снова раздеться.

Брайд не разделась. Не из-за скромности, а потому что температура в подвале резко снизилась. Бог, если он существует, ненавидит меня.

Никто не соизволил принести нам одеяла. Как только похолодало, я обнял Брайд, не спрашивая разрешения. Сначала ее тело напряглось. Когда я не предпринял больше никаких действий, она расслабилась. Я не знал, как долго она сидит в клетке, но по тому, как она прильнула ко мне, я подумал, что она здесь уже несколько дней. Несмотря на нашу беседу, о ее роде я знал очень мало. Если они хоть как-то похожи на настоящих волков, ей, должно быть, катастрофически не хватает любви. Волки живут в стаях, и Брайд, должно быть, скучает по своим друзьям. Я положил подбородок ей на голову и рассеянно погладил ее спину рукой. Она немного задрожала, будто старалась не заплакать или пыталась скрыть это от меня. Я проигнорировал это. Брайд нужно было расслабиться хоть на какое-то время.

Что ж, эти несколько дней выдались паршивыми. Я чувствовал, как внутри меня охватывала паника, и я бы многое отдал за то, чтобы здеь был кто-то, кто бы сказал мне, что все будет хорошо и кому я бы смог пожаловаться. Неделя Брайд, наверное, была еще хуже. Рассладбление ей было гораздо нужней.

Мы, должно быть, уснули, несмотря на тусклое освещение подвала. Все что я знал, так это то, что меня разбудил звук открывающейся двери. Брайд тоже проснулась и отстранилась от меня, чтобы взглянуть.

Дуглас спустился по деревянным ступенькам, его каблуки издавали приглушенные звуки.

— Сэм, — сказал он, — как приятно снова тебя видеть, — в его глазах появился любопытный взгляд, когда он увидел нас с Брайд. — Я вижу, ты уже познакомился с мисс Блэкторн.

— Я думал, что ты дал мне неделю.

— Ну, мне не понравилось происходящее. Ты, если перефразировать Дилана Томаса, не собирался следовать мирно вдаль, где света нет [46].

Я уставился на него.

Он театрально вздохнул, пока закатывал свои рукава, медленно и размеренно, держа манжеты ровно.

— Дай-ка подумать, смогу ли я найти термин, более подходящий для твоего понимания. Я не думаю, что ты собирался перейти на темную сторону. И не оскорбляй меня, пытаясь обмануть.

— Ты следил за мной.

— Конечно же, нет. Я был слишком занят, чтобы заниматься такой ерундой. Для этого у меня есть люди, — выражение его лица стало печальным. — Ты не ось, вокруг которой крутится мой мир, Сэм.

— Ты определенно знаешь, как заставить парня почувствовать себя важным.

— Стараюсь, — он вопросительно посмотрел на меня. — Ты же не думаешь, что я позволил бы тебе гулять без поводка? — он приставил стул у стены, обнажая запятнанный пол.

— Полагаю, я так и думал.

Дуглас достал несколько вещей из коробки на книжной полке, которую я не заметил. Он выбрал длинный кусок мела и встал передо мной, как профессор. Очередной день в офисе Дугласа.

— Я дам тебе возможность, — сказал он. — Стать моим учеником.

— Или?

Он пожал плечами.

— Или я могу убить тебя прямо сейчас.

Я поразмышлял над этим предложением.

— Что если это не сработает? Что если ты попробуешь научить меня, а я не смогу?

— Тогда я тоже смогу убить тебя. Я верю в мотивацию своих учеников.

— Правда. Быть твоим учеником будет не так уж и плохо.

Дуглас прошел вперед, бормоча, протягивая руку к двери клетки. Он многозначительно посмотрел на Брайд.

— Сейчас не время для веселья.

Брайд подняла руки. Я встал и подошел к двери. Дуглас пробурчал что-то еще, и я почувствовал, как сила в клетке исчезла. Это было похоже на тихое шипение стерео, когда оно не играет: вы никогда не поймете, что именно оно шумело все время, пока не выключите его из розетки.

Дуглас дал мне мел.

— Нарисуй круг.

Я осмотрелся вокруг, прежде чем Дуглас не ткнул вниз.

Ох.

Пока я делал все возможное, чтобы вспомнить свое детсадовское прошлое, и рисовал нормальный круг, Дуглас читал лекцию.

— Существует много уровней некромантии, начиная от слабого, заканчивая сильным. На слабом уровне, где, вероятно, находишься и ты, некроманты – это что-то вроде антенны. Вы притягиваете любого духа или призрака к себе, но не можете контролировать их. Следующий уровень дает способность транслировать. По сути, ты можешь общаться с небольшими существами, а также призывать их. После этого все становится намного интересней.

Он полез в ящик и кинул мне тряпку.

— Не достаточно большой, — сказал он. — Рисуй еще.

Я вытер большую часть круга и начал заново. Брайд подошла к краю клетки, наблюдая.

