Мой чужой король

ГЛАВА 2

— Он не делит с ней ложе.

— Я ни о чем не спрашивала, — отвечаю быстрее, чем успеваю подумать, за что и получаю от Дага пусть не обидный, но смешок.

Болезненное любопытство борется с нежеланием показать свой интерес… Первое побеждает.

— Откуда ты знаешь?

— От меня бегут как от северного ветра, но только тогда, когда успевают заметить, — пожимает плечами охранитель, — Я многое узнаю просто вслушиваясь в людей.

И то верно.

Без моего друга было бы сложнее — от меня бежали еще дальше. Не оскорбляя, не унижая, без излишней лжи или лести — не смели казать мне все это в замке, опасаясь то ли гнева богов, то ли колдуньи — но делали все, чтобы лишний раз не попадаться мне на глаза.

Не выслушивать от меня указаний.

Не заговаривать или помогать.

Мне виделась в том участие Фрид, но доказательств у меня не было. Как и понимания, как поступить дальше.

— Никогда не думала, что это… так.

— Что именно?

— Наложницы… — вздохнула.

Мы прогуливались по верху двойной крепостной стены, по узкому проходу, прикрытому с двух сторон кладкой высотой с человеческий рост.

Еще не горы, не мертвая белизна — уже не замок.

Привыкшая к свежему воздуху я задыхалась внутри, несмотря на то, что узкие окна пропускали даже слишком много холода и снега. Мне не хватало простора. Свободы. В том числе действовать капризно и согласно собственным эмоциям. Я вынуждена была оставаться осторожной и просчитывать каждый шаг, хотя мои чувства твердили мне достать все мои травы и знания… и напеть такой морок на эти стены, чтобы каждый здесь преклонил бы колени, чтобы я остановилась.

То не была ревность… не к мужчине. Скорее, к положению, что несколько лет занимала Фрид.

Наверное.

Прежде я не слишком задумывалась о чувствах женщины, что осознанно делила своего мужа с другими. Рабыни в походах даже не в счет… но вот у моего отца время от времени появлялась любимая наложница, и никого этого не удивляло. Мачеха так и вовсе была почти счастлива, что он меньше к ней лез. Что уж там говорить, и моя мать была одной из любовниц, но не жен. Насильно ли, по любви или расчету… но все это виделось мне совершенно нормальным.

Со стороны.

Сейчас внутри ворочался нож.

— Это потому, что она всему хозяйка, — произнесла я жалобно, — А чем там занимается с ней Эгиль-Ворон, мне не важно…

— И правда так думаете, кюна?

Посмотрела на охранителя почти с ненавистью.

— Хватит служить моим голосом, Даг!

— Мне замолкнуть?

— Нет! — почти прорычала, — Но мне что делать? Что делать, если ему не надобно, а мне… не понятно? Я ведь убить его собиралась, затем — выжить хотела. Хотя бы в течение года, а потом и распрощаться…

— И куда вернуться?

— Знать бы… — поморщилась, — Но вот ты представляешь меня всю жизнь… здесь?

Холодные горы.

Северный ветер, насилующий стены в трещинах.

Прозрачный лед.

Настороженный сон…

— Рыжее особенно ярко смотрится на белом, — пожал плечами охранитель, — Мне нравятся эти места. Ближе к богам…

— Все-то тебе нравится, человек без дома, — буркнула. И тут же извинилась, — Я не хотела тебя обидеть.

— Это вы обижаться на правду любите, — пожурил меня мужчина, и тут же отомстил, — Колдунья без общины.

Я лишь губы поджала. А Даг продолжил:

— У вас тоже дома нет — и будет ли, если просто исчезните? Поможет ли война, смерть мужа, мор какой-нибудь, который так и ждут все, что вы нашлете? Поможет месть? Вам поможет стать счастливой?

— Я…

Умолкла. А потом ответила.

