Навь. Книга 4

Глава 3

— Итак, вот план особняка… — глава нанятой индейцем группы для проникновения в поместье Извариных развернул синьку, добытую в городском архиве.

— Меня это абсолютно не интересует, — прервал его Диего. — Я плачу за конкретные вещи, а что и как делать — не мои проблемы, а ваши. Ориентировки вы получили.

Глава группы осекся и свернул план дома. Клиенты бывали разные — некоторые заказчики требовали согласования по мелочам и живо интересовались подробностями предстоящей операции, а некоторые, как, например, этот — только результатом.

— А что делать с вдовой, ее пацаном и прислугой?

— Мне повторить вам еще раз? — прищурился внешне невозмутимый индеец, но старший почувствовал, что в воздухе запало грозой.

— Не стоит, — глава группы развернулся, и вышел из комнаты.

Спускаясь с крыльца, он мысленно чертыхался. Чертов индеец его пугал, на самом деле пугал. Он напоминал каменное изваяние своими рубленым неподвижным ничего не выражающим лицом. Старший его не понимал, вот поэтому он и вызывал он у него безотчетный страх — пугает то, чего или кого не понимаешь. Но сумма, которую платил непонятный иностранец, была очень хороша. И авторитетные люди, которые и свели их, за него поручились. В их деле случайных людей не бывает, а уж тем более, когда нанимают группу бывших профессионалов из спецназа, оказавшихся не у дел. Обычно его группа специализировалась на устранении глав кланов, банкиров и прочих неугодных и хорошо охраняемых людей, там, где киллер-одиночка не справится. И расценки соответственно отличались от обычных в большую сторону, примерно ноликом, приписанным справа от обычной цены на ликвидацию, причем каждому. Индеец же заплатил еще и сверх цены. Кто он, старший не знал — такое было обусловлено условиями контракта, не пытаться пробить заказчика. Кому надо, те уже пробили и удовлетворились, раз их свели. А штрафные санкции в контракте были одни — жизнь. Какой бы ты не был профессионал, если ты на темной стороне — тебя найдут везде, где бы ты ни был и до скорого конца дней своих ты будешь вздрагивать от каждого шороха. Лучше делать свое дело, и делать его хорошо.

Здесь же дело было вообще плевым. Надо всего-навсего напасть на поместье Извариных и принести этому чертову индейцу артефакты, которые он заказал. Никаких боевых действий, никаких преодолений охранного периметра — поместье не напоминало даже внешне охраняемый объект. Двое суток его разведчики излазили вокруг всю территорию вокруг усадьбы — ничего похожего. Двухэтажная усадьба, в которой проживали четверо — сама Изварина, ее сын, экономка и служанка, все. Графиня овдовела лет пять назад, муж ее был крупным чиновником в Министерстве путей сообщения Российской Империи и походя коллекционировал различные вещи, связанные с далекими странами. После его смерти и внезапно пришедшей необходимостью самой платить по счетам, графиня начала распродавать его коллекции — есть-то что-то надо. Ну судя по тому, что сейчас она в принципе не бедствовала, прежние безделушки мужа теперь себя оправдывали. И странно, но грабители и прочие любители поживиться, почему-то обходили ее усадьбу стороной, хотя видимых причин этому не было. Это заинтересовало старшего, но причин так найти и не удалось. Сигнализация в доме была, и даже неплохая — «Эрикссон Страж плюс», но для профессионала, любящего свою работу, «Ерихон» или «Ерошка» как его презрительно называли воры и безопасники, не проблема. Так что два дня изучения объекта не принесли никаких особенных сюрпризов. Видимо, не грабили потому, что у графини были кое-какие связи или на нее имели виды более серьезные люди, чем криминальная шушера. Крысы всегда избегают хищников покрупнее и поопаснее и не полезут на чужую территорию.

Так что в сумерках группа в полном составе была на исходной, присоединившись к дозорным, сменявшим друг друга у усадьбы.

