Наследие древнего

Глава 6

«Ладога» остановилась у «Астории». Я вышел из машины, ощущая, как холодный воздух кусает за щёки. Гостиница возвышалась громадой имперского шика — пять этажей серого камня с колоннами и лепниной. На балконах второго этажа снег лежал нетронутыми сугробами.

— Ждать? — Николай высунулся из окна водителя.

— Нет, езжай домой. Я вызову, если понадоблюсь.

Машина уехала, оставив меня перед массивными дверями. Швейцар в потёртой ливрее с золотыми галунами распахнул створку. От него пахло дешёвым табаком и нафталином.

В холле меня встретил запах полироли, старого дерева и едва уловимый аромат духов — где-то прошла дама. Мрамор колонн потускнел от времени, но всё ещё отражал свет хрустальных люстр. У стены тикали напольные часы — их медный маятник размеренно отсчитывал секунды.

Подошёл к стойке регистрации. Администратор — худощавый мужчина лет пятидесяти с прилизанными волосами — поднял голову от гроссбуха. На его пиджаке поблескивал значок с именем «Фёдор Павлович».

— Добро пожаловать в «Асторию», — улыбка растянула его тонкие губы. — Чем могу помочь?

— Мне нужен номер. На сутки.

Положил на полированную поверхность стойки документы. Паспорт раскрылся на странице с фотографией. Администратор взял его двумя пальцами, словно боялся испачкать.

— Граф Орлов? — брови поползли вверх, в голосе появились подобострастные нотки. — Большая честь принимать вас. Позвольте предложить наш лучший люкс. Вид на площадь, собственная гостиная…

— Обычный номер. Желательно на третьем этаже.

— Как пожелаете, — он порылся в ящике, извлекая ключ с тяжёлой бирк. — Номер триста двенадцать. Окна во двор.

Пока он заполнял регистрационную книгу, я осматривался. У дальней стены в кожаных креслах расположились двое мужчин в дорогих костюмах. Один листал газету, второй изучал какие-то бумаги. Деловая встреча под видом случайной.

В углу дремал портье — пожилой мужчина с седыми усами. Газета «Вечерний Петербург» лежала на его коленях, открытая на странице с кроссвордом. Ручка выпала из расслабленных пальцев.

— Ваш ключ, — администратор протянул мне связку. — Лифт справа. Желаю приятного отдыха.

Я кивнул, забирая ключ. Металл был тёплым от его пальцев. Направился к лифтам, чувствуя на спине взгляд Фёдора Павловича. Наверняка недоумевает — зачем графу обычный номер?

Лифт оказался старым. Решётчатые двери, полированная латунь, зеркало в резной раме. Лифтёр — мальчишка лет шестнадцати в форменной куртке — вскочил при моём приближении.

— Этаж? — спросил он, захлопывая за мной решётку.

— Третий.

Кабина дёрнулась и поползла вверх. В шахте скрипели тросы. Мальчишка украдкой разглядывал меня в зеркало. Наверняка уже в курсе — портье быстро разносят новости о постояльцах.

На третьем этаже лифт остановился с лязгом. Мальчишка распахнул решётку, отступая в сторону. Я сунул ему в карман пару монет — глаза парня округлились от неожиданности.

Коридор встретил меня приглушённым светом настенных бра. Тяжёлая ковровая дорожка глушила шаги. Двери номеров — тёмное дерево с медными табличками — тянулись в обе стороны. Где-то в глубине хлопнула дверь, раздались женский смех и мужской голос.

Триста двенадцатый нашёлся в самом конце коридора. Ключ повернулся в замке с тихим щелчком. Дверь открылась, являя стандартную обстановку — кровать с резным изголовьем, письменный стол у окна, кресло с потёртыми подлокотниками. На стене висела репродукция «Девятого вала» в дешёвой раме.

Закрыл дверь, повесил пальто в шкаф. Дерево скрипнуло под весом ткани. Подошёл к окну, отдёрнул тяжёлую портьеру. Вид открывался на внутренний двор — мусорные баки, чья-то «Волга» под брезентом, кирпичная стена соседнего дома.

