Неандерталец II: Восточные земли

Глава десятая Точка в истории

Караван жил своей насыщенной внутренней жизнью. То он полз по снежной равнине со скоростью сытого питона, то останавливался по неведомой причине на час и более, а то вдруг без всякого на то основания ускорял своей бег. Андрей был вынужден признать, что сейчас является обычным звеном этой гусеницы-переростка— идут все, и он идет, стоят— и он вынужден подчиниться общему ритму. Контроль над происходящим полностью утрачен. На остановках подмерзшие без движения в санях дети начинали разбегаться по окрестностям, матери и старшие браться и сестры ловили их и, надавав оплеух, возвращали обратно. Если так пойдет, то половина ушедших в Долгую дорогу потеряется еще до того, как они дойдут до Большой реки. Это еще хищников нет на этой равнине или кроманьонцев.

За световой день они не прошли и половины пути до разведанного Энзи перехода через ущелье. Начало темнеть, оставив Эсику с детьми, Андрей решил докопаться до причины происходящей анархии. Встретил растерянных Эзуми и Энку. Тоже не знают, что делать— много незнакомых людей, не успевают контролировать неизбежные мелкие происшествия и вызываемые ими остановки. Их нашли Старшая с Лэпу, в глазах такое же замешательство. Поднялись выше по поляне, чтобы виден был весь поезд из саней. Теперь он напоминал огненного змея— все одновременно зажгли костры для приготовления пищи. Воздух заволокло дымом от сырых дров. Если их не увидят, то уж точно унюхают. Одного костра на несколько саней вполне достаточно, и дрова сэкономят и меньше внимания привлекут. Все смотрят на Андрея, ждут его решений. А что он скажет, нет у него опыта подобных переходов и готовых рецептов по прекращению складывающегося хаоса тоже нет. Но хоть какое-то подобие порядка навести надо.

— С рассветом подойдите все к моим саням.

Варево, приготовленное из не до конца высушенного мяса мамонта имел странный привкус, на взгляд Андрея не очень приятный, но зато оно хорошо согревало. Имела с Эсикой морщились, но все доели.

— Бык вкуснее, — вынесли обе свой вердикт.

— Мясо быка мы поедим, только если совсем еды не останется.

— Эссу, нельзя ли готовить в середине дня, когда солнце еще высоко, тяжело детям не есть до темноты, они мерзнут.

— Тогда придется разводить костры дважды в день, а это займет много времени.

— Вечером можно варить ягоды, чтобы согреться.

Давно уснули в коробе саней Эсика с маленьким Эритом и Имелой, а Андрей устроился около костра. В голову лезли всякие глупости о запланированной неудаче затеянной им авантюры. В первый день они прошли путь, который взрослый охотник не торопясь покроет за пару часов. А сколько таких дней им предстоит? А уж что произойдет при нападении? Если темнокожие набросятся на голову колонны, то в ее середине об этом и не узнают, настолько они растянулись. Похоже, что необходимо разбить отряд на отдельные части, назначить ответственных за них мужчин и как-то наладить систему оповещения о случившихся происшествиях.

У костра мелькнула тень, рядом с ним уселся Энзи.

— К полудню мы дойдем до ущелья, надо будет к тому времени перекинуть деревья через каменные столбы, иначе мы застрянем на этой равнине.

— Я отправлю с тобой Лэпу и лесовиков. Подожди здесь до утра.

— Надо подумать и над тем, Эссу, чтобы одни сломавшиеся сани не останавливали всех.

Караван, который должен был двинуться в путь с наступившим рассветом все еще стоял на месте. Уставшие сидеть без дела в санях дети вылезли из них и разбежались по окрестностям, вызывая раздражение своих матерей, которые не понимали причины столь долгой задержки. То и дело в середину их санного поезда вызывали то одного, то другого мужчину из семей длинноногих или Гррх.

Андрей не стал изобретать велосипед и скопировал привычную для его времени пирамидальную систему управления, которая уже была частично использована в семье Гррх, где назначались ответственные за определенные направления.