— Докладывайте, — старший пододвинулся к одному из дозорных, двинув задом по мокрой и холодной прошлогодней палой листве.

— Первый этаж — комната экономки. Легла спать. Второй этаж. Графиня спит в своей спальне, пацан и служанка пока бодрствуют.

— Полуночники, блин, — буркнул старший.

— Указания?

— Приступаем. Графиню и сына не валить, остальных — по обстоятельствам, но лучше тоже не трогать. Пошли! — и старший поднялся с прелой листвы.

К дому они подошли с разных сторон, блокируя все подходы к отступлению. Старший и еще один, их техник, легко и бесшумно взбежали к парадной двери. Замки были изучены еще в первый день, как и устройство входной двери с дополнительным засовом. Три минуты работы — и входная дверь сдалась, открытая умными почти бесшумными инструментами. Техник ввел код отключения сигнализации, выясненный группой наблюдения в настенный блок, дождался зеленого огонька, потом достал из рюкзака постановщик помех и щелкнул рычажком. Все, в доме теперь не работает ни одно устройство, работающее на радиочастоте. Но поскольку сигнализацию штатно отключили раньше, никто и не хватится.

Старший сделал знак рукой, и через входную дверь вошли еще четверо, цели которых были разобраны заранее. Но вот тут все пошло не совсем по плану.

Наверху раздался топот мальчишеских ног, и осторожный стук в дверь. Старший, уже дошедший до лестницы на второй этаж, поднял кулак, делая знак остановиться.

— Что случилось, Мишенька?

— Лена, у меня эсвязь на планшете не работает! — раздался тихий мальчишеский голос.

— Сейчас, у себя посмотрю, заходи.

Старший дал знак — вперед! Ну конечно же, глушилка обрубила все, черт бы побрал этих сетевиков-полуночников, блин, неспящие в сети!

Двое рванули вверх, раздался вскрик, визг, негромкая борьба… Старший взбежал по лестнице, быстро метнулся в спальню графини и выбил дверь.

Графиня успела включить свет и уже доставала из тумбочки маленький никелированный револьвер. Только этого не хватало! Старший сделал кувырок и попал точно по ящику, из которого уже появился металл ствола.

Из пальцев графини вырвало револьвер, и она, вскрикнув, схватилась другой рукой за вывихнутую кисть.

Старший быстро спеленал хрупкую женщину, и заклеил рот скотчем.

— Цели захвачены, — заглянул в комнату один из членов группы.

Старший рывком поднял графиню и потащил к выходу из спальни.

— У нас проблемы, — подошел к нему техник. — Хранилище на сигнализации и кодовом замке, причем все на проводе, а не радиоканале. Попытка вскрытия или нарушения — и здесь будет тревожная группа.

— Что предлагаете? — старший обвел взглядом четверых, спеленатых по рукам и ногам и примотанных скотчем к стульям в гостиной. Усыпленная пропафолом экономка еще не проснулась, безвольно свесив голову набок, зато остальные были в полном сознании, и старший с удовлетворением заметил ужас, плескавшийся в их глазах.

— Либо рвать стену, либо…

— Понял. Ну что же, графиня, поговорим? — старший оторвал полоску скотча, наклеенного на рот графини.

— Да пошел ты!

— Ответ неправильный, — старший погладил мальчика по голове.

— Не трогай! — заорала графиня.

— Будьте так любезны, сударыня, скажите нам код, — старший срезал ножом пуговицу с пижамы ребенка.

— Да я тебя потом из-под земли достану…

— Вся проблема в том, что это будет потом. И те, кто угрожают в такой ситуации рискуют до «потом» не дожить, — улыбнулся под балаклавой старший. — А мы никуда не спешим, ночь будет длинная. И только от вас зависит, насколько печальной она будет. И кто ее переживет. Мне доказать серьезность моих намерений? Кого первого предпочитаете? Экономку или горничную?

