Не стой у мага на пути! 2

Глава 3 Бессонница

Я понимал, что негодяй, стоявший у меня за спиной, клинок в ход не пустит без одобрения Юрлака. Разве что, если я сам не нарвусь на неприятность, например, попытаюсь повернуться, наброситься на него. Сохраняя внешнее спокойствие, натянув на лицо улыбку, я сказал:

— Вы все слышали? Юрлак становится глухим, когда проигрывает денежки и слышит правду!

Потешаясь над своим противником, я активировал в кинетику в правую руку, «Щит Нархана» в левую.

Юрлак побагровел. Его круглая физиономия с раздутыми щеками смотрелась точно томат на салатных листьях, над зеленым воротником его колета. Ярость моего нового врага достигла той величины, за которой могут последовать самые отчаянные действия. Дальше медлить было нельзя. Я повернул ладонь правой руки в сторону стоявшего позади меня мерзавца. Магическая сила потекла от плеча вниз, разливаясь по мышцам теплом и легким зудом. Один миг и удар кинетики отбросил стоявшего позади меня так, что его отнесло до стены. Этого я не видел — слышал по грохоту и вскрикам. И точно знал: в ближайшее время ни его клинок, ни он сам для меня угрозы не представляет.

— Смотри лопнешь от ярости! — бросил я Юрлаку, вскидывая правую руку, резко выбрасывая ее вперед — удар широкой волной кинетики я пустил точно над столом.

Широкая волна не может нанести серьезных травм: чем больше площадь воздействия, тем меньше силы на единицу площади. Преимущество в том, что не акцентированная кинетика сбивает с ног всех или многих в ближнем секторе. Юрлака и его парней, еще какие-то людей, игроков в берт-хет попросту снесло. Они отлетели шагов на десять, кто-то дальше, переворачивая табуретки и игровые стулья, карты берт-хет закружились в воздухе точно сорванные ветром листья. Раздались испуганные и изумленные крики.

— Быстро к выходу! — бросил я Волрану, сгребая деньги со стола. Успел поднять с пола дорожный мешок и поспешил за капитаном.

— Шет, Райс! Да ты маг! — выдавил потрясенный капитан «Келлет», и сдвинулся с места, лишь когда я подтолкнул его к выходу.

— Ты — сильный маг! — причитал он, направляясь к двери, возле которой возникла суета. — С дороги, сукины дети! — Волран выхватил палаш левой рукой, правой, перевязанной, махнул, призывая очистить проход.

Я обернулся. Юрлак уже вскочил на ноги, и что-то орал матом своим, приходившим в чувства. Кто-то из его наиболее шустрых парней метнулся к двери, не той куда направились мы, а другой, выходящей на северо-западную сторону «Лунного Гонца». Уже выбегая на улицу, я понял, что эти лихие парни нас в покое не оставят. И сложность вся в том, что моего магического ресурса пока еще недостаточно, чтобы противостоять такой банде.

— Шетова каракатица! — выругался капитан, повернувшись на крики и видя, что из соседней двери выскочило двое или трое из людей Юрлака, а за ними еще с пяток им сочувствующих или просто ротозеев.

Путь в Средний город нам был отрезан. Тут же из «Лунного Гонца» вырвался сам Юрлак. За ним еще четверо: один с саблей, трое с кинжалами. Освобождая руки, я отбросил вещмешок к стене.

— Эй, маг, не знаю кто ты, но ты слишком наступил на мою больную мозоль! — крикнул Юрлак, останавливая своих парней движением руки и давая понять, что желает сначала поговорить. — Есть предложение, которое устроит меня и тебя, если ты не дурак.

— Прекрасно. Я не люблю зря пролитой крови. Ели твое предложение не будет идиотским, то я его выслушаю, — сказал я, сомневаясь, что мы сейчас найдем понимание.

Похоже в этом сомневался и капитан Волран: держа наготове палаш, он расположился позади меня чуть слева, как бы прикрывая мою спину. Не сговариваясь, мы сдвинулись на несколько шагов к стене, освещенной факелами. Я активировал в левую руку «Острие Льда», понимая, что сейчас, магический щит теряет смысл. Ведь раненый капитан может не выстоять против двоих или троих, и тогда для меня будет важнее не защита, а подвижность и больше атакующих возможностей.