— Некромант с достаточной силой и надлежащей подготовкой может выступать в качестве посла между этим и потусторонним мирами. Он может призывать больших существ, считывать живые человеческие души и влиять на них. Он может воскрешать из мертвых, — Дуглас изучил мой круг и неохотно кивнул. — Сойдет.

— Ты имеешь в виду ту панду? — я встал и потянулся. Я вышел из своего круга и посмотрел на него. Неплохо. Моя воспитательница в садике гордилась бы мной.

— Да, — сказал он, — как та панда. Однако в зависимости от твоих потребностей ты можешь руководить той или иной стадией реинкарнации.

— Как разница между зомби из видео «Триллер» и теми, что в «Обители зла»?

Дуглас задумался.

— И да, и нет. Пример «Триллера» не плох, учитывая твое отсутствие опыта, но другой конец спектра гораздо реалистичнее. Линг Цу был похож на остальных панд, ведь так?

— Вроде бы да.

— Тогда в чем разница между Линг Цу и теми созданиями из «Обители зла»?

— Он ведь не выглядел так, будто был весь измазан соусом для барбекю? — Дуглас спокойно нанес мне удар слева. Он даже не взглянул в мою сторону. Это возымело феноменальный эффект на мое уже побитое лицо. Я дотронулся до своей челюсти и попробовал снова.

— Разница есть, конечно. Ну, он не пытался сломать забор и поесть всех, думаю, вот в чем разница. И я не заметил свежей плоти или крови. Ну, знаешь, доказательство его смерти. Наверное, это из-за того, как он умер.

Дуглас кивнул, будто секунду назад он не заехал мне в челюсть.

— Лучше. Да. Хотя у Линг Цу есть способность функционировать и принимать решения самостоятельно, я контролирую его волю. Это один из основных навыков, который ты должен вырастить в себе как некромант. Каждый раз, когда ты кого-то призываешь или воскрешаешь, ты должен понимать, что твоя воля должна быть сильнее. Если это не так, в лучшем случае мертвецы вернутся туда, откуда пришли, в худшем – они разорвут тебя на части. Естественно, это зависит от существа.

Он взял небольшой футляр из коробки и медленно открыл его.

— Кстати, даже если Линг Цу пострадал от поверхностных ран, я смог вылечить их, — он достал маленький серебряный кинжал из футляра. — Это то, что каждый может сделать, обладая талантом и образованием, — на последнем слове он сделал акцент, каким-то образом делая эту фразу угрожающей.

Я использовал всю свою силу воли, чтобы не сделать несколько шагов назад. Я задумался, смогу ли пробежать мимо Дугласа, увернуться от его ножа и подняться по ступенькам. Но тогда придется оставить Брайд в клетке, из которой она не может выбраться. К тому же, Дуглас не дурак. Наверху меня точно кто-то встретит, даже если я смогу добраться туда. Ситуация складывалась определенно не в мою пользу.

Дуглас обвел рукой вокруг, разрезая ножом воздух.

— Еще один основной навык — это защитный круг, — он указал на пол острием ножа. — Ты можешь нарисовать его чем угодно: мелом, солью, кровью. Даже в грязи, если понадобится. Выбор зависит от того, кого ты призываешь, от подручных предметов, а также от срочности, — он посмотрел на меня. — Суть в том, что, чем сильнее круг, тем лучше. Особенно, если ты пытаешься призвать какую-то противную вещь, которая может убить тебя, как я упоминал раньше.

— Кровожадные создания?

— Именно. Круг может быть изменен, ты можешь включить какте-то важные символы или что еще пожелаешь. Такой простой круг, как этот, подходит, пока ты правильно его используешь, — он сделал небольшой надрез на руке и вступил в круг. Капля крови упала на бетон. Вокруг все замерло, пока капля не попала на мел, и круг не осветился синей вспышкой. Дуглас вытащил кусок марли из кармана и перевязал ею порез на руке, не выпуская кинжала. У него есть большой опыт.

— Он всегда так вспыхивает? — в этот раз я сделал небольшой шаг назад.

— Да, хотя этот круг был пустяковым. Иногда много старой крови может также возыметь такой эффект. Вот почему большинство практикантов имеет постоянный круг. Большое скопление силы в одном месте может оставить след, — он расправил плечи. — Теперь, когда я внутри круга, и он активирован моей кровью и волей, я защищен, — Дуглас прикрыл глаза, тиха бормоча что-то себе под нос.

Температура в комнате понизилась, и мне пришлось обхватить себя руками. Я задался вопросом, если Дуглас защищен в кругу, не должен ли я быть там? Будет ли безопаснее находиться ближе к Дугласу? Я придвинулся к нему, но Дуглас отмахнулся от меня, не открывая глаз. Я нахмурился. Я понял, что внутри круга находиться было правильно, а снаружи опасно. Я продолжил раздумывать над фразой «кровожадный» и надеялся, что Дуглас призывает что-то, что не станет есть меня.