— Нет. А вот что поможет… не учил меня никто. Ни мать, бросившая на пороге, ни отец, с готовностью воспользовавшийся, ни муж, который и вовсе с непонятными целями взял с собой, ни боги…

— Боги так и вовсе ничем не помогут, они не умеют быть счастливыми, — Даг оперся о глубокую щель, верно для лучника предназначенную. А может просто выпал камень, — А вы заслуживаете счастья. И этот замок заслуживает счастливой королевы.

— Им я не нужна, — насупилась.

— Они просто никогда такой не встречали, — ответил убежденно, — И Ворон не встречал.

— Ох, про него молчи лучше… Мне кажется, что всё ему ради чего-то странного понадобилось… Не мерь его потребностями.

— А вашими? Ваши в чем?

— Знать бы…

— А вспомните, о чем в детстве мечтали.

О чем я мечтала в детстве?

Чтобы любили меня. Не только Нья, а окружающие тоже — любили и принимали, в семью взяли. Доверяли. Чтобы дом был полон смеха и изобильных даров. Чтобы семья…

Глупые мечты маленькой девочки — ну разве могут они осуществиться?

— А вы попробуйте, — сказал охранитель совсем тихо, и я осознала, что последнюю фразу вслух произнесла.

Дрогнула. А может и задрожала на ветру, и потому медленно двинулась в сторону толстенной двери, размышляя. Попробовать? Но ведь мой муж… это зло, разлитое по окропленным кровью долинам…

Я сжала пальцами виски, прогоняя видение горящих домов.

Что я на самом деле знаю? Вижу?

Сильного, жестокого, смелого воина. И кто не хотел бы получить такое признание?

Беспощадного к врагам и безудержного в жажде наживы… но следовало ли винить его за это? Будь мой отец удачливей или наглее, он поступал бы точно также — как и любой наш сосед.

Посланника Тьмы, чьи крылья за спиной всегда виделись мне вороньими?

Но и про колдуний слагали немало песен.

Короля, чей победный ход был остановлен его же решением? Но если прежде в том решении виделась издевка и желание поймать последнюю выгоду там, где любой следующий шаг мог обернуться больше потерями, чем наживой, то теперь…

Это же виделось. И это, прости меня Фрейя, было мудро.

Кто я во всей этой истории?

Убийца и колдунья, которой нельзя доверять, но которую решено было использовать. Возможно, только лишь потому, что я — дочь долин и удобно под руку попалась. Скорее еще и потому, что я — дочь Асвальдсона, и Ворону было правильно, что именно я стала рядом с ним.

Почему в качестве жены? Как жена я уже не пыталась ни убить его, ни убиться самой… А может что еще, но пока для меня слишком мало сведений.

Угрюмого предводителя видела, что уверенно провел своих воинов сначала на Юг, а затем и вернул на Север — не потеряв почти никого… Можно только восхититься.

Обидчика, что мне не верил и даже покушение на меня воспринял как что-то надуманное.

Его вина… но, в обратном случае, стала бы я доверять тому, кто сначала лгал и изворачивался ради собственной цели?

Как на хозяина смотрела на него, что не сделал меня хозяйкой?

Мы две седьмицы здесь — и каждый час эхо его воздействий и приказов разносится по дальним уголкам замка. Он готовит Сердце Ворона к холодам — хотя куда уж холоднее? — поторапливает с припасами и переходом тех, кто шел за нами с юга, проверяет каждый угол и пещеру и выгоняет всех свободных на охоты и дальние выпасы. Обустраивает новым кровом особенно верных воинов… и да, находит время, чтобы провожать иногда по замку свою новую королеву.

Хозяйкой меня не может сделать лишь его слово… Но он его и не дает.

— Ничего ведь не предпринимает… — пожаловалась.

— Выжидает. Как и вы.

— Мог бы и погнать её, — мне не было необходимости упоминать имя хрустальной.

— Так сами можете, — удивился Даг. — Не просто так, конечно, а если готовы занять это место.

— В том то и дело… Нет мне места. В замке нет, в его сердце, в постели…И Ворон слишком жесток и равнодушен, чтобы это исправлять.

— Потому никто силой его и не возьмет. Но чем-то другим… Уж этому я вас не научу, кюна.

