Наемник пионерки Скворцовой 2

Глава 21 Последняя

Терентьева нашли в одном из кубриков той же казармы, где совсем недавно лежал Илья. Армейцы Таволги вывели полицейского из состояния паралича и помогли пошатывающемуся от слабости подполковнику выйти во двор к остальным. Леху, Толю и Нику они поставили на ноги еще раньше, сделав каждому по уколу нейтрализатора после того, как закончилась схватка. Следовало торопиться — Мелькор назначил встречу через час в своем кабинете, и опаздывать не стоило.

Слушать сразу после боя рассказ Ильи о случившемся или извинения Кати черный рыцарь не стал, молча отмахнувшись от парочки как от назойливых мух. Впрочем, Илья счел это скорее добрым знаком, чем злым. Пусть Мелькор их не выслушал, но и рубить с плеча своим мечом не стал. А мог бы! После того как Пузыря предательски лишили сил и обездвижили, а потом чуть было не выдали шаори на верную смерть, он вполне мог покарать виновных не сходя с места — думал Илья. И, честно говоря, это было бы по-своему справедливо. Но Мелькор лишь наложил прикосновением рук на лежавшую без сознания «королеву» туманников окутавший ее тело густой синий туман и попросил Таволгу взять под охрану людей шаори и пионеров. А затем велел армейцу вместе с Терентьевым и пятью кольценосцами явиться на совещание в башню ровно через шестьдесят минут. Хотя… обольщаться было рано, сбрасывать со счетов вероятность того, что черный властелин решил устроить показательный суд, а затем какую-нибудь особенную казнь для предателей, было нельзя. На Исполнительницу Желаний, Вожатую и Армаса с Лаурой Илье было наплевать — в расход, значит в расход. Заслужили сполна, что бы Мелькор для них ни придумал. А вот за Катю он собирался побороться. Пусть она предала, но смерти пионерки ее бывший наемник не хотел — это он знал точно.

Впрочем, пока сидящую на земле рядом с Ильей подавленную и притихшую Катю никто не собирался вязать или арестовывать. Ника с Лехой и Толей игнорировали ее, стараясь даже не смотреть в сторону пионерки, а Таволга деталей произошедшего не знал, да и лезть в дела кольценосцев, по всей видимости, не собирался. У него хватало хлопот с остальными. Его бойцы заставили разоруженных пионеров снять броню, обыскали и надели каждому из них наручники, а Армаса с Лаурой, положив лицом в землю, связали какими-то гибкими стяжками по рукам и ногам. Вожатой остановили кровь на руке, наскоро обработав рану на месте пальца, и тоже без лишних слов и пиетета упаковали в наручники. Терентьев, хотя и смотрел на Катю со злобным прищуром, но вмешиваться в происходящее не спешил, лишь вытащил из своей «тойоты» здоровенный пистолет в открытой кобуре и демонстративно повесил его себе на пояс.

— Пойдем, Катя, — вздохнув, сказал Илья, положив пионерке руку на плечо, когда время ожидания истекло. — Нам пора.

Мелькор сидел в своём кресле за столом, молча дожидаясь, когда все рассядутся. Точно так же, как несколько часов назад. Вот только в этот раз по его броне время от времени проскакивали мельчайшие синие искорки и, если присмотреться, вокруг фигуры черного рыцаря было заметно еле уловимое дрожание, подобное колебанию воздуха в жаркий летний день над раскаленным асфальтом. Похоже, Пузырь принял меры защиты и теперь его уже так легко не свалить чужим артефактом, — решил Илья. И вообще, лучше к нему теперь не прикасаться.

— Итак, меня сегодня предали, — сказал Мелькор, когда все заняли свои места. Голос Пузыря был ровный, без следов каких-либо эмоций. — И чуть было не уничтожили. Это был плохой опыт, который я не хотел бы повторять никогда. Поэтому теперь мне следует решить, что следует сделать с виновными. И со всеми нашими отношениями в целом…

— Господин, вас предали не все! — с места выпалил Леха. — Нас самих подставили коммунары!

— Помолчи, пока я не дал тебе слова! — вот теперь в голосе Мелькора прозвучала настоящая злость. — Или ты считаешь, что лично ты ни в чем не виновен?

