Моё желтоглазое чудо (СИ)

Отступление 6

Телефонный звонок разорвал тишину кабинета. Женщина достала мобильник, недовольно морщась, но тут же удивленно воззрилась на мигающий экран. Потом спохватилась и нажала «принять».

— Да, Господин?

Руки немного подрагивали, волнение накрыло с головой. Он позвонил ей! Позвонил сам! Если бы у нее была способность принимать граничную форму, она бы уже без сомнения виляла хвостом.

— Мари, ты ведь ищейка, да?

Женщина замерла. Радостное волнение сменил страх. Его голос… в нем набатом звенело отчаяние.

— Да, Господин.

— Найди мне ее, Мари. Найди.

Ему не нужно было говорить «прошу» или «пожалуйста». Не нужно было усилием воли создавать приказной тон. Или же говорить, кого именно нужно найти. Достаточно было безумной мольбы в голосе, слышной даже в искажении мобильной связью. Да даже если бы и не было этой мольбы, любое его слово для нее — закон.

— Да, мой Господин.

В трубке послышались короткие гудки, и женщина сорвалась с места, забыв о пальто и шарфе. Взлетела по лестнице, распугав подчиненных, которые удивленно шарахнулись в стороны, давая дорогу хозяйке. Выбежала из здания, запрыгнула в машину и тут же прикрыла глаза.

Воспоминания о лаборатории всколыхнулись в памяти, попытались снова пробраться в сознание, но их смела решительная волна непреодолимого желания помочь Ему.

Вдох. Выдох. В сознании проявилась карта города, объемная, как в современных фильмах про будущее, расчерченная навигационной сетью, на которой алым огоньком пульсировало местоположение ее Господина. Теперь скорее, он не должен ждать.

Взревел мотор и машина сорвалась с места, устремившись к заданной точке.

Он ждал ее у ворот вполне таки знакомого учебного заведения. В черных волосах подрагивали кошачьи уши, а глаза были неожиданно светло-карими, холодными и мертвыми. Она почти сразу поняла, что это линзы, но дело было не только в этом. Он был непривычно бледен и фонил столь сильными и темными эмоциями, что ей захотелось перестать дышать.

— Мари…

Она поборола желание упасть перед ним на колени и ударится лбом о землю, показывая свое подчинение. Господин этого не любил. Лишь подошла чуть ближе, преданно заглядывая в эти самые пустые глаза. Парень протянул ей темно-коричневый шарф:

— Найди ее, Мари.

Женщина забрала вещь, прижала к лицу, глубоко вдыхая знакомый запах. Очень захотелось спросить, что произошло, но она и этого себе не позволила. Лишь отдала шарф обратно и повернулась вокруг своей оси, улавливая нить запаха. И повела Господина туда, куда та позвала.

Они пронеслись по улице, свернули в парк. Запах не петлял по аллеям, он шел напрямик, меж деревьев и кустарника, словно девушка и сама не думала, как и куда шла. Или ей было плевать.

У горбатого мостика, перекинутого через небольшую речушку, женщина остановилась. Опустилась на корточки, глядя на серые камни.

— Вот здесь. Она была здесь длительное время, запах очень силен. И… ей было очень, по-настоящему больно.

И тут же оглянулась на стоящего рядом парня, глядя виновато и обеспокоенно. Он сжал челюсти, закрыл лицо рукой, потом сделал резкий вдох, снова посмотрел на нее:

— Где она, Мари?

Она повела головой, отслеживая уже совсем другой запах:

— Пес забрал ее. Она не шла сама, он ее нес. Мне идти по следу, Господин?

Он вздрогнул. Оглянулся в указанном ею направлении, прижав уши к голове:

— Скорее.

И она снова побежала, как бежала сюда. Полетела по парку, стуча босыми пятками по камням, ведь туфли совсем не предназначены для подобного бега.

Присутствие Господина и его состояние сбивали с толку и не позволяли ей снова запустить навигационную сеть, сразу определить местоположение девушки. Приходилось идти вот так, по старинке, по линиям запаха, теряя драгоценное время.

Он следовал за ней. Молча, сосредоточенно. Но от этого не становилось легче. Его боль, волнение, страх, отчаянье, они были в воздухе вокруг него, превращались в запах, и она просто не могла от этого отмахнуться, все больше и больше волнуясь за его психическое состояние. Очень хотелось спросить, что произошло. Но она не имела права задавать вопросы.

Мари остановилась, когда до двери нужного подъезда оставалось метров десять. Вскинула голову, пробежалась взглядом по окнам многоэтажки. Возможно, сейчас она сможет активировать сеть и понять, на каком этаже нужная девушка.

— Здесь… — она оглянулась на остановившегося позади нее парня и запнулась. — Господин?

Он смотрел вверх. Не бродил взглядом, не изучал. Смотрел в определенную точку, словно уже знал, где искомая девушка. И от него веяло облегчением:

— Она там, да?

— Да, — женщина кивнула, все еще ничего не понимая. — И пес тоже. Это он принес ее сюда.

Парень прикрыл веки. Ушки расслабленно опустились с его облегченным выдохом.

— Хорошо, — скрытые линзами глаза снова распахнулись, но в этот раз они больше не были такими мертвыми. — Спасибо, Мари. Ты действительно очень помогла мне. Можешь идти.