Закрыл глаза, выпуская заклинание разведчика. Оно растеклось по зданию невидимой паутиной, ощупывая каждую комнату, каждый закоуток.

Первый этаж — холл, ресторан, подсобные помещения. Персонал занимался своими делами. Повар на кухне рубил мясо — глухие удары тесака доносились через магическую связь. Официанты сновали между столами.

Второй этаж — номера подороже. Пара пенсионеров играла в карты. Коммерсант диктовал письмо секретарше. Ничего интересного.

Третий этаж — мой уровень. Соседние номера пустовали. В дальнем конце коридора горничная меняла постельное бельё.

Четвёртый этаж. Вот оно. Угловой номер светился в магическом зрении как маяк. Присутствие архимага — яркое, мощное, притягивающее. Афанасий Кремнев, легендарный оружейник. И носитель части моей ауры.

Рядом ещё три источника — помельче. Охрана. Два бакалавра у двери, один магистр внутри. Для частного визита неплохо. Видимо, старик ценит свою безопасность.

Открыл глаза. Потёр виски — от концентрации начала болеть голова. План требовался основательный. Прямой штурм отметался — слишком много свидетелей. Нужна хитрость, отвлекающий манёвр.

Встал, подошёл к умывальнику в углу. Открыл кран — вода потекла ржавой струйкой, постепенно светлея. Плеснул в лицо холодной воды. В зеркале отразилось усталое лицо с тёмными кругами под глазами.

Вытерся полотенцем — жёстким, пахнущим хлоркой. Решил спуститься в ресторан. Разведка требовала легенды, а обычный постоялец не сидит в номере весь день.

Ресторан занимал правое крыло первого этажа. Высокие окна с тяжёлыми портьерами, круглые столы с белыми скатертями, пальмы в кадках. Классика жанра. За роялем в углу пожилой музыкант наигрывал что-то из Шопена.

Официант — молодой человек с тщательно уложенными волосами — провёл меня к столику у окна. Вручил меню в кожаном переплёте.

— Что порекомендуете? — спросил я, даже не открывая папку.

— Борщ у нас отменный. И котлеты по-киевски — фирменное блюдо.

— Годится. И графин воды.

Он удалился, а я остался наблюдать за залом. Посетителей немного — военное положение сказывалось. За соседним столиком пожилая дама кормила комнатную собачку с ложечки. У стены двое военных обсуждали что-то над картой.

Принесли борщ. Дымящаяся тарелка с ароматным варевом, сметана в соуснике, чесночные пампушки в корзинке. Есть не особо хотелось, но видимость поддерживать следовало.

Ел медленно, изучая план эвакуации на стене. Стандартная схема — стрелки показывали пути к выходам. Два главных, три запасных. Лестницы отмечены зелёным. Всё запомнил, хотя заклинание разведчика уже составило подробную карту здания.

Котлеты оказались сносными — горячие, с хрустящей корочкой. Масло вытекало при разрезании. Официант принёс кофе без просьбы — видимо, входило в стоимость обеда.

— Счёт, пожалуйста, — попросил я, допивая кофе.

— Записать на номер?

— Наличными.

Расплатился, оставив щедрые чаевые. Официант расплылся в улыбке — редкость в наши времена. Поднялся из-за стола, направился к выходу.

В холле заметил новые лица. У стойки регистрировалась пара — мужчина в военной форме и дама в меховой накидке. Портье проснулся и теперь читал свежую газету. На первой полосе — сводки с границ.

Поднялся в номер пешком, игнорируя лифт. Лестница оказалась широкой, с резными перилами. На площадках — окна с витражами. Сквозь цветное стекло лился тусклый свет заката.

В номере снова сел на кровать. Время тянулось медленно. За окном город погружался в сумерки. Зажигались уличные фонари. В соседнем доме мелькали силуэты в освещённых окнах.

Думал о Кремневе. Мужик приехал по делам — скорее всего, военные заказы. Сейчас оружейников ценят на вес золота. Портальные твари требуют особого подхода, обычное оружие не всегда эффективно.

Часть моей силы пульсировала в его ауре. Большая часть — не меньше, чем у всех предыдущих «доноров» вместе взятых. Если заполучу её, стану почти великим магом. Почти — но не совсем. Где-то ещё бродят носители моих фрагментов.