— Я просто хотел сказать, что…, - начал было что-то объяснять «эльф», но, посмотрев в черные глазницы шлема Пузыря, внезапно осекся и, опустив взгляд, сел на место. — Прощу прощения, шеф, виноват, — только и добавил он.

— Ты и в самом деле виноват, — произнес Мелькор. — Где ты был, пока готовился заговор? Развлекался? Ладно…, - совсем по-человечески махнул рукой черный рыцарь. Я сейчас хотел поговорить о другом.

— Когда меня лишили силы, я подумал, что если выживу, то откажусь от физического тела и сотрудничества с людьми, — продолжил свой монолог Пузырь. — Но сейчас понял, что не хочу этого делать. А может быть, уже и не могу. Я слишком сильно очеловечился и боюсь, что теперь процесс уже необратим, — мрачно добавил Мелькор. — Людей же надо принимать такими, какие они есть, и предавать — одно из их свойств. Люди предавали друг друга всегда, об этом говорит вся ваша история. Она знает все — и примеры величайших предательств и примеры безграничной верности. То же самое я могу сказать и о нас с вами — мои создатели защищали меня до последнего и шли ради меня на огромный риск. И они же меня и предали.

Еще у меня была мысль заменить вас на каких-нибудь других людей, — сказал Мелькор. — Но, подумав, я отбросил и ее. Новые люди не дадут никаких гарантий от нового предательства. А вас я, по крайней мере, знаю. Вы мои создатели и мы связаны вместе. В замене нет особенного смысла. Поэтому будем и дальше работать вместе. Но так, как раньше, уже не будет, — кивнул черный рыцарь. — Проблема требует принятия определенных решений. Персональных. И начнем мы, — повернул голову в сторону Таволги Мелькор, — с тебя полковник. — Встань, пожалуйста, Александр Тимофеевич.

Таволга, не став спорить, поднялся со стула.

— Напоминаю, что я не являюсь вашим человеком, — сразу же сказал он спокойным голосом. — Я не брал кольца, ничего вам не обещал и служу своей Родине и своему Движению. Здесь я нахожусь в рабочей командировке и выполняю приказ своего руководства.

— Я знаю, — отозвался Мелькор. — Тебе нечего опасаться. Но честный разговор необходим, если ваш Союз хочет продолжать иметь со мной дело.

— Спрашивайте.

— Ты знал о заговоре пионеров против меня, — даже не спросил, а просто констатировал факт черный рыцарь. — Знал и молчал.

— Верно, — ответил полковник, не изменившись в лице. — И что теперь?

— Если ты не дашь пояснений, то больше ничего. Забирай Вожатую и ее пионеров и сейчас же уходи, портал я открою. Поставок н-энергии в ваш мир больше не будет. Барьера от вторжения шаори — тоже. Я отказываюсь сотрудничать с коммунарами в любой форме и считаю себя свободным от любых договоренностей.

— Вот как…, - задумался полковник. — А ведь мы сегодня тебе помогли…

— Нет. Вы пришли зафиксировать результат и изобразить помощь, когда заговор явно провалился. По сути вы и пионеры — одно и то же.

— Знаешь, Мелькор, ты хоть и разумная аномалия, но политически рассуждаешь очень наивно, — еле заметно улыбнулся в ответ Таволга. — Коммунистический союз большой и управляется он сложно. И пионеры в нем не самые главные. А с коммунарами в целом лучше сотрудничать, чем обидевшись, рвать все отношения…, - задумался на секунду армеец. — Но, хорошо, учитывая крайние обстоятельства, пояснения будут даны. Нет, я не знал о заговоре изначально. У нас и связи-то никакой с Союзом не было, пока мы держали оборону от туманников. Но когда Вожатая потребовала, чтобы я не добивал людей шаори, я сразу понял, почему она хочет это сделать. Ничего сложного в этом нет, замысел в общих чертах читался сразу — договориться с туманниками, чтобы играть на противоречиях между ними и тобой, или воспользоваться их услугами и технологиями против тебя. Отказать в тот момент ей в просьбе я не мог, — развел руками полковник, — по разным причинам. Она все же глава Движения, а я обычный офицер. Кроме того, это обострило бы противоречия между Движениями, и дало бы ей шанс обвинить Армейское Движение в предательстве интересов Союза, а меня лично — в отсутствии лояльности и переходе на твою сторону. И не только, там было много иных соображений…, - мотнул головой Таволга. — А я все же не твой человек, Пузырь, чтобы выручать тебя любой ценой. Но я тогда сказал Дарье, что она играет в плохую игру. Шаори уже наши враги, а с тобой можно иметь дело. Но меня не послушали. И тогда я сделал еще кое-что. Я намекнул командиру твоих кольценосцев на то, что против тебя может быть заговор.

