Мой маг с высокой башни

Глава 16 Новое старое место

«Здесь продаются снадобья и травы от лучшей мастерицы Кинара, умелой сборщицы, высоко оцененной лордом управителем», — прочитала я со смешанными чувствами.

— Тебе не кажется, что это перебор?

— Совсем нет! Хорошо написано, — заступился за свою работу Вилис. — И красиво.

— Точно, красиво, — согласился Тид.

На совместном обсуждении было решено разместить доску справа от ворот. Вил сам приколачивал ее к забору, и стук его молотка далеко разносился по приюту странников. Если прохожие задерживались около «Ласточки», Вилис с удовольствием объяснял, чем занимался.

— Ты научился хорошо писать, — сказала я, когда мальчишка спустился на землю.

Редкий его ровесник мог ровно вывести буквы на бумаге, а не то что на деревянной доске. Я знала, что мой ученик практиковался в письме, но не предполагала, что он достиг таких успехов.

— Ага!

— Молодец… — я прочистила горло и громко сказала. — К делу, мальчики!

Тидел был оставлен во дворе ждать Кейру, а Вила я повела наверх. Комнату Грэза мы превратили в мастерскую, и сюда из высокого города переехал ящик с заготовками для снадобий. Я похлопала по крышке, а после повернулась к Вилу.

— Готов поучиться?

Он кивнул, а затем вытянулся передо мной во весь рост.

— Я помню все травы, которые ты мне показывала.

— Правда? — удивилась я.

Вилис никогда не проявлял интереса у ремеслу травника. Мне казалось, что моя наука не задерживалась в его голове.

— Честное слово, Эйна!

— Давай проверим…

Я осмотрела ставший довольно скудным запас сырья. Что бы такое загадать, чтобы не было слишком просто…

— Что это?

— Жадобник это, — быстро ответил Вилис. — Для бодрости тела.

— А это?

— Сердечник. Для спокойствия… Я все помню, Эйна.

Он, похоже, не врал…

— Ладно, — согласилась я. — Хорошо. А чего тогда неучем притворялся?

Вил неуклюже повел плечами, наморщил нос, а затем пятерней взлохматил волосы на затылке. Наблюдая за его кривляньями, я с трудом удерживалась от смеха. Мне не хотелось обидеть Вила.

— Понятно… Раз ты такой ученый, теперь будешь сам ходить за город и делать сборы.

— Да я не против…

Вилис взял засушенный стебелек и покрутил его в руках.

— Так ты согласен стать травником? — удивилась я.

— Ага… Другому делу ты все равно не хочешь меня учить…

Между его белесых бровей появилась угрюмая складочка. Вилис водил взглядом по травам и казался смирившимся.

— Кое чему научу. Встань здесь и смотри.

Я размотала кожаную оплетку на рабочем ноже, а затем аккуратно убрала две деревянные пластинки, служившие рукоятью. Обнажился хвостовик, на котором я когда-то своими руками нацарапала руны. Вилис подался вперед.

— Мой секрет, — тихо сказала я. — Тебе понадобится такой же.

— Ты мне сделаешь? — полушепотом выдохнул мальчишка.

Он бережно взял нож из моих рук, а затем провел пальцем вдоль рун. Вила буквально завораживало все, что было хоть немного связано с колдовством.

— Нет. Ты сделаешь его сам. Это будет полезно. Я же не всегда буду рядом с тобой.

Мальчишка округлил глаза, а затем замер, как будто лишился дара речи. Я не удержалась и щелкнула Вилиса по носу.

— Отомри. Я не собираюсь учить тебя чему-то сложному: только покажу, как правильно сделать нож. Начнем?

Он быстро закивал. По моей просьбе Вилис сбегал за бумагой и чернилами, а вернувшись, сел напротив и преданно уставился на меня.

— Попробуй перерисовать. Только обрати внимание: вот эти шесть знаков называют ребрами вязи. Они особенно важны — будь с ними точен. Остальные используются для связки и просто усиливают основные.

— И все?

— И все. Прелесть в том, что ножик не станет требовать жертвы от тебя. Больно не будет, но проводя сбор, важно сосредоточиться на процессе.

Вилис нахмурился, показывая каким сосредоточенным он может быть.

