Моргемона (СИ)

12. Место силы

Гидра не стала медлить и часа. Она отговорила Энгеля ехать с нею в целях лучшей секретности, и тот согласился удержать своё положение и не объявлять пока что никаких поспешных решений.

— Но помни, — напутствовал он напряжённо. — Вряд ли мне удастся откладывать коронацию дольше пары дней, равно как и…

«…отбиваться от Тавра, если он появится», — мысленно закончила Гидра. Она оделась в походное платье с прорезью в подоле и была готова отправляться в порт, куда он уже послал гонца, чтобы снарядить диатриссе небольшой кораблик с двумя парусами.

Аврора, узнав о её поспешном отъезде, тоже сбежала с праздника и взволнованно ходила за диатриссой. Она успела собрать ей в дорогу небольшую сумку.

— Не могу поверить, — повторяла она снова и снова. — Мы только собрались вместе, и ты уже бежишь на Аратингу! В такое ужасное место!

— Я там, вообще-то, всю жизнь прожила, — усмехнулась Гидра и обняла её напоследок. И шепнула ей на ухо:

— Позаботься об Энгеле.

Та нервно покосилась на диатрина, что держал под уздцы своего синего коня, ожидая, когда Гидра запрыгнет в седло. А затем быстро кивнула. В её глазах Гидра увидела понимание и принятие.

«На Аврору можно положиться».

— Думаю, каракка уже должна быть готова, — глядя на рассыпавшиеся над головой звёзды, сказал Энгель напряжённо. Он крепко сжимал поводья коня под уздцами и, кажется, с трудом смотрел на отправление Гидры. — Точно доберёшься до порта сама?

— Легко, — соврала Гидра. «В крайнем случае, спрошу дорогу. Но мы шли сюда пешком, я вряд ли потеряюсь».

Она обнялась с Авророй ещё раз и запрыгнула в седло. Энгель погладил коня по серому носу и молвил:

— Присматривай за ней, Лунь, — и отпустил поводья. Гидра натянула их, быстрым взглядом окинула своих друзей — и прижала ноги к бокам жеребца, выслав его вперёд.

Копыта загремели по брусчатке. Люди шарахались, Гидра сконцентрировалась на узких улочках и постаралась не думать ни о чём.

«Потом, всё потом», — говорила она себе. — «Аврора позаботится о Леснице и об Энгеле, а Энгель позаботится о Дорге и о Раале. Тавр больше не отнимет у меня ничего».

К счастью, глубокой ночью на скалистых поворотах народу было немного. Лунь мчался вперёд мягким, поистине выезженным галопом, и Гидру лишь слегка потряхивало в седле.

Серпантинами они спустились в портовый грот. И проскакали к крайней пристани, диатрийской, где уже ожидала небольшая каракка для Гидры — оформленная как обычное торговое судно, чтобы не вызывать излишнего внимания. У неё было ласковое название «Морская кошечка».

Матросы помогли коню взбежать по сходням, и Гидра спешилась. Неожиданно знакомое лицо предстало перед ней.

— Ма… — заговорила было она, но глава разведки Энгеля поднёс палец к губам:

— Донкор, госпожа. Так меня звали.

— Ах, точно, — фыркнула Гидра, припоминая, что Манниксу не стоит показываться на земле Тавра под своим настоящим именем. «Это настоящая, но ещё необъявленная война».

— Вы готовы? Отправляемся? — уточнил шпион, поправляя на своей голове капюшон.

— Да, — быстро ответила Гидра.

Матросы подняли сходни, паруса поползли вверх. «Морская кошечка» покачнулась на волнах. Гидра пригладила волосы и взглянула на пристань, что стала медленно отдаляться.

И вдруг увидела всадника, который сломя голову догонял их безумным карьером.

Гидра замерла, испуганно отстранилась от борта и увидела, как тот на ходу слетел с коня.

— Гидра! — выкрикнул он, и она мгновенно узнала диатрина по его звучному голосу.

— А? — выдохнула она, и Энгель вдруг, разбежавшись, буквально вскочил вслед за ней на борт. Он схватился за поднятые сходни и каким-то чудом, будто беря каракку на абордаж, подтянулся на руках вверх и ввалился на палубу.

