Наследие древнего

Глава 8

— Назад, — скомандовал я своим бойцам, — назад, быстро.

Парни подчинились мгновенно. Лишних вопросов не задавали. Наш отряд из шести, считая меня, человек, отшагнул к линии живой ограды. К обугленному пролому, через который пришли.

— Бейте по ним эфиром и энергиями, — на ходу я продолжил давать инструкции бойцам.

— Чем? — удивился Василий.

— Энергиями? — вторил ему Николай.

Оба, как и бойцы Шальной и Бестужева, они уже открыли огонь из автоматов. Пули засвистели со всех сторон. Они вязли в щитах Огонь-Догоновского и неизвестного мне мужика. Выбивали крошево из стен дома и ступенек крыльца. Разбивали стекла окон. Но проходили сквозь тварей.

Не мудрено. Они же духи.

— Тартар Вас поглоти, — выругался я, когда в воздухе замелькали заклинания.

Огненные шары и сосульки. Водные хлысты и каменные глыбы. Бойцы Бестужева выделывали акробатические трюки, махали руками, топали ногами. Совершали танцевальные па. Десятки, сотни магических снарядов вонзились в тварей. Вернее в одну, самую первую.

— Да что б вас минотавр полюбил. Бейте эфиром и энергиями! — взревел я, а потом догадался включить рацию, но было уже поздно.

Тварь пропустила заклинания сквозь себя. Собрала из них силы стихий. Дико завизжала. Десятка два других кинулись к ней и мы, за долю секунды, стали свидетелями жутких метаморфоз. Из крылатого черепа на теле глисты тварь, как адский конструктор, собралась в циклопоподобного гиганта. Только зенок было больше десятка.

Толстенная рука вмазала по ближайшему воину, который, как с пулемёта, обстреливал её каменными заклинаниями. Последний булыжник сорвался, ушёл в землю, а вместо бойца осталась кровавая лужа.

— Этот материализовался! — крикнул я. — Гасите его боевыми заклинаниями, а остальных лечите!

— Да его и пули берут, — бросил Василий, и я заметил, как из тушки монстра выбиваются кровавые фонтанчики. Но толку от этого было мало.

— Мы не умеем лечить, — тут же пришёл ответ от Николая и остальных моих бойцов.

Я не успел выдохнуть от злости, как по рации раздался голос Бестужева:

— Целительство работает, рассредоточиться на малые отряды. Один лекарь и пять боевиков. Отступаем в сад.

Команда подоспела вовремя. Перед крыльцом уже появился десяток огромных тварей. Они скрежетали когтями по асфальту, рвались к людям. Сверху пикировали крылатые черепа. На открытом пространстве, да большим отрядом, нам бы пришёл конец.

Мы с ребятами, наконец, оказались за изгородью. Перед нами мелькнула крылатая тварь. Коля интуитивно вскинул автомат, выстрелил, а я выхватил клык Тифона и рубанул им. Тварь разлетелась туманными клочками.

— Назад, там был фонтан, — скомандовал я, краем глаза замечая, как на дорожке лабиринта появляется Шальная и её люди.

Изольда хотела что-то крикнуть, но я не стал ждать. Надо было скорее отступать, если я хотел победить.

Стены из кустов заслонили весь обзор. Никого не было видно. Только крылатые твари, словно адские мессеры из прошлого, кружили над нами, пикировали. Я отмахивался от них клыком, да слышал, как ревели глотки огромных монстров. Снова зазвучали взрывы. Буквально со всех сторон. Бои шли везде.

— Едрён макарон, — выругался Василий, спрыгивая с плеч Николая, — они до сих пор прут из воронки. Да сколько же их там?

— Не важно, — бросил я, быстрым шагом направляясь к нужному месту, — наш шанс только в скорости.

— Господин, но Вы же можете…

— Не могу, — я взглянул на Колю, — сейчас не могу, нужен фонтан.

Я не стал объяснять дальше, а Николай не успел уточнить, мы пришли на место.

Фонтан пережил наш марш-бросок через сад-лабиринт. Кусты вокруг выгорели. На траве чернела сажа. Земля была изъедена воронками от заклинаний, а фонтан стоял, будто ничего и не было.

Круглое основание, как гигантская чаша, вобрало в себя литры воды, а из центра били вверх прозрачные струи.

