Наместник

ГЛАВА 24

Я лежала на вершине холма, вжимаясь в землю. Я пряталась в траве и вглядывалась вниз, где располагался замок Василисы, ее северная резиденция. Он состоял из каменной стены, поросшей зеленым лишайником, высокого сероватого донжона и нескольких построек. Я не имела понятия, где мог находиться Ю-Ю и был ли он жив. Теперь на меня охотился и Гавр, и возможно он уже был в замке.

Хорошенько оглядев все вокруг, я ползком стала спускаться с пологого склона холма. Он был почти голым, трава за лето выгорела и пожухла. Я переползала от камня к кочке, от кочки к кусту, всякий раз снова осматривая местность вокруг и пережидая не менее десяти-пятнадцати минут, пока не убеждалась, что мне ничто не угрожает. Я боялась внезапного появления Гавра, Горгоны или еще кого-нибудь с лицензией на мое убийство.

Таким манером подобралась я к замку только через полтора часа. Ворота были заперты, но сверху я заметила, что одна из четырех сторон стены в середине обвалилась. Туда я и направилась. Это был небольшой проем в стене, где вывалившиеся наружу камни могли послужить мне лестницей. Я стала взбираться по ним и, вскарабкавшись к пролому, заглянула вовнутрь. Там не было ни души. Но прыгнуть вниз я решила не сразу, спряталась за стену и замерла и прислушалась. В течение нескольких минут я не услышала ни звука, кроме шума листвы. Замок был будто мертвым, ничто не выдавало в нем признаков жизни. Я начала сомневаться: нужно ли мне вообще туда? Но делать было нечего. Я проделала такой путь, и назад было нельзя.

Спрыгнув вниз я тут же вжалась в камни. Здесь уже не за что было спрятаться, и я снова напряженно вслушалась в тишину. Все было спокойно. Я потихоньку стала продвигаться вдоль стены, прижимаясь к замшевым ото мха камням. Пробравшись к ближайшей постройке, я перебежала к низкому круглому окну и заглянула внутрь. Стекло было мутным, но и сквозь него я заметила, что там был полный беспорядок и только. Ни единой живой души. Таким же образом я обследовала все ближайшие строения и везде обнаружила лишь запустение паутину и пыль.

Оставались еще башня и несколько строений у главных ворот. Кованые двери донжона были наглухо закрыты, и как я не упиралась в них и не толкала всем телом, они не поддавались. Судя по ступенькам и древнему замку на навесках, к башне уже давно никто не подходил. Все было ржавым и замшелым.

Я стала обходить донжон вокруг, ощупывая руками гладкие камни, надеясь, что отыщется какой-нибудь потайной вход, но безрезультатно. И вдруг я почувствовала нечто необычное: воздух будто загустел, заволновался, и странное напряжение повисло вокруг меня. Я тут же бросилась прочь от этого места и вовремя спряталась за ближайшим углом. Выглянув из-за стены, я увидела, как из колышущегося воздуха выпрыгнула груда напряженных мускулов. Это была Горгона.

Она приземлилась, встряхнулась и огляделась. К счастью, демон меня не заметил, так как я была в тени и с подветренной стороны. Я легла на землю, плотно уложенную плоскими камнями и стала следить за Горгоной. Она подошла к двери башни и лапой нажала какой-то рычажок с боку. Дверь разделилась на две части и разошлась в стороны. Пес-дух вошел внутрь.

Подобравшись к открытой двери, я увидела винтовую лестницу, ведущую вверх и вниз. Судя по проторенной в пыли тропинке, Горгона отправилась вниз. Туда же собралась и я, но передумала: запах. Проклятая бестия меня сразу почует. Но как же тогда подобраться к ней незаметно, ведь единственным моим козырем в схватке с ней была бы внезапность.

Времени оставалось все меньше и меньше. Уставший, не спавший и голодный мозг отказывался выдавать мне что-то более или менее разумное. Снизу донеслись приглушенные голоса и лязг открывающихся дверей. Сомнений уже не было: Горгона явилась сюда, чтобы выполнить приказ хозяйки. Удивительно, что она еще так опоздала.

