ГЛАВА 23

К удивлению не только помощника, но и самого Канстаэла, разрешение на посадку было получено сразу после направления запроса. Даже цель визита, предварительно озвученную как «личная встреча», не требовалось уточнять детально, как это бывало обычно. Единственное требование, поступившее от гвардейцев, контролирующих прибытие на Ахзаш всех и вся, заключалось в том, чтобы господин Ниом высадился один. Корабль, после того, как желающий погостить на планете покинет его, должен будет вылететь с Ахзаша, но сможет оставаться на орбите в течение суток, по прошествии которых разрешение на нахождение в указанной зоне истекает. Самому Ниому разрешалось воспользоваться собственным транспортом для перемещения по планете, что было большой уступкой со стороны крылатых.


— Это ловушка, — не сомневаясь ни минуты заявил Шанир, принимающий командование на время отсутствия Канстаэла.


— Знаю. Зачем-то им понадобился еще и я. Ненасытные твари! Но деньги ахзашцы ценят превыше всего, поэтому надеюсь выторговать свободу для Трианы и ее сестры, даже если придется обнулить счета.


— Ладно бы только это, — вздохнул помощник. — Они могут потребовать за освобождение нуррианок услугу, а ты, надеюсь, еще не совсем потерял голову, чтобы дать согласие.


— Значит, я стану первым оллундцем нарушившим свое слово. Мне придется согласиться на все, что они потребуют, но разбираться с этим я буду потом, когда Триана окажется в безопасности.


Ахзаш встретил командующего новой неожиданностью. Когда Канстаэл вылетел на шаттле с космодрома, чтобы без вреда для собственного здоровья добраться до относительно безопасного здания порта, сразу получил сообщение о том, что его встречают, и с указанием номера шлюза. Будучи уверенным в том, что сейчас увидит того, кто так бесцеремонно обошелся с ним, оллундец едва сдерживал свой огонь, рвущийся наружу испепеляющим пламенем гнева. Но в прозрачном посадочном блоке гостя ждала женщина, а совсем не тот ахзашец, которого Канстаэл считал виновным в случившемся.


— Я рада, что ты так быстро прилетел, — красноволосая уроженка ледяной планеты приблизилась, с интересом заглядывая в глаза оллундцу. — Сразу отвечу на главный вопрос: твоя жена у нас и пока с ней ничего не случилось. А все остальное зависит лишь от тебя и того, на что ты готов ради этой нуррианки.


Всегда холодная и сдержанная, на этот раз Антея не смогла сдержаться, в ее глазах вспыхнули искры, когда оллундец оказался рядом. Его огонь плескался в глазах, как лава в жерле настоящего вулкана, закипая и угрожая уничтожить все на своем пути, стоит ей вырваться. Но подобная сила не пугала, а, напротив, завораживала, пробуждая в ахзашке давно забытые чувства. Она даже на секунду подумала о том, что сделать этого краснокожего сына огненной планеты младшим мужем назло Наэлиену. Но едва представила себя в объятиях ужасного оллундца, увидела, как его пальцы скользят по белой ахзашской коже, Антея вздрогнула, испытав самое настоящее отвращение. «Нет, в моей жизни есть место только одному мужу!» — мысленно воскликнула женщина и продолжила разговор в прежнем деловом тоне.


После прохождения необходимых процедур и личного подтверждения встречающей стороны, что гость будет принят в их доме, шаттл Канстаэла вместе с ахзашкой отправился в полет к той, к которой так стремилось горячее оллундское сердце.


— И какова цель похищения моей жены? Захотелось больше денег? — даже на Ахзаше система управления шаттлом работала безотказно, повинуясь мысленным приказам Канстаэла, поэтому он мог спокойно разговаривать во время полета.


— Даже ахзашцам, что бы ты ни думал, оллундец, нужно и нечто иное, — Антея пребывала в хорошем настроении, предвкушая изменения в их давно прохладных отношениях с Наэлиеном. — Мой муж мечтает о тепле, которое могут дать только те, кто рожден на иных планетах, не поглощающих жизненную энергию как великий Ахзаш. Наэлиен присмотрел нуррианку еще на празднике, даже решил поступить в соответствии с законом людей и заплатить выкуп, но получил отказ. Догадываешься, как он разозлился?!