— Держи, — я сунул в руки Василию клык тифона, — ни одна тварь не должна прорваться ко мне.

Василий не успел ответить, а я уже взял за плечо Николая, и потянул его к земле.

— Ты хорошо послужил мне, я рад, что нашел такого верного слугу.

— Я умру? — Коля посмотрел на меня серьёзным взглядом.

— Можешь, — кивнул я, и перешагнул ограждение фонтана, прошёл в его центр.

— Главное, сестрёнка жива и здорова, — спокойно ответил Коля, — что мне делать?

— Закрой глаза и лежи, — я сам тоже прикрыл веки и уселся прямо в воду, — никто не должен прервать моей медитации.

Темнота навалилась вместе с тишиной. Я моментально ушёл в себя. Можно было бы отступить. Бросить Шальную и Бестужева, а самому уйти. Магии нет, каналы не готовы, что я могу противопоставить духам? Сейчас ничего. Потому вариант с бегством был наилучшим.

Уйти, а через час или завтра вернуться и разнести здесь всё на крошево. Это было логично. Правильно. Всё же, как не вовремя Бестужев выбрал время атаки. Но я не отступаю. Никогда.

А значит, пусть выиграют мне время. Тем более я уже дал им подсказки.

Перед внутренним взором открылось переплетение моих магических каналов. Они переплелись, скрутились, опутали резервы стихий и энергий, и я принялся их распутывать.

Первый, второй, третий из тысячи. Дело шло медленно, слишком медленно. Магию, чтобы просто видеть свою ауру, я черпал из Коли. Слуга уже через несколько секунд, даже при большом желании, не мог шевелиться и говорить. Я забирал из него всё, что когда-то дал ему. И, если придётся, заберу всё до капли, иначе здесь погибнут все. Хотя, мы и так можем погибнуть. Слишком медленно всё распутывается.

В глазах уже рябило от светящихся нитей каналов. Я не понимал, сколько времени прошло в медитации. Не понимал, но не пытался вернуться обратно. Сделана только половина. Ровно половину каналов я распутал, разгладил, убрал зажимы. Надо было сделать это дома, но, кто же знал⁈

Силы от Коли приходило всё меньше. Мне осталась где-то треть, но запасов слуги могло не хватить. Жаль, хороший слуга. Не самый лучший, какой у меня был за века жизни, но и не худший. Забавный. Ничего, позабочусь о его сестре. Думаю, он будет рад такому концу. Тихо, спокойно, а, главное, смысл его жизни исполнен. Надя исцелена, у неё будет будущее.

Осталось всего шесть каналов. Самые важные, самые главные. Расправлю их и всё, сделано дело. Вот, первый, встаёт на землю. Вот второй, подключается к воде, третий, к жизни.

Внезапно у меня открывается магическое зрение. Вижу, как вокруг фонтана носится Василий, машет клыком. Как что-то кричит Шальная, вокруг которой столпились её бойцы. А над всеми нами парят десятки крылатых тварей.

Вот четвёртая нить включает огонь, живая изгородь разлетается и к фонтану рвутся две гориллоподобные твари. В них вонзаются заклинания. Отбрасывают их в стороны. Сверху пикируют черепа.

Пятая нить ставится на воздух. У меня почти нет сил. Запас Воли уже кончается. Энергии Коли не хватает, осталась капля. Нет, пофиг, горгону мне в жены, а Геру в тёщи, я никогда не сдаюсь. Я Великий маг! Повелитель Молний! Моя Воля НЕПОБЕДИМА!

Василий метает клык в тварь, что мчится ко мне по воздуху. Она разлетается на дымные клочки, но, внезапно, с тыла выскакивает гигант. Прыгает в фонтан…

Капля сил Николая кончилась. Он умер. Шестой канал встал на движение. Аура расправилась. Заставила зажмуриться всех на поляне. Отшатнуться. Эфир хлынул пьянящим потоком. Словно бочку с пивом прорвали и оно стало залетать в меня через гигантскую воронку. Каналы распрямились.

Тварь в фонтане сгорела одновременно с первым вдохом Николая. Энергии смешались с эфиром и летающие твари над поляной испарились.