После обсуждения караван решили разбить на отдельные отряды по десять саней, за каждый из которых должен был следить один охотник, отвечающий за наличие в нем еды, шкур и всего необходимого в дороге. В свою очередь он входил в более крупный отряд из тридцати саней, отвечать за который должен был один из трех охотников по выбору. Он же должен был добиться того, чтобы идущие впереди или позади отряды всегда находились в поле зрения. Более крупное разделение Андрей счел неразумным, запутаются и сами начнут теряться. В случае необходимости мужчина, отвечающий за тридцатисанный отряд, мог обратиться за помощью к рожденному прямо на месте Совету Долгой Дороги, в который вошли Энку, Эзуми, Эшунка, Энзи, Эхоут, и Старшая, как та, которая говорит женщинам, что им надлежит делать.

И как их всех запомнить? Назначить охотников отвечающих за санные отряды, состоящие из представителей семей длинноногих, Андрей доверил Эзуми. Лучше знает способности своих людей. Теперь же наблюдал мельтешение незнакомых лиц, с каждым из которых Эзуми или его брат направлялись к формируемому отряду и обратно.

— Дэсте, дэсте, — послышалось Андрею. Что за «дэсте» такое?

Эзуми пояснил, что так длинноногие называют отряд мужчин, отправившийся на равнину добыть зверя. А теперь и санный отряд.

Сани тоже пришлось переставить— все хотели находиться рядом со своими близкими— что добавило беспорядка. К полудню потянуло дымом, проголодавшись, люди начали разводить костры для приготовления пищи— стало очевидно, что сегодня они уже никуда не пойдут. День пути потерян. Может и к лучшему, есть время оценить нововведения, чтобы не пришлось проводить срочные коррективы в дороге.

— Сани мастеров и Младшей поставим в середину. В них все ценное— наконечники из растаявшего камня и горшки. Они еще и разделят дэсте длинноногих между собой, — Эхоут, не умевший сидеть на одном месте, уже успел обойти весь караван по кругу.

— Я тоже буду держаться рядом с ними. А ты побудь впереди вместе с Энку, там сложнее всего, потому что нужно самим искать проходимую дорогу— остальные двинутся по вашему следу. Хорошо бы, создать смешанные десятисанные дэсте, состоящие из людей, которые родом из разных семей, но пока еще рано.

— Через несколько зим, Эссу, они и сами забудут из каких они семей, а затем, как и я, превратятся в людей Гррх.

— Думаю, одного вечернего костра на десять саней достаточно, мы слишком бросаемся в глаза.

Сбор Совета Долгой Дороги продолжился после полудня. Андрей увидел, как прикрепленные к десяткам мужчины обсуждают детали введенных Советом перемен. А у него вызрели дополнительные предложения.

— Если в дороге идущая впереди дэсте остановилась, то тоже самое должны сделать и остальные, иначе все они смешаются и будут мешать друг другу.

— Но надо выяснить и причину остановки, а как это сделать?

— Можно спросить мужчину, который следит за тридцатисанным дэсте, а он сообщит кому-нибудь из Совета. А когда будет время, мы сделаем сигнальные рога, как у Энку, только поменьше, и отдадим их в каждый отряд.

— Дай сюда! — «самый мудрый» забрал небольшой горшок с отломанным горлышком и трещиной по всей поверхности у молодого охотника. Теперь крутил его в руках, пытаясь понять предназначение странного предмета. Много странных вещей нашли они на стоянке грэлей и вот еще одна. Рисованные на черном фоне рыжие медведи косили на него глазом с выпуклого бока, он не мог не признать, что выглядят они как живые. Страшновато. На дне горшка он заметил следы копоти, неужели его можно использовать вместо кожаного мешка, который применяется для варки мяса. Но из какого мягкого камня его можно так вырезать, ему такой был незнаком. Вернув охотнику его трофей «самый мудрый» отправился в пещеру грэлей.