И он зашагал к подъездной двери, ссутулившись и засунув руки в карманы, производя впечатление побитой собаки, которая осознала, что били ее за дело.

— Но, Господин, — Мари обеспокоенно шагнула вперед. — Там может быть опасно!

Он оглянулся на нее, потом снова вскинул взгляд на окна:

— Если для меня опасно в этом доме, то в этом мире нет больше безопасного места. Можешь идти. Все будет в порядке.

Он ушел, а она не решилась ослушаться и пойти за ним. Но и не ушла, ухватившись за слово «можешь» в его речи. «Можешь» дало ей пространство для маневра, позволило нарушить приказ, не нарушая его. Это позволило ей остаться стоять, глядя на окна. Ведь если с ним что-то случится, она себе не простит.

***

Нейтан не решился позвонить. Тихонько постучал, скорее даже поскребся. Ему хотелось провалиться сквозь землю, упасть перед любимой на колени и молить дать ему оправдаться. Но какое оправдание он мог дать самому себе? Он снова причинил ей боль. И это разрывало его сердце.

Дверь распахнулась, и светло-карие глаза встретились с более темной своей версией. В его груди тут же взметнулась ярость, но он тут же заткнул ей пасть, позволив себе только недовольно сжать челюсти.

— Чего тебе? — Эд выглядел так, будто готов кинуться и перегрызть ему горло прямо сейчас.

Но упрямо стоял на пороге, загораживая собой путь.

— Пусти, — Нейт шагнул вперед в отчаянной попытке войти, туда где…

Напряженная ладонь уперлась ему в грудь, останавливая и отталкивая назад:

— Нет.

И снова приступ ярости, который брюнет был уже не в силах заглушить полностью.

— Ты…

— Я сказал «нет», — рычание в ответ на шипение, Эд напрягся, готовый к драке. — Уходи.

— Не тебе решать, щенок! — несмотря на попытки сдержаться, его голос все же остался пропитанным злостью.

— Но и не тебе, — рыжий неожиданно стал спокойным, даже как-то слишком. — Когда она очнется, возможно, она захочет тебя увидеть. Тогда и только тогда я уйду с твоей дороги. Но я бы не слишком на это рассчитывал. А пока, пошел прочь.

Нейтан дернулся, будто его все-таки ударили. Посмотрел за плечо стоящего на пути парня, словно надеясь сквозь стены увидеть Лиану. Желание выкинуть паршивца за двери и запереться в квартире, ставшей ему роднее дома, вспыхнуло с новой силой. Но лед беспричинной вины быстро его остудил.

— Она…

— Знаешь, если с ней что-то случится…

Виноватое выражение враз слетело с лица брюнета. Он вскинул взгляд и сжал кулаки, но вместо того, чтобы напасть, заговорил безжизненным, но уверенным тоном:

— Если с ней что-то случится, поверь, ты не успеешь со мной ничего сделать.

После чего развернулся и зашагал обратно, уже на ходу уловив тихое бормотание, смешавшееся с щелчком закрывшейся двери:

— Клоун. Ушки дурацкие нацепил, на кой черт, спрашивается?

И удивленно оглянулся, не поверив собственным ушам, о которых и шла речь. Но тут же помотал головой. Не может быть. Он, наверное, просто ослышался.

***

— Мой Господин…

Он удивленно остановился, глядя на зябко обхватившую себя руками женщину, как никогда похожую на забытую хозяином на морозе собаку.

— Мари, ты все еще здесь.

Она виновато опустила взгляд, хоть в его тоне и небыло порицания. Сейчас Господин был… просто печален. Раздавлен, немного потерян. Бушевавшие эмоции медленно угасали, оставляя после себя пепел тоски.

— Да… Простите, я не смогла уйти.

А она чувствовала себя виноватой. Несмотря на то, что увидев его целым и невредимым, испытала облегчение. А может, именно поэтому. Она ведь должна была уйти, а не потакать своим желаниям.

Парень вздохнул, наблюдая, как она замерзше перебирает голыми ногами по холодному асфальту. Сбросил свою обувь и протянул ей.

Женщина сделала шаг назад, отрицательно закачала головой.

— Знаю, тебе не по размеру, но ты простудишься, если не обуешься.

И снова в его формулировке была лазейка, позволившая ей продолжить отнекиваться:

— Но, Господин, вы…

— Мне нужно остыть, — он дополнительно сбросил с себя пальто и накинул ей на плечи. — А тебе это будет полезно.

Они шли обратно молча и гораздо, гораздо медленнее, чем добирались сюда. Она шлепала его ботинками по камням, бросая украдкой взгляды, а он задумчиво прятал руки в карманы брюк и словно бы забыл, что не один.

Мари очень хотелось начать задавать вопросы. Узнать, что же случилось. Но она банально не решалась первой открыть рот. Лишь сильнее куталась в его пальто и чувствовала себя за это виноватой. Выскочила из здания в чем была, даже не подумав о холоде, и вот теперь…

— Господин… — она запнулась, едва он обернулся на ее голос, но потом взяла себя в руки, стащила с себя пальто и протянула ему. — Я могу изменить форму и…

— Нет, — парень отрицательно качнул головой. — Если ты не против, мне понадобится собеседник. Так что оденься.

Женщина послушно укуталась снова, радуясь теплу и коря себя за это. И они пошли дальше. Он продолжал молчать, а она — ждать его слов. Хоть и понимала, что, возможно, стоит заговорить первой.