Старший подошел к горничной, которая в ужасе выпучила глаза, глядя на нож в его руке, замычала и задергалась на стуле. Старший зашел сзади, взял горничную за волосы, оттянул голову назад и приставил лезвие к ее горлу, слегка надавив на нож. Надрез в этом месте был не опасен, но кровотечение давал неплохое. А вид крови должен был показать серьезность намерений. Угроза всегда страшнее ее исполнения, это знает любой дознаватель.

— Ну что, режем? — спросил старший. — Смотри, пацан, как умрет твоя Лена.

— Нет, не надо! Я скажу!

— Точно? — участливо спросил старший, демонстративно примериваясь к горлу.

— Да!!!

— Ладно, живи, — старший рывком опрокинул стул с пленницей, дернув за ее волосы. — Итак, код, графиня?

Диего ждал на частном аэродроме, сидя в арендованном на время «Гольфстрим Г650» — бизнес-джет, да, но с дальностью беспосадочного перелета восемь тысяч миль. От Санкт-Петербурга до Каракаса и Боготы хватит с запасом, и еще останется. Все готово к вылету, точнее — почти все. На борту контейнеры с артефактами и мирно дремлющим под лошадиной дозой снотворного Ардатьевым, все проходит как дипломатическая почта — мало ли что. А принимает ее командир воздушного судна, вот как раз он и подъезжает.

— У вас что тут, кирпичи? — пилот с усилием поднял ящик и понес его, пыхтя и отдуваясь, в самолет.

— Примерно, — ответил Диего.

Он окинул взглядом летное поле. Все нормально, можно подниматься в салон. Но спокойным быть рано — пока не вышли из воздушного пространства Российской Империи, возможны всякие неприятности. Но на случай уж совсем больших неприятностей, есть в дипломатическом багаже и еще один ящик, который надежно похоронит всех и все. Будем надеяться, подумал Диего, что до этого не дойдет.

Граф Драбицын был в бешенстве. Сначала ему накрутила хвост жена — ее старую подругу графиню Изварину ограбили, причем не просто ограбили, а угрожали убийством. Да и черт бы с ним, ну подумаешь, очередная коллекционерша пострадала от очередных грабителей, по просьбе жены граф лично позвонил в околоток, чтобы ее заявление было принято и рассмотрено в первоочередном порядке, а не спущено в висяки.

Он уже и забыл об этой мелочи, пока на пороге кабинета не появился начальник ИАЦ Градов, как всегда собственной персоной, когда дело было важным.

— Что у тебя, Сергей?

— Да вот, «Мозаика» сработала и выдала кое-что интересное.

— Что именно?

— Три криминальных происшествия, которые наш ИИ связал хвостами.

— Какие?

— Первое — ограбление в музее этнографии. Двое убитых, почищен запасник с южноамериканскими артефактами доколумбовой эпохи.

— Ну это дело наших мусоров, пусть роют. При чем тут служба безопасности?

— Далее. Похищен профессор Ардатьев, один из крупнейших в мире специалистов-историков и этнографов по Южной Америке.

— Уже интереснее, — заинтересовался граф, вертя в пальцах карандаш. — Хотя тоже это дело яйцелопов, но под нашим контролем, похищение — имперское преступление.

— И третье. Ограблена графиня Изварина. И опять похищена коллекция…

— Дай угадаю, южноамериканских артефактов доколумбовой эпохи?

— В точку, Ваше Сиятельство.

— То есть кому-то понадобились артефакты и эксперт по ним настолько, что они без раздумий идут на мокруху и похищение?

— Именно.

— Но все это уголовка, Сергей, чистейшая уголовка. Пусть полиция занимается, я позвоню и лично начальнику полицейского департамента хвост накручу.

