Неандерталец II: Восточные земли

Глава пятнадцатая Арху

— Быстрее, смыкайте щиты.

Некоторое время у них ушло на то, чтобы перестроиться в две шеренги. Будь с ним длинноногие, которые участвовали в «Общем походе», получилось бы это сделать быстрее, но у пришедших с ним мужчин нет такого опыта. Только бы не терять свое место в строю на неровном холме, когда они начнут разбег. Жаль, что темнокожие оказались готовы к их приходу— вооружились и ждут, когда они подойдут поближе. Словно знали.

Кроманьонцы с интересом за ними наблюдали. «Старые люди» не побежали на них, а начали какую-то возню, походившую на детскую забаву— выталкивали вперед мужчин, кто ростом пониже, а высоких поставили позади. Андрей заметил, что копейщики остались прикрывать проход на стоянку, а вот лучники небольшими группами рассыпались по окрестностям. Плохо, он рассчитывал сбить их всех одним ударом.

— Бу-буу-бууу…

Сигнал атаки, который дал из своего горна Энку заставил замереть темнокожих, но убедившись, что звук связан с нападающими, а не с незнакомым зверем, они прибодрились.

— Быстрее, быстрее.

Надо успеть набрать максимальную скорость, чтобы общая масса тел одновременно врезалась в собравшихся в кучу кроманьонцев. Они вошли в зону досягаемости для стрелков из лука, которые принялись осыпать их стрелами. Вооруженные копьями темнокожие попятились, стрелки посылали одно тонкое копье за другим, но казалось, что несущееся на них многоногое чудовище, ощетинившееся блестящими наконечниками копий, не замечает этого. Бежать уже поздно, их догонят и перебьют ударами в спину.

— Гррх…

Андрей находился в первой шеренге, стараясь не вырываться вперед, перед самым ударом отбил наверх направленное на него острие и привычно сгруппировавшись, врезался щитом вместе со всеми в противника. Оружие вырвалось из рук, больно ударив древком по уху. Над ним пролетели копья второй шеренги.

— Ножи!

Услышал ли кто его вопль или и сами догадались, что в свалке, в которое превратилось сражение, длинное оружие бесполезно. Под ногами дергались тела, когда он ткнул лезвием под ребро кроманьонцу, неосторожно повернувшемуся к нему боком. Блестящий топор отрубил руку чью-то руку с большим каменным ножом прямо перед его лицом. Кто-то противно выл над ухом, а затем внезапно умолк на самой высокой ноте.

— Уху, уху…

Андрей потерял нож и искал его среди лежащих тел, когда его обхватили сзади руками и повалили на землю. Темнокожий удерживал его, навалившись всем своим телом, и пытался задушить руками, вцепившись прямо в горло. Андрей видел, как налился от напряжения кровью его глаз, второй был незрячий и словно покрыт белой пленкой. Звуки боя исчезли, в глазах потемнело, когда его лицо словно чем-то облили. Душившие его руки ослабели, он отодрал их от своего горла и присел. В уши ворвались крики боя, но он пока не мог подняться, и продолжал сидеть, вдыхая в себя воздух. Зрение вернулось, кроманьонец с бельмом лежал рядом без половины головы, содержимым его черепа, по-видимому, Андрея и облило. Ему стало противно, но он не мог заставить себя встать на ноги.

— Щиты, поднимите щиты, — он узнал голос Энку.

Андрей нашел свой нож, подобрал копье и огляделся. На поле боя все было кончено, остались только люди Долгой дороги и мертвые копейщики темнокожих. Часть из них успела отойти под защиту лучников, которые расположились на безопасном расстоянии по обе стороны пути ведущего на стоянку. Они не кидали стрелы— явно находились в шоке от развернувшейся перед ними картины.

— Встаем в строй, снесем их тоже! Они боятся нас.

Пожалуй, он погорячился с немедленной повторной атакой. Двое длинноногих погибли в свалке— в рукопашной схватке никто не застрахован от удара каменным ножом в бок. Еще один неудачно напоролся на острие копья в самом начале сражения— в момент первого удара, а остальные имели повреждения ног от случайных стрел, или ранения от ножей. Кроманьонцы отошли от шока, в каменном веке у всех крепкие нервы, и начали стрелять в них из луков. А самые ушлые решили зайти с боков. Если они пойдут вперед сейчас, то их просто перестреляют их в спину. Атаковать в таких условиях это самоубийство.

— Разворачиваемся, остановимся на холме.