Экипаж негромко зашумел, восторженно и восхищённо наблюдая за принцем. А тот, взмыленный и до смешного раскрасневшийся в контрасте со своей белизной, вскочил на ноги, шагнул к Гидре и выпалил:

— Я не смог отпустить тебя одну.

— Что за выдумка! Мы договорились! — возмутилась Гидра и нервно осмотрелась. Манникс отогнал матросов подальше от их монаршей пары, но всё равно они были на виду множества глаз.

— Я знаю, знаю, — выдохнул Энгель и тоже пригладил взъерошенные волосы. — Но я всё равно не смог. Я доплыву с тобой хотя бы до острова Тис.

— Но Энгель!

— Он близко, я утром уже снова буду здесь, — заверил Энгель. Каракка степенно заскользила прочь из грота, навстречу лазурной синеве ночи, и он решительно кивнул команде, давая понять, что можно полностью поднимать парус: возвращаться не потребуется.

Гидра смутилась. Она покосилась на команду корабля, что, пытаясь заниматься своими делами, всё равно украдкой смотрела на них. И сказала недовольно:

— Тогда идём в каюту.

— Разумеется, — кивнул Энгель. Даже после безумной скачки и своих подвигов он пытался сохранить лицо и не пыхтел как вол. Но, когда он спускался следом, Гидра слышала, как он украдкой хватает воздух.

«Дурак», — думала она. И всё же не могла не отметить, что, будь он рядом с ней всю дорогу, было бы куда как проще. Он бы сам принимал решения, командовал и подсказывал ей, что делать. — «Но так нельзя. Он не может оставить столицу».

Они расположились в каюте с диваном и какое-то время молча сидели. Гидра посматривала на его руки, шершавые, белые, но совершенно человеческие — не то, что у Мелиноя. А сам диатрин исподлобья глядел в иллюминатор.

Когда они отплыли от Дорга, и огни столицы погасли позади, она не сдержалась и предложила:

— Пойдём наружу? Я люблю морской воздух.

«И, кроме того, меня может укачать, поэтому лучше быть поближе к перилам».

— Разумеется, — Энгель подал ей руку, и Гидра неловко положила кисть в его ладонь. Вместе они вышли на форкасл, высокую надстройку в передней части корабля. Там можно было встать на самом носу судна и смотреть далеко вперёд, чувствуя, как под ногами качается пол.

И они снова замолчали. Тяжёлые думы перебивались напряжением от взаимного присутствия. Лишь гуляющий морской ветер вспушал их волосы и взъерошивал отдельные пряди. Иногда казалось, что бриз будто нарочно хватал локоны рукой и отбрасывал в сторону.

По исходе нескольких долгих минут Энгель произнёс негромко:

— Гидра.

— Вся внимание.

Он посмотрел на неё с высоты своего роста, и в его глазах, отражавших ночную синь, она увидела решимость.

— Я хочу извиниться перед тобой, — молвил он. — За свою грубость в ту… ночь.

— Брось, — Гидра дёрнула плечом. — Я тебя вообще по лицу ударила.

— Ты правильно сделала, я… не должен был так обращаться с тобой.

— Ты видел во мне лишь дочь Тавра, — вздохнула Гидра. — Нам часто говорят, что мы похожи. Так что не могу тебя винить.

— Нет, — Энгель сдвинул свои разного вида брови. — Ты была напугана. А я ничего не сделал, чтобы успокоить тебя.

Гидра вспомнила полумрак принцевой спальни в Лорнасе, огромную плечистую фигуру перед своими глазами, что преградила спасительную дверь. И вздохнула.

Нет, это казалось давно минувшим сном. А сейчас ей, напротив, было не страшно подпустить его ближе. Она положила свою руку поверх его, что лежала на перилах. И он погладил её запястье большим пальцем.

В животе кольнуло чем-то томящим и приятным. Гидра посмотрела на диатрина украдкой и ответила тихонько:

— Я и правда тогда была в ужасе. Однако теперь я рада, что мы поняли друг друга.

— И я рад. Поэтому прости меня, Гидра.

«Это прозвище в его устах звучит иначе. Словно название экзотического цветка, а не замена слову “псина”».