Мужчины племени узколицых уже успели разобрать рухнувшую стену и он прошел в малый зал. Выход, через который грэли его покинули обнаружили довольно быстро, но он был закрыт снаружи как пробкой огромным камнем— не вытащить, разве что стену долбить вокруг него, чтобы сам вывалился. А если его придавливает еще один камень? Зря потеряют время.

Это уже понял и стоявший с мрачным видом у входа в пещеру Ахой.

— Мы сможем догнать их, если обогнем ущелье со стороны заката.

— А ты знаешь, куда они направились? На закат, восход, а может быть в горы?

— Нет, но мы узнаем.

— Зачем, грэли покинули равнину. Пусть мужчины возвращаются каждый в свой род и сообщат, что грэли испугались охотников племени узколицых и ушли навсегда.

Ахой чувствовал себя обманутым, вроде и противник повержен, но нет ни грэлей, которых можно отдать Хррх, ни шкур, ни запасенного ими мяса.

А вот кто был рад бескровной победе, пусть и не принесшей трофеев, так это Авхай. Движимый любопытством он собрал осколки разбитых горшков, подобранных на месте мастерской пролитых капель растаявшего камня, а теперь с любопытством рассматривал потерянные кем-то разноцветные бусинки. Точь в точь такие же, как на ожерелье у Ахоя, найденном незадолго до появления «безумной болезни» в девятиглавом племени. Неужели кто-то обронил их в спешном бегстве? «Самый мудрый» рассмотрел их получше. На каждом из мелких камешков был едва заметный изъян. Нет, их не потеряли, это обработанные бусинки, которые создавший их грэль счел не подходящими для украшения. Ожерелье изготовили именно здесь, в этом каньоне.

— Значит, это был все-таки ты, грэль— старик вернул камни Авхаю. — Мы возвращаемся. А я пойду с вами к «Трем камням» в род Быка.

Скоро они оставили за спиной стену каньона, на которой все так же поскрипывало от ветра чучело без головы.

— Держи его, — женщина едва успела выхватить из короба малыша, когда сани рухнули вниз.

— Третьи уже на этом месте, это чудо, что до сих пор никто не разбился, — Андрею оставалось только подсчитывать в голове потери. — А что делать, если нельзя перекинуть настил из бревен шире столба, на который он опирается.

Из-за узкого столба посреди ущелья, который к тому же был еще и повыше остальных, переход затянулся на два дня. Лесовики быстро соорудили мост, начав его, как не странно, с другой стороны ущелья. Сначала очистив от деревьев пространство для последней части конструкции на противоположной стороне ущелья, а уже затем продолжили по очереди сооружать пролеты из сосен, выросших на каменных столбах. Но в этом месте никак не получалось накинуть больше 5 стволов— как раз ширина полозьев— да еще приходилось толкать сани снизу вверх по шершавой коре, и не все с этим справились. После первых упавших саней на мост стали запускать только по одному— поэтому ожидающие своей очереди дэсте образовали целый городок, выстроившись в несколько рядов прямо у ущелья. Давка, скученность, запахи костров. Снег стал грязным от мусора. Сборище представляло собой прекрасную мишень для стрелков из лука.

Андрей обратил внимание на застывшего на одном месте Энзи. Как-то не похоже на него.

— Кто-то смотрит на нас, Эссу. Я уверен в этом. Но не могу определить откуда. Очень уж шумно кругом.

— Темнокожие?

— Будь это те самые темнокожие, которые заперли нас в каньоне, они бы давно напали. Мне нужно выбраться отсюда, чтобы понять, кто и откуда за нами наблюдает.

— Возьми с собой Эхоута и Энку, время у нас есть, на другую сторону все дэсте переберутся только завтра.

Все трое сразу же помчались вдоль ущелья в сторону гор. Андрей их понимал— мало радости стоять день за днем в такой толчее. Он бы и сам с удовольствием к ним присоединился, но кто-то должен следить за происходящим у моста.

— Что ты там мог увидеть, Энзи, до самых гор только птичьи следы встретились.

— Ты не видишь всего, Энку. Эти деревья, трава, камни— они все живые. Нужно уметь понимать, что они говорят.