В девять вечера начал готовиться. Набросил на себя заклинание отвода глаз.

Осторожно открыл дверь. Коридор встретил тишиной.

Двинулся к лестнице. Ступени не скрипели — магия гасила звуки. На площадке между этажами остановился, прислушиваясь. Тихо. Только часы тикают где-то внизу.

Четвёртый этаж. Свернул за угол — и вот они. Два охранника в тёмных костюмах. Стоят по обе стороны двери, руки сложены перед собой. Профессионалы — взгляды постоянно сканируют пространство.

Приблизился медленно. Отвод глаз работал. Они смотрели сквозь меня. Но чем ближе подходил, тем сильнее напрягались охранники.

Остановился в трёх метрах. Нужно ближе, но рисковать не хотелось. Изучал их — оба крепкие, тренированные. Под пиджаками угадывались кобуры. Магической защиты почти нет — обычные амулеты.

Один из них — светловолосый, с квадратной челюстью — повернул голову в мою сторону. Прищурился, словно пытаясь разглядеть что-то в пустоте. Я замер, сдерживая дыхание.

— Чудится что-то, — пробормотал он.

— Нервы, — отозвался второй — брюнет с короткой стрижкой. — Четвёртый день без выходных.

Оба расслабились. Я сделал ещё шаг. Два метра до двери. Магия внутри номера пульсировала, манила. Так близко…

Телефон в кармане завибрировал.

Проклятье! Звук отключен, но вибрация… Тихое жужжание показалось взрывом в напряжённой тишине коридора.

— Ты слышал? — светловолосый напрягся.

— Точно что-то есть, — брюнет положил руку на пистолет.

Они двинулись вперёд, проверяя коридор. Шаг, другой — приближались к моему укрытию. Вариантов оставалось два — атаковать или отступить. Выбрал второе.

Медленно пятился к лестнице. Охранники прошли мимо, вглядываясь в полумрак. Телефон продолжал вибрировать — настойчиво, требовательно. Бестужев, понял я. Только он звонил с таким упорством.

Скользнул за угол, быстро спустился на свой этаж. Охранники остались наверху — слышал их голоса, приглушённые расстоянием.

В номере достал телефон. Пять пропущенных от Бестужева. И ещё три за последнюю минуту. Набрал обратно.

— Где тебя черти носят? — голос князя звучал раздражённо. — Полчаса дозваниваюсь!

— Был занят, — сел на кровать, стягивая ботинки. — Что случилось?

В трубке зашелестели бумаги. Слышался скрип кресла — Бестужев нервничал.

— Планы изменились. Огонь-Догановский усилил охрану всех объектов. Патрули на улицах удвоены. Мои люди докладывают о странных перемещениях в его особняке.

— И что это значит?

— Это значит, что медлить нельзя. Нужно ускориться.

— Насколько?

— В течении двух дней. Максимум. — Голос стал жёстче. — Справишься?

Посмотрел на потолок. Кременнев где-то там. Моя сила так близко. Пришлось отказаться от попытки забрать часть своего духа. В его номере почувствовал архимага. Чёрт!

— Справлюсь, — ответил уверенно. — Можете помочь с пригласительным в палату оружейников.

— Приглашение будет завтра утром. Официальный визит от моего имени. Курьер доставит тебе домой, — Бестужев помедлил.

— Благодарю, — зачем-то кивнул в трубку.

Заберу свою силу там, пусть людей и много будет. Что-то придумаю.

Граф Василий Сергеевич Огонь-Догоновский

Васили Сергеевич сидел на золотом троне. Спина плотно прижата к жесткой спинке. Прямая, как жердь. Голова поднята высоко. Подбородок задран, а взгляд, казалось, не пронзал, а давил тех, кто стоял перед ним на коленях.

— Василий Сергеевич, — просяще протянул невысокий, толстенький мужчина, — прошу Вашей милости… так не делается, вы не имеете… — сорвался он на истерику, но Огонь-Догановский притопнул ногой и голос мужчины оборвался.

