Не влюбляйся в тёмного мага! Избранная невеста (СИ)

Глава 4 О разбитом сердце

Дари открыла глаза. Распахнула рывком оттого что по телу разливалось нечто неведомое, жгучее, жаркое, заполняющее ее до краев и вот-вот готовое выплеснуться.

Она помнила все, что было ночью. И странный сон под утро.

Она спала крепко, вот только хоть и осторожные, но весьма нескромные прикосновения… нет, не разбудили, но…

Перышком скользнуло по груди. Сорочка была мокрой от пота. Еще касание. И снова. И снова. Губы подули на шею, отвели мочку уха языком. Кажется, она растеклась звездочкой по постели и издала ужасно неприличный возглас. Внутри бушевала буря. Ладони комкали простыни, она тяжело дышала, почти слыша, как вторят ей чьи-то стоны сквозь зубы. Так было до тех пор, пока невесомое прикосновение, дуновение дыхание не коснулось… бедра. Кажется, сорочка задралась. Возможно. Наверное. Ведь это лишь крепкий сон — пел ветер.

И неважно, что ласки сводят с ума. Неважно, что губы прокладывают дорожку от виска к груди. Кажется, она выгибается. Наверное, ее колышет огромная волна, обнимая за плечи, вот-вот готовая отпустить, позволить сорваться…

Всхлип. Ледяной отсвет. Чей-то далекий смех.

"Сделай выбор! Сделай выбор, невеста!"

Круговорот лиц, которых не видно. Кто здесь самый смелый? Нет таких!

Ощущение ускользающего счастья. Темная волна, поднимающаяся из груди.

— Ты мой!

Но она знала, что это неправда. Она сама не знала чего хочет. Слишком для нее одной.

Проснуться настолько… разбитой было ужасно. Никакой библиотеки не хотелось. За дверью снова, как в детстве был большой и почти враждебный мир. И этот мир…

— Мррр… уууу…мярррр! Мяяяяя! Вуррр!

Незнакомый звук заставил подскочить. Это еще что такое?!

Дари вздрогнула, закрутив головой. Спустила ноги с постели, замечая, что сорочка, которую она собиралась надеть перед сном, отсутствует. А вместо нее… рубашка. Достаточно глухая, с длинными рукавами. Ее кто-то переодевал? Или сама ночью просыпалась после кошм… то есть встречи с родичем, да сохранит Мрак его кости.

— Мяяяяфррррр! — возопили снизу совсем протяжно.

На полу, прикрытая краем одеяла, стояла коробка. А в коробке сидело оно… Счастье.

Потому что только у счастья бывает такой нос кнопочкой, большие круглые ушки, усы торчком, упитанная пушистая попа и затравленный вид несчастного коти.

— Ты кто, чудо? Как сюда попал?

Она наклонилась, и зверь среагировал на голос. Не так уж он и мал. Крупный котенок. Ухоженный. И глаза — слишком умные, яркие.

На миг она утонула в них, а магия вырвалась тонкой струей, обволакивая мохнатого питомца. Раньше только слышала о таком.

— Ах, какой чудесный подарок вам приподнесли, леди! — всплеснула руками вошедшая после стука служанка.

В эти дни им позволяли приносить леди завтрак и следить за комнатами. А у нее — еще и за детьми. Лиока — смешливая девочка с необычайно яркими рыжими косами, Дари нравилась. Напоминала ее саму еще совсем недавно.

— И чем же он хорош? — уточнила, ощущая жажду игривого чуда поноситься вот тут как следует.

Здесь же такой коврик! Сколько ярких длинных тряпочек! Хозяйка не кормит, не чешет, молчит, мяяяяя!

Нахаленыш. Уже учесала ведь.

— Как же, миледи, это ведь котенок играссов. Они барсам родичи, но выведены магически. Нет охранника вернее, эти магические звери очень умны!

Умный зверь уже спихнул чашку — неубиваемую — магией зачаровали от мелких — и теперь гонял ее по ковру, как мышь.

— Это те самые играссы, которых один питомник на всю империю и очередь на котят на двадцать лет? — уточнила холодея.