— Ты сейчас отдашь мои деньги и извинишься. Я забуду, твои слова и все, что между нами произошло. Все честно, правда? — чеканя каждое слово произнес Юрлак.

— Так же честно, как и любая игра с тобой, — усмехнулся я. — Верно, народ? — я обвел взглядом толпу ротозеев, жавшихся ближе к фасаду «Лунного Гонца» и освещенных холодным блеском Андры. В ответ раздался неясный ропот.

— Встречное предложение, куда более полезное для тебя, — продолжил я. — Мы с моим другом спокойно уходим с законным выигрышем. И ни одна сука не посмеет нам препятствовать, тем более преследовать нас. Тогда вы все останетесь живы. Правда, это тоже неплохое предложение?

— Взять их! — в ярости крикнул Юрлак.

Облегчая непростое положение капитана, я повернулся на несколько мгновений, выбрасывая вперед левую руку, пуская «Острие Льда» в ближнего из двоих набегавших. Лютым холодом пронзило кончики моих пальцев. Два ледяных конуса сверкнули в ночном воздухе голубым отблеском. Один со стеклянным звоном разлетелся на куски, угодив в мостовую. Второй пронзил набегавшего в точно живот. Раздался громкий вскрик боли.

Я успел повернуться. Успел как раз вовремя, чтобы отбросить ударом широкой кинетики троих почти добежавших до меня. Четвертого кинетика не зацепила, и я едва уклонился от взмаха его кинжала. Тут же, резким движением левой руки, всадил ему в бок еще один ледяной конус. Пожалуй, чуть перестарался — у парня посинело лицо, и изморозь выступила на коже. Так расточительно разбрасываться магией в моем положении не стоило. Перекинув кинетику в левую руку, правой я выхватил свой лувийский кинжал. Его я пока не использовал в бою. Как говорится, с боевым почином!

Я успел повернуться, убеждаясь, что у Волрана дела обстоят неплохо. Даже левой рукой он справлялся, отбиваясь от двоих наседавших с кинжалами. Все-таки капитанский палаш — штука посерьезнее, чем короткие клинки этих обозлившихся лиходеев.

Чувствуя близкое движение справа, я повернулся, сразу пуская в ход широкую кинетику, при этом не прикладывая много силы. Успел отбросить двоих. Красная физиономия Юрлака появилась сбоку от меня. У него сабля, как и у его приятеля успевшего вскочить на ноги. Сабли против моего короткого клинка — это плохо. Поэтому, пришлись ударить еще раз жестко, приседая на одну ногу, выбрасывая левую руку вперед — таков один из базовых приемов лемурийского боя. Кинетический удар был точен и сломал ногу лиходею с саблей. Он упал на мостовую, заорал, отбрасывая теперь бесполезное оружие.

Отпрыгнув в сторону, я едва уклонился от тычка кинжалом и тут же подловил на ложном замахе Юрлака. Ударил клинком своим, рассекая мышцы правой руки, прошелся острием по груди. Зеленый колет моего противника тут же заалел от крови.

— Бросай оружие! — рявкнул я Юрлаку.

Он лишь заревел от злости. Размашисто полоснул клинком сверху. Я присел, резко ткнул кинжалом его в бедро. Ткнул глубоко, до кости и откатился влево.

Все складывалось в нашу пользу. Один из их банды сбежал, затерявшись среди вышедшего из кабака народа. Еще двое лежали на мостовой, и они уже были не бойцы. Тем более тот, которому я всадил почти в упор ледяной конус. Еще один, оставшийся на ногах попятился, явно не горя желанием сражаться со мной.

Я повернулся, в один прыжок подскочил к Юрлаку, стоявшего на одном колене и упер в его горло луврийский клинок. Упер так, что на кончике появилась кровь.

— Прикажи своим бросить оружие! — повелел я.

— Эй, остановитесь! — хрипла произнес он. — Победа за ними.

— Видишь, какова твоя глупость, Юрлак? Думал, что ты здесь бог. Можешь устанавливать свои правила, грабить и унижать других? Теперь ты сам унижен и будешь ограблен, — я повернул голову к Волрану: похоже его кто-то задел кинжалом в плечо. Но вряд ли рана была глубокой. И капитан вообще держался молодцом. Убедившись, что капитану помощь не нужна, сказал, чуть сильнее нажал стальным острием на горло Юрлака: — Отвяжи от пояса свой кошелек! Теперь это мои деньги!