Усилием мысли я вырвал из рук Василия клык тифона. Подпрыгнул вверх и пронёсся к крыльцу усадьбы. Полные резервы просили выхода всё время. Теперь у них были здоровые каналы, и сила лилась из меня, как лава из жерла вулкана. Сила Архимага, это я уверен, даже больше.

— Фас его, Фас! — закричал Огонь-Догоновский, он всё ещё стоял на крыльце, только теперь его лицо исказилось ненавистью и удивлением. Потому что увидело меня, а затем, потому что голова слетела с плеч и покатилась в сторону. Воздушное лезвие пробило его защиту и снесло её напрочь.

Волна эфира с энергиями вспышкой прокатилась по всей усадьбе и саду. Твари исчезли, воронка свернулась. Я занёс руку с клыком над вторым мужиком. Он сжался, закрылся ладонями.

— Кирилл, оставь его живым! — разнёсся сзади голос Бестужева, — он нужен мне.

Живым, так живым. Кто бы он ни был.

Я пожал плечами, пнул мужика ногой, от чего он распластался на мраморе, и повернулся к союзникам.

Только теперь я заметил, что вокруг моих кулаков светится белым заревом энергия жизни, а по телу и плащу пробегают сотни маленьких молний.

Упс. Увлёкся. Дорвался до силы и увлёкся. Я перевёл взгляд на Бестужева и Шальную. На их вытянутые от удивления лица.

— Дедушка показал пару родовых приёмов, — развёл я руками, убирая магию, отходя от горячки боя. — Прошу в усадьбу, — я сделал приглашающий жест, — она ваша.

Дым медленно рассеивался над разрушенной усадьбой. Я стоял на мраморных ступенях парадного входа, оглядывая последствия штурма. Колонны были изрешечены пулями, витражи выбиты, а дорогая лепнина осыпалась на землю белой крошкой.

Бой закончился, но запах пороха всё ещё висел в воздухе. Бестужев с Шальной куда-то подевались, они не ломанулись в усадьбу, как я предполагал, а стали проверять своих людей. Потому моё внимание переключилось на детали, до которых мне не было дела во время боя.

— Господин, — Василий подошёл ко мне, стряхивая с плеча осколки стекла. — Периметр зачищен. Потери минимальные.

Я кивнул, не отрывая взгляда от пробоин в стенах. Огонь-Догоновский построил себе настоящий дворец — четыре этажа, парк с лабиринтом, искусственное озеро. Теперь всё это напоминало поле битвы после артобстрела.

— Где Бестужев? — спросил я, поднимаясь по ступеням.

— Допрашивает пленных в саду, — ответил Василий. — Сказал, что вам нужно обыскать дом.

Я остановился перед массивной дубовой дверью. На ней красовался герб Огонь-Догоновских — золотой феникс в языках пламени. Пули проделали в гербе несколько дыр, превратив гордую птицу в решето.

— Документы, — ответил я коротко. — Всё, что поможет понять масштаб заговора.

Дверь поддалась с первого толчка. Замок был разбит ещё при штурме. Я шагнул в холл и замер.

Мраморный пол расстилался подо мной зеркальной гладью. Хрустальная люстра размером с карету висела под расписным потолком. На стенах — портреты предков в золочёных рамах. Их строгие лица смотрели на разгром с укором.

Повсюду валялись обломки — осколки ваз, куски мебели, разорванные книги. Штурмовики не церемонились с интерьером.

— Коля, бери троих и осматривай первый этаж, — скомандовал я. — Ищите сейфы, тайники, всё подозрительное.

Николай уже отошёл от второй смерти. Кивнул и увёл группу в правое крыло. Я направился к парадной лестнице, ведущей на второй этаж.

Ступени были широкими, мраморными, с резными перилами. Каждая деталь кричала о богатстве хозяина. Огонь-Догановский не экономил на роскоши — видимо, предательство хорошо оплачивалось.

На втором этаже располагались жилые покои. Длинный коридор с высокими окнами тянулся в обе стороны. Портреты на стенах были меньше, но не менее претенциозные. Один особенно привлёк внимание — сам Василий Сергеевич в парадном мундире, с орденами на груди.

Самовлюблённый ублюдок даже себя увековечил.

