Неандерталец II: Восточные земли

Глава двенадцатая Грязевой поход

Интересно, сколько они прошли за ушедший день? Наверняка, немного. Андрей провел пальцем по снегу, на поверхности осталась глубокая борозда, хотя он и не прилагал для этого никаких усилий— снег стал мягким. Он вздохнул. Странная зима не уставала удивлять своими сюрпризами— на смену ужасающим морозам вдруг пришла оттепель.

— Снег налипает на полозья, Эссу, — Старшая смотрела на него так, словно это в его силах было нагнать сейчас холод, чтобы им стало легче катить сани.

К утру белый покров на прошлогодней траве стал тоньше раза в два. Если так пойдет дальше, то им придется разбить стоянку прямо там, где они сейчас находятся. И не назовешь это место очень уж удобным— с юга все те же горы, вдоль которых они идут уже больше двух месяцев, а с севера — пустая тундра без всякого намека на дичь. К вечеру того же дня случилась катастрофа: температура воздуха поднялась еще выше— грязноватый снег сохранился только местами, а равнина стала напоминать лицо больного страдающего кожной болезнью, покрытое мучными пятнами. Караван окончательно встал.

— Мясо Большого зверя закончилось, осталось только подсушенное бычье и немного рыбы, и хватит его на несколько дней, не больше, — опять Старшая появилась.

— Все равно мы здесь застряли, займемся охотой.

На следующий день мужчины партиями по четыре человека широкой полосой отправились во все стороны равнины. Андрей примкнул к Энку и Эхоуту, сочли, что и втроем справятся.

— Не стоит отходить далеко, если найдем быка или оленя, то как мы его дотащим до стоянки без саней, — Эхоут счищал с обуви толстый слой налипшей густой грязи вперемешку с сухой травой.

Проделывать эту процедуру приходилось чуть ли через каждые двадцать шагов— иначе, идти становилось совершенно невозможно. Словно булыжники на ногах тащишь.

Звери словно все перемерли в этой части степи. Ни этим днем, ни последующим им никто не попался. Надо возвращаться, может другим охотникам улыбнулась удача.

Мордобой на стоянке был в самом разгаре. Несколько длинноногих и белогорцев вцепившись между собой катались по грязи, остальные вооружившись копьями, стояли напротив друг в друга и выкрикивали оппонентам оскорбления.

— Тухлая рыба.

— Вонючий криворог!

Этого еще не хватало. Оказалось, что ночью кто-то из белогорцев попытался украсть подсушенное мясо из саней дэсте длинноногих, но его вовремя заметили, повязали и сильно избили. Теперь же мужчины из под Белой горы пришли отомстить обидчикам. Обстановка в караване накалялась.

Андрей в порыве злости собрался выгнать вора, что было для него равносильно смертному приговору.

— Не делай этого, Эссу, — Эсика пыталась отговорить его от этого шага. — Рэту приходил, просил простить. Это от страха перед голодом.

Андрей вздохнул, большинство мужчин уже вернулись с охоты и все как один пришли с пустыми руками. Еще несколько дней и таких сцен может стать много— голод плохой советчик разуму. Их спасало только то, что из сушеного мяса получался жирный бульон, который придавал чувство сытости. Питались бы они просто вяленым мясом, их запасы давно бы истощились. Мысли о том, что может случиться в скором будущем если так пойдет дальше, он от себя отогнал.

— Соберем завтра Совет.

Энку, Энзи, Эхекка, Эхоут, Старшая— лучшие из Гррх стояли позади него. Напротив Рэту и Эзуми, косятся друг на друга. За каждым из них мужчины из их семей, отвечающие за санные отряды. Лесовики и «каменщики» стоят где-то с краю. Андрей кивнул Старшей, говори.

— Сушеного мяса быка почти не осталось. Мы его раздали в равной доле по всем саням, но не все обращались с ним как должно. Где-то его уже нет— съели.

Собравшиеся заволновались. Послушался гул голосов, все забыли про драку.

— Но осталось размельченное сушеное мясо политое жиром. Если давать ежедневно по куску на каждые сани, то хватит на три дня.