— И ты меня прости. За то, что я наговорила тогда… и потом… и после тоже.

— Ну, — Энгель усмехнулся. — Об одном слухи не врали: с тобой лучше не вступать в споры, если не хочешь охрипнуть.

Гидра выдернула свою руку из его и шутливо отмахнулась.

— Вот, значит, как? Тогда я ухожу! Убегаю! — и кинулась к ступенькам, ведущим вниз, на среднюю часть палубы.

— С корабля-то? — выкрикнул Энгель и со смехом кинулся следом. Гидра ускорилась и влетела на ахтеркасл, настройку над задней частью корабля со входами в каюты, и побежала уже там, прячась за матросами.

А он — за ней.

Они резвились до тех пор, пока скалы острова Тис не замаячили на горизонте. Но Энгель велел к ним не приближаться.

— Сразу на Аратингу, — сказал он твёрдо.

— Диманты и лхамы! — закатывала глаза Гидра. — Наш уговор…

— Я вернусь не утром, а к обеду, — отвечал Энгель.

— На этом судне?

— Да, я не выдам себя, — пообещал диатрин. — А Ма… Донкор найдёт ему подходящую замену для тебя в порту Арау. Выйдет ничуть не хуже.

— Аврора сойдёт с ума от волнения.

— Я тоже сойду, если не буду видеть тебя дольше суток. Я надеюсь, ты возвратишься не позднее, чем через одну ночь.

— Угум… — Гидра скрестила руки и демонстративно уставилась на созвездия. Огромный купол неба раскинулся над их головами, словно дивное расшитое полотно. «Хочу себе платье с созвездиями», — подумала она. — «А лучше сари. Я велю пошить такое, когда…»

Когда…?

Будущее оказалось слишком туманным. Ей не удалось вообразить себе никакого исхода, кроме самого утопичного, где она наконец воцарится на своём острове, чтобы заказать себе должное облачение. Остальные не сулили никаких сари.

Вскоре, положительно утомлённая, Гидра решила отправиться вздремнуть. И через примерно пять часов стук в дверь от Манникса разбудил её:

— Госпожа, вставайте. Аратинга на горизонте.

Мурашки пробежали по коже. «Интересно, там ли мать, Лара, Летиция…» — подумала Гидра. — «Главное, чтобы неожиданно не вернулся отец».

Она вышла на палубу. Светало. И в розовом свете скалистая Аратинга казалась безмятежным, приятным местом.

«Драконы не реют — уже хорошо».

Энгель ожидал рядом со сходнями. Он смотрел на Гидру тяжело.

— Ради всего святого, поклянись мне, — сказал он, когда диатрисса подошла ближе. — Что будешь очень осторожна. И если поймёшь, что Тавр близко, немедленно возвратишься в порт, к Донкору.

Гидра накинула тёмно-бардовый капюшон, скрывая свои рыжие кудри. И кивнула.

— Поверь, мне ничуть не хочется с ним пересечься, — ответила она.

Порт стремительно приближался. Энгель тоже натянул капюшон, хотя его и без белых волос было не слишком трудно узнать по благородному профилю и жемчужного цвета коже. Поэтому он отвернулся, встав спиной к пристани.

Привычный запах рыбы и людского пота заполнил всё вокруг. Они прибыли. Матросы опустили сходни.

— Коня, Луня, забери, — предложил Энгель.

— Нет, это твой, — усмехнулась Гидра. — Пускай уезжает с тобой.

Он вздохнул. Она шагнула к сходням. И тогда он обернулся и мягко поймал её руку. Их глаза встретились, и напряжённое, тоскливое притяжение заставило их обоих шагнуть друг к другу ближе.

— Гидра, прошу, только вернись, — прошептал он. И медленно приподнял её кисть. А затем поцеловал тыльную сторону ладони. Так прохладно и бархатисто, что Гидра застыла, не в силах отвести глаз от его склонённой головы.

— Х-хорошо, — выдавила она, не шевелясь.

Нехотя, противясь самому себе, Энгель разжал пальцы. И её рука выскользнула. После чего Гидра, не позволив себе задержаться, сбежала вниз по сходням.