Первые комнаты оказались гостевыми. Мебель под чехлами, окна зашторены. Дальше по коридору начинались личные покои. Кабинет с массивным столом из красного дерева. Библиотека с полками до потолка. Курительная с кожаными креслами и столиком для карт.

Схватил одного из спрятавших слуг.

— Пленник в подвале! — тут же выпалил он.

Я спустился на первый этаж и нашёл служебную лестницу. Узкие каменные ступени вели вниз. Холодный воздух тянул снизу, неся запахи сырости и чего-то ещё. Чего-то неприятного.

Рядом нашёлся небольшой фонарик. Луч света выхватил из тьмы стены из грубого камня. Сводчатый потолок нависал над головой. Средневековая атмосфера — словно попал в замок времён инквизиции.

Коридор разветвлялся в трёх направлениях. Я выбрал средний — оттуда доносились слабые звуки. Что-то вроде стонов или всхлипов.

Первая дверь оказалась заперта. Тяжёлый засов не поддавался с первого раза. Пришлось налечь всем весом. Металл заскрежетал, и дверь распахнулась.

Камера. Небольшая, сырая, с соломой на полу. В углу — деревянная скамья и цепи на стенах. Но пуста. Кто бы здесь ни содержался, его уже увели.

Вторая дверь. Третья. Все пустые. Но следы пребывания людей были повсюду — царапины на стенах, пятна крови на полу, обрывки одежды.

Огонь-Догановский явно не ограничивался политическими интригами.

Четвёртая камера была больше остальных. И не пуста.

В дальнем углу, привалившись спиной к стене, сидел молодой человек. Рубашка разорвана, лицо избито, но он был жив. И знаком.

— Георгий? — я шагнул вперёд, направляя луч фонарика на его лицо.

Брат Лидии поднял голову. Левый глаз заплыл, губа рассечена, но взгляд оставался ясным. Он щурился от света, пытаясь разглядеть меня.

— Кирилл? — хрипло произнёс он. — Орлов? Это действительно ты?

— Я, — присел рядом с ним, оценивая повреждения.

Георгий попытался выпрямиться, но тут же поморщился от боли. Рёбра, скорее всего. Или внутренние органы.

— Меня били, — пробормотал он. — Хотели, чтобы я подписал какие-то бумаги. Отказ на наследство, кажется.

Я помог ему встать. Парень держался на ногах с трудом, но гордость не позволяла показать слабость.

— Лида? — с тревогой спросил он. — Где моя сестра?

— Не знаю, — честно ответил я. — А что она здесь?

Лицо Георгия исказилось болью.

— Этот ублюдок… — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Он собирался жениться на ней. Силой. Говорил, что отец согласится на что угодно, лишь бы дети остались живы.

— Где она? — жёстко спросил я.

— Наверху, — Георгий оперся на мою руку. — В его спальне. Кирилл, если он её тронул…

— Не тронул, — я помог ему дойти до выхода из камеры.

Мы медленно поднялись по лестнице. Георгий шёл, стиснув зубы от боли, но не жаловался.

На первом этаже я передал его Василию.

— В нашу клинику его потом нужно отвести, — коротко приказал я.

Василий кивнул и увёл Георгия в одну из гостиных. Я же поднялся на второй этаж, направляясь к спальням хозяев.

Спальня Огонь-Догановского располагалась в конце коридора. Массивная дверь из тёмного дерева с медными накладками. На ручке висел замок — современный, электронный.

Интересно. Зачем запирать спальню изнутри?

Я приложил ухо к двери. Тишина. Никаких звуков, никакого движения.

Замок поддался не сразу. Электроника требовала более тонкого подхода, чем простые засовы. Но через пару минут механизм щёлкнул, и дверь открылась.

Роскошь ударила в глаза. Огромная кровать под балдахином стояла в центре комнаты. Персидские ковры покрывали пол. Зеркала в золочёных рамах отражали свет хрустальных бра.

И на кровати, свернувшись калачиком, лежала Лидия.

Она была в одном белье — тонкой сорочке, которая почти ничего не скрывала. Тёмные волосы растрепались по подушке. Плечи дрожали — то ли от холода, то ли от страха.

— Лидия? — тихо позвал я.

Она резко обернулась. Лицо было заплаканным, глаза красными от слёз. Но главное — в них читался ужас. Тот самый ужас, который убивает гордость и ломает волю.