— Дело только в ущемленном самолюбии? — Канстаэл пытался получить максимум информации до того, как дело дойдет до торга. — Его устремления мне понятны, а какова твоя цель? Вряд ли ты решила просто заработать, продав столь ценный товар законному представителю. Слишком высок риск, учитывая личность покупателя. Мне известны порядки и нравы вашего народа, поэтому в ревность тоже не верится.


Антея встряхнула красными волосами, напомнившими Канстаэлу мертвое пламя и вызвавшими такое же отвращение к этой женщине, как и его внешний вид у нее до этого.


— Ты прав, ни то, ни другое. Я хочу быть со своим мужем, только и всего, чтобы дать ему то, что отбирает живое сердце планеты. И для этого мне нужен донор — тот, чья сила настолько горяча, что будет достаточной для двух ахзашцев. Я предлагаю тебе жизнь твоей жены в обмен на твой огонь, оллундец.


Некоторое время Канстаэл молчал, лишь корректируя направление полета шаттла, но потом хрипло произнес.


— Поскольку, лишившись огня полностью, я погибну и стану для тебя бесполезен, значит, ты предлагаешь мне согласиться фактически на рабство, подпитывая свою хозяйку по мере необходимости. И вы отпустите Триану?


— Нет, вы оба будете жить здесь, в своем доме. Ничего не изменится для вас — она останется только твоей женой, а ты ее единственным мужем. Никто не посмеет покуситься на нуррианку, ты жертвуешь лишь свободой и несколькими минутами неприятных ощущений, когда я буду забирать твое тепло.


— Лишь свободой… — словно эхо повторил Канстаэл. — И твой муж согласен на эту сделку?


— Думаю, я найду способ уговорить его, если заручусь твоей поддержкой. Пойми, все его игрушки живут слишком недолго, не потому, что он издевается или невнимателен, у каждой смерти была своя причина, но зачем ему постельные утехи, если можно получить очень долговременный источник без них? Знаешь, как я буду забирать твой огонь? Всего лишь поцелуй и капля крови, чтобы начать процесс, а дальше тепло само начнет перетекать ко мне. Никогда раньше мне не приходилось останавливаться до того, как я выпью всю жизнь, но с тобой все будет иначе.


Ахзашка говорила о том, что убивала, забирая энергию, совершенно буднично, не считая подобное преступлением. Все хотят жить и для этого нужно питаться, белокрылым именно таким образом, так чего переживать попусту? Вот только ее слова заставляли закипать и без того горячую кровь оллундца. И когда шаттл приблизился к владениям семьи Антеи, он уже знал, что сделает, добравшись до места. Из-за смерти двух ахзашцев война не начнется, его будут судить как обычного убийцу, всего лишь защищавшего свою семью.


— Я согласен на все условия, — Канстаэл заставил себя кивнуть и даже улыбнуться. — Но одно условие, сначала я должен увидеть Триану и убедиться в том, что с ней все в порядке.


Принимая условие оллундца, Антея и представить не могла, что происходит в их с Наэлиеном доме. Ахзащец пребывал в несвойственном ему бешенстве, пытаясь сообразить, что произошло. Клетки зверинца были открыты, но ни одно существо, не все из которых были безопасны, не выбрало легкую смерть на поверхности ледяной планеты. Все они разбрелись по дому, прячась в совершенно неожиданных местах. И только нуррианок не было видно, но все двери, ведущие наружу оставались запертыми, а значит, не могли сбежать, если им кто-то не помог…


— Молитесь свои богам, чтобы это сделали не вы. Найду и обе пожалеете о том, что не остались на Тариниусе!