Она старалась не слушать, как матросы поднимают сходни, и не оглядывалась. Лишь пересчитала отцовские фрегаты: три огромных боевых корабля оставались на Аратинге. Если он ещё не призвал их, значит, он не собирался атаковать Дорг с моря.

«Ладно. Нельзя думать о судьбе столицы слишком много».

Теперь она смотрела только вперёд. И не зря: в людном порту Арау легко было натолкнуться на коня или вола, не говоря уж о толпах людей.

«Я среди них выделяюсь», — напоминала себе Гидра, натягивая капюшон пониже. — «Хоть бы даже и тем, что на мне не сари. Но всё-таки знать здесь тоже есть, и не окрашенная солнцем девушка нет-нет да и промелькнёт на улице».

Ноги несли её к Оскалу. И хотя душа противилась, диатрисса твёрдо направляла шаг вверх, к укреплениям у скал.

Она не стала сворачивать к закрытым воротам замка и сразу ускользнула по тропинке в лес. Привычная хоженая дорожка вела выше, в заросли акаций, а оттуда уводила в рощу старинных дубов. Там, куда падало просеянное сквозь листья солнце, она и ступила на дорогу своего детства.

Устланная перегноем и мхом земля мягко поддалась под сапог. «Вот за этими акациями я пряталась, когда Тамра только поднималась сюда», — думала Гидра. — «А вот на этот дуб, приземистый, легко было забраться, чтобы следить за тем, как она минует просеку. А тут, в зарослях красного гибискуса, можно было присесть и притвориться, что я тоже цветок».

Теперь идти вперёд было легко и приятно. Оказалась, вся причудливая, отмеченная множеством укрытий и особых мест тропинка, если по ней просто шагать, совсем быстро уводит в глухой лес.

Дубы и конские каштаны обступили исчезающую в траве тропу. Редкие заросли диких ирисов знакомыми цветными знаками помогали Гидре находить дорожку. Она приближалась к заветной роще над Оскалом, куда выходили Пруды. Там было то самое место, куда всегда ходила старая Тамра.

Это был большой камень, будто растущий из земли, словно указательный. Вокруг него буйным цветом пестрили сочные разноцветные ирисы: белые, жёлтые, фиолетовые и голубые. У подножия камня лежала плошка, в которой осталась зола с давно сделанных жертвоприношений. А на самом камне красовались непонятные Гидре рисованные знаки — ни тогда, ни теперь она не могла разобрать, что обозначают пересечения палочек и точек.

Только одно изменилось. У камня был насыпан холм земли. Теперь это была могила.

— Великий Схали… — протянула Гидра и опустилась рядом на колени. — Леди Тамра, ну куда же вы…

Она протяжно вздохнула и прикрыла глаза.

«Несомненно, найти последний приют у своего любимого камня — это её предсмертное желание», — подумала Гидра, вспоминая Тамру. Скрюченная, бормочущая женщина была не так уж стара. Но разум её угасал с каждым годом. И, видимо, её час настал.

Даже её лицо не сохранилось в памяти как следует. Гидра всегда избегала смотреть ей в глаза, и потому помнила лишь, что они были зелёные. Как и у большинства Гидриаров.

Она вздохнула и пригладила ладонью сочные цветы.

«Воздам последние почести. Так, как только мы с ней обе поймём».

Гидра не поленилась потратить время: она вернулась в Арау, купила мирру и ладана, а ещё три чёрных розы. И принесла это, чтобы поджечь рядом с местом последнего покоя двоюродной бабушки.

Запах дыма умиротворял, несмотря на возрастающее внутреннее напряжение. «Я так уверенно приехала сюда, рассчитывая наконец-то поговорить с ней начистоту; а, выходит, никаких ответов мне здесь не светит».

Задумчивая, Гидра взялась перебирать содержимое своей сумки. Аврора положила ей с собой расчёску, спички, нижнее бельё, и, неожиданно, крошечную колбу сонного зелья — размером с большой палец. Гидра оторопела, но на этикетке так и было написано.

«Аврора всерьёз беспокоится за меня, раз дала мне такое», — поняла диатрисса. — «Должно быть, это её единственное сокровище. Которое, возможно, уже успело спасти ей жизнь. Надо запомнить не подносить его к носу, если я решу им воспользоваться».