— Так это ты подстроил сцену с ударным беспилотником? — не выдержал Илья. — Я так и предполагал…

— Да, Илюша. Прямо сказать тебе я ничего не мог, а вот дать зацепку, чтобы и ты мог догадаться, в чем дело, и меня при этом было невозможно в чем-то обвинить, я попытался. Но это еще не все. Вернувшись в свой мир, я доложил руководству оборонного Движения о намерениях Вожатой. И оно встало на мою сторону, решив, что Дарья чересчур заигралась и подставляет нас всех. А дальше… дальше Вожатая нашла какие-то аргументы и все же пробила свой план на самом верху. Я не знаю, как именно это было сделано, что конкретно Вожатая обещала Совету и какие давала гарантии. Но предполагаю, что ей было четко сказано, что в случае удачи она получит все, что просит и Пионерское Движение получит карт-бланш на любые действия, а в случае неудачи руководство Союза от нее откажется и объявит виновной в самоуправстве. А мне была дана команда вмешаться в дело на стороне Мелькора, если Вожатая провалит свой план. Поэтому я связался через подаренный кристалл с вами, господин. И сказал, что в случае неприятностей с шаори в ближайшие дни, вы и Илья можете позвать меня на помощь.

— Было такое, — кивнул Мелькор. — И я передал твои слова Илье. Но это была не главная тема разговора. Ты сказал об этом вскользь, как про что-то маловероятное и неприятностей никаких не намечалось…

— Большего я для вас сделать не мог, — пожал плечами полковник. — Разве что собрать в назначенный час отряд и ждать вызова, который последовал. Было ясно одно: если у Дарьи с шаори все получится, то вас господин, больше не существует и просьбы о помощи от вас не будет. А если же такая просьба случится, и вы сможете открыть нам портал, значит, Вожатая проиграла или проигрывает и надо срочно выступить на вашей стороне, — добавил Таволга. — Вот и все пояснения. Да, должен уточнить, что все это совершенно неофициальная информация. Если что, то я сразу откажусь от своих слов, а руководство скажет, что я все придумал, и меня крупно накажут. Надеюсь, вы меня не выдадите, — вздохнул полковник. — Больше мне добавить нечего.

— Неплохая комбинация, — тихо сказал в пустоту Терентьев. — Называется: или мы загребем жар чужими руками, или повесим на инициатора-неудачника всех собак. Прямо чем-то родным повеяло…

— Сволочи! — неожиданно выкрикнула Катя. — Мало того, что меня обманывали в собственном Движении! И делал это не кто-то, а его Вожатая, рассуждая о чести, долге, Родине и идеалах коммунара. Давая обещания, утешая и при этом собираясь убить меня и моих друзей. Так вы еще и друг с другом играете в эти игры, и отношения у вас как в клубке гадюк! Я думала, что в руководстве Союза и Движений собрались лучшие и честнейшие люди, а вы, вы…, - пионерка опустила голову вниз и еле слышно всхлипнула.

— Ты слишком молода и у тебя явный переизбыток идеализма, — ответил Таволга. — А поработать в Движении как следует, чтобы самой понять, что к чему ты не успела. Мне жаль, Катя. И нет, мы не все такие. Мы разные. Тебе просто не повезло попасть в очень крупную игру, где тебя использовали втемную, как расходный материал. Увы, государственные интересы порою такого требуют. Мне жаль…

— Хорошее же у вас коммунистическое государство, — хмыкнула Ника.

— Нормальное, — спокойно ответил полковник. — Меня все устраивает. Думаешь, в вашем мире лучше?