Пора и Андрею сказать слово.

— Плитки с мясом будут раздаваться мужчинами и женщинами Гррх. Их нужно варить в горшке, затем разделить на всех людей в санях. Сначала по обычаю Гррх надо накормить детей, а затем и взрослых.

Вроде молчат, слушают. Еда то теперь только у Андрея.

— С сегодняшнего дня, если кто попытается украсть еду у другого, то наказание только одно— изгнание.

— Если кто-то, не захочет исполнить то, что решил Совет, наказание одно— изгнание.

— Все мужчины, которые идут на охоту должны сообщить об этом Эзуми и Энку, добытое делится на всех, иначе наказание одно— изгнание.

— В случае, если нам будет угрожать опасность от незнакомых людей, то надо сказать об этом Рэту, который говорит мужчинам, что они должны делать.

— Еду по саням будет раздавать Старшая. У Энку и Эзуми три дня, чтобы попытаться добыть еду на охоте.

В горшке варилась плитка принесенного Старшей размельченного сушеного мяса с жиром. Против ожидания— запах был вполне сносным, вот только от мяса осталось только несколько волокон на дне, растворилось все в воде.

Появился Энзи, Эсика дала ему чашку с бульоном, которую он выпил в несколько глотков.

— Это плохое место, Эссу, я обошел равнину вокруг нас по кругу на расстоянии в день и не встретил ни одного свежего следа зверя. Надо уходить отсюда, пока люди не стали грызть ветви деревьев.

— Но кругом грязь, на санях не пройти.

— Пусть и медленно, но мы будем двигаться.

Мужчины, присматривающие за дэсте, были сбиты толку. Только-только на Совете Долгой дороге объявили, что они скоро пойдут искать зверя на равнину, как теперь появилась новость, что караван отправится дальше, как только вернутся все ушедшие на охоту. Но как передвигаться на санях, когда полозья почти полностью тонут в грязи.

Караван широким фронтом рассыпался по равнине. Ни одни сани не пройдут по следу, который оставили другие дэсте, застрянут в колее. Поэтому толкавшие их поневоле выстроились в шеренгу, чтобы не мешать друг другу.

Эсика поскользнулась на луже и вытянулась во весь рост в жирном месиве. Андрей помог ей подняться и уселся рядом. Нет сил больше. Имела, помогавшая толкать сани, жалобно смотрела на них. Все, дальше они сегодня не двинутся, посадил ее в короб к Эриту. Большую часть расстояния они покрыли сегодня ранним утром, когда утренний морозец прихватил грязь.

— Один кусок остался мяса с жиром, Старшая сказала, что нет больше ничего, — Эсика всхлипнула.

— Разломи его на три части и свари одну, остальное оставь на завтра.

Неужели он ошибся, может, не надо было слушать Энзи и стоило остаться на месте, пытаясь добыть еду охотой? Но за все время как они идут, ни один зверь им так и не повстречался.

— Горы заканчиваются, стали обрывистыми и заворачивают в солнечную сторону, — вымазанный черной грязью Эхоут протянул руку в юг. — Дойдем до их границы, а там видно будет, не могут звери исчезнуть сразу отовсюду.

— Это если с голоду не помрем, у «каменщиков» ребенок умер сегодня, — Энку был скептичен. — Но я в тебя верю, ты везучий.

Бульон вышел совсем жидким. Имела пристально смотрела, как он наливает его себе в чашку. Не наелась.

— Возьми. Я уже пил его у Энку.

До ночи прошли еще немного. Прав был Эхоут, близки границы горного массива, еще несколько дней и они достигнут примыкающую к нему с востока долину. Вечером подогрели в горшке воду, в которую Эсика накидала для вкуса горсть сушеных ягод.

— Расскажи сказку, — выпив напиток, Имела повеселела.

— … и подарила ему птица шкуру криворога. И как только он расстилал ее на земле, появлялась на ней вкусная еда— и жареное мяса большерога, и вареная рыба, и ягоды, и даже еда Жжж…

— Вкусная сказка, — Эсика уложила в короб сопевшую Имелу. — Была бы у нас такая, утром все проснулись сытые.

