Наемник пионерки Скворцовой 2

Глава 16 Помолвка

— А вот и наши номера, — сказала Катя, остановившись перед коридором, на вход в который указывала стрелочка с надписью «апартаменты». — Двадцать четвертый этаж, все сходится, нам сюда. Посмотрим, что за жилье нам приготовил Мелькор, — уверенно зашагала вперед пионерка. Пройдя по коридору мимо первых двух дверей, она потянула ручку третей по счету. Кольцо на Катином пальце еле заметно засветилось, а дверь тут же послушно отворилась вовнутрь.

— Илюша, заходи, посмотрим, что тут у нас, — позвала она своего бывшего наемника. — На первый взгляд все очень даже неплохо…

— Ну-ка, — заинтересовавшись, Илья сделал шаг внутрь помещения следом за Катей, оглядываясь вокруг. Вслед за ним в дверь захотел пройти Леха, но пионерка жестом остановила его на пороге.

— Леша, обследуй с Толей и Никой другие номера, дальше по коридору. А мы с Илюшей здесь осмотримся.

— А я думал, что мы…, - начал было говорить Леха, стоя в коридоре, но вейга чуть толкнула ногой дверь и та с мягким щелчком закрылась перед самым носом «эльфа».

— Ты чего, Кать? — удивился Илья.

— Ничего. Они себе другой номер найдут. Леха не дурак, он поймет.

— Что поймет? А… да я тоже… найду другой номер.

— Не надо. Мы с тобой его уже нашли. И вообще, Илья, ты меня уже начал раздражать своим поведением. Ты что, совсем — совсем непонятливый? Или только вид такой делаешь?

— Не совсем, — вздохнул бывший наемник. — Кое-что я понимаю.

Катя стояла близко-близко, а ее голубые глаза смотрели на него в упор очень серьезно. И было в ее позе и взгляде что-то такое, отчего недавнему студенту разом стало тесно в паху, а его самого начала накрывать жаркая волна возбуждения. Но в то же время Илье вдруг стало страшновато и немного не по себе — потому что откровенный и зовущий взгляд пионерки парадоксальным образом одновременно напоминал взгляд человека, вставшего из окопа со связкой гранат, чтобы броситься с ними под приближающийся танк. Впрочем, поразмышлять над этим Илья не успел, потому что затянутые в бронированную ткань ЛРК руки вейги решительно обвили парня за шею, притянув к себе, и ее губы прижались к его губам.

Поцелуй вышел крепким и жарким, пусть и не слишком умелым. Катя целовалась страстно и требовательно, по-взрослому, без малейшего стеснения подставляя губы и рот и в свою очередь лаская Илью языком. Поцелую не помешали даже шлемы ЛРК у пионерки и бывшего наемника, у которых всего-то были убраны прозрачные забрала.

— Вот так-то лучше, — сказала пионерка, когда они, наконец, оторвались друг от друга. — Видишь, Илья, как надо дела делать? Гордиевы узлы следует рубить, а не запутывать еще сильнее. А теперь слушай положенные слова! Илюша, ты мне очень дорог и я тебя люблю. Хочу всегда оставаться с тобой рядом и идти в жизни рука об руку. Можешь считать это официальным предложением о помолвке. Кольцами обмениваться не будем, у нас с тобой в жизни колец и без этого… хватает с избытком. Принимаешь ли ты мое предложение?

Илья молча смотрел на Катю и понимал, что деваться ему некуда. Это был классический шах и он же мат. Юлить не получится, отвечать надо прямо и делать это сейчас же. И любые варианты ответа, кроме немедленного «да», ведут к разрыву с Катей и глубочайшей обиде, нанести которую девушке он просто не мог. Слишком много они вместе пережили и слишком крепко связаны. Тем более, что Катя свой выбор сделала, став из пионерки одним из кольценосцев Мелькора, и все его прежние опасения о том, что из него коммунары посредством Кати будут вить веревки, теперь не имеют смысла. Кроме того, он ведь любит ее! Разве нет? О Кате все время хочется думать, рядом с ней ему хорошо, нежность и желание ей обладать тоже давно отрефлексированы. Почему же так сложно ответить прямо и честно?

— Да, дорогая, — улыбнувшись, сказал Илья, сбрасывая на пол с плеч рейдовый рюкзак с оставшимся продпайком, сменой одежды и прочим нехитрым имуществом. — Я тоже тебя люблю и хочу быть с тобою вместе… Помолвка с благодарностью принимается.