Неужели Его Высочество… За что он так?! И ведь не отказаться от зверя. Тот уже запечатлел хозяйку и без нее от тоски умрет. У, животинка пушистая, фырчащая!

— Мррр?

Подошел. Потерся, явно на ручки просясь. Это не котенок, а лосенок!

После завтрака — легкого и быстрого — пришлось поспешить в библиотеку. Кроме проекта нужно было уточнить еще как минимум две вещи. Потому что предку Дари не могла не верить.

— Ты сделай, что должна, ма-али, — братик был слишком серьезен. И глаза — темные, глубокие, смотрели испытующе. Не по-детски, — не отступай. Вперед и вверх. Ты достаточно нас защищала…

Она вздрогнула. Откуда Дарин знает девиз рода? Родовая память так полно открылась ему?

— Малыш…

Детские пальчики сжали ее ладонь. Темные волосы брата были растрепаны, и она осторожно пригладила их.

— Ты не волнуйся, ладно? Верь дяде Мираю. Он в обиду не даст!

Кто бы не дал ему самому обидеть…

— Обязательно, мой маленький воин!

Поцеловала в лоб, попросила обнять за нее Кайли и убежала.

Время буквально утекало сквозь пальцы, а столько всего еще нужно было сделать!

Впрочем, быстро бегать было затруднительно. Под накинутой шалью беззаботно сопело упитанное пушистое Нахальство. Его черная шубка лоснилась, темно-фиолетовые пятнышки мерцали, а будущий грозный хищник нагло изволил отдыхать.

Правда, отдохнуть им не дали. Сегодня как будто все хищники на двух ногах решили вылезти из своих нор и попробовать других на зуб.

По крайней мере она заметила как минимум две крупные ссоры между участницами — впрочем, ссорились они с такими постными лицами, что если бы не услышанные оскорбления, она бы не поверила, что они не погоду обсуждают.

— Уррр, — пускал слюни на покрывало в сумке звереныш.

Хищник! Повелитель каменных коридоров! Будущий.

Ей придется очень постараться, чтобы выбраться из этой паутины, что плетется вокруг. И защитить детей. Тьма, они считают ее кем-то средним между матерью и старшей сестрой. Она не может не оправдать их доверия. Хотелось и дальше видеть солнечную улыбку Кайли, слышать, как что-то тихо свистит под нос серьезный Дарин. Их покой, их безопасность и безоблачное будущее — вот что бесценно. Вот ради чего стоит постараться.

Не прошло и минуты, как очередная неприятность весьма ощутимо толкнула ее, убирая с дороги. Оказывается, задумавшись, она вышла из крыла невест. Даже в такую рань по Академии уже сновали адепты. Многие сонные, взлохмаченные и очень уставшие. Другие — серьезные, уткнувшиеся в огромные фолианты, с отсутствующе-возвышенным видом.

Жаль, что ей не нашлось здесь места. Среди адептов, а не прислуги. Конечно, никто из них не узнал ее. Кроме Моррига, которого она давно уже не видела, никто из адептов не интересовался прислугой. Она была для них невидимкой.

Сейчас же некоторые даже отрывали головы от книг, чтобы посмотреть на девушку в струящемся платье из плотной теплой ткани светло-синего цвета.

Это внимание смущало и вызывало желание скрыться. Правда, теперь злость на того нахала, который ее чуть не сбил, была сильнее. Темная сила изнутри вдруг зашипела возмущенно — и штаны провинившегося… да, треснули они. По шву сзади. И лосины очаровательно персикового оттенка треснули тоже, обнажая… ту самую, на которую собирают обычно неприятности… пятую точку.

Дари поспешно прикрыла глаза рукой, слыша смешки адептов.

— Да как ты смеееш-шшшшь, девка!

Вздрогнула, дернувшись в сторону. Вовремя. Мимо пролетело, полыхнув ядовитым облаком, одно из любимых заклинаний злых шуток у студентов. Как-то она под него уже попадала, в самом начале…

Но бросаться им в людном коридоре? Лицо парня было неприятно искажено, на скулах ходили желваки, глаза прищурены. Задела "достоинство".

