Наследие древнего

Глава 14

Рассказ не занял много времени. Казалось бы, сколько тысяч лет я прожил, сколько провёл в царстве мёртвых, а потом и здесь, совсем чуть, но в кратком изложении история заняла минут двадцать.

— Вот, что мы имеем, если без лишних подробностей, — пожал плечами я, ощущая, как за это время моя аура переработал окружающий эфир, а резервы стихий частично пополнились. — Теперь можете задавать вопросы.

— Эм… — протянул Бестужев неуверенно, — да нет у меня вопросов.

— Точно? — удивился я, а Харон весело фыркнул.

— Тут такое дело, — развёл руками Бестужев, — я же с Ефимом, — тут он кивнул на довольного деда, — с самого детства знаюсь, так что видел, на что способен ваш родовой артефакт. Видел, как он работал с духами предков. Так что, в мою картину мира это полностью укладывается.

Хм, об этом я не подумал. Хотел шокировать, но не вышло. Хотя, с другой стороны, это, даже, к лучшему. Лишнее доказательство, что Бестужев так-то железный мужик. Ничем его не прошибёшь.

— Ты не думай, что он непробиваемый, — сказал дед, будто прочитал мои мысли, — когда он первый раз увидел, что я делаю с алатырь-камнем, у него глаза, как лепёшки коровьи были, а волосы дыбом вставали….

— Да хватит заливать, — поморщился Бестужев.

— Ага, как же, — усмехнулся Дед, — а кто тогда сарай обрушил, забравшись на крышу? Я что ли?

— А знаешь, Кирилл, — посмотрел на меня Пётр Алексеевич, не спеша отвечать деду, — есть у меня вопрос, но не к тебе. — Он посмотрел на Харона, — Вы действительно, тот самый Харон? Паромщик?

— Угу, — кивнул мой старый друг и неожиданно добавил: — только ни парома, ни лодки, ни весла у меня нет, а всё из-за него.

Он уставил на меня длинный, узловатый палец.

— Эй, — не выдержал я, — я же тебе новые подарил, и весло и….

— Корыто? — рассмеялся Харон.

— Зато выдерживает воды Стикса.

— Ну, это да, — улыбнулся старик, — но я хочу настоящую лодку и своё весло….

— Ох, хорошо мочало, начинай сначала, — поморщился я, — слушай, в будущем, обязательно, а сейчас мне нужна твоя помощь.

— И?

— Надо привязать этот алатырь-камень к силовым потокам Аида так, чтобы ты всегда мог обратится к нему через портал.

— Кирилл, что ты задумал? — тут же обеспокоился дед. Шагнул ближе и положил руку на камень. — Не сломай пуп, это единственное наше преимущество.

— Не сломаю, — успокоил я деда, отодвигая его в сторону.

— Преимущество у нас теперь сам Кирилл и его друг, — добавил Бестужев, всё же он поразительно легко воспринял мою историю. — Ох, ты ж, предки сохраните….

А нет, есть чем его пронять. Сквозь портал вылезла полвоина тушки хароновского кадавра. Чудище промычало что-то и скрылось обратно, а Пётр Алексеевич отшатнулся и схватился рукой за сердце.

— Это, что, Повар был? — пробормотал Бестужев и тут же пояснил: — Я его по сводкам запомнил, когда к тебе присматривался.

— Это мой помощник Эй Ты, — оскалился Харон, не отрываясь от алатырь-камня, — но ваш повар принимал участие в его создании, да.

— Так вот куда он пропал….

— Ну, не оставлять же этих мерзавцев и негодяев на воле, Пётр Алексеевич, — пояснил я, присматриваясь к работе Харона. Он наложил на камень сеть своих заклинаний и ожидающе посмотрел на меня. Я поспешил ему помочь. Дополнил его чары своими.

— Вот тут ещё нужна твоя личная печать, — Харон указал на пересечение силовых магических каналов, которые опутали алатырь-камень в кокон.

Личная печать — это смесь из букв древнегреческого алфавита, которые означали моё имя и прозвище. Выводил я их на камне пальцем. Пустил в него энергию жизни, смешал её со стихией огня, земли и воздуха, и стал выводить подпись.