В номере оказалось две меблированных комнаты, пусть и не слишком больших — спальня и гостиная, не считая прихожей и ванной. Илья с Катей побывали в каждой из них. Продолжая целоваться, они стянули с себя в прихожей ЛРК и побросали на пол деструкторы и пояса с боекомплектом. Затем отправились в ванную, где разделись окончательно и вдвоем приняли душ, продолжая обжиматься и гладить друг друга, словно студент и студентка — первокурсники, решившиеся на первый секс. Илья, как-то разом растеряв весь свой опыт и уверенность в себе, гладил и целовал небольшие крепкие грудки пионерки, чувствуя языком затвердевшие горошины сосков и ощущая, как его бьет дрожь желания и предвкушения. Катя ласкала его в ответ, прикасаясь к самому чувствительному месту нежно и неуверенно, как к тончайшей хрустальной вазе. Чувствовалось, что навыка в любовных делах у нее совсем немного, однако старания и желания хватает на двоих.

Потом они еще немного повозились на диване в гостиной, а затем как-то разом переместились в спальню, на широченную тяжелую кровать, где и дошли до главного…

Ни звезд в глазах от яркого, феерического оргазма, ни полетов на седьмое небо от небывалого удовольствия и сладострастия, ни изобилия поз из камасутры, — ничего этого у Ильи за то время, пока они с Катей любили друг друга, не было. В жизни вообще все эти прекрасные вещи случаются редко, а то и не случаются вовсе, чтобы об этом не писали в бульварных романах и не показывали в фильмах про домохозяек и немецких сантехников. Все было гораздо проще — были не слишком ловкие движения и безыскусные ласки впервые познающих друг друга мужчины и женщины. Но для недавнего студента этот секс показался лучшим в его жизни только потому, что он занимался им с Катей. Впрочем, пионерка старалась все в жизни делать на совесть и постель не стала для нее исключением из этого правила. А переполнявшие Илью в процессе эмоции доводили его до пика эйфории. В чем и заключалось большое и еще невиданное никогда парнем Счастье. С Ликой, даже в медовый месяц, было все же по-другому. Ника воспользовалась случаем, приобретая с Ильей первый опыт, да и особых чувств между ними не было — просто гормоны, отходняк после боя и взаимная симпатия. А тут настоящая взаимная любовь… — так думал Илья, тая от нежности.

— Теперь у нас все серьезно, — сказала Катя, вернувшись из ванной. Она легла рядом с бывшим наемником, положив голову на плечо Ильи, а его ладонь себе на грудь. — Говоря высоким стилем, ты познал меня… Тебе понравилось?

— Очень! Ты лучшая, — честно ответил Илья. — Я таким счастливым как сейчас, даже в детстве не был!

— А если ты счастлив, то чего так долго тянул и играл в просто друга? Чего-то не понимал или опасался?

— Э, я…

— Ладно, не отвечай. Глупый вопрос. Что было, то было, оставим в прошлом. Но я рада, что тебе понравилось. Дальше ты всю жизнь будешь есть один и тот же торт, поэтому я приложу все усилия, чтобы он казался тебе вкусным. На сторону не смотри! Причем я сейчас говорю даже не про твою бывшую жену, а про Нику. Пусть ты с ней разок переспал, я готова это понять и простить. Но отныне вы только друзья. Понял? Иначе обижусь страшно и доля твоя, Илюша, будет печальна и незавидна.

— Ты знаешь про Нику?! — от удивления Илья даже перестал поглаживать пионерку.

— Я что, дура? Понятно же все… Впрочем, я сама не без греха. К сожалению, так получилось, что ты у меня не первый…

— Может, не надо сейчас про это? — поморщился Илья.

— Я думаю, что надо, — откровенно сказала Катя. — Хотя бы вкратце, чтобы потом не было недомолвок. Отношения надо сразу строить всерьез. Видишь ли, когда у нас началась практика, я дружила с одним пионером. Вот… Он был, как у вас говорят… мачо. Высокий, спортивный, уверенный в себе, старше меня на четыре года. Недавно получил полные гражданские права, девчонки в группе на него заглядывались, но он со мной общался. В общем, как-то он мне и говорит — ну какая из тебя, Скворцова, пионерка! Воробышек ты еще неоперившийся! Поди девочка еще, а для работы в капиталистическом мире трусишкам-девчонкам не место… ну и так далее. Короче, не знаю, что на меня нашло, но за день перед первой учебной миссией я оказалась с ним в одной постели. Он мне тогда нравился, и я подумала, что исследовательницам чужих миров надо быть готовыми ко всему, а комплексы нужно оставить дома.