— Объяснения приняты, — сказал Мелькор, когда все замолчали. — Хорошо, я подумаю, стоит ли связываться дальше с Коммунистическим Союзом. Но ты со своими людьми сегодня же отправишься обратно.

— Подумайте, — ответил Таволга. — Кстати, могу дать совет — сейчас, после провала Вожатой, вы можете выражать самый решительный протест, демонстрировать глубокую обиду и требовать от нас крупной компенсации. И я думаю, что вам во всем пойдут навстречу. Нам нужна ваша н-энергия и никто не хочет, чтобы мы сейчас стали врагами. Только убивать Дарью не надо, это… этого вам не забудут и вряд ли простят, даже если сейчас сделают вид, что вы в своем праве. Поверьте, вы о ней больше никогда не услышите. У нее был только один шанс, а теперь Вожатая потеряла все. Впереди у нее лишение прав, долгий карантин и соцперековка, а это даже хуже смерти для такого человека как она.

— Пусть так. Забирай её и её пионеров, — ответил Пузырь. — Но если я увижу её снова в этом мире, то я её уничтожу. Сразу, без разговоров, при первой возможности. С сегодняшнего дня она мой враг.

— Принято, — кивнул Таволга.

— Тогда с этим закончено, — сказал Мелькор. — Вы можете идти, полковник. Дальнейшая беседа вас не касается…

Армеец молча кивнул, сделал прощальный жест рукой и, повернувшись, направился к выходу.

— Иван Иваныч, теперь поговорим о вас. Встаньте, — приказал Пузырь, когда дверь за полковником закрылась.

Полицейский тут же поднялся над столом и заговорил.

— Свою вину осознаю. Как самый опытный и старший кольценосец, я должен был держать руку на пульсе, приглядеть за молодежью, распознать признаки заговора и принять меры. Но я этого не сделал, а в решительный момент оказался совершенно бесполезен. В свое оправдание могу сказать, что я много работал по доверенному мне проекту, но это не снимает с меня вины за произошедшее. Готов понести заслуженное наказание, господин!

— Ваша вина не столь велика, — кивнул черный рыцарь. — Я ценю то, что вы остались мне верны. Но примите меры, чтобы такого больше не повторялось.

— Постараюсь соответствовать и впредь подобного не допускать! — вытянулся подполковник.

— Хорошо. У вас есть на примете несколько надежных человек, которые могли бы заняться хозяйством крепости? И заодно кормить и охранять парочку пленников?

— Так точно, есть.

— Представьте мне их завтра или послезавтра. Если им нужны деньги или иная помощь, сообщите.

— Сделаю!

— Хорошо, садитесь. О нашем проекте поговорим позже. Алексей, Ника, Толя, встаньте, — продолжил Мелькор. — Вами я тоже недоволен. Главным образом тем, что вы пустили все на самотек. Да, я разрешил вам отдохнуть. Но не валять дурака целый месяц! Никто из вас ни разу не появился в Крепости, кроме Ильи. Никто не занимался никакими делами. Очень, очень плохо! Я хотел сегодня передать вам часть «Пузыря» в личное управление, сделав вас своими компаньонами и дав вам власть над ним. Я даже внес для этого изменения в главный кристалл Крепости! Но вы позволили себя подстрелить, потеряли свои кольца и отдали вашу власть над кристаллом пионерке! Вы просто безответственные раздолбаи! Вы наемные исполнители или мои создатели и соратники?

— Мы расслабились, шеф, — ответил за всех Алексей. — Виноваты, что уж там.

— Вот именно! Виноваты и сильно! — повысил голос Мелькор. — И хорошо, если вы это осознаете. Ладно, держите, — черный рыцарь положил на стол три черно-синих кольца. — Я прощаю вас. Это ваши кольца взамен утраченных, а заодно награда за верность и оборону Крепости. Те кольца, что вы потеряли, были кольцами слуг, а это — кольца Хозяев. С ними вы сможете использовать часть мощи кристалла и энергию моих локусов не через меня, а самостоятельно. Но если бы вы были ответственнее, то ваши новые кольца были бы сильнее! А сейчас вы получите минимум. Надевайте… Как ими пользоваться спросите у Ильи, он получил свое кольцо Хозяина еще две недели назад. Да, кстати, — Мелькор посмотрел на Терентьева. — Иван Иваныч, если ваш проект заработает как должно, вы тоже получите черно-синее кольцо. Верные мне люди без награды не останутся.