Уже хотела было ответить, когда на ее плечи вдруг легли чьи-то руки и незнакомый голос холодно заметил:

— Вы, господа адепты, смотрю, имеете много свободного времени, если считаете возможным для себя нападать на безоружную девушку и оскорблять ее. Не говоря уж о том, что, нападая на избранницу Зимы и избранную невесту, вы наносите оскорбление императорскому дому!

Она попыталась обернуться и понять, кто вмешался, но ей не позволили. Рука у незнакомого лорда была тяжелой.

— Люблю смелых женщин. А уж настолько искренних в своих чувствах и их выражении… — голос обласкал, казалось, с ног до головы, но отчего-то было… неприятно? Боязно? Чужое внимание пугало. — В нетерпении увидеть завтра ваш проект. Учтите, очаровательная, я приложу все усилия, чтобы вы стали моей… во всех смыслах этого слова. А я умею добиваться своего. И дам вам то, что не оставит вас равнодушной.

От этого голоса прошибла дрожь, а тело вдруг наполнилось вмиг утренним томлением. Только усилием воли она смогла отогнать вязкую пелену желания. Но не удержалась — облизала губы и ощутила горячий взгляд. Чужой палец незаметно от адептов легонько погладил основание шеи, и ноги едва не подкосились. Дыхание стало резким, неровным, но вместо приятного жаркого желания, что было ночью, сейчас накатило лишь отвращение от собственной беспомощности. Даже с магией она…

— Я должен извиниться, — вдруг раздалось прямо в ее голове, — вы так понравились мне, что я забылся, не удержал контроль. Бегите, моя прекрасная арна, а с этим досадным происшествием я разберусь, — холодные нотки в голосе мужчины не позволяли думать, что будет иначе.

И ее действительно отпустили. Амулет домовиков нагрелся, почти обжигая. Именно он не позволил полностью попасть под власть чар, но и предотвратить последствия целиком не смог. Слишком силен маг.

Она успела шепнуть:

— Благодарю.

И бросилась прочь. Только у поворота в соседний корпус обернулась. Правда, все, что увидела — обтянутую темно-фиолетовым камзолом спину и длинную косу таких же немыслимо-фиолетовых волос.

Тело била дрожь. Да, он извинился, но…

— Кто же ты такой?

Защитник нагло дрых в сумке.

Пришлось очень постараться, чтобы взять себя в руки и все-таки дойти до библиотеки. Пусть даже эта дорога была в несколько раз длиннее обычной.

— Дарни, девонька, ты инкуба не бойся. Он на тебя запал, конечно, но мужик хоть и коварный, но справедливый, по-своему…

От неожиданного шепота чуть со стула не упала. Вопреки всему, ведьмочки в библиотеке еще не было. Как, собственно, и самого библиотекаря. Смотритель сейчас был не нужен, а так адепты могли найти книгу через особо настроенную заклятиями поисковую систему. Для этого было достаточно вписать пером в свиток, лежащий на столе, название книги или автора.

— Инкуба, — бездумно повторила.

Это надо же так влипнуть, а? Теперь понятно, откуда это желание и "не сдержался". Нелюдь любвеобильный действительно себя в руках держать не привык.

Молодой домовенок — а это был именно один из духов, смешно зашевелил мохнатыми ушами.

— Инкуба!

— Ага. Не признала? Ну так он рога свои прятал. И хвост. Мраково отродье!

Хвост. Инкубов ей видеть не доводилось. Слишком сильны и редко выходят из Мрака к людям.

— Откуда бы… — пальцы машинально перелистывали страницы.

В библиотеке было пусто, светло и тепло, а сердце вдруг сжала странная тревога.

Подскочила, едва соображая, что делает, и, не слыша уже тревожного оклика домовенка, бросилась к выходу. Едва вылетела в полуоткрытую дверь, как увидела вышедшую из-за поворота Айришу. Темная ведьма, одетая сегодня в роскошное изумрудное платье с пышной юбкой, вышагивала важно и едва не степенно. Угу, если бы не котелок в руке. Так что случилось? Она уже было хотела вернуться на место, когда в коридоре вдруг резко стало темно.