Дымок терялся в кронах конского каштана. И, когда подношение догорело, Гидра вздохнула и поднялась на ноги.

— Что делать? — спросила она у камня. — Лезть в Оскал? Зная папеньку, он наверняка сейчас обживается в Лорнасе: ему это унылое место осточертело не меньше, чем мне, а в Мелиное он будет чувствовать себя настоящим королём. Отослал ли он от себя мать и дочерей? Не думаю. Но, если отослал, я готова иметь с ними дело. Не думаю, что они, как и местная гвардия, ожидают меня. И потому вряд ли отец отдал бы приказ схватить меня, как только увидят. Поэтому…

«…надо посетить Оскал», — нехотя подвела она черту. — «Тамра мне уже не поможет. Могла она умереть после того, как провела нужное отцу колдовство? Или колдовала вообще не она; а он сам? Или мама…»

Гидра задумалась и потеребила край своего рукава.

«О матери ходили слухи, что она ведьма, но это из-за её красоты. При виде крови она может упасть в обморок, а когда Тавр устраивает показательные казни, всегда зажмуривается у него на плече. Она поддакивает ему во всём, но сама разве способна на хладнокровное убийство?»

Она сдвинула брови, припоминая главную причину своих бед.

«Тавр единственный в нашей семье, кто наделён волей, которая нужна и магам, и доа. Любой враг на его пути — словно муха, которую он раздавит без раздумий. Он держит многие свои комнаты вечно запертыми, и даже мать ни разу не бывала там. Но что-то должно выдать даже его! Может, я найду у него какую-нибудь запретную книгу, или… ну хоть какую-нибудь мелочь!»

Иначе вся эта затея была лишена смысла.

Собрав себя в кулак, Гидра направилась обратным путём, и на сей раз свернула к Оскалу. Капитан стражи, старый верный пёс Тавра, встретил её с сомнением на покрытом шрамами лице. Но Гидра настояла, что отец прислал её по вопросу, связанному с драконами, и от этого многое может измениться в кампании.

— Хм… — задумался капитан стражи, сэр Берег, не давая ей попасть внутрь донжона. — Тогда назовите пароль от марлорда.

«Тьфу!» — подумала Гидра, но вместо этого сдвинула брови.

— Пароль? Ты с дуба рухнул?

— Он велел никого не считать присланным по его приказу, если не будет назван пароль.

«Ну что ж, это элементарная хитрость».

— Разумеется, чёрт возьми! — возмутилась Гидра. — Любого, кого ты не знаешь. Но меня-то ты знаешь? Я ж его дочь, или волосы мои недостаточно рыжие? Или глаза не слишком зелёные?

Сэр Берег не нашёлся, что возразить, и всё же велел Пинии неотступно следовать за девушкой и усилил охрану личных помещений марлорда. Гидре это не понравилось, но делать было нечего. Зато, когда она вступила на богатые ковры паласа Оскала, она не услышала ни визга сестёр, ни надменного голоса матери.

«Похоже, они и правда все сейчас в Мелиное», — обрадовалась Гидра. Знакомые арки с выходами на террасу, вазоны с монстерами и ирисами, лёгкие шторы и старинные гобелены наконец стали ей чуточку родными. Потому что принадлежали лишь ей в этот момент.

— Ох, Ваше Диатринство, ну кто же так путешествует, — смуглая Пиния была одета в дорогое сари — красно-оранжевое с вышивкой из зелёно-золотых птиц. — Вы что, пешком из порта пришли? Что сказала бы ваша матушка?

— Она сказала бы «заткнись, Пиния», — Гидра лихорадочно думала, что же ей делать.

Служанка, по всей видимости, была повышена до экономки, поэтому и осталась главной по хозяйству тогда, когда её хозяева отбыли. Она зорко следила за каждым взглядом бывшей госпожи.

— А как дела у марлорда? Марледи? — не переставала вопрошать Пиния. Ей было уже за тридцать, и она в своей жизни выбрала быть неуязвимой к чужим грубостям любопытной женщиной. — Неужели марлорд отпустил вас одну в такое сложное путешествие?