— Бывает, — сухо сказал Илья, которому был неприятен этот разговор. — Забудем.

— Конечно, забудем! Тем более, что этот Егор подонком оказался. Когда я вернулась, он с другой практиканткой роман закрутил, а на меня смотрел как на пустое место! А потом, когда меня подвели под карантин после Пузыря, он, как активист, вызвался собирать подписи под моей отрицательной характеристикой с места учебы, — зло сказала Катя. — Повышал за мой счет свою общественную полезность, сволочь.

— Похоже, нравы у вас в КСН, отнюдь не пуританские, — заметил Илья, чтобы уйти от неприятной темы.

— Как сказать, — задумалась пионерка. — Беспорядочные половые связи у нас не поощряются. Но и запрещать совершеннолетней свободной женщине заниматься любовью с совершеннолетним свободным мужчиной нельзя. Это глупо и ни к чему хорошему не приведет. Впрочем, если это не сказывается на работе и никого не касается, то в чужую половую жизнь никто кроме вейги, вейда или родителей не полезет. Иное дело, если человек помолвлен или состоит в браке, а попался на адюльтере. Тут уж измена супругу считается формой измены обществу. Вызовут на совет общины, отчитают, понизят полезность или категорию гражданских прав, а если их еще нет, то отодвинут срок их получения… причем и у мужа, и у жены, без разницы кто из них изменил. Оба виноваты, раз в их браке такое случилось.

— Жестко. А если у человека новая большая любовь?

— А если новая любовь, то сначала разорвите старый брак или помолвку, а потом занимайтесь новой любовью. Клятву жениху и супругу надо держать так же твердо, как клятву Родине! — убежденно сказал Катя. — Но за разрыв брака и помолвки тоже наказывают. Хотя, в фатальных случаях, когда произошла измена и брак умер, развод — единственный выход, это все понимают.

— Значит, выгоднее не жениться вовсе?

— А если не женишься или не выйдешь замуж до тридцати, то тебе и вовсе ответственной работы не доверят и далеко по карьере не продвинут. Коммунар, сознательно не создающий семьи и не заводящий детей, социально ненадежен.

— Сурово…

— В нашем с тобой случае это уже не важно, — вздохнула Катя. — Ты знаешь, Илья, вообще-то секс с собственным веймом, как у нас с тобой, это тоже абсолютно не типично и совершенно не этично. Я ведь твой наставник, а переспала с учеником… Впрочем, у нас и без этого сплошные исключения из правил. Не бери в голову наши обычаи, мой тебе совет. Подумай лучше о том, что сегодня тебе крупно повезло! Ты получил верную и любящую будущую жену, которая о тебе позаботится и сделает счастливым, а еще… — Катя замолчала, нащупав рукой затвердевшую часть организма Ильи. — А еще я думаю, что мы можем сделать это еще раз, — нежно промурлыкала пионерка парню в ушко. — Иди ко мне… до утра осталось совсем мало времени, а нам надо успеть хоть немного поспать.

Когда в девять часов утра Илья с Катей спустились на первый этаж в фойе башни, выяснилось, что они явились на завтрак самыми последними. За двумя сдвинутыми вместе столами сидел в креслах весь офицерский состав их сводного отряда: Таволга с Терентьевым, Вожатая и Леха с Толей и Никой. На покрытых белыми скатертями столешницах виднелись остатки тушенки с картошкой в белоснежных фарфоровых тарелках, горка армейских галет в хрустальном блюде, изящные чайные чашечки, какие-то соусники, салфетки в салфетнице, серебристые столовые приборы, солонки с перечницами…

— О, народ, глядите! — встал из-за стола Леха, увидев приближающуюся парочку. — Какие люди к нам пожаловали! Наши молодожены наконец-то выспались и решили позавтракать-с. Поприветствуем же их бурными аплодисментами!

Все тут же поднялись из-за столов и захлопали в ладоши, а Илья почувствовал, как краснеет от неловкости. Катя же искренне улыбнулась «эльфу» в ответ, ничуть не смутившись.