И я решилась. Не видя другого выхода, собрав все остатки силы и воли, я прокричала в дверной проем:

— Эй, ты! Дьявольское отродье! Выходи! Надо потолковать!

Внизу наступила тишина, долгая и напряженная. Но я знала, что сейчас должно было произойти. И не услышав ни единого звука, я почувствовала, не знаю по чему: по движению воздуха, напряженности темноты или по неощутимой физически вибрации каменных ступеней, что Горгона медленно и уверенно продвигается в мою сторону, готовясь к решающему прыжку. Ничего не случилось, только нервная напряженность спертого воздуха достигла предела, и я резко отпрыгнув от двери, вжалась в стену. В то же мгновенье из проема выпрыгнул пес-дух и приземлился, взметнув облако пыли.

— Браво, Беатриче! Ловко ты избежала первого удара, — прошипела Горгона, но тебе все равно не спастись.

Я ничего не ответила, молча обнажила меч и вся превратилась в зрение, готовясь к атаке. Но она не торопилась и решила, видимо, усыплять мою бдительность болтовней:

— Как умна и хитра моя хозяйка, — говорила она. — Она верно предположила, что нужно подождать, пока ты сама явишься выручать полукровку. И тогда можно будет прикончить вас обоих. А то Гавр совсем стал нерешительный. Удивляюсь, как он сразу не убил тебя, узнав об измене.

В любую секунду я ожидала прыжка Горгоны, но она тоже ждала момента, когда я хоть немного расслаблюсь. Из подземелья башни донесся звон цепей. Ю-Ю был жив. Это придало мне немного уверенности. Но стоило мне лишь чуть повернуть голову на звук, как чудовище, даже особо не напрягаясь и не делая захода, прыгнуло на меня. Я едва успела увернуться, сделав стремительный прыжок в сторону. Горгона не стала ждать, пока я опомнюсь и тут же набросилась сбоку. Я снова отскочила, но на этот раз бестия оставила глубокий красный след на моем обтянутом джинсой бедре. Я даже не сразу почувствовала боль, только краем глаза увидела, как расплывается по ноге мокрое бурое пятно.

Демон играл со мной. Это было видно по его лукавой собачьей морде, напоминавшей в тот момент улыбку мультяшной Багиры. Горгона явно наслаждалась моей беспомощностью и не принимала в расчет острый меч. Улучшив момент, я наскочила и нанесла удар. Она увернулась, но ее морда стала серьезной и свирепой. Начиналась настоящая схватка. Я стала снова и снова делать выпады, но дьяволица ловко уклонялась от них и становилась все злее. Остановиться было уже невозможно. Я чертовски разозлила саму смерть. Глаза ее полыхали красной яростью. Я размахивала увесистым мечом у нее перед носом, чтоб не дать ей возможности напасть. У меня начали уставать руки, но нельзя было сделать передышку. Это значило бы попрощаться с жизнью.

И вдруг Горгона сделала невероятный прыжок на стену донжона и, отпружинив от нее полетела сверху прямо на меня. Это длилось только миг, но мне показалось, что время растягивается, как в замедленной съемке. Перекошенная злобой морда чудовища, дециметровые клыки, огромные когти и гора каменных от напряжения мышц стремительно приближались ко мне. Мои глаза в паническом ужасе уставились в самую середину ее груди, а руки, словно и не подчиняясь никакому сигналу мозга, сами собой совершили какое-то молниеносное движение.

Я не успела ничего осознать. Туша Горгоны со все тяжестью рухнула на меня. Я упала, пребольно ударившись о камни мощеного подворья и отключилась на несколько секунд. Но инстинкт самосохранения тут же заставил сознание, как субмарину из темных глубин, вынырнуть на свет божий. Я собрала в пучок мысли и тут же поняла, что тяжелая туша, неподвижно лежащая на мне — это Горгона, а теплая лужа, в которой я оказалась и от которой промокла вся рубашка — ее кровь. Она была мертва. Мой меч проткнул ее насквозь.

