Не стой у мага на пути! 2

Глава 6 Ради Аолис!

Я подошел ближе к изгороди, чтобы рассмотреть эльфийку и видеть, что в ее руках. Оказалось, пальцы ее держат увядшую розу. Талонэль перебирала жесткий стебель так, что шипы искололи ее пальцы и на них выступила кровь.

— Теперь еще вы. Боги, зачем⁈ — она сокрушенно покачала головой. — Не надо было приходить!

— В чем дело, госпожа? Разве не вы писали это объявление? — я достал из кармана листок, развернул его, показывая ей.

— Я… — нехотя признала она. — Хорошо, что вы его сорвали. Надеюсь, больше никто не придет.

— Кто-то приходил еще кроме меня, — я оперся на изгородь, и она пошатнулась, пришлось убрать руку.

— Да, наемница-эльфийка, но она родом из Лойлэна. Сразу поняла по ее грубой речи и отсутствию воспитания. Я не люблю выходцев с запада. Тем более их женщин, — она сделала несчастное лицо, всем видом показывая свое страдание. — Ну чего вы стоите здесь? Мне больше ничего не нужно! Нет никаких вампиров! И я не могу ничем заплатить вам за беспокойство этим объявлением.

— Госпожа Талонэль, что у вас с шеей? Сдвиньте повязку, — попросил я, убирая в карман листок с объявлением, при этом понимая, что он мне больше не потребуется.

— Нет!.. — она отшатнулась от изгороди.

— Покажите, Талонэль! — решительно настоял я и направился к калитке. — Иначе мне придется это сделать самому!

— Нет! Ради Аолис, не надо! — она попятилась к дому.

— Талонэль, это необходимо. Я знаю, что там у вас. И нам придется поговорить, — я открыл калитку и вошел в ее дворик.

Слева от дорожки, выложенной плоскими камнями, на клумбах росли цветы, в то время как справа земля пустовала.

— Вы не убьете меня? Скажите, что не убьете! — она обернулась, наверное, собираясь бежать.

— Разумеется, нет. Я пришел тебе помочь, — я не стал подходить ближе, чтобы ее не спугнуть и для убедительности, сложив руки знаком Ваэйлин*, произнес: — Клянусь, от меня твоей жизни ничего не угрожает.

(*Ваэйлин — эльфийский жест-знак, обозначающий искренность, и то, что следующие слова равны клятве, которую засвидетельствует небесная судья Наирлесс. В этом знаке сплетаются средний и указательный палец двух рук, руки держат на уровне подбородка. Однако, для многих эльфов, этот знак не имеет изначальной силы)

— Хорошо. Я принимаю, — она сложила руки на груди и прошептала что-то на эльфийском. — Назовите свое имя и тогда мы пройдем в дом. Здесь не нужно говорить.

— Райсмар Ирринд. Или проще — Райс. Я маг, госпожа, и постараюсь быть полезен вам, хотя бы советом. Скажу сразу, я примерно представляю вашу ситуацию, но будет лучше если вы мне расскажите все честно сама, — я направился к дверям ее дома, пропуская эльфийку вперед и ощущая ее страх. Позволить мне войти и вступить в диалог, давалось ей нелегко, в то же время на это явно были причины.

Она провела меня в комнату, располагавшуюся сразу за прихожей, напротив входной двери. Солнце уже уходило за горизонт, поэтому два окна, обращенных на юг, давали мало света, и дальнюю часть помещения сложно было разглядеть. Здесь же имелся эльфийский стол и стулья на витых ножках, маленький диван у окна.

— Вы одна живете? — спросил я, присаживаясь на стул после ее приглашающего жеста.

— Теперь одна. Муж бросил меня, связавшись с какой-то женщиной из Арсиса. Деньги, которые он мне оставил почти кончились, и я стараюсь заработать, вышивая туники, — она, наконец, выпустила из рук увядшую розу. Взяла с полки в шкафу самосветную колбу и поставила ее в центре стола, так что она освещала мое лицо и отчасти ее.