— Не кривляйся! — одернула я его. — Когда пойдешь в поле, перед тем, как срезать травинку, представляй, как по ней текут соки. Подумай, что она живая, а затем одним движением — резко! — раз и срежь ее!

Я перевела дух. Мне было тяжело говорить о колдовстве. Я прикрыла глаза.

— Как ты уже знаешь, во всем, что рождается и растет, заключена энергия жизни. Конечно, жизненная сила растений, животных и людей имеет большие различия, но и общее тоже есть. Из растений мы получим крохи, но даже они сделают твои снадобья сильнее. Понял?

Мальчик почесал затылок: я видела, что у Вила созрел вопрос, поэтому ждала.

— А когда ты готовишь свои снадобья, ты что-то делаешь с силой жиз…

— Тетушка Эйна!

Осекшийся Вилис испуганно вжал голову в плечи. Даже я растерялась — Тид никогда раньше не врывался так внезапно. Хуже всего, что он пришел не один, а вместе с нанятой накануне девицей.

— Тетушка! У нас идея!

— Идея?

— Кейра предложила украсить вывеску, — затараторил Тид. — Я мог бы нарисовать на ней цветок или что-то такое. Как вам?

— Доброе утро, тетушка. Здравствуй, Вил, — сказала Кейра, разглядывая рассыпанные по столу травы.

Вилис опустил перо в попытке спрятать за ним хвостовик ножа.

— Цветок? — переспросила я, переглянувшись с Вилом. — Хм… Да. Хорошо… А разве у нас есть краска? Мне казалось…

— Есть! У дядюшки Лидса осталась. Я пойду покрашу ее? Ну, табличку?

— Хм… Да. Конечно, иди! Вы хорошо придумали…

Тидел выбежал, за руку уведя за собой Кейру. Когда дверь за ними захлопнулась, я вздрогнула. Вилис перевел на меня испуганный взгляд.

— Они слышали? — шепотом спросил он.

— Нет… Думаю, что нет.

— Думаешь?

Тидел плохо умел притворяться. Он выдал бы себя, если бы услышал про «силу жизни». Только, в отличие от более взрослой девушки, Тид мог вовсе не понять, о чем мы разговаривали.

— Если будет случай, выспроси его осторожно, слышал ли он наш разговор.

Вил кивнул.

— Я сделаю, Эйна! А что этой будем делать? — мальчишка выглядел виноватым. — Не надо было ее приводить к нам…

— Ты не виноват. Я сама согласилась… И нужно было запереть дверь, — я вздохнула. — Продолжай, Вил. Ножик ждет.

— Все нормально? Мне можно продолжать?

— Да. До Дней благоденствия остается всего две недели. Нам нужно скорее начать работу.

Он уже не выглядел таким радостным, но как только я опустила крючок на двери, принялся старательно выводить вязь. Высунутый от усердия язык Вил зажал между белыми зубами и иногда бросал на меня пристыженный взгляд… Я же смотрела в окно. Можно было схватить обоих детей и сбежать, но вышло бы обидно, если я испугалась тени, и Кейра ничего не слышала.

— Так?

Голос Вила застал меня врасплох.

— Да? Почти, — сказала я.

Мальчишка на удивление неплохо справился. Я забрала исписанный лист и исправила несколько штрихов.

— Попробуй еще раз.

— Было бы проще, если бы объяснила мне, как работают эти значки, — пробормотал Вилис, опустив взгляд.

— От этого тебе не станет проще их рисовать.

Он настороженно посмотрел в сторону запертой двери, а затем наклонился ко мне.

— Чего ты боишься? — зашептал Вил. — Ты же можешь столько сделать! Зачем тебе прозябать вот так, когда у тебя есть такая сила?

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Мы обсуждали это уже много раз.

— Это не сила, Вил. Это страшное учение, которое уничтожает тебя.

— Но почему? — мучительно скривившись, спросил мальчик. — Моя бабка занималась этим, и вся семья была счастлива! Ты хорошая, и ты спасаешь жизни! Я тоже хочу так! Я видел, как ты это делаешь!

— Ничего ты не видел, глупый…

— Почему? Ты ведь спасла нашу деревню от голода, когда поля побило градом! Разве это было плохое дело?

— Нет. Не плохое.