— Спасибо за поздравления, дорогие друзья, — церемонно ответила пионерка. — Вы правы, сегодня торжественный день. Только одно уточнение: мы пока еще не муж и жена, а жених и невеста. Вчера вечером я сделала Илье предложение, и он его принял.

«Это какой-то позор…», — промелькнуло в голове у парня. «Предложение вообще-то я должен делать, я же мужик. А я стою как целка и краснею».

— Отличный выбор, — кивнул полковник. — Поздравляю! Молодец, Екатерина, из Ильи получится хороший муж.

— Ты все правильно сделала, девочка, — добавила Вожатая. — Отдаю тебе должное, зря время не теряешь.

— Молодежь у вас в Союзе растет мудрая и практичная, — согласился с ней Терентьев. — Семейным подрядом дела делать проще, и активы делить не надо.

— Эй, а свадьба когда? — капризным тоном спросила Ника. — Так нечестно — раз и все. А где праздник? Я хочу потанцевать вдоволь и салатиков поесть.

— Свадьба потом! — выступил вперед Илья, которому надоело стоять столбом. — Когда время придет, тогда и сыграем. Лучше ответьте, откуда вы добыли такую роскошь, — показал он на посуду на столе.

— Здесь на первом этаже ресторанчик есть, — ответил Леха. — В нем на кухне полный комплект оборудования для готовки. Есть вода и электричество, все в рабочем состоянии. Вот мы и позаимствовали оттуда кое-что с позволения Мелькора. Гляди-ка, посуда фарфоровая, с фирменным логотипом крепости. Столовое серебро тоже самое настоящее. Еды у шефа, правда, нет, но мы с Никой на той же кухне из остатков наших запасов на всех пожрать сварганили.

— Это вы хорошо придумали, — кивнул Илья.

— Садитесь кушать, давно вас ждем. Завтрак у нас прощальный, коммунары скоро отбывают домой. Ну и мы втроем тоже хотим в увольнительную. Квартиры дареные посмотреть, погулять по городу, развеяться немного, а то деньги карман жгут. Но без твоего разрешения не имеем права, ты же у нас командир…

При возвращении сводный отряд ожидал еще один сюрприз. Начинаясь сразу за белокаменным мостом с фонарями и петляя вдоль берега «Широкого» острова, теперь пролегала узкая асфальтовая дорога. Она вела до самого бывшего деревянного моста на «Светлый» остров, который за ночь превратился в балочную конструкцию с одним пролетом из уложенных на стальные двутавровые балки бетонных плит с невысоким железным парапетом. И продолжалась далее за мостом, проходя мимо бывшего лагеря пионеров.

— Удобно, блин! — подытожил общее мнение Терентьев, когда идя по асфальту отряд вышел к центральной аллее. — Теперь можно из города на машине возить товар по всем локациям до самой Крепости. Фура, конечно, не пройдет, а вот груженая газелька — вполне.

— Удивляет, как быстро Мелькор все сделал, — задумчиво добавил Таволга. — Причем без малейших следов и шума. Оставшиеся на острове раненые и их охранение ничего не слышали и не видели. Просто раз — и все вдруг возникло. Настоящая магия материализации, — пожал он плечами.

С коммунарами прощались возле самолета на центральной аллее «Светлого» острова. Поврежденная во время схватки с туманниками машина с пробитыми оружием шаори фюзеляжем и двигателями лететь уже не могла, но под временный склад всякого барахла вполне годилась, благо она находилась совсем недалеко от дамбы, через которую Мелькор открыл проход в мир КСН. Унести на руках сразу все оборудование армейцы с пионерами не могли, первым делом они собирались доставить домой раненых бойцов и тела погибших товарищей. С личным оружием тоже никто расставаться не собирался, поэтому все лишнее перед уходом в свой мир коммунары грузили в самолет.

Илья с вялым интересом наблюдал, как армейцы по очереди заносят в салон какие-то контейнеры и тюки, но тут его взгляд зацепился за двух бойцов, наоборот, вытаскивающих из самолета солидно выглядевший длинный кейс защитного цвета с множеством застежек-замков. Причем один из бойцов отчитывал другого на повышенных тонах.

— Ты какого белебня лысого «Скопу» сюда понес, Антон?! Полковник приказал непременно забрать беспилотник с собой!

— Мне приказали тащить в самолет, я и потащил увр поручик!

— Кто тебе приказал, хля?