— Снимите повязку, Талонэль. Я знаю, что там след укуса вампира, вам нет смысла скрывать его передо мной, — я придвинул стул, чтобы сесть ближе к ней. — Мне нужно посмотреть какой именно остался след от укуса.

— Боюсь, вы решите, что я тоже стала вампиром и убьете меня, — с опасением сказала она, но при этом ее руки начали распускать узел на шее.

— Во-первых я поклялся, что от меня вашей жизни ничего не угрожает. Во-вторых, эльфы чрезвычайно редко подхватывают вампиризм. Но все же мне нужно осмотреть рану, — я наклонился к ней и дотронулся пальцем до шеи, между двух маленьких красных лунок. Края их не опухли сильно и не стали лиловыми, значит она не заражена. — Могу вам точно сказать, что вампиризма в вас нет и вряд ли будет. Расскажите, как это все получилось и почему вы решили, что вам больше не нужна помощь против вампира?

— Он начал приходить сюда с начала двоелуния. В дом не заходил, но ходил под окнами. Сначала ходил молча. Во вторую ночь я чуть не умерла от страха, когда услышала шорох за окном, отодвинула штору, чтобы посмотреть, а там его бледное лицо так же близко, как сейчас ваше. Я вскрикнула, отскочила и забилась в угол. А он с усмешкой смотрел на меня и молчал. Одну ночь он не приходил, и у меня возникла надежда, что он отстанет от меня, но потом он появился снова и заговорил со мной. Сказал, что я очень красивая и мне не нужно его бояться. Обещал не причинить вреда и просил открыть двери. Так просил, что я зажала уши руками и ушла в другую комнату, чтобы не слышать его. Меня пробирал такой страх, что не спала до утра, а днем написала это объявление, готовая отдать все оставшиеся деньги, чтобы меня спасли от него, — она замолчала, ее рука снова потянулась к лежавшей на столе, увядшей розе.

— Дальше, — попросил я.

— Дальше… Он пришел, когда еще не наступила ночь. Уже были сумерки, появились две первых звезды, а я… — она встала, принесла подсвечник и продолжила, разжигая свечи: — Я забыла занести в дом белье, которое сохло. Вышла и встретила его. Почти столкнулась с ним обходя дом. Я так испугалась, что не смогла даже закричать. В горле будто застрял кусок льда. А он схватил меня на руки и занес в дом. Сказал, что я ему очень нравлюсь и он меня не обидит. Потом попросил один глоток моей крови. Сказал, что очень голоден, и если я позволю, то он будет иногда пить немного моей крови. Обещал, что если я сама того не пожелаю, то не стану вампиром и мы будем любовниками.

— Ты провела с ним всю ночь. Переспала с ним? — мне показалось, что эльфийка не против обращения на «ты», тем более я такое уже позволял, когда надавил на нее, чтобы она показала шею.

Она замялась, опустила взгляд, и я пояснил:

— Талонэль, я не просто так спрашиваю. Это важно: переспала ты с ним или нет?

— Он подарил мне эту розу, — эльфийка сжала стебель прокалывая пальцы до крови. — Да, я переспала с ним, если это так важно. Я просто не сопротивлялась. Не могла…

— Ясно. Какое у него тело: холодное совсем или чуть прохладнее, чем у людей и эльфов, — по реакции ее рук я понял, что эльфийка испытывает такие же острые эмоции, как шипы, которыми колет руку.

— Как у обычного мужчины после купания в прохладной реке. Но я не замерзла. Если хотите знать, мне это понравилось. Мне понравилось, как он целует в шею, и слизывает мою кровь. Я чуть не сошла с ума, но уже не от страха. Давайте больше не будем об этом говорить. Я и так сказала достаточно. И, пожалуйста, не надо его трогать. И меня больше не надо трогать. Просто уходите и забудьте о моем глупом объявлении, — она отвернулась, и повисла тишина.