Алатырь-камень сначала сопротивлялся, но, когда почуял силу Харона, тут же открылся навстречу нашей магии. Хех, как я и думал, там тоже никого не осталось из местного пантеона, потому камень, у нас в Греции такие назывались Омфалами, поняв, что мы за этот мир, открылся нам на встречу.

По-другому и быть не могло. Я уже говорил как-то, что Омфал, это связь наша с миром, с нашей реальностью, с планетой и космосом. Вокруг них появляется воздух богов эфир. Они его создают. Они всё создают, благодаря им существуем и мы, маги, и люди и всё-всё на этом свете, кроме титанов. Титаны антогонисты, разрушение, когда Омфал созидание.

Мы с Богами использовали Омфал, чтобы создать Тартар. Крон сожрал Омфал и мир изменился. Разрушились былые континенты, а те, что остались, сильно изменились.

Так вот, в прошлый раз я отказался привязывать к себе Омфал, потому что мог стать его рабом, и прощай тогда путь великого мага. Вся моя сила основывалась бы только на этом камне. Но сейчас, при помощи Харона, я привязал его к Аиду. Можно сказать, наконец-то, после долгого простоя, камень снова обрёл смысл жизни, связал два мира. Хотя, смысла у него, как такового, конечно же, не было. Он же не человек, хотя что-то вроде разума у него есть.

— Отличный Омфал, — улыбнулся Харон, поглаживая камень. — Спасибо, Кириллос.

— Пожалуйста, но помни, это артефакт нашего рода, его первая задача — это безопасность всей семьи.

— Конечно, даже не сомневайся, — серьёзно кивнул Харон, — я теперь тоже пригляжу за ними.

— Что Вы сделали? — не выдержал дед, который всё это время стоял в стороне и с очень напряженным видом наблюдал за нашими действиями.

— Скажем так, наш алатырь-камень теперь связан с двумя мирами, двух пантеонов, — улыбнулся я, — теперь Харон тоже его хранитель, а он хранитель Харона.

— А….

— А ты, дедушка, никогда хранителем не был, ты жрец, которого камень приручил своей силой.

— Но….

— А это тебе расскажет Харон, — прервал я деда и кивнул на второго старика. — Вы тут пообщайтесь, разберитесь, как взаимодействовать, и разработайте план отступления нашей семьи через портал, если придётся срочно бежать. А мы с Петром Алексеевичем пойдём наверх, надо собираться в Грецию.

Дед недовольно поджал губы, но я был спокоен и, успокаивающе похлопав его по плечу, пригласил Бестужева следовать за мной.

Алатырь-камень теперь связан с родом и с Хароном, можно сказать, Харон вступил в мой род. А, значит, и остальные родственники теперь смогут пройти через Аид по праву родства. Он же и.о. главы, так? Значит наш род правит царством мёртвых, и у каждого из нас там есть привилегии.

Понимал ли мой старый друг, что мы делали? Конечно понимал. Согласен он? Да, раз принял участие. Потому беспокоиться не о чем.

Возможно, стоило объяснить это всё деду самому, а не оставлять на Харона. Всё же оба старика могли заспорить, кто теперь из них старший, и, зная своего друга очень давно, я уверен, он просто задавит Ефима Юрьевича авторитетом. Но мысль об этом исчезла, стоило подняться наверх.

Тут творилась жуть. Народ носился по комнатам, как угорелый. Всюду стояли шум и гам. Везде валялись вещи, сумки и чемоданы. Такую картину я видел только однажды, тысячу лет назад на рынке в Афинах, когда туда нагрянула стража с налоговой проверкой.

— Что здесь происходит, Коля? — остановил я слугу, когда он проносился мимо, — почему все собираются?

— Так, я сказал, что едем в Грецию, — начал говорить и, одновременно съеживаться под моим взглядом Николай. — П-простите, я не знал, что не следовало говорить.

— Все нормально, — отпустил я его плечо. — Это мне следовало предупредить тебя.