Он нехотя повиновался, возился долго. Были даже опасения, что он возится с кошельком лишь для отвода глаз, а сам собирается схватить меня за ногу и попытаться повалить на мостовую. Все-таки физической силы в нем было побольше, и в таком поединке он бы, мог одержать верх, если бы не моя магия. К счастью мой поверженный враг на эту глупость не решился и наконец протянул мне кошель из дорогого сафьяна с кожаной застежкой. Кошель весьма увесистый.

— Стража! Стража идет! — крикнул кто-то из ротозеев, перегодивших улицу со стороны Среднего города.

Со стражами общаться мне не хотелось. Тем более память прежнего Райсмара подсказывала, что это общение бывает крайне неприятным. Я подхватил свой дорожный мешок, кивнул капитану, и мы поспешили в сторону порта, по мостовой вниз.

— Шет морской, ты кто такой, Райс⁈ — воскликнул капитан «Келлет», едва мы свернули за угол. — Ты сильный маг! И в то же время с клинком ты на зависть верткий! Я думал, они порежут тебя, а вышло все наоборот!

— Да так, бывает, — усмехнулся я, — думаешь одно, а получается другое. Вижу тебя немного попортили? — перевел я разговор на другую тему, поглядывая на его плечо.

— Да задел сволочь, пес его задницу порви! Но это не страшно. Просто нужен брум. Сейчас зайдем в «Асдоль», там хороший брум. И рану можно полить и в себя пару рюмок опрокинуть, а то я уже совсем протрезвел — это дело никуда не годно. Отплывает мы не скоро, можно для души напиться. Даже нужно, — с вдохновением рассуждал он.

Идущие нам навстречу люди — двое мужчин и женщина — свернули в темный переулок, возможно испугались нас из-за слишком громкой речи моего приятеля. Дальше улица, по которой мы шли, была пуста. Кое-где темноту разбавлял блеск масляных светильников или огни факелов, освещавшие фасады жавшихся друг к другу зданий. Над головой висела половинка Андры и край Мельды появился над крышами.

Я не знал, что такое «Асдоль», куда вел меня моряк. Наверное, какой-то припортовый кабак или таверна. У меня не было желания напиваться. Если оно как-то маячило по пути к «Лунному Гонцу», поскольку еще была слишком свежа горечь расставания с Ольвией, то сейчас, после пролитой крови и волны других эмоций, хотелось не пьянки, но обычного покоя. В то же время, возвращаться почти через весь город в «Радостный Лирки» тоже не представлялось мне веселой идеей: идти далеко и среди ночи можно влезть в неприятности, а мой магический ресурс значительно истрачен. Поэтому я решил составить кампанию моряку и заночевать в любой подходящей таверне — благо денег у меня аж два кошелька и еще в кармане, все что я сгреб с игрового стола.

Ольвия не могла уснуть. Хотя ночи Двоелуния миновали, сейчас она чувствовала такое же неукротимое возбуждение, как во время власти двух лун. Возможно, дело было в том, что несколько часов назад она снова испытала превращение прямо в своих покоях. И причиной произошедшего стало вовсе не лунные силы, а Райс — его магия, обратившая ее на некоторое время в зверя.

Графиня до сих пор чувствовала легкую ломоту в теле — она обычно наступает после превращений, и в этом не было ничего странного. Странным было другое: то, что госпоже Арэнт это понравилось. А понимание, что она сама могла бы управлять своими превращениями, воспламеняло ее воображение и теперь Ольвия всерьез верила, что она способна обрести власть над тем, чего раньше боялась.

Встав с кровати, графиня накинула халат и вышла из спальни. Остановилась напротив дивана, где не так давно сидел Райсмар Ирринд. Стоя там неподвижно несколько минут, она вспоминала разговор, который их рассорил. Зря она сказала ему все это. Ну зачем стала его обвинять в том, что он намеренно подтолкнул ее к превращению лишь для того, чтобы на ней порвалась одежда⁈ Какая же это глупость с ее стороны! Поступок глупой девчонки, которая видит обиду там, где ее вовсе нет. Она сказала это Райсу на эмоциях — уж слишком много их было. Ольвию тогда прямо-таки трясло от эмоций так же сильно, как трясет в момент превращения. Конечно же, Райс не сделал это для того, чтобы она оказалась перед ним в обрывках одежды.