— Тут «Мозаика» и сработала. И выдала несколько фактов. Во-первых, работали профессионалы высокого класса, не просто криминал. Во-вторых, была отмечена активность некоторых граждан Колумбии и Перу на территории РИ. И в-третьих, сегодня ночью из Санкт-Петербурга вылетел «Гольфстрим» с беспосадочным перелетом до Боготы, как указано в флайт-листе. Машина сопоставила все это, пометила как звенья одной цепи и выдала как потенциальную угрозу государственной безопасности, а это уже наша работа.

— Наройте все по этим делам. И передавайте в следственный отдел. Пусть открывают дело, я распоряжусь.

— Есть, Ваше Сиятельство!

Педро Гонсалес, коммерсант средней руки, торговец сельскохозяйственной химией и удобрениями — а что, для региона в котором выращивают потребную для всего мира зелень, а также используют аммиачную селитру по другому назначению, прибыльное дело — вытер потный лоб, входя в «Эль Фабулосо», бар для своих. «Сказочный» бар мог обернуться как страшной сказкой, так и сказкой со счастливым концом — зависело от слушателя и отношения к нему рассказчиков. Мордовороты на входе с оттопыренными чем-то твердым пиджаками лишь приветливо кивнули Гонсалесу — здесь он был своим, а своих здесь не трогали, не воровали у них бумажники и кредитки, не били морды до и после, а если обслуживали девочки, то только проверенные без блохи и заразы. Сегодня у него была одна из деловых встреч с оптовым покупателем удобрений, у которого была профессиональная мозоль на указательном пальце правой руки, зататуированного вдоль и поперек. И поэтому он не захотел идти на открытую террасу с прекрасным видом на бидонвили Боготы, а углубился в зал, к тому столику, который держали для постоянных клиентов.

— Пару «Агилей», Карменсита, — бросил он подлетевшей официантке (подрабатывающей вечером другим ремеслом). — И пусть никто не беспокоит, ну ты поняла.

— Хорошо, сеньор! — сверкнула прелестная метисочка улыбкой в шестьдесят четыре зуба, и ушла, кокетливо покачивая бедрами, лишь наполовину прикрытыми микроюбочкой. Ведь знает, чертовка, что я смотрю ей вслед, подумал Педро. Надо будет наведаться к ней вечерком и устроить пару часов латиноамериканской страсти.

— Мое почтение, сеньор Гонсалес, — за столик плюхнулся человек, которого он и ждал.

— И вам не хворать.

Вмиг обернувшаяся Карменсита принесла пару запотевших банок ледяного местного пива. Стервятник на этикетке, казалось, плакал — по стенкам медленно ползли капли, увеличиваясь в размерах.

— Итак? — задал вопрос собеседник.

— Ну вы сразу к делу переходите, — упрекнул его Гонсалес. — Сначала холодного пивка.

Он открыл банку, издавшую хлопок, и отхлебнул глоток ледяного лагера.

— Ваше здоровье! Вот что мне нужно знать…

Беседа вышла короткой, в результате чего собеседник стал богаче на аж пятьсот долларов САСШ — хорошая сумма для нищей страны — а Гонсалес получил заверения о любви, дружбе и преданности от одного из местных революционеров. Его интересовала информация о недавно приземлившимся самолете, из-за которого местные устроили такой шум. Бой, говорят, был долгий и яростный. А интересовало его все — местные революционеры не ладят с картелями, они, как и все революционеры во всех странах больные на голову, и если уж что-то себе втемяшат, то пиши пропало. Из Центра поступило задание узнать, что за картель использовал этот самолет, персоналии, груз, места посадки — словом, все что можно узнать в местной мутной криминальной среде. Вот только Центр очень сильно ошибся, подписав резиденту смертный приговор.

Ночью на складе удобрений возник пожар, вызванный самовоспламенением селитры, и взрыв, снесший два окрестных квартала. Гонсалес не выжил — да и попробуй тут выживи, когда сдетонирует тонна селитры, хранившейся на складе, около которого был его дом. Кто же знал, что не картели стояли за этим самолетом, а те самые люди, которым он задавал вопросы. Ошибка была вызвана информационно-аналитической службой, сделавшей на основе неполной информации неверные выводы. А в разведке это означает то, что кто-то заплатит жизнью.

