Митрополичий стольник

Глава 19

Ну вот и что я такого сделал? Сразу по приезду в Молитвино на меня набросилась Янка. С претензией, что обещал приехать раньше. Женщина соскучилась и не хочет понимать, что у меня семья. Яна немного сумасбродная дама, вся такая внезапная. Нет, что касается дела — она кремень. Вон намедни Игнат на неё жаловался, говорит, что с ней невозможно вести дела. Ну, невозможно так как он хочет. А на мою Яну — где сядешь, там и слезешь.

А вот в плане личных отношений она любит почувствовать себя слабой и капризной. Как только я приехал, так она сразу резко почувствовала себя обиженной и никому не нужной. Поэтому вопрос брать её в Москву или нет, даже не обсуждается.

Оставив мастеров заканчивать кладку обоих печей в доме, я собрался в столицу.

Яна соскучилась по запруженным улицам, по столпотворению у церкви на воскресной службе. По шуму большого торга, по лавочкам и вообще по тому, чего некоторое время была лишена.

Вскоре в нашем московском доме жизнь наладилась. Стройка нового дома заканчивается, укладывают тёсанные плашки на крышу. А когда пойдут дожди и начнутся холода, строители обещают закончить и внутреннюю отделку. Яна уже сейчас начинает подыскивать всякие штучки в новый дом. А ещё пока не поздно, надо мебель заказывать. Не переть же в новый дом мебель из старого.

А меня нервирует мысль, это что же получается. Мне не суждено привезти в Москву Олю? Ведь этот дом отчасти и Янин тоже. Она будет здесь жить на правах хозяйки. А потом приедет моя жена и «иди дорогая, ты тут никто?». Я даже не представляю, как их познакомить. И, хотя Ольга знает о существовании Яны, она только мирится с тем, чего изменить не в состоянии.

А вот сталкивать их лицом к лицу я не смогу. Эти моменты с недавних пор для меня как занозы в теле. Мешают, а вытащить не могу.

— Как, неужели царский поезд? А где царь-батюшка едет, ой неужели. Вот бы посмотреть на него хоть одним глазочком.

Мы важно прогуливались по улице в сопровождении охранников, когда раздались крики. Всадники расчищают дорогу, и судя по количеству экипажей и сопровождающих — это царский выезд. Возможно, он возвращается из поездки в Троицко-Сергиев монастырь. Я слышал, что он ездит туда на богомолье. Выезд для царя довольно скромный. Несколько экипажей и всего пара сотен конвоя. Нам удалось рассмотреть процессию с небольшого расстояния. Но Яна очень возбудилась и расстроилась, что не смогла увидеть в закрытом возке государя, или его царицу. Почему-то именно последнюю она просто мечтала увидеть. Ну, в принципе, это не так и нереально. Можно издалека увидеть Софью, к примеру после воскресной службы в храме. Если подсуетиться конечно.

Я не говорил подруге о том, что несколько раз меня приглашали во дворец. Зачем? Яна достанет меня своими просьбами рассказать во всех подробностях, кто, когда и как. Глаза у девушки блестят от прикосновения к божественному отблеску, исходящему от царственной пары.

— И это будет работать? — на этот раз вопреки уже устоявшейся традиции, Иван не стал сажать меня за шахматную доску. Видимо до него дошли некие слухи о моих новаторских идеях. Вот он и спросил меня об этом. А я, вместо того чтобы описывать ему на словах устройство той же мельницы, попросил принести лист бумаги и рисовальные принадлежности.

Разумеется, никаких графитовых карандашей в привычном мне виде пока не существует. Мои знакомые пользовались кусочками угля, графита и даже сухими красками. Но продвинутые люди пользуются «свинцовыми» карандашами. Такой оставляет на бумаге неброский, но чёткий след. А вот у царя есть «серебряный» карандаш. Принцип тот же, тонкая серебряная проволока приварена к ручке. Удобно и след тонкий, легче работать. Правда стереть такой набросок не получится, придётся брать новый лист. Но у меня получалось без помарок.

Немалый опыт эскизировать свои задумки позволил сделать неплохой набросок в изометрии. Отвечая на посыпавшие вопросы, я просто вычерчивал отдельные узлы или показывал в разрезе под удобным ракурсом. Понимаю, что палюсь, но мне важно заинтересовать государя. И кажется, мне это удалось.

Сейчас мастера могут сделать набросок углём, но это будет весьма схематичная плоская картинка без соблюдения масштабности. Навроде рисунка необученного подростка.

Так что поучился двойной эффект. Кроме самих эскизов, царь с удивлением узнал от меня о водяном колесе и ветряке. Мне пришлось изрисовать небольшую пачку бумаги, прорисовывая принципиальные схемы и узлы.

На фразу, работает ли это, я ответил утвердительно, — государь, работает и не первый год. У меня под Новгородом несколько лесопилок и недалеко от Коломны есть мельница с ветряком и лесопилка, работающая от водяного колеса. Приглашаю ознакомиться.