— Хорошо, Талонэль, я сейчас уйду, но хочу предупредить, такие отношения редко держатся долго и еще реже заканчиваются хорошо. Когда ты ему надоешь, он выпьет тебя досуха. Может быть менее трагичный вариант, но более мучительный для твоей души: он однажды исчезнет навсегда, а ты не сможешь обходиться без него. Поверь, я знаю, что говорю. Это очень опасная связь, у которой мистические и алхимические корни: от его поцелуев в твоем теле появляются особые вещества и без них ты будешь чувствовать сильное мучение. Такое случается не всегда и вампир вампиру рознь, но с тобой произошел именно тот самый нежелательный случай, — проговорил я. О том, что это именно так, я понял по ее реакциям. Стало ясно, что она с первой ночи с ним попала на крючок и с нетерпением ждет его появления; ждет его прохладных объятий, рождающих дрожь в душе; ждет его поцелуев, укусов и его холодного семени в своих отверстиях горячих отверстиях.

— Нет! Не говорите мне это! Он не бросит меня! Он меня любит! — она вскочила и отошла к окну. — Скорее уходите отсюда! Я не хочу вас слушать!

Из прошлых жизней я знал, что такие отношения имеют или три финала. И все три очень печальных: или смерть от такого любовника, или сумасшествие, или самоубийство, не в силах вынести мучения от разлуки с ним. Я встал, подошел к ней и сказал:

— Хорошо, я сейчас уйду. Но ты подумай над моими словами. Пока ты не слишком к нему привязалась, еще можно все изменить. Если надумаешь и тебе потребуется моя помощь, ищи мага по имени Райсмар Ирринд в городе. Запиши это…

Она не шевельнулась. Так и стояла, глядя в окно и грезя встречей со своим опасным любовником.

— Запиши! — настоял я. Сказал громко и твердо.

Она повернулась, подошла к шкафу, взяла листик. Ясно, что эта эльфийка склонна к подчинению — прямая противоположность Ионэль. В этом одна из причин, почему она так легко попала под влияние вампира. И тут же я подумал: «Иона… Уж не она ли приходила сюда передо мной?». Ведь Талонэль сказала, что приходила наемница-эльфийка, родом из Лойлэна. Да, в Вестейме немало эльфиек, но вряд ли много тех, которые берутся за подобные задания.

— Говорите, что записать? — она положила листок рядом с подсвечником и там же поставила чернильницу в виде статуэтки бога Дэолина.

— Мое имя: Райсмар Ирринд. Я не знаю, в какой таверне я буду проживать в то время, когда у тебя возникнет такая потребность, но потребность может наступить очень быстро. Начни искать меня с «Добрый Лирки» — чаще всего я оставляю у распорядителя сообщение, куда переселился. Теперь у меня к тебе вопрос: как выглядела эльфийка, которая приходила передо мной по этому же объявлению? — я кратко описал ей Ионэль.

— Да, похоже на нее, — согласилась хозяйка дома.

— Она не назвала свое имя? Не сказала, где ее искать? — я смотрел на лицо Талонэль, освещенное пламенем трех свечей и думал, что она прекрасна особой утонченной красотой, свойственной некоторым эльфийкам из средних земель Элатриля. И будет очень жаль, если ей придется погибнуть в мучениях из-за прихоти какого-то кровососа.

— Нет, она не назвала имя. Я с ней мало говорила. Пожалуйста, уходите! — эльфийка снова схватила увядшую розу. — Уже стемнело. Он может прийти, увидит вас и подумает, что я ему изменяю.

— Хорошо, ухожу, — я направился к двери и сказал ей: — Не надо меня провожать.

Когда я шел по дорожке через ее дворик, то почувствовал его. Он стоял шагах в тридцати от калитки за высоким кустом роз.

— Послушай меня, кровопийца, — произнес я достаточно громко, — если она погибнет, я найду тебя и убью. Сгоришь в огне как полено.

Он не ответил, лишь злобно посмотрел мне вслед.

