Не принц, но сойдёшь

Глава 9. Ледяная башня

Цепкие пальцы ловко смахнули столбики из золотых монет в холщовый мешок и затянули верёвку.

– Для первого взноса сойдёт, но до полной суммы не дотянули, – вынес вердикт Флинн, зачёркивая тощим пером на бумажке одну цифру и строча вместо неё другую. – Впрочем, у вас ещё есть время.

Сидевший в кресле напротив Мартан заёрзал, словно под ним была не мягкая обивка, а колючий ёж, и вкрадчиво спросил:

– А принимаете только монетой?

– Исключительно, – тоном, не предполагающим возражений, ответил Флинн и тут же добавил: – А что у вас имеется?

– Шкурки куниц, лисий мех, специи разные, для всяческих блюд пригожие, шелка, парча, ленты, кружева, банты, кожа на сапоги, посуда. В общем, всего навалом, половину королевского двора заняло, не знаем уже, куда толкать.

– А продать?

Выдержки Мартана хватило ненадолго – он вспыхнул.

– Я не торгаш какой-нибудь, чтобы мешки туда-сюда пихать, а принц.

– Алистер де Врисс мог бы сбыть весь товар за сутки, не отбери вы у него всё. – Флинн многозначительно повёл невыразительными бровями. – Да-да, мы в курсе того, что произошло. Все королевства взахлёб обсуждают. Де Врисс был фигурой видной и не только из-за своего телосложения. За ним стояли сильные связи, а вы взяли меч и всё обрубили. Не пробовали пойти на мировую и просить его помочь с продажами?

Не стой вокруг Флинна трое головорезов, готовых в любой момент выхватить ножи и пырнуть любого, будь то хоть сам король, Мартан накинулся бы на нахального раздавалу и свернул тому шею. Но пришлось сглотнуть брошенный в его адрес упрёк и ответить:

– Не в правилах принца кого-либо просить. Торгаш и есть торгаш, низший сорт.

– Тогда сбывать его добро вам придётся ещё долго. Связи де Врисса в деловых кругах…

– Я нанял других профессионалов, – перебил Мартан. – Они продадут товар быстро и без существенных потерь. За сто дней управятся.

– Девяносто, – щёлкая костяшками пальцев, поправил Флинн.

– Это почти столько же, сколько и сто, – поморщился Мартан.

– Только на десять дней меньше.

Мартан поджал губы и ненавидящим взглядом вперился в нахального раздавалу. Тот, вальяжно развалившись в кресле, рассматривал свои ногти и довольно ухмылялся.

– Это угроза? – вкрадчиво спросил принц, прищурив глаза.

– Ну-ну, какая же это угроза. Это договор, мой милый юноша. Вас проигрывать нам целое состояние никто не заставлял, но платить по долгам мы вас обяжем. А нет – вы знаете, что вас ждёт.

– Если хоть волосок упадёт с моей головы… – начал было принц, поднимаясь с кресла и положив руку на эфес шпаги. Закончить, однако, не удалось – охрана Флинна была начеку, и три острых лезвия оказались у горла, спины и сердца Мартана раньше, чем он успел ощутить пальцами холодный металл рукояти своего собственного оружия.

– То что? – передразнивая тон его высочества, подался вперёд Флинн. – Пришлёте кучу королевских солдат и упечёте нас в темницу? Вы ещё мальчишка и не понимаете, с какой непотопляемой глыбой связались. Думаете, наш городишко зря получил статус нейтральных земель? К нам за развлечением приходите не только вы. Не только вас ласкают наши девицы, не только ваши прихоти исполняют. Наследный принц Рольстен из Королевства за Морем, его отец, его брат, его дядька и даже его дед – все они бывают у нас, чтобы отдохнуть от ворчливых жён. Младший брат короля Кривого Разлома не вылазит от нас уже вторую неделю. Проигрался, будь здрав, и требует новую партию. Я уже молчу о графах, маркизах, баронах и прочих знатных господах. В лавках модисток они жмутся за каждый грош, покупая жене шубу, а здесь швыряют золото направо и налево. И вы серьёзно хотите всех настроить против себя? Желая потешить своё самолюбие, вы развяжете войну? Никто не встанет на вашу сторону. Никто не обратит оружие против нас. Все исправно платят по долгам и не собираются отказываться от развлечений в угоду вам, ваша милость. Будьте так любезны, заплатите и вы.