— Завтра будет лучше, мы дойдем куда-нибудь, где можно поохотиться.

Андрей смотрел, как Эсика крошит в горячую воду остатки плитки из сушеного мяса с жиром. Все, последний кусок. Ничего не поменялось ни вчера, ни сегодня. Караван остановился.

— Папа опять у Энку бульон пил?

— Нет, у Эхоута, — Андрей улыбнулся.

Голода он не чувствовал, только слабость и иногда кружилась голова. Караван встал сразу, словно у него в один миг закончились силы для борьбы с этой грязью. У людей их тоже не было, даже для того, чтобы бежать отсюда, в надежде попробовать спастись в одиночку.

— Поднялся холодный ветер, Эссу, — его нашел Энзи. — Все еще может перемениться.

— Снег, снег идет, вставай, — Эсика его тормошила. Заторможенный Андрей вылез из под шкуры и не узнал равнину. Она была вся покрыта белым покрывалом. Северный ветер помог им.

Не один он чуял надежду, вокруг суетились люди— пусть у них нет еды, но теперь они могут быстрее покинуть это гиблое место. В этот день они прошли больше, чем за несколько предыдущих. Далеко позади остался горный массив, они шли по ровной равнине с редкими холмами. Караван постепенно снова превращался в единое целое— шеренга саней заново стала колонной.

Вернулись Энзи и Эхекка, которые должны были разведать дорогу.

— Впереди река, Эссу, — сказал довольный быстроногий. — Она течет в солнечную сторону, а не как все другие в сторону холода.

— Две реки, которые соединяются в одну, — уточнил Энзи. — Мы дойдем до них уже завтра. Одна течет с восхода, а другая с холодной стороны.

Ночью громко плакал маленький Эрит и никто не мог его успокоить. Пришла Грака, что-то украдкой отдала Эсике и вскоре он, наконец, замолчал.

— Он был голоден, — ответила она ему. — У меня оставался кусочек мяса, твоя женщина дала ему его.

— Завтра все изменится, мы добудем еду.

К двум холмам, между которыми текли реки они приблизились уже к полудню. Погода продолжала преподносить сюрпризы, подул южный ветер. Температура быстро росла. Может в этих колебаниях и кроется причина, из-за которой в это время года животные избегают этого места? Вдали на востоке виднелись белые облака.

— Прямо на восход видны горы, эта река течет с них, — Энку тоже смотрел на восток. — И они очень высокие, это снежные вершины, а не белые облака.

Так это Альпы. Выходит, эта равнина лежит между Альпами и обширным горным массивом, который они обошли. И судя по всему, они находятся в долине реки, которая течет по узкому проходу прямо в Средиземное море, больше некуда. Потому здесь и такая странная погода, то теплый воздух со средиземноморья доберется, то холодный— северный.

— Мы не сможем дальше двигаться, нужно подобрать место до следующей зимы, — догнавший его Эзуми говорил разумно.

Большую стоянку решили основать прямо на холме, месте слияния двух рек. Так они будут защищены почти со всех сторон.

— Надо всем отправляться на охоту, Эссу. Многие не ели уже по несколько дней, — заметно исхудавший Энку пришел с копьем с каменным наконечником. Бережет свое бронзовое острие.

— Нет в этом необходимости, снег уже тает, только зря потратите силы. Мы находимся прямо на реке, добудем себе рыбы.

— Но на ней толстый лед!

— У нас есть крепкие топоры из растаявшего камня. Мы разобьем его.

— Никогда о таком не слышал, — большеносый был удивлен.

Разбить лед оказалось не так легко, как предполагал Андрей. Он то думал, что все выйдет как на озере у каньона, когда им удалось поймать в полынье осетра и спастись от голода. Не тут-то было. Уже несколько часов лесовики стучали по льду топорами— отдать их в чужие руки они отказались — и посреди реки образовалась яма глубиной более полуметра, но до воды они так и не добрались. «Каменщики» кидали в нее время от времени раскаленные камни, которые шипели, порождая облака пара. Наконец, очередной булыжник упал на дно ямы и вдруг исчез— пробились до воды. Собравшаяся кругом толпа радостно заорала.