— А когда ему было не плевать на меня? — Гидра обернулась к ней, определившись с легендой. — Но речь о драконах. Здесь наши интересы схожи.

— Все книги о драконах под замком марлорда, вы же знаете.

«Я помню, как в детстве вскрывала его шпилькой».

— Да. Но у меня в покоях была небольшая книжная полка. Там должны были остаться некоторые записи, за которыми я и приехала.

Глаза Пинии сузились.

— Все ваши книги я сложила в сундук… и поставила его в чулан в вашей комнате.

— Вот и отлично. Я пойду.

— Я с вами.

Гидра поднялась наверх, прошла вдоль перил к своей комнате и увидела одного из стражников, что стоял у самой двери. И у следующей двери, спальни сестры, была такая же картина. «Сэр Берег всё утыкал своими дозорными, но не учёл, что это и мой дом тоже — все лазейки мне знакомы», — подумала Гидра и шагнула в свою спальню.

И Пиния — за ней.

— Оставь меня хоть тут, чёрт возьми! — возмутилась Гидра.

— Сэр Берег велел мне смотреть за всем, что вы делаете, — непреклонно ответила Пиния. — Кто вас знает.

Гидра сердито вздохнула и захлопнула за собой дверь. Её комната была превращена в очередной гардероб матери. Теперь всё кругом занимали вешалки с платьями, сорочками, сари и подчёркнуто вызывающими ночными рубашками.

«Думай, Гидра, думай…»

Она дошла до своего чулана и, действительно, увидела внутри пару сундуков. Села перед одним из них, подняла крышку.

Пиния тут же влезла ей под руку:

— Ну как, Ваше Диатринство? Нашли, что искали?

— Нет… — честно ответила Гидра. «Всё, за чем я пришла, наверняка у отца в кабинете. Как же мне…?»

Она наигранно сдвинула брови и заявила:

— Здесь шесть книг, а у меня было семь. В неё был вложен нужный листок! Куда дела, Пиния?!

— Не может быть! Они все там, я сложила их туда, ничего не брала! — тут же залепетала Пиния.

— Где? Смотри сама, их всего шесть!

Пока Пиния склонялась над сундуком, Гидра скользнула пальцами в свою сумку.

— Да не может быть, чтобы что-то пропало, госпожа, я же всё сложила… их, наверное, и было шесть? Я не считала, но…

Она подняла взгляд на диатриссу — и та сунула ей под нос сонное зелье. Едкие пары тут же заставили глаза экономки закатиться, и она упала на сундук. А Гидра, задержав дыхание, выскочила из чулана.

«Жуткая вещь! Очень действенная», — подумала она и закупорила колбу. А затем обтёрла пальцы об одно из маминых платьев. И сказала вслух, для ушей гвардейца, что остался за дверью:

— Не мешайся, дай мне почитать! Тут надо перевести со сциита, твоя болтовня сбивает меня с толку.

А сама шагнула к окну и тихонько, едва налегая на створку, приоткрыла его. Оно выходило на черепицу нижнего этажа. И по этой черепице Гидра, как в детстве, крадучись пробралась до плюща, а по плющу — ещё на этаж выше, где, балансируя у окна отцовского кабинета, достала из сумки деревянный гребень.

Она покосилась вниз через плечо, и голова пошла кругом. Пришлось схватиться за подоконник. Внизу покачивались акации, и вид на край замкового двора казался ещё мельче, чем до этого. А вдали виднелся город и даже порт. Крошечные, как на ладони.

«В детстве меня это вообще не смущало, но сейчас… как же тут высоко», — нервно сглотнула Гидра. — «Так. Ладно, соберись!»

Поскольку это окно выходило на густой лес, где она бродила лишь недавно, здесь не было стражи. И она пользовалась этим сейчас, как много лет назад.

Старая схема: она налегла плечом на внешний край одной из створок, и та, жалобно скрипнув, чуть раззявила щель. В которую девушка втиснула свой гребень и поддела щеколду.

Щелчок — и кабинет отца как на ладони. Стиснутый покосившимися книжными стеллажами, из которых торчали листы и выпадали книги, этот кабинет был всё таким же: запылённым, потонувшем в бардаке из пожелтевшей бумаги и смятых писчих перьев. Тавр никому не позволял здесь убираться, но и сам, очевидно, никогда этим не занимался.

