Недотрога для темного дракона (СИ)

Глава 26

Руки скользят ниже, обвивают мою талию и притягивая к себе. Поцелуй восхитительно нежный, но в то же время властный, не позволяющий отстраниться.

Чувствую, как земля уходит из-под ног, а в животе порхают бабочки.

«Нельзя, Николь!» — тревожная мысль в голове бьёт набатом, требуя немедленных действий. Однако тело живёт своей жизнью, наслаждаясь его горячими губами с лёгким привкусом корицы.

«Похоже на то, я счастлив?»

Слова Дэриана не дают мне покоя, и я упираюсь ладонями в его грудь, но он притягивает ещё ближе, вжимая в каменный рельеф литых мышц.

Делает то, что хочет, и снова не спрашивает моего разрешения!

Как будто ему плевать на моё мнение!

Неприятное откровение рождает в голове безумную идею, и я, прихватив зубами нижнюю губу дракона, решительно сжимаю челюсти.

— Нико-о-о-оль, — из его горла вырывается мучительный стон, и он резко отстраняется, выпуская меня из объятий. — Полегче, девочка.

Девочка?

В носу щиплет, щёки пылают, а глаза ректора вспыхивают жадным, пожирающим всё живое, пламенем.

— Ещё раз притронетесь ко мне без позволения, и вы об этом сильно пожалеете! — восклицаю, не боясь, что меня могут услышать.

Хотя более чем уверена, что охранка не пропускает шум за пределы кабинета.

— Да перестань, — на губах Дэриана блуждает самонадеянная улыбка, а вот глаза холодны как сталь. — Вам, молодым самочкам, нравятся взрослые, уверенные в себе мужчины. Считай, тебе несказанно повезло с Истинным.

Мир вокруг сужается до нас двоих. Слова, только что сорвавшиеся с его губ, эхом отдаются в голове, а каждый слог будто острый нож, вонзающийся в самое сердце.

— Вы… Вы о чём? — шепчу, не в силах поверить, что ректор Уорд способен быть таким жестоким.

— В связи с твоим новым положением, я требую соблюдать несколько правил.

Решительным движением подбородка он указывает мне на стул, но я упрямо мотаю головой и продолжаю вжиматься в полотно двери, не обращая внимания на то, что резной орнамент впивается острыми концами в мою спину.

— Во-первых, никто в академии не должен знать о том, что ты — моя Истинная пара, — Дэриан отходит на шаг, и мне становится легче дышать. Его бешеная энергетика жестоко подавляет, и я не удивлюсь, если в данный момент он решает прибегнуть к магии.

Сломить волю, подавить сопротивление, обратить в прах чувство собственного достоинства.

— Я согласна, — отвечаю, призывая все силы. В горле начинает печь, и я догадываюсь, что действие зелья подходит к концу.

Что ж, одной проблемой меньше.

— Я сам обо всём расскажу, когда настанет подходящее время, — доводит до моего сведения ректор Уорд.

— Как скажете.

— Во-вторых, в конце недели поедешь в город. Я обеспечу деньгами, чтобы ты оделась по местной моде. Никаких барахолок и распродаж, Николь. Моя Истинная в любой ситуации обязана выглядеть безупречно. Перед выходом найдёшь меня и возьмёшь список адресов лучших салонов красоты и модных ателье.

Горло сжимается от обиды и чувства собственной никчёмности. Да, у меня нет красивой одежды, но то, что я имею — чистое, опрятное, без единой стрелки или затяжки!

Да и зачем мне дорогая одежда, когда я ежедневно ношу академическую форму?

— Мне не нужны ваши деньги, — нахожу в себе силы взглянуть в его глаза и без запинки чеканю слова.

— Неужели? — ядовито усмехается саэр Уорд. — Перестань строить из себя недотрогу, Николь. Возрадуйся: ты вытянула счастливый билет. Из нищеты, где была вынуждена считать каждый грош, стала Истинной сильнейшего дракона Дрэйгена.