Мартан медленно убрал руку со шпаги – так же неторопливо подались назад и три заточенных лезвия, повидавшие на своём веку немало крови. Ни Флинн, ни принц не произносили больше ни слова, только буравили друг друга испытывающими на прочность взглядами. Так бы и молчали оба ещё долго, если бы Флинн не перевёл взгляд на мешок с монетами и не поинтересовался:

– А что счета банковские?

– Там пусто, – выдохнул Мартан.

– Совсем? – изумлению Флинна не было предела.

– Всё, что отдали мне банкиры, я принёс сегодня.

– Немыслимо. Чтобы у де Врисса и кот наплакал? А шептали, за свадебное ожерелье дочери стоит куда больше, чем вы в мешке приволокли.

Мартан вздрогнул.

– Ожерелье, – еле слышно произнёс он, припоминая, как три переплетённые между собой нитки розового, бежевого и золотого жемчуга обвивали тонкую шею Арлины. – Какой же я идиот! – Мартан воскликнул и дал себе кулаком по лбу.

Флинн довольно оскалился и сверкнул золотым зубом.

– Я рад, что ещё не всё потеряно.

– Драгоценности, – бормотал Мартан, словно зачарованный. – Хитрый лис все деньги переводил в драгоценности. Вот почему в банке на его счетах монет только на карманные расходы. Я должен узнать, куда он их спрятал.

– Точно, – поддакнул Флинн.

– Мне срочно нужно в домой. – Мартан завозился с камзолом, застёгивая верхние пуговицы.

– Так сразу отправитесь и не посмотрите, что я вам приготовил? – Мартан замер на месте, так и не попав последней пуговицей в петлицу. – Настоящее сокровище. По красоте ничуть не уступает жемчугу на шее вашей бывшей невесты. А как нежна кожа!

Влажные пальцы коснулись кончиков волос принца, руки обвились вокруг его шеи, и из-за спины выскользнула стройная девушка с копной рыжих волос, небрежно собранных на затылке, в полупрозрачном платье на тоненьких бретельках, под которым совсем ничего не было. Одна бретелька игриво сползла с плеча, и девица маняще улыбнулась.

– Изволите? – услужливо поинтересовался Флинн, указывая рукой в сторону двери, ведущей в затемнённую комнату. – Заплатите сейчас, или записать вам в общий долг?

– Пиши-пиши, – промычал Мартан, хватая губами влажные, пахнущие розой губы рыжеволосой. – Только отстань и не жужжи над ухом хотя бы до утра.

– Приятно иметь дело с такими клиентами, – поклонился Флинн и, проводив взглядом Мартана и девицу в предназначенную исключительно для высоких особ спальню, довольно потёр руки.

***

– Штормовой замок там.

Старик махнул рукой в направлении длинной, уходящей высоко в горы дороги и принялся неуклюже слезать с лошади.

– Так скорее вперёд!

Кинув непонимающий взгляд на старика, Арлина пришпорила свою лошадь, но не тут-то было. Серая встала, как вкопанная, и только неистово ржала, стоило девушке сделать новую попытку сдвинуть её с места.

– Даже не пытайся, – пробубнил старик. – Они туда не пойдут. По этой дороге ни один зверь не ходит – все боятся волков Тайернака. По ней только лошади самого милорда бегают, на которых ездит либо он сам, либо слуги, провожая и встречая гостей. Мы не гости, и встречать нас некому. Придётся прямо до ворот плестись на своих двоих.

– Лошадь должна послушать, – упрямилась Арлина, продолжая настаивать и подгонять свою в направлении петляющей дороги.