Чтобы оживить посевы, я погубила старый тополь в соседней с деревней рощице. Но людей я спасла, с этим нельзя было поспорить.

— Вилис.

— Да?

Я попыталась собраться с мыслями, чтобы хоть что-то донести до ученика. Ни капли он, оказывается, не смирился, а как обычно притворялся. Разговор про колдовство у нас повторялся по кругу уже много раз. Вилис твердил одно и тоже, а я пыталась подобрать новые, более убедительные слова. До сих пор у меня получалось плохо.

— Вил, тополей на всех не напасешься, понимаешь?

— Понимаю! — с готовностью согласился он. — Я понимаю, что обряды нужны только для особенных случаев!

Он напряженно ловил каждое мое движение, но я понимала, что мальчишка меня совсем не слышал.

— Рисуй! — велела я и отвернулась.

Обиженно надув губы, Вилис взялся за перо, а я занялась сырьем для будущих снадобий…

Уже следующая попытка изобразить вязь оказалась для моего ученика успешной. У него были способности, но я не стала хвалить Вилиса.

— Теперь нужно сделать нож. Я подготовила для тебя подходящий, и на нем нужно нарисовать руны. Только посмотри, какой удобный и легкий! Нравится?

— Спасибо, — буркнул Вил, засопел и отвернулся.

Я сделала вид, что не заметила недовольства ученика. Мальчик едва посмотрел на ножик, а ведь тот был много лучше моего собственного и стоил дороже.

— Вырезай внимательно. Исправить ошибку ты не сможешь.

Вилис тряхнул челкой, что при некотором воображении можно было посчитать за кивок. Я вздохнула.

— Возьми. В утешение.

— Какое еще утешение… — буркнул он, а потом широко распахнул глаза.

Скрепя сердце я решила отдать Вилу оберег для защиты от колдовства. Мальчишка давно заглядывался на эту вещицу, и ему она пригодилась бы больше, чем мне.

Тидел теперь ходил на Большой рынок каждый день. Выбрав людное место, бывший помощник конюха кричал, что в приюте странников можно купить снадобья от любой болезни и для красоты. Он же расписал вход в конюшню извилистыми плетями какого-то совершенно невероятного растения. Так что появлением покупателей, которые не пахли конским потом и носили одежду без заплат, «Белая ласточка» была обязана именно Тиду. Однако сравниться с нашим самым главным благодетелем не мог никто.

— Мой господин, я пришла, как вы и приказывали.

Кернел махнул рукой, приглашая войти. Похоже, он был не в духе, поэтому я молча приступила к тому, ради чего меня позвали.

— Задерни шторы, — приказал Кернел, не отвлекаясь от чтения. — Солнце слишком яркое.

Я подчинилась. Вода в дорогом чайничке даже не думала закипать, поэтому я не знала, чем себя занять.

— Все ли у тебя благополучно, Эйна? — спросил лорд.

— Да, господин.

Маг оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на меня, ожидая подробностей.

— Это благодаря вам, почтенный лорд. Вы привели ко мне, пожалуй, не меньше половины покупателей.

Он нахмурился.

— Почему?

— Разве это не очевидно? Горожане интересуются вами и хотят узнать от меня про вас…

— Ты с кем-нибудь говорила о расследовании или о колдуне?

— Я знаю ценность тайны, господин, — ответила я. — Всем любопытным я предлагаю приготовить чай.

Кернел задумался, сведя густые брови. Он как будто что-то подсчитывал.

— Ради чего приходят остальные?

Я сделала вид, что не поняла вопроса.

— Остальные?

— Говори честно, Эйна, — предупредил маг.

А вода все не закипала… Я сама согласилась на это, поэтому мне не стоило жаловаться. Я набрала воздуха, словно ныряльщик перед прыжком.

— Как пожелаете, господин. Оставшиеся приходят в «Ласточку» ради уважаемой Ринелии, конечно. Она покупала у меня мазь, и об этом все уже знают.

Лицо Кернела удивленно вытянулось.

— Вот как!

— Ничего странного в этом нет, господин. Все хотят походить на госпожу Ринелию.

Отложив свои бумаги, Кернел поставил подбородок на костяшки пальцев. Я все-таки сумела отвлечь мага от тяжелых мыслей.

— И ты тоже?