С немалым усилием столкнув с себя труп грозного чудища, я с трудом вытащила из его груди свое оружие. С ног до головы выпачканная кровью, своей и своего поверженного врага, едва передвигая ватные от усталости и нервного напряжения ноги, я побрела к открытым дверям сторожевой башни. Там в подвале должен был находиться мой "прикованный Прометей".

Я совершила невероятное: убила Горгону. Поверить в это было почти невозможно. Мне казалось, что вот-вот я снова услышу позади себя ее грозный рык, и все начнется сначала. Некоторое время мне даже чудилось, что за мной кто-то крадется. Но, обернувшись, я убеждалась: пес-дух Василисы лежал поверженной грудой на камнях.

Я подошла к башне и, становившись у двери, крикнула вниз:

— Ю-Ю, ты здесь?

В ответ раздался лишь приглушенный звон цепей. Я опасливо вошла в проем, и дверь с грохотом сомкнулась за мной. Что еще за дела?! Но отступать было нельзя, и я стала осторожно спускаться. Лестница, к тому же, была очень крутой и местами обвалившейся и выщербленной. Чем ниже я спускалась, тем темнее становилось, пока, наконец, я совсем перестала хоть что-нибудь различать. Через несколько минут бесконечного спуска в кромешной тьме, мне начало казаться, что я нисхожу в самый ад. Мне даже почудилось, что я слышу какие-то голоса из-за стен, стоны и глухие удары. Но прислушавшись, я уже не обнаруживала никаких звуков, кроме гулкого эха своих собственных шагов.

Если бы ни бой с Горгоной, я, наверное, здорово бы трусила, но теперь мне не было страшно. Адреналин кипел в крови и заглушал этот страх перед неизвестным и странным. Наконец, когда глаза уже привыкли к темноте, внизу я стала различать слабый свет.

— Ю-Ю, ты здесь? — спросила я у тишины.

— Гы-х, — услышала я знакомый хрип, который, по-видимому, должен был обозначать "да".

Я поспешила на свет и вскоре увидела слева небольшой проем в стене, освещенный двумя тлеющими факелами. Оказавшись на площадке перед этой дверью, я не сразу увидела доктора, но зато заметила, что лестница продолжалась вниз, теряясь в неосвещенной глубине.

Ю-Ю я нашла в углу небольшой темницы, прикованного цепями к стене. В тусклом свете догорающих факелов я увидела, как он поднял на меня свои горящие красные глаза. У него еще хватило сил на виноватую улыбку.

— Надо ли мне говорить тебе, что ты просто влюбленный кретин, Ю-Ю?

— Не стоит, — прохрипел в ответ доктор.

Я подошла к нему и присела на корточки, осматривая вбитые в камень железные крепления цепи.

— Как ты сюда попала?

— Через дверь.

— А Горгону ты что поджарила как тогда Цербера?

— Не совсем так. Кажется, я ее окончательно убила.

— Как?!

— Вот так! — сказала я и с силой рубанула сверкающим лезвием по цепи у ног доктора, которая противно лязгнув, распалась на две части. — Прямо в сердце!

— Убила Горгону?!!

— Мне пришлось. Иначе она разорвала бы меня в клочья.

— Духи бессмертны, ты уничтожила только ее собачью плоть, — объяснил Ю-Ю.-Лет через сто она снова возродиться в другом обличье.

— Ну, и пусть. Через сто лет меня уже не будет.

— Да ты ранена?! — воскликнул вдруг лейб-медик, только сейчас заметив мою окровавленную рубашку.

— Нет это кровь демона. У меня лишь небольшая царапина.

— Небольшая царапина, от которой промокла вся нога? Ты теряешь кровь. Голова не кружится?

— Нет. Хотя, может быть, чуть-чуть. Давай-ка выбираться отсюда.

Я мигом разрубила все цепи, оставив на руках и ногах Ю-Ю лишь гремящие браслеты. Это произвело на него впечатление. Всегда невозмутимый мой доктор казался удивленным.

— А кроме Горгоны ты больше никого не убила по дороге сюда? — спросил он.