– Угомонись, – старик придержал лошадь девушки за уздечку и провёл ладонью по морде, успокаивая, – и слезай, если не хочешь, чтобы она понесла, а потом скинула тебя головой вниз на камни. Рассечёшь висок – не моя вина.

Арлина послушалась. Как только оба башмака коснулись каменистой дороги, лошадь тут же дёрнулась и рванула назад, на ту размытую дождём тропинку, по которой ехали уже который день, а затем и дальше в лес к родному трактиру. За ней понеслась и вторая. Из вида они скрылись быстро, будто удирали не от мрачного горизонта, на котором виднелись лишь скалы и острые шпили тёмного замка, а от целой стаи голодных шакалов.

Полная камней, лишённая любой растительности, даже банальной травы, унылая дорога петляла и виляла, но упорно ползла вверх. Шаг за шагом дыхание Арлины становилось тяжелее, а силы таяли. И хорошо хоть тучи прогнали с неба солнце. Если бы и оно палило, то к сбитым в кровь ногам, царапинам на руках и синякам на коленках добавилось бы ещё головокружение.

Сколько шагов было сделано, Арлина не считала. Её гораздо больше волновало, сколько ещё осталось, потому что конца и края не было видно каменистой дороге-змейке. Давно уже потерялось из вида её начало, а шпили замка почему-то ближе не стали.

Еле дыша, девушка остановилась и присела на корточки. Можно было и на булыжник плюхнуться, что почти слился с серым песком, но Арлина заметила его слишком поздно. Подняла глаза к небу – только дождевые тучи кругом и каркающие вороны, кружащие над путниками, будто высматривающие, чем бы поживиться. Замком таинственного колдуна и не пахло.

Отчаявшись, Арлина схватила застывший по соседству камень, чтобы швырнуть его, куда подальше, но ничего из этого не вышло. Песочного цвета бугорок ожил, вытянул длинный хвост, ощетинился, раскрыл крохотную пасть, высунул длинный, раздвоенный на кончике язычок, чтобы попробовать им влажный воздух, и юркнул в колючий терновник.

– Хамелеон, – обронил старик, приблизившись к Арлине, – их тут полно, как и во всём мире.

– В Озёрном крае нет хамелеонов, – возразила девушка.

– Есть. Люди. Все, как этот хамелеон. Натянули кучу масок и забыли своё истинное лицо.

– Надо идти дальше. – Арлина поднялась, превозмогая боль в ногах, и двинулась вперёд. – И прошу, ковыляй шустрее, а то век будем ползти.

– Я старый человек, ноги болят, спину ломит, да и к чему торопиться? – Сильная отдышка мешала старику говорить ровно. – Спешка, как известно, нужна только при ловле блох.

– Тебе, возможно, и не к чему. Ну, застукают тебя, прогневаешь хозяина во второй раз, а мне каждый миг дорог. Не хватало, чтобы какая-нибудь толстомясая окрутила моего Мартана, и её никчёмное имя вписали в королевскую книгу вместо моего звучного. Чем быстрее я заполучу эликсир, тем быстрее уйду из этого неприятного места и тем быстрее выйду замуж за любимого. И буду счастлива.

– Чему уж тут радоваться? Это только первые дни будете друг другу глазки строить и нежные весенние трели чирикать, а через месяц-другой драться начнёте.

– На себе что ль испытал?

– Нет ещё, но готовлюсь.

– Ах да, я и забыла. Ты же решил в молодые податься.

– Молодые – все дураки. Их бабы окрутят, осадят и сами всем командуют и всё в свои руки берут. Чем раньше начинают, тем меньше упускают. А я, чай, давно уже не молод.

– Низменно ты мыслишь.

– Здраво.

– Нет, низменно.

– Зато не так расчётливо, как ты.

– Я не виновата, что мне повезло отхватить именно принца. Да, признаюсь, я люблю блеск бриллиантов на тиаре в свете свечей, но кудри Мартана я тоже люблю, а ещё пирог с тыквой.