— Прапорщик Ким…

— Прошу прощения, — подошел к коммунарам Илья. — Могу я спросить? Разве у нас после боев остался целый беспилотник? Что это за «скопа» такая?

Боец, в котором Илья узнал главного помощника Таволги поручика Летковского, с сомнением посмотрел на бывшего наемника, но после секундной паузы все же ответил, видимо вспомнив, как он недавно сидел с Ильей в соседнем окопе и отстреливался от шаори.

— «Скопа» — беспилотный летающий деструктор. Александр Тимофеевич велел держать его в резерве на самый крайний случай. Но случая не представилось, мы его даже не распаковывали. Извините, увгар кольценосец, но большего я сказать не могу. Спросите сами у полковника если нужно.

— Спасибо понял, — махнул рукой Илья. — Я просто так поинтересовался, не берите в голову.

Армейцы потащили кейс дальше, а бывший наемник глубоко задумался.

«Выходит, Таволга мне врал, что все боевые беспилотники уже использованы. Как минимум один из них целехонький. А ведь с летающего деструктора можно было без труда уничтожить беглецов с кристаллом Исполнительницы… если я правильно понимаю ситуацию. И еще — мины сработали с задержкой, их активировали не мгновенно, а как только те двое выскочили из зоны поражения, закончив свой ритуал. Получается, что полковник намеренно хотел дать той парочке уйти… но так, чтобы я этого не понял. А зачем ему это?» — озадаченно почесал затылок Илья. «Хотя, у меня, скорее всего, просто паранойя разыгралась. Коммунары воевали всерьез, а вышло как вышло. Мало ли почему, в бою бардака хватает. Замнем…»

Коммунары, распрощавшись с кольценосцами и Терентьевым, около полудня покинули «Светлый остров», уйдя по дамбе в свой мир. Теперь должны были пройти официальные переговоры о сотрудничестве между Мелькором и Коммунистическим Союзом, а затем в крепости откроется представительство КСН. Тогда же начнут поступать товары, которые Пузырь собирался продавать в России. Но все это не сейчас — недели через две-три, а то и больше. И все еще может поменяться, хотя Илья был почти уверен, что он прощается с полковником и Вожатой не навсегда. Просто так коммунары Пузырь не оставят и из своего внимания не выпустят, а участвовавшие в обороне Крепости кадры им еще понадобятся. Но это потом…

Следом за коммунарами домой засобирался Терентьев вместе с Пашей и Костей. Оба помощника майора теперь носили на безымянных пальцах простенькие кольца, вроде тех, что были подарены двум коммунарам. Раненое плечо Кости после утреннего визита в кабинет Мелькора полностью выздоровело, оказалось достаточного одного прикосновения Пузыря. В этот раз Илья рассмотрел кольца внимательно — у всех кольценосцев они немного отличались по цвету и форме. У майора и его людей — серые узкие колечки, такие же, как у коммунаров Бориса и Натальи. У Кати, Ники, «Эльфа» и Толи кольца были чуть шире, с серебристым блеском. А у самого Ильи на пальце красовалось золотое кольцо. «Надо будет при случае подробно расспросить Мелькора о том, что это значит», — сделал себе зарубку в памяти бывший наемник. «Понятно, что нас поделили на ранги и своим создателям Пузырь дал особые артефакты. Но все же следует уточнить этот момент».

— Ну что же, пора прощаться, — сказал переодевшийся в гражданскую одежду майор, поправив рюкзак на спине. — Я бы подвез вас до улицы Коммунаров, но наш уазик шаори раздолбали. Придется новый покупать, а ведь машина еще и года не отъездила. Или с нами пойдете?

— Не, мы чуть позже, — мотнул головой Илья. — Да и не стоит нам всем вместе лишний раз в людном месте светиться. Зачем нам свидетели? На память людей не может повлиять даже Мелькор.

— Логично, — пожал плечами майор. — Тогда звони, если что. А мы пойдем, пожалуй. Мне в отдел надо, и так несколько дней отсутствовал. Да и работы впереди невпроворот.

Когда полицейские скрылись в дымке перехода на дальнем конце центрального моста, Илья, помахав им рукой, повернулся к своей четверке.

— А теперь наш черед. Пойдем в город?

— Пузырь совсем один остается, — неуверенно сказал Леха. — Даже как-то боязно за него.

— Он уже не маленький, сам справится, — мотнул головой Толя. — А мы с вами заслужили увольнительную. Командир прав, пора немного отдохнуть. Двинули народ…