— Нет. Но попрактиковаться было на ком. Так, к примеру, Баюн лишился лучшей части своего хвоста.

— Вижу, ты вовсю вживаешься в свою роль, — заметил Ю-Ю со значением.

— Да, уж, — ответила я только, не решившись на какие-то комментарии.

Мы поспешили к выходу. У меня не хватило духу снова всмотреться вниз, туда, куда уходила лестница. Что бы там ни было, об этом мне некогда было задумываться. Нужно было выбираться отсюда, пока здесь не появился еще и мой враг номер два.

— Постой-ка, — остановил меня доктор. — Дай я осмотрю рану.

— Да что ты увидишь в этой темноте?

— Я все увижу. Не забывай, что я черт, хоть и наполовину.

Мне пришлось подчиниться. Я не могла так сразу поведать Ю-Ю, из-за чего нам нужно было спешить. Я присела на ступеньку под горящим факелом. Необходимо было разорвать толстую джинсовую ткань на раненой ноге, а потом и на другой, для симметрии. Я даже и не предполагала, какой глубокий след на моем бедре оставил коготь Горгоны. Ю-Ю, недовольно сжав губы, покачал головой.

— Плохая рана. Надо срочно промыть. Но об антисептиках сейчас можно лишь мечтать.

Доктор поднес руку к кровоточащей царапине и остановил в нескольких сантиметрах от нее. При этом его сосредоточенные красные глаза внимательно уставились куда-то в воздух. Края раны тут же стали подсыхать, и кровь вдруг перестала сочиться.

— Ого! — удивленно воскликнула я. — Мама научила?

— Это то, что называется традиционной медициной.

— Поразительно!

— Нужно чем-нибудь перевязать, чтоб еще больше заразы не попало, чем уже есть.

В ход снова пошла моя некогда модная рубашка, клочком которой уже был перевязан распухший палец.

— А с рукой что? — спросил дотошный доктор, когда мы уже поднимались по лестнице.

— Ерунда, — ответила я и поспешила переменить тему:-Как Василиса заманила тебя сюда?

— "Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад", — процитировал он слова классика.

Я назвала его давеча влюбленным кретином, но какое я имела на это право, ведь сама-то — не лучше.

Через пять минут мы добрались до двери, которая была плотно закрыта.

— И что теперь? — спросила я, боясь даже подумать о том, что мы застряли здесь на веки. — Горгона открывала ее при помощи какого-то рычага с той стороны.

— Тебе-то зачем рычаг? У тебя же есть сила. Просто разнеси ее вдребезги, — уверенно сказал доктор.

Вот он и настал, момент истины. Мне придется все рассказать Ю-Ю. Черт! Как стыдно! Если бы знать, что сила, с которой я рассталась без сожаления, так пригодилась бы мне еще! Я могла бы спасти Трою. Я могла бы спасти Ю-Ю. А теперь, пожалуй, я и сама погибну здесь вместе с ним.

Я обреченно села на верхнюю ступеньку и обхватила голову руками. Мне хотелось рвать на себе волосы.

— У меня больше нет силы, Ю-Ю.

— В каком смысле? — не понял он. — И куда же она делась?

— Они обманули меня. Решили, как простейшее уравнение с одним неизвестным. Я легко попалась в их нехитрую ловушку.

— Ничего не понимаю, — удивленно пожал плечами черт. — Лишить силы может только Лютый Князь. А как Василисе удалось это сделать?

— Не Василисе. Это он. Наместник.

— И каким же образом?

Я не могла произнести вслух, каким образом. Мне было очень стыдно. Надеясь, что доктор все поймет сам, я молча сняла повязку с руки и показала кольцо на посиневшем безымянном пальце. Ю-Ю не сразу смог что-то произнести от удивления и высказался лишь спустя пару минут:

— А я считал тебя более благоразумной. Как же ты так попалась?

— Так же, как и ты.

— Но у меня другая история.

— Да нет, друг мой, та же, что и у меня.

— Ты что хочешь сказать, любишь его?

— Не будем об этом, ладно?