– Эх, беда с вами с молодёжью. Женитьба – это шаг серьёзный, тут надобно всё обстоятельно обдумать.

– То-то, я смотрю, ты в девятый раз с бабой сходишься. Прошлые разы обдумывал не обстоятельно?

– Я человек положительный, но с характером, и не виноват, что дамы все не те попадались.

– А какая тебе нужна?

– Домовитая, умная. Хочется, чтобы любила меня всей душой, а не из умысла какого за меня шла, как это сейчас модно.

– Ты на что намекаешь? Я за Мартана по любви иду.

– А он?

– Он тем более!

– Ну да, приданое твоё – сущий пустяк.

– Пустяк? Да знаешь ли ты, сколько отец даёт за меня? Ни у одной принцессы столько нет!

– Зато они принцессы, а ты… Стоп. Пришли.

Исполинские чёрные ворота выросли из ниоткуда. Арлина подняла голову и вздрогнула. Кованые прутья терновника переплелись, задевая друг друга такими же коваными и острыми иглами-шипами, и устремились пиками вверх, к низким дождевым тучам. Медные розы расцвели по бокам, а на самом верху застыли в полёте вороны, такие же страшные и смоляные, как и всё остальное. Смотришь на них, и кажется, что одна вот-вот сорвётся с места, махнёт крыльями, а потом повернёт в твою сторону голову и громко и пронзительно каркнет.

Замка на воротах не было, как не было и ручек. Вместо последних торчала серебристая волчья морда: глаза закрыты, а пасть намертво захлопнута.

– Никакой стражи, – прошептала бледная от страха Арлина, неуверенно оглядываясь по сторонам.

– Была раньше да пугалась хозяина больше, чем сторожила.

– А как мы войдём?

– Главное, чтобы ворота не скрипели.

Старик накрыл ладонью волчью морду и, слегка надавив, убрал руку. Глаза серебряного волка тут же открылись и засветились бледно-голубыми огоньками. Широко разинув пасть, волк обнажил острые сверкающие клыки, позыркал глазёнками из стороны в сторону, недобрым взглядом посверлил Арлину, и тяжёлые двери медленно отворились.

– Скорее, – старик подтолкнул девушку к проходу, – он долго ждать не будет.

И правда, стоило им обоим проскользнуть в тоненькую щель приоткрытых ворот, как те сразу начали закрываться. Волк лязгнул зубами, захлопнул пасть и, закрыв глаза, замер.

– Идём тихо, не шумим, – предостерёг Арлину старик и заковылял по длинной аллее, вдоль которой росли деревья с чёрными листьями.

Ни красивых оградок, ни роскошных клумб с розами, мелкими гвоздиками и шапками голубых и белых гортензий, которыми богат королевский сад в Озёрном крае. Ни даже скамейки, чтобы присесть и почитать главу-другую романтической новеллы, а на деле же просто подышать цветочными ароматами и прикорнуть в тени столетних дубов. Даже пруда не было, в то время как каждый уважаемый дом в Атоле просто обязан был иметь два.

«И это лорд, – фыркнула про себя Арлина, – без пруда».

Но фыркай – не фыркай, а неприятный холодок шевелил не только грязные волосы на голове, но и щекотал спину, забравшись под тоненькие тунику и плащ. Всё вокруг дышало камнем и дождевой сыростью. Сколь ни мокр был Озёрный край, но солнечные дни в тех местах никто не отменял. В Смоляных горах же Арлина ещё ни разу не видела ни одного лучика. Зато свинцовых туч, готовых вот-вот разверзнуться и обрушить на голову холодный ливень, было хоть отбавляй.

Замок лорда Тайернака встретил путников величественным молчанием. От тысячелетнего камня отдавало мертвецким холодом. И даже лоза, вьющаяся от земли до окон и украшенных балюстрадами балконов, не привносила ни капли жизни в бесцветный облик каменной крепости. Напротив, ползучее растение смотрелось искусственно и аляповато среди безжизненных плит, нагромоздившихся друг на друга и вытягивающихся в острые башенные шпили, которые терялись в дождевых тучах.