Я лишь губы прикусила и, зайдя внутрь узкого коридора, где не столь уж было и теплее, потерла замороженные щеки.

— Постараться стать всем для того, кому это не надо?

— А когда это вас останавливало, если надо что-то вам?

Посмотрела на него пораженно… и рассмеялась. Хотя не столь уж мне смешно было… Почему вся моя жизнь — борьба? Почему никто в кубке не приносит живительную влагу просто потому, что мне? Почему все достается с таким трудом — даже каждый мой день?

«… потому что ты особенная».

Я снова задрожала.

Чей это шепот-воспоминания? Или это мои мысли?

Глупости какие, ну в чем таком моя особенность заключается? Уж лучше бы могла что-то особое совершить…

Я вернулась в свои покои и долго сидела, глядя в зеркало. Хотя не видела ничего, кроме темноты… А потом потребовала служанок и чтобы те помогли переодеться и расчесать мне волосы, чтобы заблестели как огонь.

Я решительно вышла за дверь.

— Где мой муж? — спросила Дага.

— Полагаю, в общей зале.

— Идем.

Он лишь кивнул и, как всегда, пристроился чуть позади.

А я… мне было боязно, да. Но вдруг подумалось, что не для того я выжила неоднократно, чтобы сейчас испытывать хоть какие неудобства. Я хочу воспользоваться шансом стать хозяйкой Севера.

И верно, что мне до мыслей прочих, если мне этого хочется?

В зале было многолюдно — время вечерних посиделок. Я большей частью к себе требовала еду, а так, чтобы со всеми, не на пиру — первый раз…

Ненадолго сделалось неуютно совсем — меня верно никто здесь и не ждал. Ярлы сидели особняком, переговаривались о чем-то и играли в необычно выглядящие бочонки. Воины помладше сгрудились вокруг сказителя. Жены ярлов и дочери за вышивкой собрались — меня в свой круг не звали никогда и в моем замке, так что и здесь отсутсвие приглашения не задевало.

А вот король…

Он полулежал за главным столом в обществе своих самых преданных ярлов и нескольких женщин, среди которых я увидела и Фрид. Ничего непотребного… но дыхание схватило от того, как сидела она в его ногах, хмель подливала горячий и смотрела преданно…

Словно собака, коих в долинах было немало, а здесь я не видела ни одной.

Видимо, их подменяли наложницы…

На меня все посмотрели настороженно.

Кроме Фрид… та даже не повернулась, только по застывшей спине понятно стало, что осознает мое присутствие.

Война?

Я вдруг почувствовала азарт.

Война!

Похоже, именно того мне и не хватало в моем опустошении. Желания любыми средствами растопить ледяную корону, которую, как мне было обещано, я увижу в тот день, что мою собственную корону изготовят и водрузят на мою голову…

Через седьмицу.

Желания победить не хватало.

И, судя по вспыхнувшему взгляду Ворона, он что-то понял.

Может теперь Ворон меня чувствовал, а не наоборот?

— Приветствую тебя, моя королева, — раздался его спокойный и уверенный голос.

— И тебе доброй темени, мой король, — я также не старалась быть тихой. — Хотела провести с тобой столь редкий момент передышки между делами… но, как вижу, ты снова занят?

Глаза Эгиля-Ворона чуть сузились, будто он пытался понять, какую игру я затеяла.

Не пытайся.

Я сама пока не понимаю.

Но это не мешает мне вскинуть подбородок с вызовом, впитывая образовывающуюся вокруг нас тишину.

Если обидит или погонит…

Нет. Распрямился. А потом и вовсе встал, шагнув прочь от застывшей Фрид.

— Всегда готов выслушать тебя, моя королева, — он подает мне руку, а внутри отпускает натянутая тетива. Да так, что все силы приходится приложить, чтобы не пошатнутся.

Я вкладываю пальцы в его сухую ладонь. Старательно обхожу зашевелившихся вокруг девиц и ярлов и усаживаюсь подле Ворона, ничего не видя перед собой.

Ах нет, вижу.

Полный ненависти взгляд Фрид, что спешно удаляется прочь.