Драбицын ходил мрачнее тучи — из службы радиоразведки ему сообщили о ночном происшествии в Боготе. Он лично знал Петра Резцова, резидента в Боготе. Когда-то даже встречались вместе в паре компаний — в Службе иногда тоже любят отдохнуть в непринужденной обстановке, они тоже люди. Особенно если потом уходят на войну, которая никогда не кончается — тайную войну. И не играет роли, где проходит линия фронта — в посольстве ли в Вашингтоне или в такой жопе мира, как латиноамериканская нищая страна. Война есть война, жертвы есть жертвы. И любой из них сознательно выбрал эту войну и защищал родину там, где ему приказали.

Где и как Петр прокололся, Драбицын не знал, мог только гадать. Новостей из Лос Росалес можно не ждать — официально никакого Петра Резцова, гражданина Российской Империи не существовало, а вызывать интерес к себе, точнее, посольству, со стороны ДАС — значит, показать, чьи уши растут из-за куста. И так посольство под плотным колпаком контрразведки, причем управляемой теми же коллегами из САСШ, лишняя заинтересованность не нужна от слова «совсем». Хорошо, что в посольстве не подозревали о резиденте, действовавшем под глубоким прикрытием. И все же, где-то он прокололся, подумал граф. Хуже, если мы прокололись и подставили его.

— Господин граф, к вам посетитель! — сказал поликом голосом Леночки, секретарши.

Интересно, кто это без моего приглашения приперся, хмыкнул граф. Таких посетителей могло быть только…

— Разрешите, Ваше Сиятельство? — на пороге кабинета возник Кресислав.

— Заходите уж, — махнул рукой граф. — Но я как бы занят…

— Я в курсе. И скорее всего, даже знаю, чем.

— Интересно, — протянул граф. — Не думал, что у вас есть здесь крот.

— Крота здесь нет, а если бы и был, я бы вам все равно не сказал, — Кресислав изящно крутанул пальцем кресло и плюхнулся в него, подобрав полы своего как всегда модного плаща. — Да и зачем мне крот? Если что-то нужно, я запрошу это через Его Величество.

— Круто берете, — покачал головой Драбицын.

— А то! Да ладно, Ваша Светлость, шучу. Мы с вами на одной стороне.

— Надеюсь.

— Так вот, почему я зашел непосредственно и без предупреждения к вам. Нет времени просить аудиенции.

— Что же такое срочное стряслось?

— Именно, что стряслось. Ну на всякий случай, вот вам бумага от Его Величества, — Кресислав достал из своего щегольского бриф-кейса конверт и пододвинул его графу.

Драбицын извлек оттуда лист бумаги, полюбовался собственноручной подписью Императора внизу и прочитал листок. Брови его поползли вверх.

— Вот даже как? — немного враждебно сказал он. — Лезете в мою епархию.

— Упаси боги, — замахал руками Кресислав. — Я знаю, насколько вам это будет неприятно. Поэтому это просто подтверждение серьезности сказанного. Итак, произошло три события, которые вряд ли прошли мимо вас, ваши аналитики и шайтан-машина явно среагировали. Я излагаю факты, и не прошу их подтверждения. Первое — ограбление Этнографического музея. Второе — ограбление Извариной. Третье — похищение ученого, Ардатьева. Все это — звенья одной цепи.

— Допустим, — граф пристально взглянул на Кресислава. — Продолжайте.

— У вас есть список пропавших вещей. Можете не трудиться искать, есть он и у нас, — Кресислав достал довольно объемистую папочку, набитую листками бумаги и фотографиями. — Можете полюбоваться, все здесь.

Кресислав начал раскладывать карточки на столе.

— Вот только дело в том, что ваши не знают, что именно было похищено, для них это просто безделушки из седой древности. А для нас — артефакты чужой индейской магии, которые могут изменить ткань миров, — Кресислав разложил несколько фотографий отдельно.