Что я могла объяснить? В тот момент я ничего не понимала, не прислушивалась к себе и не разбиралась в своих чувствах. Мы сидели в тишине в течение еще нескольких минут, думая, наверное, каждый о своем.

— Ужасно хочется есть, пить и спать, — вдруг произнесла я вслух последнюю мысль. — Но даже нам и удастся выбраться от сюда, мне все равно придется скрываться.

— От Василисы?

— От Гавра.

— Это почему же? Ты себя плохо вела? — насмешливо спросил черт.

— Тебе я вижу смешно, а мне грозит смерть.

— Ну, прости. Так что же случилось?

— Он думает, что я с кем-то там ему изменила.

— Серьезное обвинение. И что у него есть основания так полагать?

— Да какие там основания! Все благодаря твоей матушке.

— Она-то тут при чем?

— Она сказала Гавру, будто я изменила ему с Яром Отшельником, а мой распухший палец — прямое тому доказательство. Теперь он жаждет мести. Колечко, кстати, вдруг стало мало тоже, я так полагаю, не без участия Заварзузы.

— Как же она могла так поступить? — удивился Ю-Ю.

— Василиса пригрозила, что убьет тебя. Я ее понимаю, в общем, во всем, кроме одного: почему она ничего не сказала мне. Мы могли бы попытаться разобраться вместе.

— Ты плохо знаешь наместников. В том, что касается их власти, они не знают пощады. Василиса не шутила… Мать уже не верила в тебя. Ведь о том, что задумал Гавр, было давно всем известно.

— Всем кроме меня. И никто не удосужился меня предупредить. Почему ты ничего не сказал?

— Не успел… Что потом было?

Я все рассказала ему о последующих за этим событиях. Он, не перебивая, выслушал, и опять наступило молчанье. Ю-Ю задумчиво смотрел в темноту. Глаза его горели так же печально, как огоньки гирлянды на елке давно прошедшего рождества, когда наступает пора их снимать и прятать.

Мои же мысли были заняты решением непростой задачи: как отсюда выбраться. Я заставила себя оставить грустные раздумья и стала осматривать дверь. Внизу была щель, через которую пробивался дневной свет. Узенькая полоска светилась и посередине. Я хотела было попробовать втиснуть в нее меч, чтоб попытаться раздвинуть створки в стороны, и уже поднялась по ступенькам, как вдруг…

— Тсс…

Я замерла и прислушалась. Ю-Ю устремил на меня вопросительные красные зрачки.

— Тише. Только не греми цепями, — едва слышно шепнула я ему.

За дверью раздались чьи-то шаги, тяжело и уверенно цокающие по каменному двору. Так мог ходить лишь он.

— Это Гавр, — беззвучно, одними губами сказала я Ю-Ю.

Шаги приближались к двери башни. Я вся напряглась и насторожилась, держа руки на рукояти меча. Он остановился у двери и видимо тоже прислушался. Прошла напряженная минута, в течение которой я боялась даже дышать.

И вдруг двери с грохотом распахнулись, и яркий дневной свет больно ударил по глазам. Я зажмурилась, успев увидеть лишь темный силуэт в проеме.

— Это не Гавр, — услышала я озадаченный голос Ю-Ю, глаза которого, видимо, не боялись ни тьмы, ни света.

Я приоткрыла веки и сквозь ресницы посмотрела на пришельца. В следующий момент с переполненной восторгом грудью я бросилась к нему:

— Яр! Миленький! Как же я рада тебя видеть! Как ты здесь оказался?!

— Мастер Сыч передал мне, что ты в беде. А дальше дело было только за моими разведчиками. Они мигом отыскали тебя.

— Как ты вовремя!

— Да. Но чуть было не опоздал. Похоже тут была кровавая схватка, — сказал он, указывая на труп огромной собаки. — Это ты ее?

Я скромно кивнула головой и смущенно произнесла:

— А кто-то говорил, что у меня нет способностей.

— Нет. Кто-то говорил, что самый лучший учитель — это страх перед смертью.

— Теперь я это поняла.

— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? — спросил Ю-Ю, выбираясь из башни.