— Айри!

Собственный крик совпал с глухим ударом, странным, чавкающим звуком и стоном.

От ужаса волосы встали едва не дыбом. Казалось, происходит нечто настолько противоестественное…

— Птичка-невеличка, королевская пичужка… пичужка в клеточку попала, золоченую, резную. А темный обманщик кругами ходит, в омут заводит… — от пугающе-капризного, чуть плаксивого голоса стало по-настоящему жутко.

Она так и застыла на пороге библиотеки, лихорадочно пытаясь понять — что делать? Кричать? Звать на помощь? Посреди дня, в Аллийской Академии. Она не слышала от Айриши ни звука. Только глухая тьма, ни шороха, ни тени. По кому-то плачет хорошая трепка! Но Айри сильная ведьма, как на нее смогли напасть? Да еще обезвредить так быстро… И почему тьма не напала на нее? Библиотека так хорошо охраняется?

— Иди сюда, пташка, иди. Кровь неси, кровь древнего рода. Проклятого рода. Напои ею жаждущего, страждущим помоги… хи-хи. А то ведьмочку высосем, до днаа-ааааа…

Опять шантажируют?

“Никогда не иди на поводу у шантажистов. Это путь в никуда. Ты все равно проиграешь, но растянешь агонию”. Слова Мирая ночью показались жестокими. А предок будто что-то чуял. Знал.

Выйди она — и сама погибнет, и никто Айришу не отпустит.

Все мысли пронеслись за долю секунды. Сердце гулко бухало, во рту застыла горечь.

Не позволять себе думать о принятом решении.

Не отступать.

Не сдаваться.

Дело не в Роде. Не в происхождении. А в том, что у каждого человека есть предел. Предел страха за себя, предел отчаянья, предел… за которым ты или сломаешься, или изменишься. А Элигары не ломаются. Никогда.

Глубоко вздохнуть. И тихо поманить Тьму внутри себя, разжигая костер.

Всего три слова. Три слова, которые Черная смерть подсказал ей на самый крайний случай. Он наступил куда быстрее, чем они думали.

Да, охрана уже получила сигнал. Да, темные маги уже пытаются пробраться сквозь тьму. Но они не успеют, чтобы спасти, а она…

“Ilhe daar rraatte”.

Слова упали. Раскатились бусинами.

— Пти-ииичка! — заверещала темнота.

Ладони вспыхнули фиолетовым пламенем. Словно за спиной встал кто-то родной и близкий и крикнул: “Лети! Ты все сможешь!”.

И собственный голос изменился. Стал тяжелее, грубее:

— Повеселимся, ш-шутник?!

Девушки не владеют трансформацией. Не используют боевую магию. Не заигрывают с Тьмой, грозя сорваться в безумие силы.

Зрение обострилось до предела, и теперь она увидела и лежавшую навзничь подругу, которая на самом деле пыталась слабо шевелиться. И склонившуюся над ней тварь. Странного уродца — худого, с огромной головой и длинными руками, увенчанными впечатляющими когтями-саблями.

Он как будто присосался к ведьме, не давая той возможности сопротивляться. И… в него перетекали мерцающие искры. Одна за другой. И с каждой искрой он менялся. Вытягивалась спина. Укорачивались руки. Становились длиннее ноги. Голова приобретала нормальные пропорции.

И почему-то казалось, что как только преобразование завершится, сердце подруги остановится. Фиолетовая молния сорвалась с руки, ударив порождение в грудь и отбрасывая в сторону. Он зашипел и выругался — и даже голос изменился, становясь мужским, а не бесполо-визгливым.

— Ты ею подавишься. С-скотина. Присоска отвалится! — зашипела, чувствуя, что, кажется, во рту появляется что-то… лишнее.

Нет, не вторая челюсть. Но вот два очень острых клыка, из-за которых чуть сама себя за губу не цапнула… Как тут речи толкать?

Тварь вскинулась. По его сероватой коже пробежало мерцание, глаза показались пустыми провалами.