Я пошел к Луврийским воротам тем же путем, которым шел сюда, продолжив размышления о вампирах. В разных, известных мне мирах они очень похожи, и именно поэтому я смел делать выводы по случившемуся с Талонэль. И еще потому, что память прежнего Райса хранила достаточно много информации о вампирах — от слухов до реальных историй — это позволяло мне сопоставлять мои знания с тем, что происходило в этом мире. В прошлом я неоднократно пересекался с вампирами. Скажу более: у меня в любовницах в разных жизнях было две вампирши и ночи, проведенные с ними очень памятны. Эти клыкастые сучки бывают божественно красивы, милы в общении и безумны в постели. Ради такого не жалко поделиться кровью, даже очень большой кровью. Вампирши привязывают не меньше, чем вампиры. При чем, для них любовь — этот особая игра, которая мало похожа на нашу людскую, почти такая же, как игра темных демониц. Я слишком не привязывался лишь потому, что обладаю волей мага, при чем в самой развитой ее форме. И вышло так, что в тех любовных историях страдал не столько я, сколько обе мои кровавые любовницы. Страдали от того, что им не удавалось завладеть мной так, как они хотели.

Размышляя об этом, я дошел до гончарной мастерской, над которой до сих поднимался дым, белесыми клубами видный в темном небе. Под навесом горели факела и там кипела работа глиномесов. Дальше дорога шла вниз, изгибаясь между длинных сараев, редких домов, разделенных небольшими огородами. Вот здесь я и почувствовал, что за мной кто-то внимательно приглядывает. Неужто эльфийский клан послал за мной одного из остроухих? Эту мысль я отверг почти сразу. Вспомнил о встрече с Зеллом и Дубиной, когда шел к Талонэль. Так что более вероятно, кто-то из медноруких. Тем более Дубина задавал мне вопрос с подковыркой, мол, какой дорогой я буду возвращаться.

Не подавая виду, что чувствую хвост, я пошел дальше. Положение осложняло лишь то, что стало темно. Мельда недавно всплыла над горизонтом, была почти скрыта тучами. А я, увы, не могу похвастаться хорошим ночным зрением. Кстати, я собирался этот навык поднять из магических шаблонов. В моем архиве много полезной мелочи, о которой вспоминаешь, лишь тогда, когда припечет.

Дойдя до сарая, тянувшегося глухой бревенчатой стеной до изгороди, я зашел за угол, пропадая из поля зрения, тех кто увязался за мной. Присел так, чтобы, когда выгляну, моя голова скрывалась за кустом. Выглянул. За мной шли трое и рядом с ними семенил здоровый, лохматый пес. Хотя в темноте особо не разглядишь, я определил, что среди них нет ни Дубины, ни Зелла. Так что может ложное беспокойство. Но расслабляться не стоило и лучше проверить. Терпеть не могу, когда чувствую излишне липкое внимание на своей спине.

Я вышел из-за угла, когда до них оставалось меньше тридцати шагов. Все трое остановились как вкопанные — явный признак, что шли именно за мной. Если бы я их не интересовал, пошли бы дальше.

Пес тоже остановился и зарычал, он был на поводке, который держал невысокий бородатый мужичок.

— Эй, ты что здесь делаешь? — первым нашелся парень в светло-серой, надорванной тунике.

— Прогуливаюсь, — беззаботным тоном ответил я.

— Ты не там гуляешь, — хрипло произнес длинноволосый, подошел ближе, остановился, опираясь на длинную палку. — Здесь ночью ходят только свои. А если чужой кто, то должен заплатить за проход 5 гинар.

Я знал эту хитрость. Она была в ходу у медноруких, и других поселковых и городских банд. Суть в том, что специально называлась небольшая сумма, на которую соглашались многие. Ведь мало кому охота оказаться с разбитым лицом всего на несколько гинар. Нежелающие стычки доставали кошелек и тут же его лишались.

— Ладно, — согласился я и сунул руку в карман. Сделал вид, что вытянул монету и протянул ее длинноволосому.