Я постаралась ответить как можно легкомысленнее:

— Нет, господин! Я знаю, что это невозможно. Нет мази, которая бы превратила меня в красавицу.

— Ты спокойно об этом говоришь. Тебе не обидно? — продолжил выспрашивать лорд.

— Совсем нет.

Я развязала холщовый мешочек с ароматной травяной смесью, которую высыпала в маленький чайник. К лорду я стояла боком, поэтому уголком глаза видела, как он изучал меня. Может, среди магов Кинара мой собеседник обладал не самой броской внешностью, но он выделялся ростом и статью, а власть, которую имел этот человек, создавала вокруг него незримый ореол значительности. «Если бы Кернел не являлся лордом управителем, не стал бы он менее привлекателен внешне?» — иногда задумывалась я. Велиард, например, производил совсем другое впечатление, хотя братья были ужасно похожи.

— В высоком городе столько красивых людей, что внешность здесь, должно быть, обесценена. Вы не согласны, господин?

Вопрос озадачил лорда. Я заправила под чепец выбившуюся прядь, а затем сплела пальцы.

— Думаешь, маги не ценят красоту? — он хмыкнул, формулируя мысль. — В высоком городе, Эйна, красота — обязательное качество, которое не дает преимуществ, но отсутствие которого считается изъяном. Понимаешь?

— Но ведь вы пригласили к себе меня, а не, например, госпожу Ринелию. Я сейчас развлекаю вас разговором, а не она.

Кернел откинулся на спинку кресла, а на его бледном лице снова мелькнуло удивленное выражение. Я подумала, что у на этот маг точно разозлится, но затем по его губам скользнула улыбка.

— Она не умеет готовить напитки, а пение я не люблю, — заметил он.

— Значит, это красавице Ринелии следует завидовать мне, господин, а не наоборот.

Я подняла чайничек, украшенный синими четырехконечными звездочками, чтобы наполнить чашку Кернела.

— Какая ты самоуверенная! — заметил он. — А по первому впечатлению этого совсем не заметно.

— Прошу прощения, — сказала я, хотя видела, что лорд не возражал против небольшой дерзости.

Взмахом руки он указал на вторую чашку. Я полагала, что маг ждал посетителя, но сейчас мы были с ним только вдвоем…

Колеблясь от мысли, что неправильно поняла намерения Кернела, я села напротив, а затем медленно поднесла чай ко рту. Лорд меня не остановил.

— Певичка бы не оказалась на твоем месте. Она бы, не колеблясь, приняла мое предложение.

Я промолчала, догадавшись, на что он намекал. Эта тема была мне неприятна.

— Расскажи что-нибудь, Эйна. Ты много путешествовала, и должна была много видеть.

Я задумалась. Вопрос бы не из простых, и мне не хотелось обсуждать мое прошлое с магом.

— О чем рассказать, господин? Желаете послушать, как меня подозревали в краже курицы, или вам будет интересна история о фермере, который желал продать мне три бочки подгнивших яблок за четыре серебряных?

Кернел смотрел на меня с недоумением, и я поняла, что должна объясниться.

— Это веселые истории, господин, но их нужно рассказывать вечером на постоялом дворе или в дороге около костра. Боюсь, что в вашей гостиной они прозвучат неуместно.

— Разумно, — согласился лорд. — Всему свое место… Тогда спроси что-нибудь у меня. У меня было не лучшее утро, и я хочу отвлечься.

Теперь он хотел еще более сложного… Я выбрала тему, показавшуюся мне самой безопасной.

— Вы сказали, что не любите пение? Отчего? Я слышала, что в орденах адептов специально обучают этому…

Кернел помрачнел.

— Простите, господин.

— За что ты извиняешься, Эйна? Разве ты сказала что-то плохое?

Я покачала головой.

— Ты не ошиблась насчет обучения, — объяснил Кернел. — Для некоторых заклинаний важен ритм, поэтому умение петь помогает при произнесении. Маги учатся петь вовсе не для развлечения и не обязаны любить это занятие.

— Однажды на постоялом дворе я видела мага, адепта ордена, — сказала я, понизив голос. — Мне неизвестно, с какой целью он путешествовал, но я слышала, как почтенный распевал песню. Ужасно простонародную песню, если вы понимаете, о чем я.