Судя по тому, что никто не возразил, все поняли тщетность затеи добить противника. Они подобрали свои копья, обобрали убитых темнокожих, взяли с собой погибших длинноногих и под защитой щитов поковыляли назад, пока не расположились на невысоком пригорке. Здесь к ним сзади и сбоку не подобраться.

— Где этот рыжий, когда он нужен, — Энку проворчал скорее по привычке. Рэту, Эхоут и Энзи вряд ли что-то кардинально поменяли бы в исходе боя.

Удобное место нашел себе Арху. С косогора чуть выше стоянки прекрасно было видно место сражения, да и поваленное дерево, на которое он уселся, пришлось как нельзя кстати, правая нога болит сильнее, когда долго стоишь на одном месте.

Мужчинам речного племени не пришлось спускаться к реке, чтобы напасть на «старых людей». Арху видел, как они подобрали тело погибшей девочки и исчезли с поля зрения. Не хотят, чтобы за ними наблюдали в такой момент. Затем, вместо того, чтобы подняться по кратчайшему пути на стоянку, собрали свои вещи и куда-то ушли. Неужели поняли, что не смогут отбить детей? Исчезновение противника вызвало оживление на стойбище, только Айол огорчился, очень уж ему хотелось иметь копье с блестящим наконечником. А вот Арху сомневался, что «старые люди» уйдут просто так, очень уж длинный путь они проделали для того, чтобы дойти до этой Большой ямы. Неужели даже не попытаются спасти пленных? Арху не понимал, почему все радуются, что может быть хуже, чем когда ты не знаешь, где находится противник, и даже не догадываешься о его намерениях.

— Сюда можно подняться или по тропе от подножья холма, как это мы всегда делаем, или по хребту. Надо бы проследить за тем, чтобы нас не застали врасплох. И пусть мужчины ходят вооруженными, если «старые люди» нападут, то не останется времени искать копья, луки и стрелы по землянкам.

Остальные старшие охотники считали Арху очень осмотрительным и осторожным. Иногда, даже излишне острожным. Но к совету прислушались. А когда прибежал посыльный предупреждением о том, что «старые люди» приближаются к их стоянке, то стало понятно, что Арху оказался прав.

С возвышения ему было хорошо видно, как долго «старые люди» готовятся к нападению. Так вот для чего им эти плетенные палки, вовсе не для того, чтобы лежать на них, как предположил его внук. Выходит, что они знают о луках и стрелах и нашли средство защиты. А ведь и Айол находится среди охотников, которые сейчас ожидают схватки. Арху вздрогнул от страшного звука, похожего на тот, который мешал ему спать предыдущей ночью. Как только он прозвучал «старые люди» как один прикрылись плетенными палками, да так, что остались видны только головы, ноги и блестящие наконечники копий, после чего побежали на мужчин речного племени. Даже на таком расстоянии это выглядело страшно. А скорость, которую они набрали? Не может человек так быстро бежать, подобное доступно разве что Брр, когда он догоняет добычу.

Схватка вышла скоротечной, Арху обрадовался, когда увидел Айола среди охотников, отступивших к лучникам. А вот большинству находившихся рядом с ним мужчин не так повезло, они остались лежать на земле. «Старые люди» не стали продолжать бой, собрали свое оружие, убитых и остановились в прямой видимости на одном из холмов, показав тем самым, что отнюдь не все еще закончено.

Айол сидел на траве, покачивая пораненную руку. Арху осмотрел ее— повезло внуку, наконечник копья вспорол кожу по всей длине плеча, еще немного и воткнулся бы прямо в кость, мог и без руки остаться. Ободряюще хлопнул его по спине. Пусть придет в себя, а он пока осмотрит место битвы.

Трава была густо залита кровью. Таких ран, какие были у мертвых мужчин речного племени Арху еще не видел— отрубленные руки и ноги, разрубленные туловища, у Белого глаза, которого он с трудом узнал, отсутствовала половина головы. И все они лежали рядом полукругом, словно попали под руку одному противнику. У остальных убитых раны были обычные: глубокие— от копий на животе или спине, и широкие— если кому не посчастливилось попасть под лезвие острого ножа.

Арху насчитал почти три раза пальцев рук лежащих на траве тел и вздохнул. Никогда такого не было, чтобы в один день речное племя лишалось стольких мужчин. У старших охотников племени, в том числе и у него, в ближайшие несколько дней будет много работы, надо похоронить большое количество людей согласно обычаю. Но дадут ли им на это время «старые люди»? И не проще ли было последовать его совету и отпустить детей чужаков.

