Мой космический босс. Уволиться и (не)влюбиться

Глава 22

Элина

Алеф замер надо мной, на вытянутых руках.

Упёрся ладонями в постель — с двух сторон от меня.

И я вновь — у него в ловушке.

Странное ощущение.

Как будто — я должна бы всё с ним обсудить.

Три года — он был моим боссом, который и не смотрел в мою сторону больше положенного. А теперь вдруг — обожающий меня мужчина. Атлантианец, у которого “протекла крыша" настолько, что он скопировал накса (как мне теперь известно, те атантианцы, кому посчастливилось обзавестись наксом, не дышат на него лишний раз!)

И вообще! Тем для разговора полно.

Так откуда это странное ощущение… будто все вопросы обсуждены и решены? Что нет смысла суетиться, ведь есть экологичный и рациональный путь. Он же — путь наименьшего сопротивления.

А если он вдруг не до конца "экологичный" — то и ладно… Ведь главное — результат.

СТОП.

Вот это не моя мысль!

— Алеф! — прошипела я в совершённые губы своего единственного мужчины, упёрлась ладонями в его обнажённую рельефную грудь, — Алеф, ты что залез в мою голову?

— Ну что ты… — Алеф игнорировал моё шипение, просто начал покрывать поцелуями мою шею, как бы невзначай спускаясь ниже. А в коротких паузах между ласками сообщил: — просто ты становишься рациональнее, Элина. Часть твоего сознания обитает вне тела — в наксе. Так легче быть разумной. Это просто естественнее. Верные выводы будут приходить к тебе чаще. Но если ответ замешан на эмоциях…

Алеф прервался.

Отлип от моей груди.

Посмотрел мне в глаза.

— То что? — выдохнула я.

— Эмоции путают твоё “рацио”. Возможно, атлантианский тип мышления будет уводить тебя в сторону от разгадки, Элина. Если загадка выстроена нелогично — то и разгадка к ней будет такой же. Как неправильный ключ к неправильному замку. Как ты…

— Как я?

— Я потратил три года впустую, — Алеф подтянулся выше, так что наши лица оказались напротив и почти страдальчески выдохнул мне в губы, — надо было сразу выстраивать общение иначе…

— Сразу?! Ты на меня и не смотрел! В этом смысле…

— Я смотрел на тебя, виана Элина, — Алеф печально усмехнулся уголком рта, — Очень внимательно. Очень подробно. Ко мне на службу пришла вкусно пахнущая, привлекательная и, что уж совсем нонсенс, неглупая человечка. Я счёл вероятность сближения с тобой — девушкой-землянкой — ложным путём. Закрыл эту дверь. И больше к этому не возвращался. Пока ты, так сказать, не вышибла эту дверь своим заявлением на увольнение.

Удар сердца. Пауза. Алеф вновь приблизил свои губы к моим.

— В смысле “неглупой”? Всё?! Такая у меня характеристика?

Я держала маску возмущения на лице долгую секунду. И столько же длилось замешательство в бездонных глазах атлантианца.

А потом я не сдержалась — улыбнулась.

— Я поработаю над собой, виана, — Алеф дорвался на моих губ, — потренирую коммуникацию. Отшлифую формулировки. Завтра. А сегодня моё распоряжение как начальника — молчать. Стонать можно. Просить и даже требовать ещё — можно. Остальное ваш непосредственный руководитель вам запретил, виана. Если, конечно, вы не хотите выговор…

— Очень хочу выговор, — я потянулась пальцами к застёжке на брюках Алефа. Но их на месте не оказалась. Я прикоснулась к горячему телу. Ой! И когда успел избавиться от брюк?!

Я прожила дежавю — той сцены в кабинете, когда Алеф решил резко раздеться, а я пыталась ему помешать! И схватилась почти что за…

— Так будет выговор, виана. Никакой субординации!

Дальше — я сочла за лучшее помолчать... Шутки кончились.

— Я виноват перед тобой, — всё веселье вдруг ушло из тона Алефа.

Я отрицательно качнула головой.

Я так не считала, правда. Ни в чём он не виноват.