А обнимал и целовал он ее… Райс сам сказал: сделал так, потому что хотел успокоить ее и передать свое тепло. Еще он сказал, что она небезразлична ему. При чем он говорил это уже второй раз. Госпожа Арэнт хорошо помнила его слова и старалась не думать над ними, потому что они ей казались опасными, но чем больше она старалась отталкивать воспоминания об этих словах, тем чаще они лезли ей в голову. А теперь добавилось еще кое-что: те коварные ощущения, которые графиня пережила, когда Райсмар прижимал к себе ее обнаженное тело. Иногда Ольвии казалось невозможное: то, что эти ощущения еще ярче, еще безумнее тех, которые возникают при превращении в зверя.

Она налила в чашку травный чай из остывшего чайника и сделала несколько глотков. Этот напиток, настоянный на травах с Карнасских гор, ее успокаивал, может быть потому, что травы были собраны в ее родовом поместье на южной границе Арленсии, где Ольвия провела значительную часть детства и юности. Там же она впервые повстречалась с Малгаром, ставшим ей мужем. Он появился в ее жизни внезапно, ошеломил ее и попросту взял в плен. Оглядываясь назад, Ольвия ни раз задавалась вопросом: любила ли она когда-либо его. И всегда отвечала: нет! Боялась, может за кое-что уважала, но не любила никогда. Малгар всегда был для нее чужим человеком. Хотя, человеком оборотня можно назвать лишь с большой натяжкой.

Ольвия часто с содроганием вспоминала ту первую ночь Двоелуния, когда Малгар увел ее из замка к реке и взял ее там, повалив в траву. Она никогда не забудет его дикие глаза в миг столь же дикой страсти. Не забудет его восторженное рычание — рычание зверя, получившего свое. А потом он и вовсе превратился в зверя, исцарапал ее, правда, сделав это осторожно, и убежал в лес, в сторону деревни.

Ольвия тогда долго лежала в траве, испуганная, потрясенная настолько, что ее не слушались ни руки, ни ноги. Лишь после полуночи вернулась в замок и заперлась в своих покоях. Малгар вернулся утром к завтраку, отвел ее в сторону и сказал, что она станет такой же, как он. Что и случилось уже на следующее Двоелуние. А еще из деревни пришли слухи будто ночью какой-то зверь разорвал молодую женщину на сеновале.

Все это графиня Арэнт не любила вспоминать, но воспоминания иногда сами лезли в голову с такой силой, что казалось, в следующий миг она начнет царапать стены. Однако сегодня, в эту ночь от мыслей о прошлом имелась польза — они на какое-то время отогнали мысли о Райсе. Чуть успокоившись, Ольвия вернулась в спальню, легла на кровать и, положив подушку повыше открыла книгу. Книга иногда помогала уснуть. Прочитав несколько страниц, графиня вдруг замерла. Ей показалось, что сейчас она чувствует точку, указанную магом.

Как он ее называл? Точка Оннакэ… И область оборотня якобы расположена вокруг нее. Обычный человек не может ощущать ментальное тело, тем более видеть его — это доступно лишь некоторым магам. Ольвия Арэнт никогда не имела магических способностей, но она была достаточно образована, чтобы иметь представление об устройстве человека, мира вокруг и этих понятиях. И еще она помнила, что Райс утверждал будто со временем Ольвия сама сможет находить эту точку, как и ту, что называлась «узел света», и сможет сама управлять своими состояниями.

Теперь Райсмара нет, и ее некому учить. Почему бы не попробовать самой? Ольвия понимала, что это опасно, но, с другой стороны, она проходила через эту опасность каждое Двоелуние. Графиня решила попробовать, но сначала решила найти узел света — графиня уяснила, что именно от этой точки зависело ее возвращение в нормальное состояние. Она обратила внимание туда, куда направлял ее Райс, на пустое пространство примерно на ладонь дальше затылка.

Да, там была на данный момент подушка, но внимание человека способно проникать за пределы физического мира — в этом госпожа Арэнт успела убедиться сегодня. Она сосредоточилась, пытаясь почувствовать хотя бы что-то, за что может зацепиться внимание. Через какое-то время госпоже Арэнт показалось, будто она чувствует слабое тепло. Оно не было рассеяно, а как бы собиралось в точке с размытыми краями. И то, что Ольвия ощущала сейчас, было очень похоже на то, что ей показывал Райсмар Ирринд.