Мой чужой король

ГЛАВА 12

Он там. Проклятый и беспощадный север.

Полулежит на каком-то тюке и наблюдает за мной сквозь налитые усталостью веки.

Как я понимаю, что это он? Может как преследователь, настигший, наконец, свою жертву? Или нет…

Это я — жертва, а он — тот, кто меня уничтожит.

Смотрит. И я, будто заколдованная его взглядом, вижу только его.

Пошлые шутки ярлов, грязь, в которую меня втаптывают в прямом и переносном смысле, содранный с головы полог и гордые объяснения от того, кого называют Клеппом, громкие идеи, что можно сделать с моим телом — это лишь ничего не значащий темный фон.

Он — тот огонь, что выглядит на этом фоне ярким и слишком горячим.

Я не могу различить выражения его глаз. Вижу темные провалы на их месте, грязное лицо и туго заплетенные черные волосы. Порванную рубашку и мощную шею… В отличие от своих ярлов он не переоделся. И где-то забыл свою корону. Может на Севере? И тогда побыстрее захочет вернуться домой? Или она растаяла? Должен же таять лед?

Нет, не должен. Лед его сердца не растопит ничего, даже тепло долины.

Сальные пальцы Клеппа проходятся по моей щеке и шее, привлекая больше внимания к его подарку, и вороний взгляд им вторит, густые брови хмурятся… Черный король единственный кроме меня, кто не произносит ни звука, но это молчание значит больше, чем крики всего его войска.

Видно, как он устал.

Быть королем — это не только носить корону и спать на самых пушистых шкурах. Это просчитывать следующий шаг, когда твои воины празднуют победу, проверять смотрящих, пока они набивают желудки, запускать баллисты, в то время как они храпят на доступных девках.

Он смотрит.

И что-то не нравится мне в его неразличимом взгляде.

Ощущение… Я впервые думаю, что ничего не получится не потому, что я не попаду в осадный лагерь или забуду слова заклятия. Или что у меня не хватит мужества.

А потому, что он меня не захочет.

И сомнения в собственных женских силах держат меня на коленях вернее тяжелой ладони Клеппа на моем плече.

Во рту пересыхает, а гул голосов окончательно затихает, заглушенный безумным стуком сердца. Я вдруг понимаю, что проиграю прямо сейчас — потому что ворон уже отводит равнодушный взгляд. И тогда я решаюсь.

Дрожащими пальцами рву шнуровку возле шеи, обнажая ключицы и верхнюю часть груди — так вот зачем она нужна на и без того узком платье — и, опустившись на четвереньки, униженно ползу к королю.

Ярлы вокруг замолкают.

А я, удерживая вороний взгляд, дотрагиваюсь пальцами до его ног, беру руку и прикасаюсь к ней пересохшими губами в знак почтения.

Вздрагиваем мы оба.

Не знаю, отчего Ворон. А я от того, что мои губы мгновенно немеют, будто прикоснувшись к льду

Смеживаю веки и опускаю голову, олицетворяя готовность и покорность, а он… вдруг проталкивает палец мне в рот.

Что он делает? Щупает зубы и язык, проверяя, на месте ли? Или что-то другое?

Почему это ощущается таким странным?

Я не успеваю ничем ответить — ни жестом, ни словом, потому что рука Ворона перемещается на открытую шею, перехватывает, будто в намерении удушить, а потом зарывается в мои волосы и оттягивает их назад, вынуждая запрокинуть лицо.

Я не могу себя заставить снова посмотреть на него. Даже когда пауза затягивается…

Трусиха.

Но вот мои волосы снова свободны, а ворон встает. И тянет меня за плечо, недвусмысленно давая понять, чтобы следовала за ним. Точно? Или мне показалось? Я уже ни в чем не уверена — слишком странно себя ощущаю…

… неуправляемым дракарром, которого несет на острые скалы.

Но тут до меня доносятся смешки и довольный голос ярла Клеппа:

— Не разорви её. Хотя чего там… сама на тебя набросится ведь, уже набросилась…

И я понимаю, что получилось. Мы действительно идем в его шатер. И скоро все будет решено.

Коротко бросаю взгляд на небо, шепча молитву-просьбу, молитву-благодарность Луне.

Интересно, как это будет? Он возьмет меня сразу? Как его воины берут продажных девок — не раздеваясь, повалив на землю? Или там есть кровать? А может заставит делать какие непотребства, о которых шептались служанки в нашей крепости?

Мы заходим внутрь, и я быстро оглядываюсь.

Заботливо тлеющий очаг. Несколько лучин. Перевернутая бочка, на которой стоят кубки и поднос со всякими вкусностями — рот невольно наполняется слюной, а ноздри забивает аромат жареного мяса, но вряд ли стоит рассчитывать, что меня покормят. Сваленное в кучу оружие и доспехи и огромный медный таз с белыми тряпицами.

Кровать… кровать есть. Низкая, грубая лежанка с множеством шкур.

Отвожу от нее взгляд и понимаю, что, пока рассматривала место, где будет дан мой собственный бой, Король — Ворон смотрел на меня.

Хорошо что так темно. Может и не все разглядит… например то, что с волос уже капают черные капли. Или что я дрожу… Хотя это можно списать и на холод.

Мне и правда холодно, или я заледенела от его прикосновений?

Мужчина скидывает шкуру, стягивает с себя кольчугу и рвань рубашки и берется за шнуровку кожаных штанов.

Я снова смеживаю веки. Снова не могу себя заставить встретиться с будущим. Но в этот момент он делает несколько шагов и втискивает мне в руку кусок теплой и влажной ткани.

Я смотрю на неё с удивлением, а потом перевожу взгляд на широкую мужскую грудь в синяках и царапинах перед своим лицом. Что он хочет?

И вздрагиваю от глубокого и хриплого голоса с царапающими мои внутренностями нотками:

— Ты девственница или дура? Омой меня.