— Кирилл? — её голос дрожал. — Ты здесь?

Она попыталась встать, но ноги не слушались. Упала обратно на кровать, и по щекам потекли новые слёзы.

Гордая, надменная Лидия Чернышёва-Круглякова плакала как ребёнок.

— Не подходи, — всхлипнула она. — Не смотри на меня. Я… я не хочу, чтобы ты видел меня такой.

Но я уже шагнул к кровати. Снял с кресла тяжёлый халат — шёлковый, с вышивкой — и накинул на её плечи.

— Он с тобой?.. — спросил я, садясь на край кровати.

Лидия затянула халат потуже, скрывая тело. Но слёзы не прекращались.

— Ничего, — прошептала она. — То есть… почти ничего. Он хотел, но… но не успел.

Она замолчала, уткнувшись лицом в ладони. Плечи тряслись от беззвучных рыданий.

— Он говорил, что я стану его женой, — продолжила она сквозь слёзы. — Что отец согласится на всё, лишь бы мы с Жорой остались живы. А потом… потом он начал меня раздевать.

— Но он не тронул тебя? — уточнил я.

— Нет, — она подняла заплаканное лицо. — Пришёл какой-то слуга, сказал, что на усадьбу напали. Он выбежал, а меня заперли здесь.

Лидия попыталась улыбнуться, но получилось жалко.

— Видишь? Даже в такой ситуации мне повезло. Твоё нападение спасло мне честь.

Но улыбка тут же сменилась новыми слезами.

— Только почему я плачу? — всхлипнула она. — Я же сильная. Я же не такая. Я не должна плакать.

— Должна, — я положил руку ей на плечо. — После такого любой бы плакал.

— Но я не любой, — она вытирала слёзы, но новые тут же заменяли старые. — Я Чернышёва-Круглякова. Мы не показываем слабость.

— Лидия, — я развернул её лицом к себе. — Ты человек. И имеешь право на слабость.

Она посмотрела на меня — долго, изучающе. Словно видела впервые.

— Знаешь, что самое страшное? — прошептала она. — Не то, что он хотел меня изнасиловать. А то, что я подумала о согласии. Чтобы он не тронул Жору. Чтобы спасти брата, я готова была…

Она не договорила, но я понял. В этом и заключалась вся трагедия — в том, что гордая аристократка готова была пожертвовать собой ради семьи.

— Это не слабость, — сказал я. — Это сила. Готовность пожертвовать собой — высшая форма мужества.

— Мужества? — она горько усмехнулась. — Какое мужество? Я была готова расстаться со всем, во что верила, ради брата.

— Именно поэтому это и мужество, — я встал с кровати. — Одевайся. Пора отсюда уходить.

В шкафу нашлось простое платье — тёмное, строгое. Лидия взяла его и скрылась за ширмой. Я отвернулся к окну, давая ей возможность переодеться в одиночестве.

Снаружи догорали последние очаги пожаров. Дым поднимался к серому небу тонкими струйками. Бойцы патрулировали территорию, собирая трофеи и документы.

— Готово, — тихо сказала Лидия.

Я обернулся. В строгом платье она выглядела почти как прежде. Почти — если не считать красных глаз и дрожащих рук.

— Жора жив, — сообщил я. — Избит, но жив.

Лицо Лидии озарилось облегчением. Она шагнула ко мне, и я увидел в её глазах то, чего никогда раньше не замечал. Благодарность. Искреннюю, безграничную благодарность.

— Спасибо, — прошептала она. — За всё. Можешь требовать от меня и брата всё… — Девушка замолчала и вздохнула. — Всё, что ты захочешь.

Я кивнул и направился к двери. Мы спустились на первый этаж. В гостиной Георгий сидел в кресле, прижимая к рёбрам самодельный компресс. Увидев сестру, он попытался встать, но она жестом остановила его.

— Тихо, — она подошла к нему и обняла за голову. — Всё кончилось.

Брат и сестра держались друг за друга, словно боялись, что кошмар вернётся. Я дал им несколько минут, а потом кашлянул.

— Если хотите помочь, то покажите кабинет Огонь-Догановского, — сказал я. — Где он хранил документы.

— Третий этаж, — ответил Георгий. — Он водил меня туда, хвастался коллекциями.