– Мы войдем через центральный вход? – спросила Арлина, когда застыла перед ступеньками, ведущими наверх к украшенным затейливой резьбой массивным дверям.

– Так безопаснее, – шепнул старик. – Хозяина дома нет, а, значит, вся прислуга на кухне или заднем дворе. В парадных залах никого, и если не будем шуметь, то проскользнём незаметно.

– Очень надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Арлину трясло от страха.

Высокие двери открылись бесшумно.

Длинный холл, пол которого был выложен холодным мрамором, встретил нежданных гостей таинственным полумраком и идеальной тишиной. Столь пронзительной, что заскребись в миле отсюда мышь, и то слышно было бы.

Свет уже давно не царствовал в этих стенах: окна были наглухо зашторены, а воткнутые в стены факела – потушены. Каждый шаг, сколь осторожно ни ступала Арлина, отдавал многократным эхом, уносившимся вверх к арочным сводам, где прятался среди темноты и крепкой паутины. Колонны по левую руку девушки чередовались с серыми пьедесталами высотой с взрослого человека. На скучных, ничем не украшенных постаментах не было ни ваз с цветами, ни изящных скульптур, а только статуи уродливых существ, больше напоминающих летучих мышей, но с такими страшными мордами, что Арлина не выдержала и зажмурилась. А когда открыла глаза, то чуть не оказалась нос к носу с одним таким крылатым уродцем с огромными оттопыренными ушами, расплюснутым носом и клыками в пол пасти. Впившись длинными острыми когтями в постамент, чудовище, как нарочно, свесило голову так, что пройти прямо можно было, только пригнувшись.

Чуть подавшись в сторону, Арлина осторожно обошла омерзительную скульптуру и бросилась догонять старика, далеко ушедшего вперёд. Поравнявшись с ним, девушка вжала голову в плечи и покорно ступала чуть ли ни нога в ногу со старикашкой, не решаясь оборачиваться.

А тем временем за её спиной крылатое создание повело носом, вдыхая спёртый воздух, и оторвало лапу от пьедестала, распрямляя застывшие когти. Глаза вспыхнули и засветились недобрым синеватым светом, а голова тихо скрипнула и повернулась в сторону удаляющихся гостей. Облизнув клыки, горгулья хищно оскалилась и распрямила крылья. И как по команде ожили все другие статуи, до сего момента являвшие собой только мёртвый камень, посмотрели вслед старику и девушке, уже заворачивающим за угол, и противно захихикали.

– Западное крыло, – обронил старик, остановившись у закрытых дверей. – Кабинет лорда Тайернака. Мы войдём внутрь, и я открою потайную дверь, ведущую в кладовую, где хранятся волшебные зелья. Запомни, ничего здесь не трогай!

Арлина сглотнула.

– Я поняла, – выдавила она, на цыпочках последовала за стариком и тут же шаркнула рукой по напольной вазе, из которой любопытным сусликом, выглядывающим из зарослей болотной осоки, торчал сушёный камыш.

– Тихо, – старик бросил недовольный косой взгляд на девушку. – Камыш чуть не перевернула.

– Я случайно. Твой хозяин расставил тут…

– Замри и стой на месте. Так спокойнее будет. Ещё не хватало, чтобы нас застукали.

Арлина предпочла не перечить, застыла там, где приказали, и завертела головой по сторонам, осматриваясь.

Кабинет, служивший одновременно библиотекой, был большим и просторным, но, в отличие от холодного мраморного холла, здесь было тепло и уютно. Пол был устлан толстыми коврами, полными пыли, а потому, как глянешь на них, так и хочется чихать и чихать. Арлина зажала нос двумя пальцами, чтобы ненароком не нарваться на новый гнев старика.