Больше он не разговаривал — напал. А она… сознание как будто выключило. Нет, Дари осознавала, что делает. Удар. Отскок, Поворот. Игривый смех. Поманить пальцем тварь, как собаку.

— Иди ко мне, моя прелесть длиннорукая. Люблю интересные экспонаты… — это она несет? Или?..

“Не мешай”, — Мирай.

Жесткая улыбка. Черные крылья смерти. Представился предок в веселеньком девичьем платьице.

“Тьфу, ну у тебя и фантазия. Не отвлекай”.

Снова провал. Тьма редеет — маги уже смогли вскрыть ее с одной стороны и заходят по одному. Но этот танец — ее личный. Один на один. Добыча интересна. Ловкая, хитрая. Почти достал бок. Ткань жалко… Отскок. Удар плетью, сотканной из тьмы. Атака. Не забыть от когтей увернуться. Она шипит твари, которая обрела человеческое лицо.

Кажется, он растерян, но это ненадолго.

— Какая клыкастенькая темная девочка! — мурлыкает это разожравшееся чудовище.

Нет на него этих новомодных диет для леди. Ел бы кашку из трубочки всю оставшуюся жизнь.

— Какой резкий и шустрый труп, — отвечает в тон.

И следующим ударом едва не сносит противнику голову с плеч. Из пореза… ну, собственно, кровь не течет. Нет ее, только дымка серая вьется.

“Назад!”.

Предок вдруг перехватывает управление и бросает тело в сторону. Она едва успевает сгруппироваться, как раздается гулкое “бам-ммм”.

По полу ползет трещина.

Ее мутит, жар магии начинает уходить, а сознание — проясняться. Она не боец, не маг толком, просто бестолковая девчонка. Но…

“Как?”

“Ты освободила силу Рода. Она могла тебя выжечь, но посчитала достойной. Ты спасла себя — и ведьму. А он… любопытное создание. С каких пор в Империи находит себе кормушку умершая душа?”

“Это был темный?” — ошеломление.

“Нет, конечно. Всего лишь пьявка, мечтающая вернуть себе жизнь. И кто-то очень постарался его откормить и натравить. Больше я тебе не помогу, иначе мои силы иссякнут. До встречи, Дарнари”.

И предок счастливо испарился, оставив ее наедине с ошалевшей командой магов, приходящей в себя подругой, к которой уже поспешили целители, и одним очень, ну очень злым ледяным.

Который сейчас совершенно не напоминал альгарила. И был ужасно, всепоглощающе зол.

— Дар-рнари! — яростное!

Распущенные волосы — растрепанное темное облако — извиваются почти что змеями. Глаза — черные, лишенные всякого намека на белок и зрачок. И та же тьма расползается сетью по венам, по рукам и лицу, превращая его в гротескную маску.

Она бы, наверное, испугалась, если бы не слабость и желание поесть.

А если бы не магия, все еще гуляющая в крови, и влияние предка, она бы ни за что не прошептала:

— А мы тут тренировались… Видишь, я теперь верю в магию! Музейный экспонат… сбежал, правда, — заметила с сожалением, — А вы какой-то страшненький, милорд, — продолжила доверительно, — у вас глаза все черные, и сам вы почти черный. Это, конечно, хороший цвет, но немного чересчур, вам не кажется?

— Дарк, только не убивай ее, у нее просто синдром перенасыщения магического источника, вот и не понимает, что мелет, — знакомый голос!

— О, светлячок! То есть… беленький! Блондинчик с проклятьями! — обрадовалась, потянув руки к новому лицу.

Правда, тянулись они почему-то ну очень медленно. Преступно медленно даже. А этот проклятый темный все никак не хотел понять, что девушек нужно обнимать! И кормить! И цветы дарить! Заплакала бы, но…

— Элигары не плачут!

— Что?!

— Что? — уточнила.

Голова приятно шла кругом, все маги вокруг казались ужасно милыми и даже смешными, и только беспокойство за подругу кололо иголочками, не позволяя погрузиться в эйфорию полностью.

Лордское чудище подхватило на руки.

— Ты что-то говорила про Элигаров, — напряженно заметил.

— Тебе показалось, — фыркнула, не реагируя на угрожающее “Дари”.