— Как камень может быть живым? Ему больно, когда ты делаешь из него наконечник для копья?

— Это другое, — Энзи обрубил дальнейшее обсуждение темы.

Он чувствовал взгляд и никак не мог определить, откуда он исходит, пока не заметил в середине горы темное пятно, которого там не должно было быть.

— Там пещера.

Теперь они напоминали хищника, который, наконец, почуял добычу. Впереди бежали Эхоут и Энзи, за ними пыхтящий от усилий большеносый.

Энку едва не сшиб катящийся сверху камень, от которого с легкостью увернулись оторвавшиеся от него охотники.

Они окружили вход в пещеру, который спрятался за стволами деревьев. И как Энзи умудрился его увидеть?

— Вылезайте!

Андрей смотрел как вертят в руках чаши для бульона приведенные мужчинами Гррх люди. Не могут сообразить, для чего они нужны. Хорошо еще, что в азарте охоты не перебили их, кто-то из прятавшихся в пещере мужчин узнал Энзи, хотя с их встречи в семье у Белой горы и прошло несколько лет. Это оказались спрятавшиеся в горах остатки семьи Граки— трое мужчин, пять женщин и четверо детей— нашедшие дорогу на эту безлюдную, изолированную долину. Потому их давно никто и не видел. И как только до сих пор не перемерли? Судя по тому, что дети все среднего возраста, младенцы у них не выживают. Да и оборванные засаленные шкуры вместо одежды красноречиво показывали, что жизнь у них трудная. Люди семьи Граки молчали — такого количества народа в одном месте они и представить не могли и происходящее вогнало их в ступор.

Иква показала им, как пить бульон из чашек. Дети жадно рвали зубами жестковатое мясо. И что теперь с ними делать?

— Грака и ее мужчина не смогли уйти на Закат, потому что его убили темнокожие недалеко от ущелья. Затем она жила в семье Гррх, пока не стала женщиной охотника из под Белой горы, где и находится сейчас.

В ответ— молчание. Андрей вздохнул. Не понимают о чем он. И где Старшая, эти люди из семьи, в которой она родилась. Пусть и разбирается.

Говорящая женщинам, что они должны делать так торопилась, что запыхалась от бега. Андрей с облегчением передал ей все связанные с обнаруженной семьей проблемы. Захотят, пусть присоединяются к ним, а нет— доживают отпущенное им удачей время на этой пустой равнине.

Последние сани пересекли ущелье только на следующий день. С грохотом попадали вниз сброшенные с каменных столбов бревна. Незачем оставлять путь возможным преследователям. По словам Энзи далее до «Трех зубов» дорога не такая уж и тяжелая. Андрею надоело находиться в середине каравана, оставив толкать сани мужчину из семьи Граки, которых Старшая разбросала по саням семьи Гррх, помчался вперед, пока не нашел Энзи и Энку.

— Мы пройдем мимо озера, Эссу, где появилась новая стоянка темнокожих, не заметить нас они не могут, очень уж нас много.

— Вот именно, нас много. Они не посмеют напасть. А дальше и до Большой реки никто не живет.

И в самом деле, мимо озера они прошли спокойно. Не верилось, что их появление не обнаружили, скорее, решили не связываться. Для мужчин одной семьи они не по зубам.

Чем ближе они подходили к «Трем зубам», тем хуже становилось настроение Андрея. Окрестности холма были пусты. Нельзя скрыть местонахождение целой семьи— кто-то все равно подожжет костер, построит себе шалаш или отправится на охоту, оставив свои следы на снегу. Ничего этого не было.

— Рыжий опять обманул тебя, — Энку понял причину его озабоченности. — Семья из под Белой горы должна была уже несколько дней как находиться здесь.

— Мы подождем их.

— Нельзя ждать долго, пока всех нас связывает только необходимость держаться вместе в дороге.

— На третий день мы уйдем отсюда.