Не будь этих мучительных трёх лет, когда я вздыхала вслед своему безупречному боссу, — не был бы настолько сладок такой исход.

Не пройди я по грани жизни и смерти, не поняла бы, чего на самом деле хочу. И не посмела бы себе признаться — что не так уж и близки мне классические человеческие ценности.

Что я могу, хочу и умею — быть гибче. Чтобы создать совместное будущее — с таким вот мужчиной. Не человечком — атлантианцем, существом с другим мировоззрением. Я вижу, как он старается меня понять, хотя его "параллельно-перпендикулярный" атлантианский мозг совсем под такое не заточен. Но если кто и сможет достичь в этом успеха — так только Алеф. Он делает свои десять шагов — ко мне навстречу. И я готова сделать свои десять шагов в ответ.

Не всё и не сразу будет получаться.

Но мне хватит сил каждый день пробовать снова.

Это путь длиною в жизнь.

И единственный вариант нам быть вместе — это полюбить сам процесс адаптации друг к другу.

— Я люблю тебя, Элина, — Алеф завладел моими губами в глубоком порабощающем поцелуе.

Мне никогда не надоест слышать от него эту фразу!

“Я люблю тебя”, — ответила без слов. Неумело рухнула своей мыслью прямо в его — без страха и сомнений.

Разговаривать вот так напрямую — можно, ведь есть накс. Но это чувство, когда твой разум открыт для кого-то другого — будто ты голая и беззащитная… я знаю, оно должно быть.

Но не испытываю его.

Ведь я открыта не кому-то там, а именно Алефу!

Ему я доверяю безоговорочно.

Сердце, тело и разум.

Не скрываю, что жажду его, но и слегка робею, когда его обнажённое достоинство упирается в меня — распростёртую на простынях под атлантианцем.

Да-да. Робею. Ведь у нас это было всего однажды. И мне впору усомниться, не была ли та ночь на пляже сном. Ведь в эротических фантазиях на протяжении трёх лет службы я видела, как Алеф овладевает мной не менее тысячи раз.

“Всего лишь тысячи? За три года? То есть в среднем раз в день. Даже меньше!” — возмущённая мысль Алефа ворвалась в мою.

— Ну… я примерно, — пролепетала вслух в ответ.

Алеф смотрел на меня очень серьёзно.

— А я размышлял на эту тему чаще, — вдруг сообщил он.

Алеф

Она лежала подо мной. Обнажённая, раскрытая, беззащитная. Так и должно быть. Я вошёл в неё осторожно.

Не позволяя прервать поцелуй. Она лишь дёрнулась в моих объятиях, как встрепенувшаяся птица.

Быть в ней — так естественно и легко.

Я настроился на неё. Свёл весь свой псионический потенциал в цель-точку. В Элину. Понять её. Понять смысл её слов, оттенки мыслей, доставить ей… нет — стать её удовольствием.

Она ахнула, когда я оказался в ней целиком.

Обнял одной рукой за талию, пропуская ладонь между её спиной и смявшейся простыней. Прижал к себе сильнее.

Второй рукой скользнул по низу её живота, на лоно и ниже. Раздвинул нежные влажные складочки и нашёл чувствительный бугорок на теле Элины. Прикоснулся к ней именно здесь и именно так, как она от меня ждала. Погладил, надавил и наконец нежно сжал пальцами... И только тогда я начал двигаться в ней.

Параллельно обращаясь в поток чистых мыслей — и нечто присущее в основном людям — ассоциаций.

И я понял, на что похожа моя жена.

Она была как музыкальный инструмент... как виолончель, которую мой народ ещё в досоюзную эру подарил землянам. Я вдруг ясно понял — как мыслили мои предки. Понял, что имели в виду, создав для людей такой инструмент.

Он состоял из звука океана — управляемой волны — музыки. Нет ничего более атлантианского и человеческого одновременно, чем музыкальные инструменты. Обузданный хаос и сломанный порядок.

Такие гармоничные.

… В моей девочке было так узко, она сжимала меня своим телом так крепко. Что я потерял мысль, которая только что во мне зажглась — не знаю, о чём она была — её не осталось вовсе. И это было совсем не по-атлантиански. Перестать параллельно думать о чём-то во время сна или какого-то ещё процесса.