— Надо бы проводить их в Другой мир, Эссу, — вымазанный с ног до головы чужой кровью Энку убедился в том, что подошедшие было к холму лучники повернули обратно. Им тоже сейчас не до сражений.

— Найдем им достойное место, если мы закопаем их здесь, то могилы могут найти и разрыть.

На холме оставили только наблюдателей. Андрей заметил, что и кроманьонцы поступили точно так же, забрав тела убитых, они ушли на стоянку. Что же, ничто человеческое им не чуждо, они тоже должны похоронить своих мертвых. Подходящее место нашли в ложбине, где обнаружился полноводный ручей. Быстро перегородили его камнями, соорудив небольшой «дагар». Андрей несколько раз целиком обмазывался илом и смывал его, ныряя в проточной воде, затем оставил отмокать в течении одежду. Жалко золы нет.

— Не осталось на тебе крови, Эссу, хватит тереть свою кожу, — большеносый выгнал его из «дагара» и нырнул в него сам. За ним последовали и остальные.

Три ямы вырыли не на берегу ручья, а повыше, чтобы их не размыло весенним паводком. Как не было ему жаль, но Андрей не возразил, когда в могилы положили копья с остриями из растаявшего камня и ножи. А Энку еще и по расписанной медведями чаше им добавил, чтобы охотникам было из чего пить бульон в Другом мире. Если так пойдет большеносый скоро и сани с ними закопает, чтобы им легче было все это таскать. Надо бы подумать над погребальным каноном, чтобы ограничить количество вещей, которое можно забрать на тот свет.

— Бу-буу-бууу…

После того как могилы завалили камнями Энку дал прощальный сигнал из своего горна. Возвращаться не хотелось, Андрей видел, что и длинноногие не очень то горят желанием воротиться обратно на холм. Тяжелый был день и раны еще свежи, надо бы дать им зажить. Да и одежда еще не просохла. Как нельзя кстати кто-то заколол успевшего откормиться за весну кабана, который к несчастью для себя вздумал спустился к ручью на водопой. Добыча вызвала оживление в отряде. За время похода сушеное мясо и рыба успели всем поднадоесть.

Слегка промаринованное мясо роняло жир в угли, вызывая шипение. Запах жарящийся кабанятины распространился по поляне. Они объелись так, что ни о каком возвращении не могло быть и речи. Отправил за наблюдателями, пусть тоже отдохнут, вряд ли темнокожие сегодня что-то предпримут. Андрей вытащил свою одежду из ручья и с огорчением увидел, что грязь практически не отстиралась. Но у него ведь теперь есть зола. Надо попробовать постирать с ней. Разворошил один из костров, на котором до этого жарилось мясо и стал ждать, пока она остынет.

— Что ты задумал, Эссу? — сытый Энку с интересом наблюдал, как он голышом вытягивает из ручья одежду и теперь посыпает ее золой. — Ого!

Андрей и сам ничего не понимал. Он смочил водой золу на одежде и она вдруг покрылась тонким слоем белой пены. Нанес золу на голову и такой же пеной покрылись и волосы. Смыл ее, нырнув в «дагар», волосы стали мягкими.

— И мне дай.

Эзуми тоже захотел покрыться пеной, но у него ничего не получилось. Зола смывалась без похожего эффекта. На лице длинноногого было нарисовалось разочарование.

— Подожди.

Андрей, кажется, понял, в чем дело. Он разворошил еще один костер и собрал пепел, на который капал раскаленный жир с шампуров. Получилось.

Эзуми положил на теплый камень свою чистую одежду.

— Жалко, что много такого пепла с жиром не собрать, тогда и не нужно было бы каждый раз одежду выкидывать, как вонять начнет.

— Когда вернемся, покажем Старшей, вдруг придумает что-то.

Арху поморщился. Умершему не досталось тонкое покрывало из кожи большерога обшитое бусинками из бивня мамонта, как это было принято. По обычаю речного племени убитый должен был сидеть, прислонившись к стене ямы, а в руках держать свое лучшее оружие. Но копье Белого глаза зачем-то забрали с собой «старые люди», как и его ожерелье. Старый охотник дал ему свое украшение, Айол принес копье с треснувшим наконечником и немного красного порошка, которым Арху слегка посыпал тело Белого глаза. Похоже, что и запасы краски у старшего охотника этой семьи иссякли. Не рассчитывал он на такое количество убитых.