— Предупредить о чём? — раздался с лестницы злющий голос Шальной. — О том, что ты едешь один?

Изольда стояла на ступеньках, уперев руки в бока. Голова её была наклонена чуть вперёд, словно она набычилась. От того огромный нос торчал, как пушка на парусном корабле, и был нацелен на меня.

— Я жду ответа, — гневно провозгласила она, привлекая ещё больше внимания, и все, кто сейчас носились по коридорам и комнатам особняка стали останавливаться и смотреть в нашу сторону.

Проигнорировал её слова. Сделал пару шагов вперёд и окинул взглядом всех и маму с сестрой, и друзей, и слуг. Они как раз собрались в гостиной и смотрели на меня.

— Народ, внимание, — провозгласил я, — никто, никуда не едет, только мы с Колей и Петром Алексеевичем. Всем спасибо, расходитесь.

— Что значит никто не едет, а я? — топнула ножкой Виктория, — мы давно планировали эту поездку, научное изыскание. У меня там связи в научных кругах, — девушка всплеснула руками, — да я согласилась пожить у тебя только ради этой поездки, ты сам так говорил.

Не помню, чтобы говорил такое, но да ладно….

— Викусик права, — больно толкнув меня в локтем в бок, Изольда прошла мимо и встала рядом с Викторией, — ты ей обещал, у неё связи, и у меня тоже, сам знаешь, какие связи.

— И это всё? — усмехнулся я.

— А ещё ревность, — пожала плечами Шальная, — не могу же я отпустить тебя с ней одного. Кто присмотрит за девушкой и защитит её от твоих поползновений?

— Меня? — удивилась Виктория.

— А кого ж еще, — мурлыкнула Изольда, — нашему герою только покажись на глаза, так он позволит к руке своей прикоснуться.

Бред, ну бред же…. Вообще её не понимаю. То ярится, как тигрица, то играется, как….

— И я хочу поехать, — шагнул вперёд Тихон. — Я и так тебе многим обязан, но ты сам говорил, что я волен принимать решения, и я хочу помочь тебе. Да и нечего мне здесь делать, занятий нет, отряды самообороны разогнали.

— А раз Тихон, то и я с ним, — встала рядом с парнем Маша и сразу же взяла его за руку.

— И мы, — произнес Жора, а Лидия лишь устало посмотрела на брата и кивнула. — У нас ничего не осталось и некуда идти. Отец в плену у Петра Алексеевича, по условиям победы, все наши земли перейдут к нему.

— Да, тут так получилось, — ничуть не смутившись произнёс Бестужев, и выставил руки в успокаивающем жесте: — но вы не волнуйтесь, я отпишу все родовые земли вам обратно, прямо сейчас все и завизирую.

Пётр Алексеевич полез в карман за телефоном, а я смотрел на Машу и Тихона. Вот же, как бывает. Стоит оставить одних не на долго…. Хотя, о чём я, это же хорошо. Просто отлично, и Тихон выглядит более мужественно. Эх, хорошо Волкова тут нет и не надо выслушивать его хотелки.

— И я поеду, — взяв со всех пример, гордо выпрямилась Алёна, — ты мой брат и обязан меня взять с собой.

В ответ я посмотрел на маму, и она одернула сестрёнку назад.

— Ой, — пискнула Алёна и тут же запричитала: — ну ладно, ну маааам.

— Ты останешься здесь, — сказала, как отрезала мама, и я позавидовал её умению вот так говорить. Чётко и доходчиво.

— Василий, Николай, — я посмотрел на бойцов, — на вас транспорт и погрузка. Через час выступаем. — Затем я бросил взгляд на Изольду: — Пётр Алексеевич отвечает за силовую часть, так что не бери с собой больше пяти человек.

Я развернулся, чтобы уйти, но сзади раздался возмущнный возглас всех остальных разом:

— А мы?

— И вы тоже едете, — махнул я рукой. А что? В принципе, поездка безопасная. Самолёт я от ракеты защитить смогу. В самой же Греции, не думаю, что нам что-то угрожает. Так что пусть едут, да и веселее как-то будет.

