Недотрога для темного дракона (СИ)

Глава 37

Вместо того чтобы смутиться или хотя бы придумать что-нибудь правдоподобное, драконица поджимает губы, всем видом давая понять, что не настроена вести беседы.

— С уставшими и перепуганными студентками разговор будет завтра, — категорично мотает головой, явно намекая на определённую учащуюся.

В прохладном кабинете становится ещё холоднее от тона, с каким общается саэра Дэйвис, и я неосознанно обхватываю себя за плечи в отчаянной попытке согреться. Боковым зрением вижу, как Дэриан невольно делает шаг в мою сторону, но под строгим взглядом Аннэтт вынужден остановиться.

— Саэр Уорд, — произносит нарочито официальным тоном, глядя сквозь меня на ректора, — вы давали мисс Россо освобождение от завтрашних занятий?

— Нет, — приглушённо отвечает он. Скосив глаза, вижу, как он по неведомой мне причине закрывает рот ладонью.

Неужто давит в себе непрошенный смешок? Или хочет сделать замечание драконице, но не может принизить её авторитет при посторонних, то есть мне.

— Николь, — вздыхает Аннэтт и подаётся вбок, освобождая мне дорогу, — марш спать. Если завтра будешь вести себя хорошо, приходи на чай после обеда.

Выбора нет.

Поворачиваюсь к ректору, стараясь не смотреть на идеальный торс Дэриана. А тот, словно нарочно, разводит руки в стороны, открывая мне превосходный обзор на все оголённые части тела.

— Спокойной ночи, ректор Уорд, — выпаливаю скороговоркой, и сломя голову выбегаю через дверь. — Спокойной ночи саэра Дэйвис.

Серьёзное выражение лица с тонкими лучиками-морщинками слегка добреет.

— Отдыхай, Николь.

За мной запирается дверь, и я иду к лестнице, но стоит пройти несколько ступенек, как наступаю на развязавшийся шнурок. Рвано выдыхаю сквозь сжатые зубы: день и без того был тяжёлый, не хватает мне ещё расквасить нос.

Сажусь на корточки, прислонившись боком к перилам, и дрожащими пальцами пытаюсь попасть в петельку, как до ушей доносится напряжённый голос саэры Дэйвис:

— Не знаю я что делать! Но Николь лжёт. Вопрос зачем?

Сердце пропускает болезненный удар, а на корне языка разливается противная горечь.

Что значит, лжёт?

Я?

Но зачем?

Отбрасываю в стороны хорошие манеры и в гуськом, чтобы не производить посторонних шумов, спускаюсь на пару ступеней. Голоса становятся отчётливее, и я ловлю себя на том, что подслушиваю конфиденциальный разговор.

— Николь не может лгать, Аннэтт, — безапелляционно заявляет Дэриан. От уверенного тона дракона в груди разливается приятное тепло, которое возмущённая часть меня стремительно гонит прочь.

— Пока ты разговаривал с Николь, — с жаром возражает саэра Дэйвис, — я успела навестить Майлу, и та призналась, что стянула рюкзак у Кеннета, но не передавала никакой коробки.

Подождите-ка.

Закусываю губу, пытаясь переварить услышанную информацию. Значит, Кеннет не просил ничего передавать, а его подруга по какой-то причине сама решила меня проведать?

Ах да, она же хотела, чтобы я выполнила её просьбу, но я задумалась и не запомнила, о чём она говорила.

Но что значит, она не передавала коробку?

— Майла могла солгать, — в голосе Дэриана не слышно ни доли сомнения. — Напомню, что в словах Николь я не услышал лжи.

— Напомнить, откуда у тебя способность распознавать ложь? — язвит Аннэтт, и я будто наяву вижу перекошенное от недовольства лицо ректора.

— От тебя, — помедлив, смиренно отвечает ректор Уорд. — Однако Николь — моя Истинная, и я…

Подслушивать некрасиво, но разговор драконов с каждым словом вызывает у меня желание ворваться в кабинет и призвать двоих к ответу.

Что за тайны вокруг меня?

Саэра Дэйвис родственница Дэриана?

Бред какой-то.

Тихонько застонав, я растираю руками горящее лицо. Мысли превратились в хаос, а тело сковывает жуткая усталость.

Наверное, я бы даже не пошевелилась, если бы до них дошло, что откровенный разговор может подслушивать причина их беседы. Или кто-то из студенток-полуночниц застал бы меня за этим поистине некрасивым занятием.

— Вот и ответ на твой вопрос, — доносится до меня тихий, примирительный голос Аннэтт. — Николь не лгала, спутав Майлу с кем-то. Она верила.

Воцаряется напряжённая тишина, позволив мне снова окунуться в размышления.

Ничего не понимаю.

Закрыв глаза, я прокручиваю вновь события сегодняшнего вечера. Вот приходит Майла, вся из себя положительная и заботливая, но стоит только ей заговорить, как я понимаю, что бедняжка наглухо влюблена в белобрысого наследника.

«Тут учебники, тетради и бутерброд на ужин.»

Я что-то обещаю ей, и она радостно уходит, оставив после себя аромат ванили и белых цветов.

Потом ко мне приходит…

Подождите, кто ко мне пришёл?

Напрягаю память, но не вижу лица, хотя, казалось бы, я его запомнила. Оно словно расплывается белым пятном, такого же цвета, как и халат с вышитой надписью «Старший практикант». Глаза видят одно, нос не улавливает аромата Майлы, а сознание упорно твердит, что это была она.

Ни не секунду не ставит это под сомнение.

Боги, что со мной происходит? Я схожу с ума?