— Бесполезно, она сейчас невменяема. Ты себя в подростковом возрасте вспомни, — снова противный блондин.

— Котик! — встрепенулась, — кто-то из магов судорожно закашлялся. — Где мой котик?

— Ты его что, с собой потащила? — только Дарк понял, в чем дело. Все-таки умный темный. Даже жалко на него, скрытного, обижаться.

— Конечно. Иначе затискают. Так, где Айри и котик?

— Ваш играсс тут, миледи. Он еще очень мал, но пытался выбежать из библиотеки и помочь вам.

Появилось новое лицо. Высокий мужчина в светло-зеленом камзоле без рукавов поверх легкой рубашки улыбнулся ей неожиданно тепло. Хотя лицо было не старым, но глаза… умные, и какие-то добрые, лукавые.

Он держал на руках котенка, и тот не пищал и не царапался — только вертел с любопытством головой, а, увидев Дари, радостно заурчал.

— А ваша подруга уже отправлена в целительское крыло. Мы поставим ее на ноги, не переживайте, вы вмешались очень вовремя. Вас, думаю…

— В покои. В мои. Туда не пробежит и мышь, — процедил лорд Аргон. И что вредности такой повышенной сегодня?

— Как скажете, мой… господин.

И они пошли. Вернее, все пошли, а она очень даже уютно и комфортно поехала.

И так хорошо было, и так весь мир обнять хотелось, пока ее несли по лестнице сначала вниз, а потом снова вверх, переходя в другое крыло.

И она даже не сразу обратила внимание, что их процессия вдруг резко остановилась и послышалось странное шуршание. Заерзала, пытаясь выглянуть из кокона рук темного, но тот не дал. Наоборот, прижал крепче, как будто всерьез переживая, что она может сбежать.

— Что здесь происходит? — от этого негромкого, пронзительно-ледяного голоса, как крошевом обсыпало. Даже магическая эйфория немного спала, — Что? — надменное. — Мне никто не пожелает объяснить? Даркарен?

Кому это он?

— Да, Ваше Величество? — вежливо-безразличное.

Вот мрак, там что, император? Она до конца не верила. Император был где-то далеко, наверху, недосягаемо для людей. Что ему делать в Академии, когда даже испытания сегодня нет?

— Кого ты тащишь? — пренебрежительное. — У меня к тебе разговор, так что оставь свои дела и следуй за мной. Хватит уже заниматься глупостями, лишь бы доказать, насколько ты самостоятелен.

Откуда он так хорошо знает императора? Что происходит? Нет, если бы не проклятая эйфория, она бы точно догадалась, а так… Внимание рассеивалось.

— Ваше Величество, — попытался было вмешаться Проклятийник, но его, видимо, оборвали жестом.

— Видимо, вам было недостаточно последнего нашего разговора, — голос ее лорда был негромким, но каким-то… жестким? Равнодушным? И он совершенно не боялся показать свое недовольство при всех, хоть и не выходил за рамки, — что ж, в таком случае мы сейчас доставим пострадавших в целительское крыло, и я буду в вашем распоряжении, мой император. Ильганир…

Так там и апологет Зимы.

— Даже не поздороваешься со своей невестой? Где твои манеры, сын.

Небо вдруг закружилось. И стало близким-близким. Сердце словно прошило иглой. Ерунда, заштопает. И не с таким справлялась.

— Вот как? — воздух ощутимо похолодал. А голос лорда Аргона обесцветился, звуча теперь монотонно и по-настоящему неприятно.

Кажется, она даже передернулась. Правда, чужая магия тут же скользнула к ней, успокаивая. И магия эта, в отличие от своего хозяина, была очень даже приятной.

— Что ж, прошу прощения, не заметил вас сразу, госпожа. К сожалению, не знаю вашего имени.

— Маили дарх Наитир, мой принц, — прозвенел негромкий голосок, и Дари не выдержала. Заерзала и все-таки приподнялась, щурясь.

Маили, значит. Запомним. Невысокая, но не хрупкая. С пышным… пышной грудью, изящно прикрытой кружевами платья, красивой фигурой, безупречной вежливостью и грацией. Вот только что скрыто за этой нежной, благожелательной маской?