Третий день они хоронили охотников, которые погибли в сражении со «старыми людьми». Чтобы вскопать яму нужных размеров у четырех мужчин уходило по половине дня. Тяжело это ножами землю рыхлить, затем руками ее вынести. А если еще камень попадется? Не управились бы и в этот срок, если бы на стоянку не пришли старшие охотники и мужчины с отдаленных семей. За холмом наблюдали в полглаза— привыкли к расположившемуся там неприятелю. Да и «старые люди», судя по всему, не были готовы снова идти бой.

— … и тогда «старые люди» обернулись в многоголового зверя, у которого было рук без числа и в каждом копье с блестящим острием, и много ног было у этого зверя, а потому и бежал он быстрее Брр. Пальцев одной руки тонких копий попал я в него, но не наносили они ему вреда. И копья наших охотников не приносили им урона, они перебили всех мужчин с копьями и ушли на холм, который находится над стоянкой.

Арху прислушался к разговору мужчин, которые пришли помочь закопать могилу Белого глаза. Историю сражения со «старыми людьми» охотникам с дальних стоянок рассказывал молодой охотник, который находился среди лучников. Так он всех запугает.

— Не превратились они в зверя, они спрятались от стрел за плетенными палками, которые тонкие копья не могли пробить. И я сам видел, как «старые люди» унесли с собой своих мертвых, их можно убить и копьем, и ножом.

С прибытием мужчин из северных семей на стоянке снова стало многолюдно. Они успели натоптать дорожку до ямы, где сидели пленные дети «старых людей». Смотрели на них, качали головами, удивлялись их необычному облику. Просили дать им одного с собой, чтобы показать их в родных семьях, а то живущие в них не поверят, что существуют такие странные люди.

К концу дня все могилы погибших завалили камнями. Трехдневная тяжелая работа по захоронению погибших на этом закончилась и старшие охотники вновь собрались, чтобы обсудить дела речного племени.

— Если бы мы отдали детей «старых людей» обратно, как я и говорил, то людям речного племени не пришлось бы три дня копать могилы, — Арху доел поджаренный язык большеголового быка и заговорил о делах, не собирался он ждать, когда наедятся и остальные.

— Больше всего умерло мужчин нашей семьи, — старший охотник с красными от краски руками отшвырнул ребро, на котором оставалось еще достаточно вкусного мяса. — И если «старые люди» получат свое, то они вернутся сюда снова. Решат, что мы слабы. И явятся ли тогда на помощь мужчины других семей речного племени, тем более, что наступила пора, когда быки и олени идут в солнечную сторону, и готовится Большая охота?

— Мы предлагали убить детей, но Арху помешал этому. Стали бы тогда «старые люди» биться или вернулись обратно на свою стоянку? Этого никто не знает.

Дальше Арху не слушал. Месть завладела старшими охотниками речного племени и его слово мало что значит в общем хоре. Все они здесь равны. Старшие охотники не понимают того, что понял он. Будь на месте «старых людей» любая из семей речного племени, то они бы давно отступили при таком соотношении сил. Зачем рисковать мужчинами, потеряв которых ты рискуешь существованием всей семьи. А эти пришли и не хотят уходить. Значит, дети для них не менее ценны, чем жизни охотников и они не забудут, кто забрал их у них. А Арху всего лишь хочет, чтобы его семье ничего не угрожало, ему не нужны жизни ни этих детей, ни «старых людей».

— «Старые люди» сильны, когда они нападают все вместе, если начнется сражение, то мы выведем детей со стоянки, чтобы они их видели. Это отвлечет их.

— Они закопали всех убитых, а ночью жгли костры и ели быка, которого добыли в долине.

Два охотника прошли в сумерках в обход дозоров неприятеля почти до самой стоянки и вернулись обратно.

— Тогда темнокожие нападут завтра, мы мешаем им ходить на охоту и ловить рыбу в реке— Андрей поворошил дрова под костром, в котором варился пойманный заяц. Вблизи стоянки совсем не было дичи, не любит зверь селиться рядом с человеком.

— Их больше, Эссу, и длинноногие поймут правильно, если мы вернемся назад, — Эзуми сказал то, о чем и сам Андрей подумывал.

— Темнокожие хитры, второй раз они не будут ждать, когда мы собьем их щитами. Они разбегутся и будут кидать в нас свои стрелы, — голодный Энку выудил из горшка большой кусок мяса длинноухого, откусил и закинул обратно— не доварилось еще.

— Мы не нарушим правила Гррх и не уйдем просто так.

Энку промолчал, иногда Эссу в упрямстве превосходил даже его самого.