Я говорил, что веселее? Ну да, все ошибаются. В следующий час меня просто задрали вопросами, что стоит брать, а что нет. Нужна ли в дорогу еда, если да, то какая. А, что за погода в Греции? Брать тёплую или летнюю одежду? А подойдёт ли эта шляпка к моим глазам? В смысле к глазам Маши, а не к моим.

Вопросов было столько, что у меня даже возникли опасения, что нашу страну отключили от интернета.

Достал телефон и проверил. Интернет на месте. Вручил телефон с открытой страницей поисковика Маше, сказал, чтобы пользовались, а сам ушёл к себе наверх. Лично мне собираться не надо было, всё сделает Николай. Потому я просто прилёг отдохнуть.

Не успел развернуть ауру для поглощения эфира, как дверь приоткрылась и в комнату проскользнул дед.

— Не спишь?

— Ехать скоро, какой спать. Медитирую.

— Тоже хорошо, — бывший патриарх рода присел на краешек кровати и посмотрел на меня, — он всё мне рассказал и объяснил.

— Он?

— Харон, — поморщился дед и тут же добавил: — ты ему доверяешь?

— А ты как думаешь? Я его знаю больше семи тысяч лет.

— Нда, — повёл головой в сторону дед, — никак не привыкну к этой твоей истории.

— Ну, восприняли вы её с Бестужевым спокойно.

— Ты говорил очень уверенно, да и доказательства, — дед покрутил рукой в воздухе. — Он точно сможет забрать отсюда Веру и Алёнушку?

— Сможет, — я понял, что дед о проходе через Аид, если придётся. — Причём без последствий для них. Да и тебя с камнем заберёт.

— Да я….

— А вот этого не надо, — сказал я спокойно, — ты мне нужен, всем нужен, ещё на долги годы. Так что хватит. Вон и Ирине Леонтьевне нужен.

— Да, не подумал, — покачала головой дед, а я понял, что он просто не может никак осмыслить одну простую истину. Теперь в роду он не самый сильный, и ответственность за других с него снята. Он просто не знает, куда ему себя деть.

— Слушай, Ефим Юрьевич, дед, — я привстал на локте, — ты брось хандрить. Никто кроме тебя не будет управлять духами предков из камня, никому это больше не нужно, так что эта функция останется на тебе. А ещё, надо бы заняться воспитанием внучки, да и мне пригодится совет от старейшины рода. Так что, ты, даже не думай, ничего не изменилось на самом деле.

Дед молча посмотрел на меня. Мне показалось, что в его глазах блеснула слезинка. Отразила свет из коридора, проникший через приоткрытый дверной проём, и тут же исчезла. А дед продолжал смотреть. Потом он медленно выдохнул. Кивнул. Взлохматил волосы на моей голове и улыбнулся.

— Спасибо, внук.

— Да не за что, — улыбнулся я в ответ, и часы дали сигнал, что пора.

— Успеха и удачи, — пожелал мне на прощание дед.

К частному аэродрому, где стоял самолёт великого князя, мы подъезжали на трёх внедорожниках. Могла быть и больше, но Бестужев стартовал из другого места, поэтому мы с ним разделились. Народ как-то угомонился и вёл себя тихо, потому я смог расслабиться и продолжить восстановление своих резервов.

Около КПП наша колонна остановилась. Я помнил, что нам надо захватить аэродром и самолёт. Вернее мне надо. Но реальность несколько удивила.

Я хотел, так сказать, совершить всё с наскока, потому моя «Ладога» ехала первой. Но, когда я опустил стекло, то увидел, что все охранники на КПП сидят у стены, а во рту у каждого кляп.

Моргнул пару раз, пытаясь понять, что здесь произошло. Неужели появился кто-то ещё? Но ничего сказать не успел. Один из охранников выпростал руку из-за спины, вытащил кляп и, сплюнув на асфальт, сказал:

— Аэродром захвачен, самолёт заправлен, экипаж готов. Счастливого полёта.

— Спасибо, — поблагодарил я, а сам подумал, что чудны дела великого князя. Чудны.