— Леди дар Наитир. Лорд Стужа. Мой император. Я скоро вернусь, — короткий кивок, — и, больше не смотря в сторону гостей, мужчина зашагал вперед.

Миг. Другой. Воронка тьмы закружила их и осторожно поставила на пол-лазарета. Вскоре появился и целитель с Ирием Шаэроном. В палате было тихо — видимо, Айри положили в другую комнату.

Тяжелое молчание висело в воздухе, стремясь раздавить.

Лицо темного нависло над ней, а потом ее осторожно переложили на постель.

— Я разберусь с этим, — кончики пальцев скользнули по ее щеке.

Конечно, разберется. Вот только надо ли это ей самой? Настолько ли сильны ее чувства, чтобы рисковать детьми, на которых может пасть гнев императора?

— Простите, Ваше Высочество, — шепнула уверенно, а сердце зашлось, все-то ему отплясывать, — но вы мне ничего не обещали. Как и я вам. Простите, что снова доставила вам неприятности, но я лишь хотела защитить свою сестру.

— Вот как, — глаза темного заледенели. Словно куски черного обсидиана, — что ж, как вам будет угодно, моя леди. Мы еще поговорим обо всем. А сейчас — лечитесь и приходите в себя. Испытание Отбора будет перенесено на несколько дней.

Темные волосы улеглись волосок к волоску, на одежде — ни пятнышка, словно он и не участвовал в короткой схватке и разборе ее последствий. Резко развернулся — и исчез в черной воронке портала.

А она бессильно откинулась на подушки, чувствуя, как щиплет глаза от непролитых слез.

Не видела, как быстро, как-то по-змеиному переглянулись маги.

Лорд Проклинающий качнул головой, словно что-то решая, и вышел.

Целитель же, позвав молоденькую дриаду, занялся лечением Дари.

Впрочем, большая часть происходящего пролетела мимо нее. Слишком вымоталась. Слишком устала. И то ли целители применили чары, то ли она сама в какой-то момент провалилась в сон. Спокойный сон. Без сновидений. Только в груди было пусто. Никакая магия не заполнит разбитого сердца. Можно обманывать себя сколько угодно, отмахиваться, скрывать ото всех — но она влюбилась.

Это не было сумасшедшей страстью. Помешательством, как писали в украдкой читаных романах о любви, которые обожала хозяйка дома и пару раз подсовывала и ей. Но и тихим ровным огоньком — тоже не было.

Огонек тлел, вот-вот готовясь вспыхнуть. Да, она хотела учиться. Она мечтала… и теперь не абстрактно, как раньше, а вполне конкретно. После вспышки темной магии и встречи с предком в ней как будто что-то безвозвратно изменилось. Стало жестче, непримиримее.

И этот стержень же помогал смириться с тем, что, если она не уверена, идти до конца не стоит. Глупее не бывает — бороться за мужчину, которому ты не нужна.

Но, если бы только был шанс…

Кажется, она начинает заражаться от лорда Элигара непримиримостью.

Что ж… будет день — будет и решение проблем. Пусть метка на руке осветит путь, а Зима не оставит свою крестницу. Она будет следовать собственным путем, но свой долг исполнит до конца.

Где-то в Академии

— Мне интересно, чего вы этим добиваетесь, учитывая, что у нас носу очередной заговор. В котором, к моему прискорбию, замешаны не только темные маги. А эта твоя Миали… полукровка? Умно подсунуть покорную куклу, которую одинаково невзлюбят и подданные деда, и ваши. Я бы не советовал со мной ругаться в такой ситуации… — голос такого же полукровки звучал ровно и равнодушно. Лицо — холодная маска.

Император откинулся на спинку кресла, задумчиво крутя в руках бокал, в котором уже почти не осталось напитка.

— Полагаешь, бессмысленно? Такая невеста успокоит… всех. Именно потому, что она покорна и слаба.

— Я не приемлю слабость.

— Поэтому возишься с девочкой и этими ее детьми?

— Полагаю, я имею право не отвечать, мой император.