Справа – камин, два мягких кресла в серых тонах с бордовыми подушками и низкий столик из красного ореха, весь заваленный солидными томами в богатых переплетах. «Яды Чаролесья», «Крылатые существа Каменного утёса», «Котлы и зелья: сборник простых рецептов» – Арлина лишь скользнула взглядом по ветхим корешкам, чтобы сразу убедиться, хозяин кабинета был непростым человеком. Некоторые книги были сложены стопкой; другие лежали открытыми. Видимо, лорд Тайернак начал читать, а затем сорвался с места, даже не удосужившись закрыть ценный фолиант.

Немного поодаль, ближе к окнам, стоял стол, идеальный порядок на поверхности которого сильно контрастировал с рабочим хаосом на столике у камина: стопка пожелтевшей бумаги – у одного края, по центру – перо с чернилами и пресс-папье в виде головы чёрной горгульи.

Скучая, Арлина в который раз пролетела взглядом по комнате. Книги, книги, книги… Там, где не повесили портрет или гобелен, тоже книги. На полках, на полу у кресел, в шкафах в высоту до потолка, растянувшихся от одной стены до другой – повсюду только книги.

А ещё небольшая, на первый взгляд неприметная, высотой с карлика, дверца в углу, завешанная тёмным полотнищем. Именно у этой дверцы и копошился старик с огромной связкой ключей в руке, которую он вытащил откуда-то из-за камина.

– Эх, опять не тот, – бормотал старик, гремя связкой и подбирая нужный ключ. – Этот слишком короткий. На том две зазубрины вместо трёх.

– А нельзя ли поскорее? – в голосе Арлины звучало волнение.

Едва переступив порог замка, её не покидала навязчивая мысль, что за ней постоянно наблюдают. Будто сверлят изучающим взглядом, но куда ни погляди – ничьих глаз не видно. И если буквально несколько ударов сердца назад это чувство слежки чуточку притупилось, то сейчас зажгло с такой силой, словно дров в камин подбросили, и все они разом вспыхнули. Но кто мог за ней следить? Арлина опасливо заозиралась по сторонам. Не портреты же на стенах.

– Не мешай, – проворчал старик, полностью поглощённый подбором ключа. – Кажется, нашёл. Три зазубрины, длина с полтора указательных пальца и серебряная капля на меди. Попробуем.

Сунув ключ в замочную скважину, он повернул его два раза и потянул на себя дверцу. Та скрипнула и отворилась. Изнутри потянуло сыростью и гнилью. Старик поманил к себе Арлину.

– Теперь сто ступенек вверх по винтовой лестнице. Осторожно, пригни голову, в некоторых местах могут спать летучие мыши. И руками не размахивай – много паутины и пауков кусачих.

Сердце громко билось, руки опять стали холоднее льда, а ноги еле волочились. Шершавый камень на стенах неприятно покалывал пальцы. Пару раз Арлина нарвалась на что-то липкое и склизкое и, подталкиваемая жутким отвращением, быстро одёрнула руку. Разглядеть в кромешной тьме, был ли то червяк или что пострашнее, не представлялось возможным. Да и Арлина предпочла побыстрее об этом забыть. Лучше внимательно нащупывать краем башмака следующую ступеньку, чтобы ненароком не оступиться и не полететь кубарём вниз, чем забивать голову мыслями о поганых насекомых.

Расстояние в сто ступенек показалось Арлине вечностью. И когда впереди забрезжил тоненькими полосками свет, идущий из-под щели неказистой двери, Арлина перевела дыхание, успокаиваясь, и рванула вперёд, чтобы скорее выпрыгнуть из каменной темницы в светлую комнату. Но не тут-то было.

Ветхая, перекошенная дверь даже не скрипнула, стоило Арлине со всей силы пнуть её, а затем со всего размаха приложиться плечом. Недоумевая, девушка уставилась на дверцу, как на диковинное существо: замка нет, отверстия, куда совать ключ, тоже. Сама дверь еле дышит и вот-вот свалится с петель. Тогда в чём дело?

– Проще надо, – сказал старик, коснулся двери мизинцем и легонько толкнул от себя. Та без сопротивлений поддалась и пропустила путников внутрь небольшой кладовки.