— Я объясню! — раздался грозный рык, от которого я вздрогнула всем телом и обернулась.

Неподалеку от нас у черной стены, почти сливаясь с ней, стоял Гавр, и выражение его лица не предвещала ничего хорошего. Он двинулся к нам и, не дойдя пять метров, остановился, разглядывая Отшельника.

— Здесь произошла романтическая встреча, — продолжал он свое объяснение и, обращаясь к Яру, добавил:-Вот мы и столкнулись с тобой, неуловимый невидимка. И теперь тебе не уйти.

Не объясняя больше ничего, Гавр достал меч и занял боевую позицию. Яр, оттолкнув меня в сторону, тоже обнажил оружие. Я не успела даже ничего возразить, да и времени на то, чтобы подобрать необходимые слова, у меня не было. Наместник напал первым, внезапно и рьяно. Он считал себя обиженным и потому оставил за собой право начать атаку. Яр ушел в оборону, не нервничая, четко и ловко, отражая удары Гавра. Лицо Отшельника приобрело каменное выражение, лицо наместника горело гневом и желанием отомстить.

Я стояла в стороне, с ужасом наблюдая за ними и не решаясь сделать попытку их остановить. Я боялась, что кто-то из них убьет другого, обернувшегося на мой голос. Но вот Яр изловчился и, с чудовищной силой обрушился на противника. Гавр отлетел к стене башни и ударился. Отшельник тут же сделал знак, что нужно остановиться.

— Неужели, — спросил он у наместника, — ты не можешь простить мне ту стародавнюю обиду? Я ведь одолел тебя в честном бою. А ты оказался мстительным и злопамятным, Гавр.

— Я давно простил тебя, но ты нанес мне подлый удар в спину! И теперь ты умрешь! Вы оба умрете! — гневно выкрикнул наместник, взглянув при этом и на меня.

Он встряхнулся и готов был снова броситься на недоумевающего Яра, но я кинулась к нему и преградила путь.

— Постой! Ты же ничего не знаешь!

— Отойди! — злобно взревел он.

Я не только не отошла, но и приблизилась к нему вплотную, чтоб поймать его разъяренный взгляд.

— Если ты и впрямь веришь в то, что сказала тебе ведьма, то убей меня сейчас же. Вот. Я и защищаться не буду, — сказала я и демонстративно отбросила пояс с мечом в сторону. — Но если ты остановишься хоть на минуту и послушаешь меня, то я сумею тебе все объяснить!

Но растолковывать что-то разгоряченному злобой наместнику было так же трудно, как остужать раскаленный до бела металл. Он не пожелал меня слушать и, грубо оттолкнув, так что я упала, снова устремился к Отшельнику. Опять завязался яростный поединок.

Я почувствовала отчаянье и тошноту, подкатывающую к горлу. У меня все поплыло перед глазами, но я встряхнула головой и попыталась снова сфокусировать зрение. У меня это не получалось.

— Ю-Ю, что-то мне не хорошо, — сказала я, видимо, так тихо, что черт не услышал и не повернул головы, как зачарованный наблюдая за схваткой.

Гавр снова наступал, осатанело нанося сильные удары, но и Яр не сдавался, и на лице его не читалось ничего, кроме абсолютной сосредоточенности. Никому из этих двоих я не желала ни смерти, ни раны. И потому мне было так тяжко, ведь бой был смертельным. Я в отчаянье кусала губы и пыталась разбудить засыпавшее сознанье, то и дело встряхивая словно налитой свинцом головой и протирая глаза. Но я не могла справиться со своим человеческим телом, которым так беспощадно пренебрегала несколько дней. Я потеряла много крови и давно не знала отдыха.

И вдруг Яр оступился. Он запнулся за подлый каменный выступ в мостовой и покачнулся. Гавр тут же воспользовался этим и направил острие меча в живот своего врага.

— Дедушка! — истошно заорала я, забыв о всякой конспирации. Но что произошло дальше, я не успела понять. Все вдруг завертелось в дьявольском вихре, и я почувствовала, как серые камни приближаются ко мне сбоку и больно ударяют по голове и плечу.