Единственное свидетельство того, что в его доме был Триана, Наэлиен обнаружил в ванной — остриженным волосы цвета оллундского солнца. Ахзашец подхватил полотенце и спустился вниз, чтобы узнать у рабынь, кто приходил в дом. И в дверях встретился с Антеей, за которой шел, недобро сверкая огненным взглядом, оллундец.


— Надо же, сам командующий объединенной армии Союза почтил мой дом своим присутствием! И как тебе Ахзаш?


— Где она? — Канстаэл замер, остановившись посреди холла и лишь пламя, вырывающееся дальше, чем обычно, из его глаз, говорило об истинном состоянии оллундца.


— Хитрая женушка? Кажется, она провела не только тебя, но и меня тоже, так естественно притворяясь послушной влюбленной простушкой. Вот все, что осталось от этой бесполезной нуррианки! — Наэлиен бросил на пол полотенце, брызнувшее в стороны расплавленным золотом остриженных волос.


Воздушная волна отбросила Анатею в сторону, когда распахнулись кожистые крылья оллундца, а сам он в одно мгновение оказался рядом с ахзашцем, схватив того.


— Где она?! — практически зарычал Канстаэл, но его напор был встречен лишь холодным взглядом «ангела», кажется, вовсе не испытывающего страха.


— Не знаю! И отпусти меня, нам еще торговаться. Будет жаль, если вся эта затея окажется совершенно бесполезной. Где эти безмозглые бездельницы?! — выкрикнул Наэлиен, почувствовав, как железная хватка держащего его оллундца становится слабее. — Кто был здесь и куда могли деться нуррианки, я вас спрашиваю?!


Рабыни, до этого тихо стоявшие за дверями, но вышедшие в холл после крика хозяина, затряслись, словно два тонких деревца под порывами ураганного ветра. Они не знали ответа, но отвечать боялись, Наэлиен любил наказывать их за все, что вызывало его неудовольство.


Вытирая разбитую губу, поднялась с пола Анатея, соображая, что же могло произойти, пока она отлучалась в космопорт.


— Здесь был Раэн, я разрешила ему присмотреть за перевертышем. Его тоже нет?


Услышанное, как ни странно это показалось ахзашке, вызвало не гнев, а улыбку ее мужа. Ухмыляясь, тот обратился с Канстаэлу.


— Слышал? Тебе и мне она предпочла доктора. А я ломал голову, что за чушь он несет, явно стараясь держать меня подальше от малышки. Интересно, когда они успели спеться… Моя первая серьезная ошибка за долгие годы — танцуя с невинной красавицей на дикой планете, я поверил ее влюбленным глазам. А чем она взяла тебя, если даже знаменитый живой огонь Оллунда не увидел лживости нуррианской натуры? Ты знал, что мы договорились с ней встретиться на Тариниусе? Наверняка нет. И, думаю, даже сам предложил освободить проданную в рабство сестренку, стоило ласковой жене лишь упомянуть о ее страданиях, да?! — Наэлиен посмотрел на жену. — Ну, а ты зачем притащила этого урода? Хотела заработать или чтобы он убил меня?


Канстаэл не стал дожидаться ответа Анатеи, ему было безразлично то, как она будет все объяснять, в отличие от тех слов, которые произнес белокрылый. «Неужели, все правда? Ведь думал же о том, что кто-то сообщил ахзашцам о вылете на планету работорговцев… Нет, Триана не хотела обмануть, она не притворялась влюбленной и не желала становиться женой! Все произошло по воле случая и симбионтов, каким-то образом оказавшихся в ее теле. Надо найти ее, Ахзаш слишком опасен, а выяснить все можно будет потом. Я обещал, что отпущу ее, если она встретит кого-то другого, и сделаю это!»


Мысли о возможном предательстве или о том, что Триана любит кого-то другого, причиняли больше боли, чем холодный воздух, ворвавшийся в легкие оллундца. Канстаэл, прищурившись, посмотрел на белоснежные, сияющие под солнцем бесконечные просторы, окружающие поместье, и направился к своему шаттлу. Взлетел, не думая о том, где будет искать жену, но зная, что свое обещание вернуть ее на Оллунд выполнит вопреки всему, и пусть потом Триана оставит его, сам Канстаэл не может бросить ее погибать среди льда и холода.