— Ну так поясните, — несколько раздраженно ответил граф. — Я в этих ваших материях не сильно разбираюсь, это к сыну. Он же ваш ученик?

— Да, и очень способный. В общем, есть пять артефактов, которые нужны для ритуала перевоплощения. И все они были похищены из двух мест. А эксперт нужен для проведения ритуала.

— Что это за ритуал?

— Есть индейская легенда, что дух прошлого, заключенный в этой статуэтке должен найти свою аватару. Это можно сделать двумя способами — разбудить артефакт и попытаться подчинить его себе, что в принципе ошибочный путь, в результате получится марионетка духа, или разрушить его, попытавшись впитать его энергию, что очень опасно. Неподготовленному человеку это смерть и даже хуже смерти, как раз и получится навь. Но навь такой силы, которая может разрушить мир.

— Не рассказывайте мне сказки, Кресислав, — устало откинулся на спинку кресла Драбицын. — Если бы это было все так, то вы бы давно изъяли артефакт и надежно заперли бы его в подвалах, а ключ бы выкинули. Если это на самом деле так страшно, как вы утверждаете.

— Подчинить духа себе или впитать его энергию может лишь сильный, очень сильный ведун, или маг, или шаман. И естественно, что баланс сил будет нарушен. Поэтому об артефакте, точнее о том, что он из себя представляет, знают единицы.

— Очередная грязная тайна волхвов? — усмехнулся граф. — Сколько же еще грязи в вашем белье?

— Достаточно, — не моргнув глазом, ответил Кресислав. — Поэтому эти диковинки были разбросаны по коллекциям, пока не собрались в двух местах — в музее и у Извариной, за которой мы присматривали.

— Ладно. Допустим, я поверю во все ваши бабушкины сказки. Что делать-то надо?

— Вернуть артефакт и не дать свершиться ритуалу.

— Всего-то? — вновь усмехнулся граф. — Сейчас, только штатных шаманов обучу и заброшу на парашютах. Куда там их забросить?

— В Боготу.

Граф моментально подобрался.

— Артефакт может быть запеленгован, мы умеем отслеживать чужую магию. И сейчас он в Колумбии.

— У кого, знаете?

— У вот этого человека, — Кресислав показал не очень четкую фотографию индейца в дорогой европейской одежде. — Диего Наварро, человека Алехандро Переса, главы ФАРК.

— Это точно? — Драбицыну немного поплохело. Он понял, какую ошибку они совершили в Боготе. — Не картели, не еще кто-либо, а ФАРК?

— Абсолютно точно. И судя по вашему лицу, у вас что-то недавно произошло, связанное с ними.

— Это с вами не связано никак.

— Хорошо, пусть так, — кивнул Кресислав. — В конце концов, это ваши дела, нас они не касаются. Так что, Ваше Сиятельство, смею вас просить безотлагательно заняться этим.

— Сколько времени на подготовку? Подбор кадров и внедрение, знаете ли…

— Времени нет. Совсем. Но я предлагаю альтернативный вариант. У меня есть волхв из молодых, который превосходный поисковик и может вывести на артефакт. А есть еще один молодой подготовленный волхв, характерник, — Кресислав посмотрел на столешницу, как будто ожидал там увидеть знамение.

— Вы имеете в виду…

— Вашего сына, Александра. Он хорошо подготовлен и в случае чего сможет за себя, и не только за себя, постоять. Вторым с ним пойдет мой человек, и разумеется, он будет в полном и абсолютном подчинении у вашего сына. То есть это будет ваша операция, СБ. Я не жду ответа прямо сейчас, — Кресислав стал собирать фотографии и складывать в папку, — но прошу к этому отнестись с пониманием. Итак, в котором часу мне позвонить и узнать? С утра я с докладом у Государя.

— Хорошо, я поговорю с Александром, — медленно сказал Драбицын.