Создание временного лагеря оказалась задачей даже более сложной, чем необходимость придерживаться определенной дистанции между дэсте в пути. Неверно рассчитали требуемое для каждого отряда место и сани начали напирать друг на друга— наступила теснота. Пришлось дополнительно их растаскивать, что прибавило суматохи. Теперь— ждать.

— Грэли, они здесь! — Ахой не дал объесть «самому мудрому» сваренное ребро быка, где остались самые нежные волокна мякоти, примыкающие к кости.

— Ты знал, что они появятся, — до Ахоя стала очевидной причина, из-за которой старик решил вдруг посетить род Быка. — Почему же ты тогда отправил всех мужчин на их стоянки?

— Известно ли тебе, Ахой, почему племя узколицых перешло Большую реку? Им пришлось это сделать, потому что с восхода появляется все больше людей. И они поселились бы на равнине, даже если бы девятиглавое племя не убила «безумная болезнь». А если грэли уходят, то нужно убедиться, что это в самом деле так и не мешать им. Они не представляют, что их ждет.

— Надо сообщить «носорогам» и другим родам, что грэли у «Трех камней».

— Нет в этом нужды, ты слишком много говоришь о грэлях, а должен заботиться о людях племени узколицых.

«Самый мудрый» отослал чернобородого охотника. Но все равно, надо бы на всякий случай самому поглядеть, что они затевают.

Первым темнокожих заметил Эзуми, протянувший руку в направлении одного из холмов. Они не прятались, спокойно стояли на самом гребне. У подножия «Трех зубов» началась паника, которую притушили мужчины, отвечающие за свои десятисанные отряды…

Их всего-то пятеро, Андрей пересчитал кроманьонцев. Явно не на битву собрались. Ничуть не удивился, узнав в одном из них «самого мудрого». Этот старик с самого начала его появления в этом времени постоянно путался под ногами. И как не крути, по одному ему ведомой причине спас его от Ахоя, когда он был в плену.

— Отгоним их отсюда? Надо ночью обогнуть холм, на котором они находятся и напасть сзади— у Эхоута созрел план вылазки.

— Не стоит, они просто ждут, пока мы уйдем. Чтобы мы правильно поняли их намерения темнокожие и пришли малым числом.

Ночь прошла спокойно. А следующим днем к присутствию темнокожих настолько привыкли, что перестали обращать на них внимание. Андрей даже отправил Лэпу в не такой уж и близкий лес мастерить сани, взамен утерянных в ущелье. И белогорцам пригодятся, хотя надежды на их появление почти не осталось.

Еще спустя день кроманьонцы предприняли какой-то странный маневр. Старик в шапке и еще один охотник перебрались на холм, который находился посередине между их лагерем у «Трех зубов» и остальными темнокожими. И стали там, словно ожидая чего-то.

Хочет поговорить? Почему бы и нет. В каждой истории должна быть понятная точка, на которой она завершается.

— Энзи, пойдем со мной к ним, но больше никто, — Андрей остановил взявшихся за копья Энку и Эхоута.

— Ты, грэль, изменился, с тех пор, как мы расстались на Большой реке, — старик с любопытством рассматривал Андрея. — Куда вы идете? Стоит ли моему племени ожидать чего-то похожего на то, что принес ты девятиглавому племени? Вождь Авхай, стоящий рядом со мной, хочет это знать.

Он раскрыл ладонь, на которой лежали обработанные камни, которые использовал Эрру для «подарка» темнокожим. Раскусил его все-таки. Умный.

— Нет, вы можете охотиться, строить новые стоянки и растить детей, мы покидаем эту равнину и уходим отсюда навсегда.

Старик, кажется, удовлетворился ответом.

— На восходе вам будет тяжело, там живут многочисленные племена, которым уже не хватает места для охоты, — сказал он перед тем, как вернуться к остальным кроманьонцам.

— Что он говорил? — Энзи не понял ни единого слова.

— Пожелал нам дойти туда, куда мы хотим.

Едва старик вернулся к своим, как кроманьонцы тут же не оборачиваясь ушли на закат. Ну что же, вот она и точка в истории их жизни на этой равнине.