Василий Сергеевич смотрел на Граббе и вспоминал, как тот себя вел раньше. Он всегда смотрел на него, Огонь-Догановского, с вызовом, с презрением, с неким превосходством. Всегда пытался подгадить, уличить в тёмных делах.

Да, Огонь-Догановский был в них замешан, но это не даёт права всяким графам, особенно из другой партии, партии центристов, выставлять претензии. Тем более не даёт права показывать своё превосходство.

В голове всплыли воспоминания о недавней встрече. Она состоялась в клубе при Благородном Собрании. Борис Аркадиевич, Борька, тогда намекал на связь Уварова-Орлова и Огонь-Догоновского. Прямолинейно намекал, нагло…

Ладони Василия Сергеевича сжались в кулаки. На скулах заиграли желваки.

«Ненавижу, — подумал Василий Сергеевич, — купеческая выскочка! Вздумал попрекать меня и учить. Да мой род из глубин веков!».

Род Граббе же был довольно молодым. Его мощь основывалась на торговле всем, чем только можно, а начиналась со сплава леса по Волге.

«Ничего, тем слаще месть, — подумал Василий Сергеевич и глубоко вдохнул».

— Василий…

— Заткнись, — бросил Василий Сергеевич и, когда Граббе выполнил команду, продолжил: — хочешь закончить, как Уваров-Орлов? А, Борька?

Василий Сергеевич не удержался и засмеялся в конце фразы. Его смех подхватили бойцы, что стояли за троном и по периметру зала. Тронного зала. Почти точной копии императорского в столичном дворце.

В своих мечтах Василий Сергеевич давно уже примерил не только кресло Бестужева, но и корону Российской Империи. Корона нравилась ему больше. Ну, недолго осталось ждать, — взгляд Огонь-Догоновского скользнул по Лидии и Георгию Чернышёвых-Кругляковых — недолго.

Борис Аркадиевич Граббе вздрогнул от вопроса. Потерялся от смеха десятка мужчин, и тоже бросил взгляд в сторону брата и сестры Чернышёвых-Кругляковых. В их глазах он прочитал такую же безнадёгу, что проросла в нём, и вновь посмотрел на Огонь-Догоновского. Взял себя в руки. На сколько смог.

— Нет, — выдавил Граббе, унылый вид молодежи помог ему прийти в себя, собрать в кулак остатки достоинства. Он даже плечи выпрямил, а мозги заскрипели, в них заметались сводки и донесения за последние десять лет. Что дети Чернышёва-Круглякова здесь делают? Неужели правда?

— Тогда, дорогой Боря, — оскалился Огонь-Догоновский, — ты заплатишь за свою свободу.

— Сколько угодно, — поспешно сказал Граббе и прикусил язык, но было поздно. Огонь-Догоновский снова рассмеялся.

— Нет, дорогой друг, — выплюнул Василий Сергеевич, отсмеявшись, его глаза прищурились: — мне не деньги нужны, или ты думал, что Бестужев захватил два завода, и я теперь побираюсь?

Думать так о человеке, который приказал средь бела дня схватить его, Граббе, Борис Аркадиевич не мог. Он кто угодно, сумасшедший, идиот, гениальный злодей, но не нищий, которому потребовались деньги.

— Мне нужна информация из твоих папочек, — подтверждая мысли Граббе, прошипел Огонь-Догоновский. — Да, я знаю о компромате, который ты собираешь на всех аристократов столицы.

Борис Аркадиевич не удивился. Увы, шпионы могут быть в любом роду. А ещё, его мысли подтвердились, Огонь-Догоновский начал игру. Страшную, жестокую игру, и теперь ему нужно было то, что поможет тянуть время и выиграть переговоры. То, что заставит других аристократов даже не приближаться к нему.

Когда-то Граббе думал, что его компромат также поможет и ему. Он сознательно дразнил Огонь-Догоновского, дёргал тигра за усы и наслаждался его бессильной яростью. Что ж, он просчитался, а Огонь-Догоновский наоборот, всё спланировал.

— Продиктуй код от сейфа, — Огонь-Догоновский протянул телефон Борису Аркадиевичу, и тот его взял.