— Так просто? — удивился он, протянул руку, чтобы взять монетку и тут же обнаружил, что в моих пальцах ничего нет. — Ты издеваешься⁈

— Да, — с нескрываемым удовольствием сказал я. — А ты, высерок из медноруких? Зелл или Дубина послал меня выпотрошить?

Длинноволосый растерялся.

— Эй, ты чего несешь? Кости твои сейчас раскрошим! — подал голос тот, что в серой тунике, но подойти ближе побоялся.

Я понял, что это новички из Медной Руки. Проверить их, на что они способны, наверное, вывел тот бородатый, что держал на поводке лохматого пса. А может Зелл находился где-то рядом и приглядывал на происходящим.

— Знаешь, почему они тебя послали? — продолжил я. — Потому, что сами боятся ко мне подойти. Боятся потому, что я могу сделать так…

Левой рукой я схватился за его палку, кулаком правой резко снизу вверх врезал ему в подбородок. Громко клацнули челюсти, голова запрокинулась, и он тяжелым мешком упал на дорогу. Как говорится, минус один.

— Кто еще хочет пять гинар? Или предложить больше? — усмехнулся я, перехватив палку в правую руку, в левую активируя кинетику, хотя надеялся, что магией пользоваться не придется.

— Я сейчас Трома спущу! — вскрикнул бородатый, и собака, услышав своре имя и поняв намерения хозяина, начала лаять и рваться с поводка.

— Побереги пса! — предупредил я. — Не дорога его жизнь? Давай, рискни, отпусти!

Твердая уверенность в моем голосе добавила бородатому здравомыслия: собаку он не отпустил, дернул за поводок, что-то негромко сказав своему питомцу. Тот, что в серой надорванной тунике, молча попятился, проявляя трусость. Я же, ловко повертев палку в руках, указал ее концом на длинноволосого и сказал:

— Передай Зеллу, Дубине или тем дурачкам, которые вас послали: если они еще хоть раз попытаются мне чем-то досадить, то с ними будет гораздо хуже, чем с этим.

Повернувшись, я направился к городским воротам, уверенный, что меднорукие оставили меня в покое. По крайней мере на сегодня. Луна поднялась выше, полностью вышла из-за туч, освещая пустую дорогу и, раскинувшиеся по обе стороны домики и постройки поселения.

Палка в моей руке, напомнила кое-что подзабытое из моих ранних воплощений. А именно лемурийский бой с длинным посохом. Я владел им, не в совершенстве, но весьма неплохо. В те забытые тысячелетия в другом мире он назывался «олиссин сано лауруд» — или в прямом переводе искусство быстрых линий. В этом же мире, на Кайлосе такое искусство не известно вовсе. Я подумал, что неизвестное другим, может оказаться очень полезным мне, хотя бы потому, что будет неожиданными для противника. Атака длинным посохом может пригодиться в тех случаях, когда боевую магию использовать нежелательно, но есть необходимость воспитать кого-нибудь, не проливая много крови. Разумеется, это лучше сделать, нанося удары посохом, чем пронзать клинком. И смертей будет меньше, и я сам подвергаюсь меньшему риску, не подпуская всяких мерзавцев на дистанцию атаки кинжалом или мечом. Правда моя трофейная палка не совсем подходила для этих целей. Нужно будет подыскать что-то покрепче, хотя бы еще на локоть длиннее и удобнее в хвате. На один конец можно добавить не слишком заметное стальное острие — но это так, для особо выпрашивающих мерзавцев.

По пути к дому клана Хартун Тран, куда я собирался заглянуть, у меня имелось много времени. Я решил использовать это время с пользой: поднять из архивов памяти навыки защиты и атаки посохом. Возможно, со стороны я выглядел странно, то произнося, то выкрикивая для кого-то странные слова на неизвестном здесь языке. При этом вращая палку то в левой, то в правой руке, делая быстрые выпады и замахи. Пусть думают, что я свихнулся.