Ну, а теперь закончим с последним делом на сегодня, — продолжил черный рыцарь. — Скворцова, встань! — Мелькор поднял руку и, когда Катя поднялась, сделал еле заметный жест пальцами в латной перчатке. Пионерка тихонько ойкнула, а ее кольцо раскололось на множество частей, осыпавшихся на пол. — За предательство я лишаю тебя силы, кольца и своего покровительства. Теперь ты просто человек, судьбу которого предстоит решить. И, поскольку предала ты не только меня, а каждого из нас, то я дам слово всем. Иван Иваныч, что, по-твоему, нам делать со Скворцовой?

— Предавший раз, предаст снова, — ответил полицейский. — Доверия Кате больше нет. По уму, надо бы отправить ее в расход, но… она твой создатель, господин. Да и мы, я надеюсь, все же не мафиозная семейка, чтобы резать друг друга. Только начни кого-то казнить в ближнем кругу, потом не остановишься… Кроме того, воевала она за тебя на совесть, так что смягчающие обстоятельства у нее есть. С другой стороны, если Скворцову отпустить живой, то ее подберут шаори или коммуняки и опять устроят нам с ее помощью какую-нибудь подлость. Так что надежнее все же пустить ее в расход, — вздохнул подполковник. — Прости, господин, но я прошу решить этот вопрос без меня. Любой исход имеет свои плюсы и минусы.

— Ясно. Алексей?

— Катя моя вейга, — вздохнул Леха. — И подруга, она мне жизнь спасла. Но Иваныч прав, доверять ей больше нельзя. Если речь идет о казни, то я против. А делать с ней в наказание что-то еще… какой смысл? Что мы ее, ремнем выпорем или в подвал на хлеб и воду посадим? Смешно же… Пусть уходит куда хочет. Да, это может выйти нам боком, но лучшего решения проблемы я не вижу.

— Ника?

— Я согласна с Алексеем, — ответила та.

— Анатолий?

— Присоединяюсь.

— Илья? Что ты думаешь?

— Катя моя невеста и вейга, — поднявшись с места, сказал Илья. — Так что если вы ее собрались казнить, то давайте и меня вместе с ней. Я не могу допустить её смерти и не допущу. Кроме того, прошу учесть, что Скворцова в последний момент раскаялась и сорвала Вожатой всю операцию, дав мне шанс применить кольцо. Если бы она не выступила против Васнецовой, мы бы здесь не сидели.

— Ты же сегодня утром в этой же комнате говорил, что ваша помолвка разорвана, — ехидно заметил «эльф». — А сейчас уже опять жених?

— А хоть бы и так! — не смутился Илья. — Если вы собрались Катю казнить, то я ей и жених, и муж, и отец с матерью, и адвокат заодно! Не дам! А если по существу, то я считаю, что ты прав, Леха. Доверия больше нет и такое предательство простить трудно. Я думаю, что мы должны Катю отпустить. Пусть уходит, нам пришла пора расстаться.

— Ну что же, ваше мнение я услышал, — сказал Мелькор, когда Илья замолчал. — Пусть будет так. Скворцова, ты вольна идти куда хочешь, — черный рыцарь повернулся к тихо стоявшей и смотревшей в пол пионерке. — Я не стану убивать своего создателя. Уходи сегодня до заката. Центральный мост выведет тебя в мир Ильи, дамба — в твой Союз. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. А сейчас немедленно покинь этот кабинет.

— Вы рассуждаете неправильно! — вдруг громко сказала Катя, вскинув голову вверх. Лицо ее было бледным донельзя, но выглядела пионерка решительно. — Нельзя меня отпускать! Я все же остаюсь вашим создателем, господин Мелькор! Иван Иваныч полностью прав, так или иначе, меня найдут и используют против вас. Либо это сделают шаори, либо одно из наших Движений.

— Так что же ты хочешь?! — казалось, даже Мелькор оторопел. — Чтобы я тебя казнил?