Дальше мы ехали без остановок до самого воздушного коня дяди императора. Даже выехали на взлётную полосу и оставили там автомобили.

— Всегда мечтала так сделать, — произнесла Изольда, глядя, как её люди разгружают автомобиль. — Как в кино.

— Мы, как в кино, сейчас угоним самолёт, — улыбнулся я, чем вызвал удивление на её лице. — Не по настоящему, правда, а так, на словах.

— Угоним?

Ответить я не успел, по трапу спустился улыбающийся пилот. Поздоровался со мной и пригласил всех на борт.

— К полёту всё готово, пристегнитесь, пожалуйста, — сообщил он, когда мы поднялись в салон. — Взлетаем через две минуты.

— Угоним? — Повторилась Шальная, когда пилот скрылся в кабине, а его место заняла симпатичная стюрдесса.

— Уже угнали, — кивнул я и принял от Николая щит, который когда-то купил на аукционе.

У меня не так хорошо восстановились силы, чтобы я мог защитить самолёт от нападения. Да и спать я хотел. Потому взял из дома свой старый артефакт. Тем более дома он уже не нужен, там теперь есть алатырь-камень.

Щит я разместил прямо на стене у входа в салон и развалился на своём кресле.

— Угнали? — переспросила Шальная, привлекая внимание всех остальных.

— Я спать, — улыбнулся я в ответ, и, отправив СМСку Бестужеву, что мы взлетаем, откинулся на спинку кресла и натянул на глаза повязку для сна. На повязке была надпись: «все дороги ведут ко мне».

Проснулся я уже в Греции, минут за пять до приземления. Пётр Алексеевич, как ни странно, успел раньше нас и теперь, вместе со своими людьми, ожидал нас на взлётной полосе.

— Нравится мне местный сервис, — приветствовал он меня, когда мы спустились по трапу. — Для аристократов отдельный аэродром и тут же прокат премиальных автомобилей.

— Удобно, — кивнул я, следуя за ним к ближайшему внедорожнику. Его бойцы, которых было около тридцати человек, занимали места в остальных машинах, вместе с моими друзьями. Я думал, что Шальная поедет с нами, но она обиделась на меня, и предоставила своё место Виктории.

— Куда нам? — спросил Бестужев, когда двери захлопнулись и авто двинулись в сторону Афин.

— Сначала в гостиницу, — ответил я, — надо решить кое-какие дела.

— А где мы остановимся? — оживилась Виктория. Она как-то побаивалась Бестужева по началу, но женское любопытство преодолело все барьеры.

— Отель паромщик, — хмыкнул Бестужев, — почти в центре, пять звёзд.

— Это хорошо, что в центре, — обрадовалась девушка и посмотрела на меня: — там рядом музей археологических находок, там работают мои друзья. Я договорюсь с ними о помощи в раскопках некрополя.

— Угу, — кивнул я, с удовольствием отмечая, что после сна все мои резервы полны, и я выдержу бой хоть с двумя архимагами сразу. Эх, хорошо, когда ты полон сил, и как же будет еще лучше, когда я верну себе оставшиеся части духа и артефакты.

Кстати, насчёт оставшихся частей духа. В Греции, как раз в Афинах, служил майор Сергей Рысев. Тот самый граф, который усиливался за мой счёт. Обязательно с ним встречусь, тем более Коля уже работал над этим.

Я заметил в окно ускорившийся внедорожник, в котором ехали Николай с Василием. Потом проводил его взглядом, пока он не скрылся где-то впереди. Парни поехали выполнять мой приказ — узнавать о Рысеве, попытаться назначить с ним встречу. А что, таиться мне тут особо не от кого, но всё же, не стоит самому лезть так нагло. Так что ребята всё разузнают и сообщат мне, а я решу, до или после некрополя встретиться с графом.

Кроме встречи с Рысевым, парни должны были разузнать ещё об одном аристократе. Графе Чохове Леониде Марковиче. Он тоже усилялся за мой счёт и был доктором. По чистой случайности он застрял в Греции из-за открытия порталов по всему миру. А приехал он сюда на медицинскую конференцию.