Не зная того, что помощь уже близко, Триана с тревогой всматривалась в приближающиеся горы, уже нависающие над ними и скрывающие свои вершины в шапке густого тумана. Шиасса скользила уже медленнее, устав или все же замерзнув, хотя Раэн утверждал, что такого с редуликами не случается. Ахзашец, то улетающий вперед, то остающийся где-то позади, немного снизился, чтобы девушки могли его слышать.


— Нам необходимо добраться до входа в пещеру, что располагается у подножья, уже близко, не грустите, спасительницы богини, она не забудет вашей жертвы.


— О чем ты? — Триана нахмурилась, и без пояснений догадываясь, что веселится Раэн и пугает не просто так.


— Отблагодарит, я имел ввиду, за ваши страдания. Если, как говорят, божественный гнев ужасен, то и благодарность должна быть соответствующей, — улыбнулся белокрылый, снова взмывая вверх. — Поговорим в пещере, в полете это делать не слишком удобно.


— Как думаешь, мы вообще выберемся отсюда живыми? — Триана повернулась к сестре, сидящей рядом.


— Из этих гор или с Ахзаша? — ободряюще улыбнулась Минира. — После всего того, что произошло, просто не может случиться иначе. Для чего Первой богине было дарить нам мужей и счастье, если потом сразу отобрать и убить нас? Наверное, этот доктор прав, мы должны были оказаться здесь, но это не значит, что наша жизнь обязательно должна закончиться. Горло уже болит, давай не будем разговаривать, такой ветер…


Оставшуюся часть пути проделали молча и к моменту, когда достигли искомой пещеры, нуррианки продрогли уже до костей, несмотря на костюмы, выделенные им Раэном. Шиасса в нерешительности остановилась у темного хода, припорошенного снегом, ахзашца нигде не было видно, а проникать внутрь без местного жителя было бы рискованно. Лаз был довольно широким, тело редулика прошло бы без проблем, да и скрыться от ветра хотелось быстрее, поэтому Триана все же решилась и, посоветовавшись с Минирой, попросила свою подругу-паука попробовать подойти поближе.


Едва лапы Шиассы оказались внутри, раздался шум, нарастающий, словно свист приближающего с огромной скоростью предмета, и заставивший редулика испуганно шарахнуться обратно.


— Не бойтесь, это всего лишь я подал знак, где нас искать, — опустился рядом Раэн. — Готовы, смелые мои?! Прикажите своему транспорту идти внутрь, пока рано слезать. А я расскажу правду о том, как усыпили богиню, это должно помочь в ее пробуждении.


— Так ты врал… — произнесла, скорее, для себя и уже не удивляясь ничему, Триана.


— Не договаривал, предпочитаю не лгать понапрасну.

Правда, приправленная нужными словами или немного недосказанная, работает гораздо лучше, чем обычное вранье, а я не настолько глуп, чтобы попадаться. Богиня, отобрав бессмертие у своих братьев и сестер, лишила и себя подобной роскоши, но дело было не только в том, чтобы сблизить покровителей нашего мира с ахзашцами. Мудрая и вечная, она раньше не знала любви и, когда встретила того, кто оказался способен пробудить в ней это чувство, не смогла смириться со скорой смертью избранника. Мирами правят не боги, а чувства, вот что я думаю. Только тот, кому безразлично абсолютно все, может отречься и вершить судьбы, но я тоже не смог, поэтому прекрасно понимаю ее. Вот только тот ахзашец совсем не разделял божественной любви, хотя ему и льстило подобное отношение. И, получив предложение от соплеменников, решивших избавиться от богини, пока она не передумала оставлять им бессмертие, он согласился заманить ее в ловушку. Сердце несчастной было разбито, когда она столкнулась с предательством, эти горы поднялись на месте пленения богини, воздвигнутые ее гневом и болью. Но почему-то я уверен, что она по-прежнему жаждет любви…

Загрузка...