Дуглас перестал бормотать, а его глаза резко открылись. Они стали льдисто-голубого цвета. Он выглядел так же жутко, как и ад. Он прокричал последнее слово. Я попытался расслышать его, но не смог.

Призрачные фигуры начали выползать из-под пола и выплывать из стен. Я смог различить лица, одежду. Людей разного возраста и разных форм. Единственное, что их объединяло, это насильственная смерть. Их глотки были разрезаны, или они были распотрошенные, как разделанные рыбы. У некоторых из них были следы от ожогов, у других были порезы по всему телу. Большинство ран могли быть сделаны ножом Дугласа.

Всего я насчитал десять человек. И все они направлялись в мою сторону, обходя круг стороной. Я так и не понял, боялись они круга или Дугласа. Я отступал, пока не врезался спиной в клетку: путей для отступления у меня больше не было. Дуглас наблюдал за мной, его глаза все еще были жуткого синего цвета, а вот лицо его не выказывало ни одной эмоции. Он не предпринял ни одного движения, чтобы помочь мне. Я почувствовал прикосновение маленькой руки. Я схватил руку Брайд, не оглядываясь. От этого я почувствовал себя немного лучше.

Духи объединились, а затем пошли на меня одной кучей. Говорят, что привидения не настоящие, что они не могут навредить. Те, кто это говорит, не правы.

Духи врезались в меня, хватая за руки, разрезая, причиняя боль. Крича от боли, я рухнул на колени, отпустив при этом руку Брайд. Я закрыл глаза и попытался скрутиться в клубок. Я не знаю, как долго я кричал и лежал на полу. Все что я знаю, так это то, что после того как Дуглас отозвал их и боль прекратилась, я не смог встать. Я мог лишь лежать, задыхаясь; мое лицо было мокрым от пота и слез, все мое тело безудержно дрожало. Я беспомощно наблюдал, как Дуглас выходит из круга, разрывая его. Он не спешил подходить ко мне. Его черные туфли все еще блестели, несмотря на проделанную им работу. Но я заметил маленькое пятнышко крови на них.

— У тебя кровь на башмаке, — сказал я сквозь трясущиеся зубы.

Дуглас рассеяно вытер носок своего ботинка о мои джинсы. Она наклонился так, чтобы я смог увидеть его лицо. Его глаза снова стали холодного карего цвета.

— Думаю, на сегодня достаточно.

Я ничего не сказал.

Он выпрямился.

— Поднимайся.

В тот момент мне больше не хотелось ничего, кроме как свернуться калачиком на полу и пролежать так вечность. Вместо этого я медленно поднялся и вернулся в клетку. Странно, но раньше мне очень хотелось выбраться оттуда, а теперь я с радостью возвращаюсь туда. Любое место без Дугласа было бы раем для меня. Я подполз к противоположной стороне и упал на пол. Брайд подошла ко мне и положила мою голову себе на колени.

Дуглас ушел, не сказав ни слова.

— Почему они не пришли за мной? — спросила она. В ее голосе звучало любопытство, но ее напряженные мышцы дали понять, что она злится.

— Потому что этот урок был моим, — сказал я. — Он полностью контролировал ситуацию, и он послал их за мной.

Брайд рассеяно провела рукой по моим волосам.

— Нет, — сказала она, — урок был для нас обоих. И думаю, мы хорошо поняли его.

— Моя мама будет счастлива увидеть мой табель.

Брайд тихо рассмеялась, расслабляясь, и я почувствовал себя лучше. Если мы оба могли смеяться над этим, то, возможно, в конце концов, с нами все будет в порядке.

— Возможно, Джун вскоре пришлет мне на помощь кого-то.

Брайд еще раз провела рукой по моим волосам.

— Джун?

— Она еще один мертвец-ковбой.

— Думаю, нам уже хватит таких, как считаешь?

Через минуту большой парень принес нам одеяло. Я не увидел, кто это был, но я почувствовала, как Брайд замерла подо мной. После того, как он ушел, Брайд накрыла меня одеялом и обняла меня за спину, в защитном жесте. Я остался лежать свернутым в калачик. Одеяло пахло лавандой, чего я не мог ожидать от постельного белья Дугласа. Этот запах не был успокаивающим. От него я заскучал по дому. Моя мама использует стиральный порошок с запахом лаванды. Интересно, как она? Переживает ли она? Знает ли моя семья, что меня похитили? Моя потребность в спасении была подавлена желанием обезопасить их. Если они придут за мной, то пострадают. Я хочу выбраться отсюда, но не такой ценой.

Брайд пошевелилась, подвинув одеяло мне прямо на глаза. Она обняла меня. Затем сквозь запах лаванды, я смог унюхать запах солнечной земли, ветра, травы, запах жизни. Брайд. Я расслабился и заснул.