Лифт не работал — видимо, пострадал при штурме. Брать с сестрой пошли за мной.

— Мы хотим помочь! — серьёзно заявила девушка. — Хоть чем-то…

Пожал плечами. Родственники держались за друг друга. Лифт не работал — видимо, пострадал при штурме. Пришлось подниматься пешком. Третий этаж разительно отличался от нижних.

Здесь не было роскоши ради роскоши. Всё было функционально, деловито. Длинный коридор с дверьми по обеим сторонам. Таблички на дверях — «Архив», «Переговорная», «Частные дела».

В конце коридора — двустворчатая дверь без таблички. За ней оказался просторный кабинет.

Массивный стол из чёрного дерева занимал центр комнаты. На стенах — карты, схемы железных дорог, портреты императоров. В углу — сейф размером с небольшой шкаф.

— Он здесь проводил встречи, — пояснила Лидия. — С какими-то людьми в масках. Я подслушивала несколько раз.

— Что обсуждали? — я подошёл к столу, осматривая бумаги.

— Порталы, — она нахмурилась, вспоминая. — Что-то о порталах и существах из других миров. И ещё он упоминал какого-то Черепа.

Я замер, не поверив услышанному.

— Черепа? Ты уверена?

— Да, — кивнула Лидия. — Говорил, что Череп лежит в бункере и ждёт своего часа. Что скоро всё изменится.

Мой старый знакомый. Так вот кто за тобой стоял? Ну ничего скоро и ты ответишь за свои поступки.

На столе лежали обычные деловые бумаги — договоры, счета, переписка. Ничего особенного. Но в ящиках стола могло быть больше.

Первый ящик — канцелярия. Второй — личная переписка. Третий заперт.

Замок был простой, механический. Поддался с третьей попытки. Внутри — папка с документами и небольшой ключ.

Папка содержала копии секретных соглашений. Имена, которые я узнавал — высокопоставленные чиновники, военные, даже несколько аристократов. Все участники заговора.

Но самое интересное было в конце папки. Схема какого-то подземного сооружения. Планы бункера с пометками на полях.

«Объект Череп — статус: активен»

«Дата пробуждения: согласовать дополнительно»

«Координаты: прилагаются отдельно»

— Что это? — Лидия заглянула мне через плечо.

— Кажется, ответ на многие вопросы, — пробормотал я, изучая схему.

Ключ из ящика подошёл к сейфу. Массивная дверца открылась с тяжёлым лязгом. Внутри — стопки наличности, ювелирные изделия и ещё одна папка.

Эта папка была интереснее первой. Фотографии объектов, которые я видел при штурмах. Планы операций. И среди всего этого — координаты бункера.

Но самым интересным оказалось не это. На дне сейфа лежал портативный компьютер. Я включил его — пароля не было.

Экран засветился. На рабочем столе — десятки папок с файлами. Переписка, планы, финансовые документы. Огонь-Догановский был аккуратным человеком — всё систематизировал и архивировал.

— Смотри, — Лидия указала на одну из папок. — «Видеоархив».

Я открыл папку. Внутри — десятки видеофайлов с датами. Выбрал последний по времени.

На экране появилось изображение подземного помещения. Бетонные стены, тусклое освещение, медицинское оборудование. И в центре — стеклянная капсула с мутной жидкостью внутри.

А в жидкости лежало что-то человекоподобное. Но не человек. Кожа была серой, почти металлической. Голова непропорционально большой. И самое жуткое — на месте лица красовалась конструкция, напоминающая череп.

— Боже мой, — выдохнула Лидия. — Что это за монстр?

Я не ответил. В кадре появился человек в белом халате. Он что-то записывал в планшет, периодически поглядывая на капсулу.

«Объект реагирует на внешние раздражители», — говорил он в камеру. — «Мозговая активность повышается. Рекомендуется ускорить процедуру пробуждения».

Видео закончилось. Я открыл следующий файл.

Тот же бункер, но несколько дней назад. Капсула была открыта, жидкость стекала на пол. А существо внутри…

Оно двигалось.

Медленно, неуверенно, но двигалось. Вставало на ноги, делало первые шаги. А учёные вокруг записывали каждое движение.