Быстрый взгляд на экран — он верил этому человеку, сделал его своим помощником, — затем приложил трубку к уху и продиктовал код. Человек на том конце провода ничего не сказал.

— Отлично, Боря, отлично, — Огонь-Догоновский расплылся в улыбке, когда телефон оказался в его руке, а сам он выслушал доклад шпиона, — а теперь прощай.

Огонь-Догоновский посмотрел за спину Граббе и кивнул. Послышался звук затвора.

— Думаешь, тебе это поможет? — не выдержал Граббе. — Сдержит Бестужева? Да он размажет тебя…

— Сдержит других, — пожал плечами Огонь-Догоновский, и посмотрел на Лидию Чернышёву-Круглякову, — а для Бестужева есть другой сюрприз.

— Так это правда? — осенило Граббе, а глаза его расширились, — всё правда, эксперименты по запретным техникам…

— Ты слишком умный, Боря, нельзя так много думать, — протянул Огонь-Догоновский, а его взгляд скользил по фигурке Лидии, раздевал её.

Сухой выстрел заставил девушку вздрогнуть и отвернуться. Взгляд Огонь-Догоновского приметил, как дёрнулась грудь девушки. Скользнул по её спине, когда она отвернулась, и оценил формы.

— Вам очень идёт это платье, Лидия Фадеевна, — Василий Сергеевич встал с трона, и, перешагнув лужу крови, подошёл к девушке.

Его руки легли её на плечи. Как бы приобняли, хотя, девушка ощутила, что её захватили.

— Руки убери, — испуганно прорычал Георгий слева.

Он набычился. Попытался оттолкнуть Огонь-Догоновского от сестры, но его тут же скрутили охранники.

— В подвал его, — скомандовал один из гвардейцев.

— Отец приедет и вам конец, — дёрнулся Георгий.

— Он приедет и скажет спасибо за мой выбор, — насмешливо сказал Огонь-Догоновский, его ладони гуляли по открытым плечам девушки, ощущали, как она дрожит от страха. Дрожь эта распыляла Василия Сергеевича.

— Кирилл, Кирилл вам этого не простит, — Георгий, вдруг, выпрямился в руках гвардейцев, и посмотрел прямо в глаза Огонь-Догоновскому. — Я знаю Орлова, мы его друзья. Он отомстит.

— Он не может отомстить за своего папашу с братьями, — наигранно ухмыльнулся Василий Сергеевич, слова парня его покоробили. Он не боялся Орлова, но его удача, способность уходить живым от покушений, напрягали. — Уберите его уже.

Гвардейцы увели упирающегося Георгия. Дверь за ними захлопнулась. Внимание Огонь-Догоновского вернулось к Лидии. Тёмно-красное, даже, бордовое платье, шёлковым водопадом обтягивало её фигурку. Соблазнительную фигурку.

— Ты грациозна, словно лань, — прошептал Василий Сергеевич, его ладони до сих пор сжимали плечи девушки. — И дрожишь, будто встретила тигра. Пойдём, я отведу тебя в покои.

Девушка безропотно подчинилась его словам и нажимам рук, только дрожать стала сильнее.

— Не бойся, — промурлыкал Огонь-Догоновский, — если ты меня устроишь, то станешь мне женой, и вся Империя падёт к твоим ногам.

— Правда? — тонко вырвалось у Лидии.

— Правда, — Василий Сергеевич оскалился, — я расскажу тебе, как всё это планировал, как готовился. Теперь, когда Граббе предоставил свой компромат, мне осталось свалить только Императора. Больше у меня не осталось соперников.

— Даже Бестужев? — неверяще прошептала Лидия, доверчиво прижимаясь к Василию Сергеевичу.

— Он пыль, пустяк, — Василий Сергеевич приосанился, — идём же.

— Господин, — в тронный зал ворвался Геннадий, верный слуга и боец. — граф Чернышёв-Кругляков подъезжает к городу, через час будет здесь.

— Одновременно и хорошо, и досадно, — поморщился Василий Сергеевич, и снова подтолкнул Лидию к выходу. Рука его слетела с её плеча и заскользила по спине вниз. — Идём, мне надо многое с тобой обсудить, а у нас есть только час.