Но это было только начало, до темноты едва успели немного расширить дыру во льду— придется продолжить работу завтра. Никто этой ночью не жаловался на голод, все в нетерпенье ждали наступления следующего утра. А в полночь Андрей проснулся от странных звуков, доносившихся с реки. Светила яркая луна, а вокруг лунки размахивали топорами лесовики, решившие не терять времени в ожидании восхода солнца.

— И где рыба, Эссу, — в голосе Энку прорезались нотки разочарования. Полынью расширили до метра, в нее несколько раз закинули сети, которые потом с трудом вытянули обратно, течение в этом месте было довольно быстрым, а рыбы все не было.

— Надо расширить ее еще больше, — Андрей и сам ничего не понимал. Может не в том месте разбили они лед?

Полынья стала шире. Лэпу с топором наклонился над ней, чтобы выровнять края, как вдруг из воды выскочила довольно большая рыба, угодила ему в лицо и разевая рот осталась лежать на льду. От неожиданности мужчина Старшей уронил топор, который благополучно ушел на дно реки. Растяпа. Но сейчас Андрей не мог на него долго злиться за утерянный топор. Есть здесь рыба, а значит, сегодня они наконец все поедят.

— Хороша, — Андрей взял трепыхающуюся добычу в руки. Серебристая рыба, украшенная четырьмя темными полосами, была длиной с его руку. Хватит на одного человека. Теперь можно и сети закинуть.

Гора рыбы высилась у полыньи. Андрей, который первоначально планировал ограничиться раздачей по две головы на сани, быстро отменил лимит. Пусть берут столько, сколько смогут съесть. Кажется, вся речная живность собралась у освобожденного ото льда участка реки. Время от времени ошалевшие форель или окунь выпрыгивали прямо на лед.

— Всегда говорил, что ты везучий, — довольно икнувший Энку скинул ногой обратно в реку прыгающую на льду рыбу и присел рядом. — Где такое было, чтобы еда сама к тебе в руки шла. В Другом мире надо бы тоже рядом с тобой держаться, если ты туда попадешь.

— Я и сам не знаю, почему ее так много собралось в этом месте, но рыбы нам хватит до того времени, когда подрастет трава и сюда снова придут быки и олени.

Летняя стоянка постепенно превращалась в крепость, защищенную с трех сторон водной преградой. На широком холме стояли сани мастеров и место для «школы», а у его подножия— несколько рядов саней, между которыми оставили широкие проходы. Проникнуть на стоянку можно было только со стороны междуречья, где река, текущая с гор резко заворачивала на юг.

Снег давно уже сошел и из земли начала пробиваться новая трава. Рыба в полынье перестала ловиться в прежнем количестве, а скоро и вовсе исчезла.

— Лед на реке трещит, Эссу, — его нашел Эзуми. — У нас такое случалось, когда лед вот-вот должен был разломиться на куски и отправиться в море.

На всякий случай запретили выходить на реку, а в одну из ночей их всех разбудил грохот. Течение как острым ножом вскрыло ледяную корку посередине реки и теперь толстые куски льда, напирая друг на друга, образовали заторы, из которых сила воды выталкивала одинокие льдины на берег. Прошло еще несколько дней, прежде чем вода полностью очистилась ото льда. Весна пришла окончательно.

— А не загнали ли мы себя в ловушку, — подумал Андрей. — В случае чего бежать нам будет некуда, со всех сторон вода. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что плюсов все-таки больше. Это место — их новый дом. Пусть и останется таким только лишь до следующей зимы, он должен быть защищен.

Совет дороги был настроен благодушно. Пусть и приелась ежедневная уха и жареная рыба, но угроза голода покинула караван, а скоро можно будет идти на охоту по подросшей траве. Андрей быстро разворошил этот улей.

— Завтра после восхода солнца начнет снова работать «школа». Все дети должны посещать ее, если только Старшая не сочтет это излишним.

— А если кто не захочет отправить ребенка в «школу»? — среди недовольных, как не странно, больше лесовиков и «каменщиков».