Мы никогда не вовлекаемся ни во что до конца.

И я не вовлекался.

Пока не встретил её.

Её стоны были слаще любой музыки. Музыки…

Я задвигался в ней быстрее, пальцами ища на её теле и в её мыслях нужные... струны — и они точно сами подавались ко мне ближе.

Элина была красивее песни океана, мягче податливого подводного течения.

Элина…

Замерла и сжала меня в себе особенно сильно.

И я отреагировал, не теряя темпа.

Ещё один её стон — и я перестал слышать внутренний голос. Перестал видеть ветки расчётов, вероятностей.

Я начал слышать — только её.

Элина

Мне было страшно.

Что я сейчас проснусь от будильника — ИИ в служебной квартире разобьёт мою хрустальную мечту, как разбивала каждое утро: “пять ноль-ноль по всеобщему времени, виана Элина. Пора собираться на службу! Хорошего дня”

Но нет.

Я выдохнула рвано судорожно. И тут же вдохнула — кофе, мята, хвоя и собственный неповторимый тонкий запах тела моего мужа. Моего босса. Алефа.

Алеф вошёл в меня.

И тело прострелила — неуправляемая, почти стыдная волна — неожиданного оргазма! Да что это такое? Куда это годится? Мы же только начали!!!

Но нет — это не жалоба.

Это — мой восторг.

Алеф двигался во мне — Алеф предугадывал мой порыв! Точно моя нервная система посылала импульс сперва ему и лишь потом мне.

И впору было заподозрить, что и впрямь так и есть, по тому, как вовремя его пальцы сжимали мой клитор, как движения его члена во мне становились резче и грубее, или нежнее и размереннее. Я задыхалась!

Мой муж гениален!

Не только гениальный следователь, но и гениальный любовник. У меня не было никого другого, но я и так знаю.

Он виртуоз.

Он вырывал у меня сладкую судорогу оргазма точно через равные промежутки времени — и в этом был какой-то рисунок, какая-то композиция…

Я обнимала его, касалась чёрных как смоль волос безупречного атлантианца. Я покусывала его совершенные губы, сдавалась на милость языка и вездесущих пальцев.

…Наконец, Алеф начал двигаться во мне особенно резко (в очередной раз предугадав моё тайное желание) — И я расслабилась! Позволила ему всё, что он хочет. Позволила меня вести. Отвечала в такт. И он точно подстерёг моё тело.

Обманул. Провёл. Заманил в ловушку.

Спровоцировал.

Я сжала его большой безупречный член в себе особенно сильно. Я зашлась в этом ощущении. Оно поднялось откуда-то из недр меня, как подводный взрыв — вышло! — разломало мой старый мир. Расколотило меня в крошку!..

Мощнейшая судорога сжала меня, обняла, обволокла, сладко раздавила.

И позволила собраться заново с величайшим облегчением!.. Я вдохнула полной грудью и с задержкой осознала — что волна удовольствия отступает, как отлив — медленно и ласково.

Моё тело дрожит.

А муж изливается в меня жарко и мощно.

Я остаюсь лежать в его объятиях. Чувствую, как пылает тело: губы, шея, грудь — всё горит и мягко пульсирует — как после энергетического удара.

Алеф ещё во мне.

Он всё ещё обнимает меня.

Прижимает к груди, ласково, невесомо касается губ поцелуем.

А я дышу — вдыхаю его запах полной грудью — и мягко кончаю ещё раз, уже не в силах даже стонать.

Но Алеф знает.

Померкший было мир медленно проступает перед моими глазами.

Я ничего не соображаю. Знаю только, что оно того стоило.

А следующая осознанная мысль: это ещё не всё.

“Точно. Ведь вы наморгали куда больше, моя виана. У меня всё зафиксировано”

Я обессиленно смеюсь.

Обнимаю ослабевшими руками своего мужа в ответ.

Приподнимаюсь на его плече.

Заглядываю ему в глаза…

И часто-часто моргаю:

“Да что вы говорите, виан-начальник?”