Запах затхлости неприятно пощекотал нос. «Ступать надо осторожно; вряд ли он заметит перемещение разных мелочей, но следы на пыли оставлять не стоит».

Гидра бросила взгляд на сундук, запертый мощным замком размером с ладонь. Там отец хранил свои книги о драконах. Не потому, что это было эксклюзивное, никому больше не доступное знание; а потому лишь, что на Аратинге не считал никого достойным даже прикасаться к этим книгам. Впрочем, большой замок легко открывался шпилькой.

«Я успела перекопать все его книги, изучить Кодекс Доа и прошерстить всё о драконах, но это не дало мне ничего до тех пор, пока я не встретила Мордепала и не забыла обо всём, что прочла».

Сейчас это было Гидре не нужно. Она решила поискать другие закутки, где могла бы храниться какая-нибудь неприметная, как у неё, тетрадка. Или, напротив, некий старый манускрипт. Поэтому она стала на цыпочках красться по кабинету, заглядывать в затянутые паутиной стопки, наклоняться под стеллажи и попутно морщиться, пытаясь не чихнуть.

«За дверью наверняка стоит пара стражников. Но даже если я немного пошумлю, ключа от кабинета у них быть не может — отец бы не позволил. Правда, моё исчезновение сразу будет им понятно, а прыгать из окна в лес мне бы очень не хотелось».

Статусные старинные тома в кожаных переплётах, справочники о ядовитых лягушках Аратинги, энциклопедии ядовитых растений, история рода и вновь ядовитые алхимические вещества…

Тавр никогда не скрывал своей любви к самым разным мерзостям.

…учение о плотской любви, снова история, а потом корабельный справочник…

Всё равно он редко читал, и судить о его персоне по этой библиотеке было бессмысленно.

…учебник по бальным танцам в дальнем углу, крой старинного вида сари, вежливые приветствия на восемнадцати языках…

«Эти книги уже заросли не то что паутиной, а плесенью. Их не читали даже во времена леди Тамры».

Отчаяние засвербило в горле. Ничто из этого даже близко не напоминало оккультные книги. И даже после тщательного осмотра каждого уголка стены или шкафа Гидра не нашла какой-нибудь потайной полки.

«Ну я же не могу ошибаться! Если не Тавр, то кто, чёрт возьми, это делает?!»

Она подошла к отцовскому бюро. С тихим скрипом выдвинула верхний ящик. И тут же сморщилась, увидев кружевные женские панталоны внутри, поверх чернильниц и печати.

— Фу, — прошипела она себе под нос. — Когда мама и папа очень любят друг друга… мда.

Во втором ящике она нашла целую стопку учётных книг, а ещё ниже — пустые конверты для писем. На самом столе остались лишь черновики указов и перечёркнутые клочья бумаги, в которых можно было разобрать лишь бессвязные слова «порт», «отправление», «сигнал», «приказываю».

Гидра поджала губы и опустилась на стул. Затем, теряя надежду, стала листать учётные книги. Туда записывалось то, на что Тавр выдавал деньги из казны — в основном, своей семье, вассалам или на нужды своей армии. Вряд ли он имел привычку отчитываться сам перед собой, если бы он заказывал какие-нибудь лавильские благовония для ритуалов. Впрочем, Гидра находила лоты с его почерком: если это касалось корабельных пушек, вооружения и прочих дорогостоящих товаров, которые прибывали на торговых баржах. Видимо, он помечал это лично для себя, чтобы знать, когда ждать свой груз.

Среди тонн барахла, вроде шелков, украшений и учительниц танцев, Гидра находила закупки мечей из калёной стали, чешуйчатой брони и многого другого. Тавр, очевидно, давно готовился к большой войне.

От однообразных заказов рябило перед глазами. Как вдруг Гидра споткнулось о короткое: «тигры. 4 шт. Благовест».

«Тигры?» — Гидра вытаращила глаза. — «Не сомневаюсь, папенька мог угостить драконов и тиграми, но они очень дороги — их везут через Благовест из самой Цсолтиги. Об этом Вазант даже на свадьбе рассказывал».