Здесь не было ничего, кроме шкафов и ещё раз шкафов, каждый из которых насчитывал больше десятка полок. А на полках за стеклянными дверцами стояли банки, пузырьки, склянки, бутылки, чаши, корзинки, шкатулки, и даже лежали маленькие мешочки, перевязанные льняными верёвками – в таких деревенские жители обычно хранят сушёные травы. Запахи в каморке дурманили и кружили голову: можно было учуять и сонную нежность лаванды, и бодрящий лимонник, и дразнящую ваниль. Вокруг было тихо и тепло, и только дождь начинал накрапывать за окном и еле слышно барабанить по черепице.

– Вот он. – Старик аккуратно снял с полки небольшую склянку и поднёс к глазам, внимательно разглядывая. – Стоит, как и положено, в аккурат между лиловым раствором фиалки и мутным огуречным рассолом. Эликсир жизни, прозрачный, как слеза.

– Давай. – Арлина протянула руку, торопясь схватить невзрачную бутылочку, закупоренную обычной пробкой.

– Сначала деньги. – Старик попридержал склянку.

– Конечно.

Волнуясь, Арлина не с первого раза попала негнущимися пальцами в мешочек на поясе, но, когда получилось, застыла на мгновенье с каменным выражением лица, а затем громко охнула.

– Что такое? – встрепенулся старик, нахмурив брови.

– Золото, – пролепетала девушка.

– Я знаю, что у тебя там золото. Так давай его скорее, и уходим отсюда.

– Его нет, – всё тем же лепетом продолжала Арлина. – Я его, кажется, потеряла.

И в доказательство своих слов, девушка сняла с пояса мешочек и перевернула его отверстием вниз, вытряхивая. На каменный пол не упало ни одной монетки.

– Нет золота – нет и эликсира, – отрезал старик и разжал пальцы.

Тончайшее стекло разлетелось по полу хрустальными брызгами, а вместе с ним по камню разлилась прозрачная жидкость, которая тут же убежала по многочисленным трещинам вниз в неизвестном направлении.

Арлина закрыла рот руками, чтобы заглушить крик отчаяния.

– Что ты сделал? Я заплатила бы тебе по возвращении в Атоль. Заплатила бы в два, три, пять раз больше!

– Я не люблю пересматривать условия договора.

Арлина рухнула на пол и зарыдала.

– Ты разрушил всё, – всхлипывая, выдавила она. – Мою мечту, мою любовь, моё счастье. Ты – бездушная, бесчеловечная скотина!

– Я несколько раз спасал тебе жизнь. Я спас твою честь, если ты и об этом забыла. А что делала ты? Всю дорогу насмехалась надо мной? Да, на мне нет красивых одежд, я безобразен и уродлив, но я был твоим единственным ключом к спасению женишка. А ты меня беспрестанно унижала. Я терпел, потому что у нас был уговор: я веду тебя сюда, а ты мне платишь. Но ты и сейчас поступаешь так, как хочется тебе, не думая ни о ком вокруг.

– Я думаю о Мартане, – сквозь рыдания выдавила девушка.

Старик поджал губы, отвернулся к окну и замолчал. Дождь на улице усилился, и лужи растекались по земле, переливались друг в друга, топили пустые цветочные кадки, заливали ямы и деревья. Всё вокруг было серо и уныло, куда ни брось взгляд.

Когда всхлипывания за спиной стали реже и менее громки, старик развернулся, прошаркал к размазывающей по лицу слёзы Арлине, протянул ей руку и милостиво произнёс:

– Если тебе так нужен эликсир, то есть один способ, как его можно получить. Поднимайся и следуй за мной. Идти придётся долго. Триста ступеней вверх и все в кромешной темноте.

– Куда мы пойдем? – встрепенулась Арлина, вскакивая с пола.

– В Ледяную башню. Самая высокая башня в замке. Кого попало там не бывает. Только самое близкое окружение лорда Тайернака.

– Там настолько холодно?