— Кирилл, — Лидия схватила меня за руку. — Это же не человек. Что они там создают?

— Не создают, — прошептал я, глядя в экран. — Воскрешают.

Последний видеофайл был записан позавчера. Существо уже ходило, поворачивало голову на звуки, реагировало на людей. И самое страшное — его глаза светились разумом.

Оно было живым.

В конце записи существо подошло к камере. Его лицо заполнило весь экран — серая кожа, металлические вставки, пустые глазницы, в которых тлел холодный огонь. И вместо губ — щель, которая вдруг разошлась в подобии улыбки.

— Скоро, — прозвучал голос. Механический, искажённый, но явно разумный. — Очень скоро.

Видео оборвалось.

Я закрыл ноутбук.

— Что это было? — прошептала Лидия.

— Не знаю, — честно ответил я. — Но мне кажется, мы нашли то, что искали.

Файлы с координатами содержали точное местоположение бункера. Не так далеко от города — часа два на машине. Среди лесов, вдали от любопытных глаз.

— Что будешь делать? — спросил Георгий. Он молча наблюдал за нашими поисками, прижимая компресс к рёбрам.

Я посмотрел на экран ноутбука, потом на документы, разложенные по столу. Ответ был очевиден.

— Поеду туда, — сказал я. — Нужно посмотреть, что там происходит.

— Это опасно, — возразила Лидия. — Ты видел эту тварь. Если она действительно жива…

— То её нужно остановить, — перебил я. — Пока не поздно.

Лидия хотела что-то возразить, но в коридоре послышались шаги. Тяжёлые сапоги стучали по паркету, приближаясь к кабинету.

В дверях появился Василий.

— Господин, — доложил он, — во дворе появились какие-то люди. Говорят, что они слуги Огонь-Догановского и хотят сдаться.

Я переглянулся с Лидией. Слуги могли знать дополнительную информацию о бункере. О том, что там происходило.

— Веди их сюда, — распорядился я.

Василий кивнул и удалился. Через несколько минут в кабинет вошли трое мужчин. Всё в тёмных костюмах, с испуганными лицами. Один из них — пожилой, с седыми усами — явно был главным.

— Ваше сиятельство, — он поклонился мне. — Прошу пощады. Мы только выполняли приказы.

— Как звать? — спросил я.

— Пантелей Сысоев, дворецкий, — ответил старик. — А это Фёдор и Никифор, слуги.

Остальные двое тоже поклонились, не поднимая глаз.

— Знаете о бункере? — сразу перешёл я к делу.

Лицо дворецкого дрогнуло. Он быстро взглянул на товарищей, потом снова опустил глаза.

— Знаем, ваше сиятельство, — тихо ответил он. — Хозяин часто туда ездил. Последние недели — почти каждый день.

— Что там происходило?

— Не знаем точно, — Пантелей нервно теребил края жилета. — Но возвращался хозяин всегда взволнованным. Говорил по телефону с кем-то, упоминал скорое пробуждение.

— Пробуждение чего?

— Не знаем, ваше сиятельство. Но позавчера он велел готовить особняк к приёму важного гостя. Говорил, что скоро всё изменится.

Я обменялся взглядами с Лидией. Информация подтверждала то, что мы видели на видео.

— Кто ещё знает о бункере? — продолжил я допрос.

— Несколько учёных, — ответил дворецкий. — Они там работали. И охрана, конечно. Человек десять постоянно.

— Адрес точный знаете?

— Да, ваше сиятельство. Я туда документы возил несколько раз.

Старик назвал адрес, который совпадал с найденными координатами. Значит, информация была достоверной.

— Что ещё можете рассказать? — спросил я.

Дворецкий колебался, явно решая, стоит ли говорить дальше.

— Хозяин получал много звонков последние дни, — наконец произнёс он. — От каких-то людей из-за границы. Говорили на странном языке.

— На каком?

— Не знаю, ваше сиятельство. Но хозяин всегда переходил на немецкий, когда с ними разговаривал.

Немцы. Это объясняло многое. Портальные существа, эксперименты, попытки дестабилизировать страну — всё указывало на иностранное вмешательство.

— Хорошо, — я встал из-за стола.

Включился компьютер. А там видеотрансляция и мой старый знакомый Череп. Ещё один повод поехать в этот бункер.