Я пытаюсь вдохнуть, но воздух застревает где-то в горле, превращаясь в болезненный ком. Руки дрожат, и я сжимаю кулаки так сильно, что костяшки пальцев становятся белыми как снег.

— Идите, вы, ректор Уорд, знаете куда? — слова вырываются из меня криком, полным боли и ярости. — Впрочем, сами догадайтесь. Я хоть и выросла, не имея лишних денег, но не забываю о воспитании и манерах. Выпустите меня немедленно, или я отправлю жалобу на имя короля Дрэйгена!

— Интересно, как? — нарочито спокойно любопытствует Дэриан, а сам не в силах справиться с волнами чешуи, выдававшей его нечеловеческое напряжение.

— Попрошу Кеннета! — топаю ногой, нащупав за спиной дверную ручку. — Он гораздо лучше, чем вы. Не такой подлый лицемер!

Саэр Уорд молча снимает охранку, но не торопится провернуть ключ в замочной скважине. Кладёт ладонь на моё плечо, игнорируя все попытки извернуться и сбросить тяжёлую конечность. Пальцы слегка сжимают плотную ткань пиджака, вынуждая поднять голову и выслушать всё, что он скажет напоследок.

— Я против твоего общения с моим племянником. Держись от него подальше.

Пытаюсь взбрыкнуть, но Дэриан осаживает меня и удерживает двумя руками, весьма ощутимо вдавливая в кожу большие пальцы.

— Если кто тебя обидит — идёшь ко мне. Понадобится что-то — доводишь до моего сведения. Нужны деньги — приходишь и говоришь. Репетиторы? Без проблем. Ясно, Николь?

— Мне от вас ничего не надо!

— Ясно, Николь? — дракон повышает голос, а хватка превращается в стальную, и мне немного больно.

— Ясно! — кричу, теряя выдержку и едва ректор открывает дверь, как я мчусь на выход мимо растерянной секретарши.

В коридорах тишина. По-хорошему надо вернуться на занятие по зельеварению и попросить у саэры Бетани антидот.

Но силы стремительно тают, как снег под лучами солнца. Действие зелья почти сошло на нет, и я мечтаю о том, чтобы выплеснуть гнев на зарвавшегося дракона, и посидеть хотя бы десять минут в полной тишине.

Слишком много на меня свалилось. А ведь это лишь второй учебный день.

Бреду, едва переставляя ноги. Кое-как поднимаюсь на четвёртый этаж, цепляясь ослабевшими пальцами за перила. Разговор с ректором высосал из меня всю энергию и хочется лечь прямо на пол.

Какой же он гад!

Бессовестный!

Решил, что я разрыдаюсь от счастья, узнав, что я — его Истинная?

Что стоит ему дать мне деньги, и я сделаю всё, что он пожелает?

Из груди рвутся рыдания, и я держусь из последних сил, буквально заползая в женскую уборную. Добираюсь до дальней кабинки, но вместо того, чтобы с чувством прореветься, рассматриваю покосившуюся плитку, между швами которой торчит едва заметный кусочек чего-то чёрного.

Как только мои пальцы касаются холодного квадрата, он с лёгкостью выходит из стены, открывая взгляду небольшую нишу, в которой лежит какой-то свёрток, завёрнутый в чёрную бумагу.

Меня одолевает дурное предчувствие. Внутренний голос кричит, чтобы я вернула всё как было и как можно скорее покинула уборную!

Поплачусь где-нибудь в другом месте.

Но что, если…

Откладываю в сторону плитку и вынимаю свёрток из ниши. Бумага громко шелестит, а символы, нарисованные на ней, исчезают, ярко вспыхивая россыпью белых искр.

Мне остаётся один лишь слой, как я слышу за спиной надменное:

— Эй, деревенщина! Ты что там делаешь?