— Тогда он не получит полуденную еду.

— В любое время, если Эрру и другим мастерам понадобится помощь, то все должны отправить к ним нужное количество мужчин, женщин или детей. Тоже самое касается и пожеланий Граки, из семьи из под Белой горы. Кто хочет на охоту, должен сказать об этом Энку или Эзуми, но в любом случае не отходите дальше, чем на три заката. А завтра с Энзи и Энку я отправлюсь осмотреть земли между двумя реками.

— На восходе здесь может быть жарко, а к закату— холодно, и наоборот, — Энку вытер пот с лица. — Чем дальше на север они шли, тем шире становилась равнина между двумя реками. Пока одна из них не завернула под прямым углом прямо на восход. Они двинулись вдоль нее, стараясь не отходить далеко.

Впереди показались невысокие, пологие холмы. Впрочем, вполне проходимые. Гряда оказалась довольно узкой и вдруг перед ними появилась небольшая, закрытая со всех сторон долина, которую зигзагом прорезала река. Видны были поросшие лесом пологие возвышенности по сторонам от ее берегов, которые постепенно поднимались террасами, заканчиваясь круглыми холмами.

— Олени у реки, и быки. Эссу, надо было нам здесь на лето остановиться. И лес рядом с рекой.

— Такое удобное место многим может понравиться, и мы не знаем кому именно.

Племя речных людей так давно жило в долине между двумя горными массивами, что они и сами забыли, откуда они сюда пришли. И их было так много, что никто не рисковал охотиться на угодьях их семей, начинающихся далеко на севере и простирающихся на десять переходов до самого теплого моря. Все племена и семьи, которые шли с восхода на закат, предпочитали пройти севернее, иначе себе дороже. И тут мужчины племени принесли с собой новости, которые нужно было обсудить старикам семей.

Старейшины молчали, обдумывая только что услышанное. Кто-то даже усомнился в правдивости слов охотников, но другие сразу же поверили им— такое тяжело придумать. И ни разу при этом не запутаться, особенно когда вас трое.

— И сколько было этих… людей? — кто-то желал все-таки еще раз удостовериться.

— Они заняли всю равнину у двух рек, вдоль которой мы спускаемся летом до самой горькой воды. Это случилось в день, когда выпал последний снег,

— Как они выглядели?

— Мы не подходили близко. Издалека показалось, что они все разные. Есть и высокие, и низкие. И они другие.

—!?!?

— Кожа у них как снег, волосы как высохшая трава.

— Не бывает таких людей.

Мужчины пожали плечами. Не бывает, так не бывает. Это не их дело.

— Почему вы сразу не вернулись, как только их увидели и не сообщили нам, луна на небе успела умереть, с тех пор как сошел последний снег.

— На обратном пути мы добыли двух быков в большой яме, еще один, в которого мы попали вчера, убежал, — мы принесли еду в семьи.

Охотники ушли, снова повисло молчание, пока его не прервал скрипучий старческий голос.

— Я знаю, кто занял нашу равнину, это «старые люди».

Помутневшая от весенней талой воды река текла неподалеку от Андрея. Закрытая долина оказалась довольно удобной, на самом берегу росли ивы, чуть выше начиналась линия лиственных лесов, а еще выше цеплялись за склоны сосны. Может и в самом деле переселиться сюда до зимы?

— Кровь быка, прошел вчера и поднялся выше, — Энку нарушил ход его мыслей.

Они шли по кровавому следу по старой листве, затем пролезли сквозь густой кустарник, когда он повернул назад к реке, и, наконец, наткнулись на огромного быка у самого берега. Он был на последнем издыхании, глаза стали мутнеть и бык, увидев их, только мотнул своей украшенной большими рогами головой. Энку топором Гррх прервал его мучения. А вот и причина его смерти— Энзи вытянул из его бока дротик увенчанный костяным наконечником.

Примечания

Место летней стоянки это долина реки Рона, которая течет между Центральным массивом и Альпами. У двух холмов, где соединяются Рона и Сона, будет построен город Лион.

Большая яма— на языке речного племени так называются обширные котловины, характерные для Роннской низменности.