Все не так. Утром Андрей построил мужчин и убедился, что повторная атака дастся им нелегко. Несколько человек были ранены стрелами в ноги, еще с десяток имели не до конца зажившие порезы рук. Если взять в отдельности, вроде бы и не так страшно, но если кто-то из мужчин не сможет сохранить свое место в строю, а другие не метнут вовремя свои копья, то вместо удара кулаком получишь тычок пятерней.

— Останемся с обратной стороны холма, атакуем, только если подойдут совсем близко. На короткую дистанцию сил у них хватит.

Андрей стоял во весь рост и наблюдал, как группы кроманьонцев по нескольку человек охватывают холм в полукольцо. Под полторы сотни будет. И вроде как в последнем сражении их было даже меньше, неужели еще подошли. Не бегут сломя голову и правильно делают. Похоже, он принял верное решение, когда повременил с атакой.

В метрах двадцати от него в землю воткнулась стрела. Недолет. Еще одна прилетела сбоку.

— Надо было камни поставить и за ними прятаться, как это мы в каньоне на стене делали.

— Не вышло бы, Энку, здесь с боков могут обойти, не будешь же кругом камни ставить. Подождем, когда вместе соберутся, и тогда ударим их сверху вниз.

— Ты везучий, Эссу, я верю в тебя.

Дойдя до места, откуда до них долетали стрелы темнокожие стали как вкопанные. Он бы преувеличил, если бы сказал, что они находятся под дождем смертоносных снарядов. Изредка в щиты прилетала то одна, то другая стрела с кремниевым наконечником. Жалко охотникам пускать свои стрелы не видя цели непонятно куда.

Это скучно, стоять на месте и стрелять из лука, когда противник никак на это не реагирует. Может и нет его уже на обратной стороне холма, ушел по заросшей лесом ложбине. Затянувшееся действо надоело даже женщинам и детям, которые остались на стоянке и шаг за шагом они подходили ближе, чтобы лучше разглядеть получше, что происходит.

Спрятавшись за щитом, Андрей вышел на вершину. Заскучавшие было темнокожие приветствовали его появление криками, отряды их расположились теперь гораздо ближе друг к другу. Еще через некоторое время они собьются в кучу и останется выбрать правильное время для удара. К сожалению, не один Андрей это заметил, он явственно различил командные крики— кто-то разогнал отряды по их местам, а в сторону стоянку с каким-то заданием побежали с десяток мужчин. У него сжалось сердце в предчувствии беды.

Арху вернулся на свое поваленное дерево на косогоре. Он видел, как мужчины речного племени окружили с трех сторон холм, на котором засели «старые люди» и теперь ждут, когда они ринутся в атаку. Они хорошо подготовились на этот раз, все вооружились луками, а в момент нападения мелкие отряды должны были рассыпаться вдоль дороги и окружить своего врага. Пусть у «старых людей» крепкие наконечники копий и острые ножи, но помогут ли они им под стрелами, которые летят со всех сторон.

Со стоянки вышли все женщины и дети, которые теперь криками подбадривали своих мужчин, словно они могли их услышать. Сражение затягивалось, крики женщин стали нетерпеливее. Скоро кто-то из старших охотников может решить, что самое время спровоцировать засевшего противника. Пора.

Никто не обратил внимание на Арху, который медленно прохромал по направлению к стоянке. Все знали, что из-за ноги он не может сражаться, и вынужден теперь смотреть со стороны, как бьются мужчины речного племени. На стойбище было пусто, все члены семьи находились снаружи. Арху прошел прямо к яме, где держали детей «старых людей». У нее сторожил подросток с копьем, который был занят увлекательной игрой— дразнил пленников и тыкал в них сверху тупым концом своего оружия. Он не заметил, как подошел старый охотник, который аккуратно стукнул его по голове и, не дав упасть в яму, уложил рядом с ней на землю.

Арху бережно положил юношу на землю и посмотрел вниз. Надежда, которая появилась у детей, сменилась тоской. Темнокожий. Он приложил палец к губам— не шумите. Поняли ли? Взяв копье, опустил его в яму. Не понимают. Показал жестами, как за него хвататься. Наконец, самый смелый мальчик взялся за древко и он вытянул его наверх. Не побежал, ждет остальных. Скоро все стояли рядом с ним и не понимали, что им делать. Дети сбиты с толку. Снова показал жестами, не шумите, идите за мной. Послушались.

Арху когда-то родился и вырос на этой стоянке, кому как не ему знать все неприметные тропы, которые ведут с нее в Большую яму и дальше, в его семью.