Кернел поморщился. Затем он поставил чашку на столик и вдруг рассмеялся.

— Должно быть, ты очень удивилась?

В первый миг я подумала, что Кернел спрашивал про себя. Смех лорда изумил меня сильнее, чем наипошлейшая песенка в исполнении орденского адепта.

— Еще бы! Я полагала, что все в орденах — суровые аскеты.

— Аскеты? Как сказано! — сказал Кернел, продолжая посмеиваться. — Тебе интересно послушать про магов, Эйна?

— Очень, господин! Так в чем отличие между благородными и адептами? Люди болтают разное.

Стоило разговору коснуться магии, Кернел преобразился.

— Все очень просто. Правильными магами называют тех, кто не бездумно произносит заклинания, а способен распознавать незримые энергии, пронизывающие наш мир. За этим умением одаренные и приходят в ордена, но даже там научиться чувствовать мир очень сложно, и не у каждого адепта получается.

— Почему, господин?

— Потому что для этого нужно любить магию сильнее всего остального.

— Любить? — удивилась я.

Наставница рассказывала мне про одаренных: и про тех, кто относился к благородным домам, и про адептов орденов. Однако Ассолонь никогда не говорила о «любви».

— Да, — он понизил голос, словно подчеркивая важность сказанного. — Без любви ничего не получится. Магия должна стать смыслом и целью твоей жизни. Может сложиться ложное впечатление, будто простая еда или скромное жилище способствует пониманию ее сути! Но все наоборот! Просто постигнув суть магии, адепт почти перестает интересоваться иными сферами жизни.

При мне Кернел еще ни разу не говорил так много. Обычно его фразы были емкими и короткими.

— Самая большая сложность в том, что ему должна нравиться такая жизнь. Маг должен находиться в полной гармонии с собой. Несчастные люди, Эйна, в постижении тонких материй не преуспевают…

— Тогда не удивительно, что правильных орденских магов так мало. Такая судьба подходит не каждому.

Меня подмывало спросить, что бывает с теми, кто вступил в магическою общину и не преуспел в «постижении тонких материй». Я знала, что их ждала печальная судьба, но мне было любопытно, что на это ответит лорд.

Я не спросила.

— Мне кажется, господин, что вы могли бы стать «правильным» магом. У вас бы получилось.

Лорд улыбнулся, как мне показалось, немного грустно, а затем его рот сложился в кривую усмешку.

— Ты угадала. Я собирался вступить в орден.

— Правда? — удивилась я.

— Правда. Если бы я не управлял кинарским владением, то стал бы членом братства.

Разговор принял совсем уж личный характер, поэтому я встала, чтобы наполнить чашки заново, но обнаружила в чайнике остывшую воду.

— Управлять владением тоже неплохо.

— Ты меня утешаешь? — спросил Кернел почти весело. — Не нужно, травница. Я вовсе не жалуюсь на судьбу.

— Конечно, господин. Многие позавидовали бы вашей судьбе.

Он покачал головой, словно не соглашаясь с этим, но ничего не сказал. Я взяла трут, чтобы разжечь огонь под переносной жаровенкой.

— Постой! — велел Кернел. — Дай его сюда.

Я не сразу догадавшись, что «его» означало чайник. Лорд положил руку на пузатый бок, а затем неразборчиво пробормотал несколько слов. Судя по жару и пару, у меня в руках теперь находился почти крутой кипяток.

— Это удобно!

Кернел удивленно поднял брови…

— Господин?

— «Удобно»? При мне еще никто так не принижал магическое искусство!

— Я не хотела его принизить.

Лорд не выглядел раздосадованным, скорее даже наоборот. Он веселился.

— Я знаю, Эйна… Пусть тебя это не беспокоит. Магия воистину удобна. С этим никто не возьмется спорить.

Я задумалась, сколько полезного могла сотворить магия и как могла бы облегчить жизнь людям. По какой причине этого не происходило? Были ли маги слишком высокомерными, чтобы делиться чудесами, или в использовании заклинаний существовал неизвестный мне подвох? В колдовстве он имелся, так что цена магии тоже могла оказаться непомерно высокой.

— В народе благородных иногда называют витающими в облаках. Я не могу себе этого позволить, господин. Я практичная женщина.

— Не самое плохое качество, — согласился маг.