— Если вам будет так угодно, то я не буду оспаривать это решение, — тихо ответила пионерка. — Моему преступлению нет прощения. Но это тоже нерациональный выход из положения. Зачем казнить, если меня можно использовать против шаори? Вы ведь недаром погрузили в стазис Исполнительницу, верно, господин? И Армас с Лаурой еще живы не просто так. С их помощью можно проникнуть в кластер шаори, и, кажется, я знаю, что нам нужно сделать, чтобы создать туманникам очень большие проблемы. Нам все равно придется что-то с ними делать. Сидеть в крепости и ждать, когда они вновь атакуют нельзя, нужно перехватить инициативу.

— Зачем тебе это? — спросил Мелькор. — Это уже не твои проблемы. Я отпускаю тебя. Твои деньги и собственность останутся твоими. Я не буду тебя преследовать, Скворцова.

— Потому, что я не хочу уходить! — топнула ножкой Катя. — Я хочу искупить свою вину перед вами и перед ребятами. Мне некуда идти, мой жених здесь и мой дом здесь. Прошу вас, дайте мне шанс все исправить! Можете посадить в подвал на хлеб и воду, я не против. Я сделаю все, что вы скажите и приму любую судьбу.

— И что мы теперь будем с ней делать, народ? — спросил Мелькор, повысив голос. — Доверять ей нельзя. Выгнать не получается. Выкинем за пределы Крепости, в ничто, и забудем?

— Я против казни, — упрямо сказал Илья.

— Тяжело быть человеком и разбираться с людьми, — совсем по-стариковски вздохнул Пузырь. — Но деваться некуда, раз уж вы меня создали, и я с вами связался. Вытяни руки вперед, Скворцова. Будет тебе твой шанс.

Катя послушно протянула руки. Черный рыцарь встал с кресла и в его правой руке из ниоткуда появился меч, которым он осторожно коснулся сначала правой, а затем левой руки пионерки. Еще мгновение, и на запястьях вейги появились тонкие черные браслеты.

— Это твои кандалы, Скворцова, — сказал Мелькор. — Сегодня до полуночи ты можешь свободно уйти через центральный мост или дамбу, и тогда они рассыплются в прах. Но если ты останешься, и с завтрашнего дня попытаешься приблизиться к Крепости ближе чем на полкилометра, или захочешь пересечь любой из мостов, то они сначала станут нагреваться. А если не повернешь назад, то превратятся в раскаленное железо и остановят тебя силой. Жить будешь в коттедже на пляже, пусть тебя кормит твой любимый жених, раз он за тебя так радеет. Жду от тебя через неделю предложения по кластеру шаори. Иван Иваныч, твой доклад по краснодарской фирме послушаем через три дня. А теперь все свободны…

Выйдя во двор Крепости, Илья увидел, что солнце уже начало клониться к горизонту. Терентьева и Таволги с его бойцами было не видно, возможно, они размещали где-то пленных туманников. Леха с Толей и Никой о чем-то беседовали поодаль у стены, и лишь Катя одиноко стояла у самого входа в башню, дожидаясь парня.

— Поехали, зэка Скворцова, — мрачно сказал ей бывший наемник. — Садись в «газель». Кажется, машинка цела, во время боя ее не задело. Так и быть, подброшу тебя до места заключения, ты же поди даже не знаешь, куда идти. На пляже место хорошее, тебе понравится.

— Спасибо, дорогой.

— Уже бывший дорогой. Завтра смотаюсь домой и привезу тебе твои вещи. И еды нормальной. У меня в кабине парочка армейских пайков на всякий случай лежит и початая пятилитровка бутилированной воды, заберешь их с собой. На сегодня тебе хватит.

Ехали молча, и лишь когда «газель» затормозила у коттеджа, Катя тихонько спросила, — а может ты останешься со мной, Илюша? Вместе переночуем.

— Нет. Между нами все кончено, Кать. Я серьезно.

— Ладно, — вдруг улыбнулась пионерка. — Я понимаю, что ты ужасно обижен. Я и в самом деле сильно виновата. Но не печалься, Илья. Я тебя люблю, и я найду способ все исправить и загладить. Ты меня знаешь — я очень настойчивая и от своего не отступлюсь! Вот увидишь, у нас с тобой еще будет трое детей и куча внуков. Спокойной ночи, Илюша, и верь, что все будет хорошо…