– Снег на шпиле башни никогда не тает, оттого и прозвали ледяной.

Старик вышел из каморки на винтовую лестницу и вопросительно посмотрел на Арлину.

– Ты идёшь?

С каждым новым поворотом подниматься становилось труднее. И не столько потому, что ноги устали, сколько от того, что воздуха катастрофически не хватало, и дышать было крайне тяжело. Задыхаясь и обливаясь потом, Арлина терпела и заставляла себя сделать ещё и ещё один шаг. Сколько было пройдено и сколько осталось – она и вообразить не могла. В голове всё смешалось, и лишь разбитая склянка с разливающимся по полу эликсиром представала перед глазами, терзая душу.

Ни позади, ни впереди ничего не было видно – вокруг только кромешная тьма. А ещё сопение старика, медленно шагающего впереди, и стук усталых сердец: одного, двух… трёх? Сердце Арлины дрогнуло и упало куда-то в район левой пятки.

– Здесь кто-то есть, – прошептала она, но в каменной тишине шёпот был подобен крику.

– Здесь все свои, чужих нет, – ответили ей. Был ли то голос старика, Арлина не смогла понять. Привычное старческое каркание на последних словах сошло на нет.

– Я уверена, здесь есть кто-то ещё. Хоть бы искру света, ты бы убедилс…

Лёгкая голубовато-белая вспышка заставила Арлину зажмуриться и прикрыть глаза ладонью. Чуток поморгав, девушка отвела руку и огляделась. Впереди и позади – каменные ступени, по бокам – неровные стены, местами покрытые паутиной. А впереди старик, сгорбленный и ссутуленный, в накинутом на плечи плаще, уверенно карабкающийся по ступенькам и опирающийся на деревянную палку. Вот только с палкой творилось что-то неладное.

От лишенного жизни, сухого дерева, только чудом не треснувшего после всех тех событий, свидетелем которых Арлина была последние дни, шло удивительное алмазно-голубое сияние. Так сверкает снег на рассвете сумерек, воздушный и недавно выпавший. Так светились глаза волка, открывшего ворота в замок. Так сияла сейчас и старая деревяшка, которую и выкинуть было не жалко или, по крайней мере, пустить на дрова для розжига живительного костра. Но если бы только свет был причиной изумления Арлины.

Неприметная до сей поры палка менялась прямо на глазах. Кривая и нескладная, она росла и выпрямлялась, превращаясь в гладкую элегантную трость из белого дерева с серебряным набалдашником, достаточно крупным и… ушастым.

Арлина вскрикнула, когда набалдашник повернулся, и на девушку уставилась морда уродливой горгульи. Прищуренные глаза ярко сверкнули, освещая всё вокруг. Горгулья разинула пасть, демонстрируя алмазные клыки, и, дразня Арлину, высунула язык. А затем тут же развернулась обратно и продолжила взглядом освещать дорогу вперёд.

Окончательно ушедшее в пятки сердце Арлины еле слышно отозвалось из своего убежища, давая понять, что всё происходящее случается наяву, сколь бы пугающим и странным оно ни было.

Ступени заканчивались, и голубой свет выхватил из темноты массивные двери, которые отворились сами собой – старик их даже не коснулся. Отворились медленно и с тем ужасным скрипом, какой бывает только в темницах или в сказочных башнях злых колдунов, чахнущих над зельем и плюющих ядом.

Старик переступил порог, огляделся, довольно хмыкнул, снял с себя грязный плащ и протянул его непонятно откуда взявшемуся слуге. Тот принял плащ, учтиво поклонился и исчез в просторах комнаты, уступив место другому: пониже ростом и поважнее видом. О важности последнего говорили, прежде всего, его закрученные кверху усы и пенсне на носу.

– С возвращением, лорд Тайернак, – произнёс усатый и набросил на плечи старика новый плащ, заботливо оправляя складки и приглаживая серебристый волчий мех, пущенный по плечам и воротнику. – Мы не ожидали вас столь скоро.