Заказ был сделан как раз двадцатого чимена, за десять дней до свадьбы с Энгелем. Очевидно, он прибыл тогда, когда Гидра уже стала диатриссой.

Это показалось ей крайне странным. Во-первых, потому, что Тавр не имел пристрастия к хищным питомцам ради статуса, в отличие от Вазанта. У него были драконы, и он по праву насмехался над всяким лордом, что заводил себе льва или тигра. А во-вторых, потому, что он всё же заказал тигров для Оскала, а значит, будь они живы, они должны были бы быть в замке.

«Но где? Где-нибудь в подземельях?» — подумала Гидра. — «Туда мне никак не попасть, минуя стражу, и узнать не получится. Да и зачем, чёрт побери, Тавру именно тигры?»

Она с полосатыми хищниками теперь связывала лишь Мелиноя. Поэтому и поёжилась.

«Мог ли он заклать их в каких-нибудь жестоких ритуалах? Зная, сколь непросто сподобить духа на убийство… но ведь тигров всего четыре, а нас было отмечено трое: я, Аврора и лорд-канцлер Магр Денуоро. Может, был и четвёртый?»

Она стала спешно листать учётные книги дальше. Но нигде больше не нашла такой записи. Гвардия упоминала убийство с помощью лилигрисов трёхлетней давности, но книги таких далёких дат явно хранились где-то в архиве, не в кабинете.

«Это не доказательство!» — отчаянно подумала Гидра и захлопнула книгу. — «Это очень подозрительно, и связь так и просится на ум. Но это, в сущности… вообще ничто!»

Внутри саднило от осознания, что вылазка была напрасной — а её ещё надо было как-то элегантно завершить. Поэтому Гидра поспешила уложить книги обратно, задвинуть ящики, как было, и выскользнуть в окно. Но когда она выбиралась через открытую створку, взгляд её упёрся в порт. Такой же, как и до этого.

И всё-таки чего-то не хватало.

«Фрегаты!» — сердце кольнуло жутким осознанием. — «Их не было уже тогда, когда я забиралась! А я не обратила внимания».

Дрожащей рукой она закрыла окно и поспешила, крадучись, как взволнованная кошка, вниз, на черепицу под окнами своего этажа.

«Они уплыли — значит, Тавр созвал свой флот. Если Тавр созвал свой флот, значит, не далее как на закате Дорг уже будет полыхать огнём и трещать под снарядами требушетов!»

Она спешно пробралась обратно в свою спальню. Выбежала к дозорному за дверью и выпалила:

— Пиния останется разбирать мой бардак в чулане. А ты — немедля веди меня к сэру Берегу.

Капитана замковой стражи долго искать не пришлось. Он вместе с дюжиной других солдат в чёрной броне хмуро ожидал Гидру в холле, словно боясь, что та, как настоящая Гидра, неожиданно станет в семь раз сильнее и обрушится на них.

— Прикажите бить в колокола в городском триконхе! — сходу велела Гидра.

— С чего бы? Что случилось? — нахмурился сэр Берег.

— Мои догадки верны. Лукавый не должен отправиться на бой в Рааль, — стала врать Гидра, одновременно стремясь показать, что она осведомлена о политической обстановке будто бы из уст своего отца. — Колокол драконы слышат очень далеко. Папенька велел мне, если окажется, что высказанное драконом слово было «нет», отозвать его, чтобы он не пострадал от раальских баллист!

— Но марлорд собирался бросить все силы на… — сэр Берег замялся, не желая прямо говорить про столицу.

— И что, ослушаешься его приказа как раз тогда, когда его собственная дочь передала его вам?

— Но вы жена диатрина Энгеля, а не…

— И что, разве я от этого перестала быть Гидриаром? — диатрисса вздёрнула подбородок и сверкнула своими зелёными глазами.

Эта перепалка была яростной, но быстрой. Сэр Берег сдался, решив, что ничего не теряет.

— И накормите местных кошек! — напоследок приказала диатрисса. И помчалась к городской площади у триконха, только заслышав звон набата.

«Мордепал», — думала она. — «Теперь ты точно не заскучаешь. Бой обещает быть кровавым… и необходимым».