При мысли о нём меня снова уколола игла ревности. Светило медицины, прославленный профессор, который лечил практически всё. Ну, да, с моими-то силами. А, ведь, это я великий лекарь.

Ничего, заберу своё, и посмотрим, кто он таков без заёмных сил. Он, кстати, остановился в том же отеле, что и мы, так что встречу я его намного раньше, чем майора Рысева.

Вот так, в раздумьях, и пролетела вся дорога до отеля. Шумно выгрузившись на парковке, ребята разошлись по своим номерам (Бестужев выкупил целый этаж), только я остался внизу, прошёл в ресторан и разместился на мягких диванчиках.

Странно, пока что ничего не ёкнуло в груди от того, что мы оказались в Греции. Как будто и не дома совсем. Вообще ничего похожего на прошлое.

Подозвал официанта, заказал традиционных блюд и повертел головой по сторонам. Может, хоть что-то вызовет приступ ностальгии? Но нет, наткнулся только на хмурую моську Шальной, что сидела недалеко от меня и косилась в мою сторону.

— Ты чего, Изольда? — улыбнулся я, — всё ещё обижаешься?

— А ты хочешь принести извинения?

— Так, вроде не за что, — развёл я руками.

— Ну, так и я тут просто приглядываю за тобой, чтобы ты не смысля куда-нибудь в одиночку.

— Серьёзно? — удивился я, — это больше похоже на Викторию, или Марию, но не на тебя.

— Вика ушла к своим друзьям, узнавать насчёт проводника, а Маша, — Изольда поморщилась, — исторгает восторги на местные шторы и платья в бутике. Ей пока не до тебя.

— А ты почему к знакомым не пошла? — спросил я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Они сами ко мне придут, — хмыкнула Шальная, провожая взглядом официантов с двумя огромными подносами полными блюд, которые я заказал. — Ты, что, всё это съешь?

— Ага, но ты мне поможешь, — подтвердил я, и махнул ей рукой, — присоединяйся, прошу.

Предлагать дважды ей не пришлось.

— Ну, раз просишь, — коварно улыбнулась она, — тогда приму это за извинения.

Хотел я ей сказать, что не дождётся, но передумал. Смысл кормить её внутреннего тролля? Её это только заводит, как мне кажется. Так что я промолчал, и дальше мы обедали молча.

Пока ели вниз спустились и остальные мои друзья. Сразу стало как-то шумно за столом, засуетились официанты.

Ребята стали бурно обсуждать перелёт, Грецию и местную кухню, а я просто их слушал. Молча кивая, когда что-то говорили именно мне.

Пришла Виктория. Обрадовала, что завтра с нами окажется целая команда археологов (интересно, зачем?), которые привезут всё необходимое оборудование.

Появился Бестужев, который стал механически поглощать еду, постоянно поглядывая на экран своего мобильника. И, наконец, в ресторане появились Николай с Василием.

Я тут же встал и подошёл к ним.

— Нашли его?

— И да, и нет, господин, — стушевался Коля. — Часть мы нашли, но его там уже двое суток не было.

— Говорят, по бабам пошёл, — весело хмыкнул Василий.

— Понятно, — протянул я, — а Чохов?

— И с ним мимо, — поморщился Коля, — мы поспрашивали, но и он куда-то запропастился, правда, его не было всего сутки, но….

— Но на него это похоже, — продолжил за Колю Василий, — говорят, он часто неделями пропадает, ходит практиковать в местные госпитали и, даже, ездит в другие города Греции. В этот раз он был со своим саквояжем, так что, когда вернётся, никто не знает.

— Плохо, — обронил я, и, оглянувшись на друзей с Бестужевым, которые уже расправились с обедом, спросил у своих бойцов: — Вы голодны?

— Поели в городе.

— Тогда готовьте машину, — бросил я и подошёл к столику, за которым недавно обедал.

— У тебя вид расстроенный. Что-то случилось? — спросила Виктория, первой заметив меня у стола.

— Нет, — улыбнулся я, оглядывая всех присутствующих, — но нам пора ехать, прошу по машинам.