— Опять скалишь зубы, — светловолосый мужчина, который напоминал чуть постаревшую копию своего сына или, скорее, его старшего брата, качнул головой.

Он низко опустил голову, и белые волосы чуть ниже плеч скрыли выражение его лица.

— Богиня не примет моего ухода с отбора. Знак участника я получил совершенно законно. Вы знаете, что с ней не стоит шутить, мы должны вернуть долг.

— Хочешь жениться на ее крестнице и угодить?

— Смешно, — ответил ар-дарх Даркарен, — но, правда такова, что я не могу иметь невесту, участвуя в отборе, а помешать мне вы не в силах.

— Правда такова, — император Аргонар поднял голову и одарил сына тяжелым взглядом, — что снять я тебя не могу, но, как твой император, могу приказать тебе… не выбирать нежелательную невесту. Мне нет дела до того, на ком женятся наши лорды. Но ты мой сын и самый вероятный наследник, не будем ходить вокруг да около.

— Как Адар? — каменное выражение лица младшего принца не поменялось. — Оправился от отравления?

Очередная интрига отца. Это было бы даже забавно, но уже начало надоедать. Слишком много нитей вокруг заговора. Слишком непонятна игра, которую затеял сам император. У каждого своя партия. Но он может сделать все возможное, чтобы его партия была главной.

Он знает правила. Знает, что и как сделать.

А девчонка все равно будет его, и никто, никогда его не остановит.

Чужое мнение мало волновало Даркарена, если только тот, кто его высказывал, не имел на него никакого влияния и не мог воздействовать.

Выйдя из кабинета отца, он направился к собственным покоям, но, уже швырнув верхний камзол на кресло и стоя у двери в спальню, он замер.

Ноздри раздулись, втягивая тонкий, едва уловимый аромат.

Мужчина брезгливо скривился и пинком ноги распахнул дверь. Как он и думал.

На постели лежала девушка, совершенней которой, казалось, не видели небеса. Белоснежная кожа мерцала инеем. Длинные белые волосы разметались по подушкам. Тело ее было закутано в прозрачную ткань, под которой виднелись полукружья полных грудей. Снизу же пеньюар из тончайшего и дорогого, на вес золота, паучьего шелка и вовсе ничего не скрывал.

Она томно улыбнулась, показывая прелестные ямочки на щеках и демонстрируя румянец смущения. Потянулась, отчего прозрачная ткань обнажила грудь.

— Ах, мой принц, как же я счастлива услужить вам. Вы устали, а долг каждой женщины — помочь своему мужчине.

Теперь в Миали не было ничего скромного и тихого. Да и покорности было мало. Впрочем — глаза полукровки были пустыми, в них светилась только отчаянная похоть.

— Ты, — губы презрительно скривились, но, прежде чем принц продолжил, девушка прижала палец к губам и лукаво покачала головой.

— Ах, мой принц, мой принц. Если вы хотите, чтобы та милая девочка, с которой вы обращались так трепетно, осталась в живых, вам стоит быть со мной хоть чуточку ласковей. Ведь я могу быть для вас идеальной женой… Вы никогда не любили тех, кем руководят чувства, — палец потеребил покрасневшие губы и опустился к груди, что чуть колыхнулась в такт словам, — Кархианский палач, Ледяной Демон, Паук Предгорий… как вас только не называли, — нежным ручьем переливался голос, — подумайте, разве не прекрасной супругой вам станет та, что поддержит вас и ядом, и силой, и другими… ресурсами… Ваши братья не будут вам конкурентами.

Она поднялась и подошла совсем близко. Пахло розами и снегом — едва уловимо. Маленькие пальчики коснулись плеча застывшего мужчины, и он накрыл их своей ладонью.

— Думаю, мы действительно договоримся, — на ничего не выражающем лице расцвела улыбка, — особенно, когда у прекрасной женщины есть прекрасные аргументы.

Только глаза не улыбались.

Она все верно сказала. Он никогда не любил всю эту сентиментальную чушь… До тех пор, пока сердце темного не нашло то, чего он не ждал и не искал. И не откликнулось.