Наследница Драконьего перевала

Глава 31

Я смотрю, как Мэтью выводит каллиграфическим почерком:

«Приветствую тебя, мой друг Оливер!

Пишу тебе по весьма важному для меня делу. Помнишь моего друга детства и соседа Макхью? Того самого, с которым мы славно повеселились в трактире «Козёл и волынка» и чуть не спалили его.

Он занял у меня сто золотых систерциев под залог своих земель, проигрался и исчез. Земли разорены, крестьяне нищие.

Я очень беспокоюсь о судьбе своего имущества.

А помощь твоя мне нужна вот в чём. Сегодня открылось, что организовал и принимал активное участие в разворовывании имения священник, некто отец Нил. Также он склонял к разврату молоденьких служанок. Сам понимаешь, что это наводит на неприятные мысли слуг и крестьян. Авторитет церкви падает, а ни тебе, ни мне этого не надо.

Его прислали вместо погибшего отца Брауна, упокой господи его душу, хороший был человек.

Сложив одно с другим, у меня получается нехороший ответ в результате.

Мы с тобой дружим уже даже не помню, сколько лет, помоги разобраться. Ты занимаешься вопросами церковной безопасности в стране, а мне очень надо выяснить личность отца Нила. Я подозреваю, что он не тот, за кого себя выдаёт.

Опишу тебе его: невысокого роста, крепкого телосложения, стройный, светлые волосы и серые глаза. Возраст от тридцати пяти до сорока лет. Есть особая примета, небольшой шрам возле левого уха. Ещё очень бросаются в глаза его руки. Они мощные и сильные, больше привыкшие держать в руке меч, чем библию.

Помоги, друг, на тебя одна надежда, что ты выведешь священника на чистую воду.

Всегда твой друг, Мэтью Макинтайр

P.S. Отец Нил сбежал, когда узнал, что двое его подельников схвачены моими людьми».

Читаю письмо из-за плеча, сама-то не люблю, когда кто-то так делает, как я. Но Мэтью не гонит меня, давая возможность узнать о содержании, чтобы не пересказывать.

Я в шоке от того, кто его друг. Начальник безопасности часто страшнее самого главного церковного чина, не знаю, как он тут называется.

– Лорд Макинтайр, так вот откуда ваша неуязвимость для церкви, – удивлённо восклицаю я. – Ларчик просто открывался. Дайте угадаю, Оливер ваш университетский друг.

Мэтью посыпает письмо мелкозернистым песочком, чтобы ускорить процесс высыхания и избежать размазывания чернил.

– Да, мы учились с ним в одном университете, но на разных факультетах. Он на богословии, а я изучал право. Мы с ним делили одну комнату на двоих, снимая её у старухи, занимавшейся ростовщичеством. Она нам цену за съём снизила, чтобы мы консультировали её по вопросам отношений с богом и властями.

Рассказывая мне об этом, Мэтью улыбается. У него приятные воспоминания об учёбе, в отличие от меня. Как вспомню, так вздрогну.

– Я сейчас напишу ещё одно письмо своему начальнику стражи, твои уж очень ненадёжны, Катриона, – произносит Макинтайр всё, ещё улыбаясь беззаботной улыбкой студента. – Если хочешь, то читай, пока я пишу.

– А потом? – спрашиваю его я. – Что потом, после писем?

Мне не терпится допросить Гвен и Свена, что они нам поведают. Естественно, я надеюсь, что допрашивать будет Мэтью, сама я не справлюсь, а он умеет спрашивать.

– После писем мы пообедаем и поговорим о нашем имении, – находясь в добром расположении духа, лорд мне улыбается. – Надеюсь, вы не откажетесь посвятить меня в планы его восстановления?

С одной стороны, мне не хочется этого делать, а с другой – получить от него совет дорогого стоит. Не зря же ему так просто расстаться с такой огромной суммой, как сто золотых.

– Я-то не откажусь, вот только не помню, до чего мы договорились? Вы настаиваете на выплате долга в течение года или решили иным способом получить желаемое? – спрашиваю как можно беспечнее, а у самой аж поджилки трясутся от страха.

Фактически я у него спросила, есть ли в его планах женитьба на мне. Не знаю, что меня привлекает больше: выплата долга или ухаживания Мэтью. Как говорится, а можно совместить?

Поднять хозяйство меня толкает уже азарт. Я примерно понимаю, как это можно сделать, но его советы очень пригодятся. Я же теоретик, а он практик.

– А как бы вам хотелось, милая Катриона? – голосом с хрипотцой шепчет он, целуя мою руку. – Меня устроит любой вариант. Я азартен по своей природе, поэтому и держусь подальше от игорных столов. А сейчас вы мне бросаете такой восхитительный вызов: завоевать вашу любовь или жениться на вас из-за неуплаты долга.

Я судорожно киваю, не отводя взгляда от его горящих от предвкушения скорой победы глаз.

Меня такой расклад тоже устраивает. Немного пугает, что он читает мои мысли. Неужели он это действительно может? Меня бросает в жар из-за того, что он мог прочитать кое-какие мои фривольные мыслишки насчёт него и начёт милорда.

– Вот и договорились, – довольно улыбается он. – Меня бы больше устроил первый вариант, где мы бы поженились по любви. Не выношу насилия в любом виде, а вынужденный брак – насилие в чистом виде.

Он берёт перо, достаёт лист бумаги и начинает писать, а я читаю, заглядывая ему через плечо:

«Джон, отбери неболтливых парней и из-под земли достань мне сбежавшего из поместья Макхью священника. Как обнаружишь его, не трогай. Дай мне знать и задержи до моего приезда. С ним нужно побеседовать без посторонних глаз и придумать естественную смерть».

Мэтью ставит свою размашистую подпись, присыпает письмо мелким песочком. Запечатывает сначала письмо к другу, а потом к Джону восковой печатью с оттиском перстня с гербом, который он носит на безымянном пальце.

– Ну что, милая Катриона, пора обедать, – говорит он, забирая письма со стола.

То, что он сейчас приговорил к смерти человека, не влияет на настроение Мэтью. Никак не привыкну, что здесь в Корнуоле жизнь человека не стоит и выеденного яйца.

– А как же Гвен и Свен? – спрашиваю я нетерпеливо, ожидая, что допрашивать мы их будем сегодня. По горячим следам, так сказать, но он меня разочаровывает.

– А что с ними не так? – удивляется Мэтью. – Посидят на хлебе и воде, сговорчивее будут.

– А если они сбегут? – беспокоюсь я.

– Откуда? Из подземной тюрьмы? – смотрит на меня, как на ненормальную Макинтайр. – Если сбегут, значит, спущу три шкуры с нового начальника охраны и пущу по их следу своих людей.

Обещание спустить три шкуры приобретает для меня зловещее значение. Понимаю, что Мэтью не пощадит никого, кто станет у него на пути. А если это буду я? Он меня тоже перешагнёт ради цели? Хотела бы я знать его истинные чувства.

– А то ты не знаешь, – слышу я недовольный голос Друида. – Думать когда начнёшь?