Где-то на середине разговора вошла София Фоминична. Вообще их отношения разительно отличаются от привычных. Между ними царит лад и царица не собирается сидеть в светлице, занимаясь рукоделием. Она активно вмешивается в дела мужа, заметно помогая ему. Поэтому я не удивился, когда она вошла в комнату и стала слушать мои пояснения. А под конец даже поинтересовалась, — Алексий, и кто тебя этому научил? У дяди тоже были хорошие розмыслы, но я никогда не видела таких рисунков. Вот смотришь на них, у будто изнутри видишь, как всё устроенно, — царица говорит по-русски с сильным акцентом, но смысл вполне понятен.

— Государыня, так англы и фрязины уже строят похожие. А я много плавал по морям-океанам. Вот и увидел, немного доработал и поставил у себя, — думаю, царю не известен мой реальный опыт морехода и торговца с иноземцами, авось и прокатит.

Странный вечер, под занавес меня опять удивила Софья Фоминична:

— А что это за девушка с тобой была вчера? Я заметила вас, когда мы ехали через город с богомолья, — и не дав мне даже сориентироваться и ответить, добавила, — я хочу её видеть, приведи в следующий раз.

Дома я попробовал понять, что это было. Если наш разговор о моих производствах был прогнозируем, я ждал, когда царь этим заинтересуется, то при чём тут Яна и интерес к ней самой царицы. И, вообще, как она ухитрилась рассмотреть нас из закрытого экипажа. Там малюсенькое слюдяное окошко, еле пропускающее свет. Что-либо увидеть изнутри или снаружи решительно невозможно. Получается, царственная пара находилась не в закрытой повозке. Учитывая, что другие устроены аналогично, получается, что они перемещались верхом под видом собственного конвоя. Вполне вероятное предположение. Если они хотели увидеть, как бы со стороны за реакцией народа на улице, то достаточно было одеть плащи и скрыть лица за шлемами и они становились невидимыми для непосвящённых.

Ладно, это мелочи, а вот откуда у Софьи Палеолог, племянницы всемогущего византийского императора неожиданный интерес к моей любовнице? У них общего только регион происхождения. Царица родилась в Спарте, Яна приблизительно из тех же краёв. Но она дочь пусть и успешного, но торговца. Надо вспомнить, что девушка рассказывала о семье и своей юности до трагедии. Вроде, что она родом с побережья Адриатики, весьма обширный регион. Там располагаются современные мне Италия и бывшие югославские республики. Они абсолютно точно входили в состав Византийской империи.

Помочь мне могла сама девушка и после вечерней трапезы я затащил её к себе. Ну и принялся выпытывать подробности её детства и юности. И вот, что характерно — когда я пробовал выяснить детали, она начала путаться. Это заметно, даже учитывая неплохие артистические способности девушки. Она же сама говорила, что помогала отцу в лавке. Почему тогда прыгает с темы на тему. Она что забыла, что было тогда в ходу у покупателей и какие на товары существовали цены?

Нет, тут что-то не так. Но, к сожалению, когда я её попытался прижать к стенке, она просто замкнулась в себе. Пришлось отвлечь даму и перевести наше общение в горизонтальную плоскость.

Заметным событием стало избрание на первосвятительскую кафедру Филиппа I. Я не знаю, насколько горячими были эти выборы, но что знаю точно, именно выбор царя поспособствовал этому событию.

Митрополит всея Руси грек по происхождению. Проживая в Константинополе, служил патриаршим клириком-чиновником. У нас он возглавлял Суздальскую епархию, один из сподвижников архиепископа Ионы. Он в своё время продвигал отошедшего от дел Феодосия и сейчас сам уселся во главе московской кафедры.

А ещё поговаривают, что новый глава церкви более сговорчив и держит сторону великого князя и государя. Вроде он пытается примирить последнего с новгородской паствой, обиженной на недавние события. В минус ему то, что он был против брака Ивана Васильевича с униаткой Софьей Палеолог, которая отринула веру отцов, перейдя в католицизм. И хотя она сразу по приезду в Москву поменяла вероисповедание на православное, Филипп убеждал царя отказать от брака со ставленницей папы Сикста IV.

Эти сведения я свободно получил, как стольник митрополита. И не важно, что он сменился. Должность то у меня осталась прежняя.

А вот что плохо, я вообще-то собирался домой. Соскучился, знаете ли по семье, по жене, по родной земле. А тут приходится крутиться во дворце владыки, ожидая высочайшей аудиенции и разрешения удалиться. Я бы не отказался от возможности чисто номинально появляться здесь раз в год-два. Но это уже зависит от нового хозяина владычного дворца.

Когда я сообщил Яне, что к полудню нас ждут в царском дворце, мне показалось, что её ударит суровый и не знающий пощады Кондратий. Девушка зависла, прямо стала посреди коридора как статуя, только знай, губёшками шевелит. Пришлось её стимулировать, но лучше бы я этого не делал. Она сорвалась на меня, крича, что не простит мне такую подставу.

Оказывается, ей абсолютно нечего одеть для такого важного события. Пришлось нам срочно ехать подбирать обоим обновки.

По коридору дворца я буквально силком тащил свою подругу, следуя за провожатым. Её ладошка была ледяная, будто она всплыла из полыньи, или из потустороннего мира. Помогло только то, что мы на минуту остались одни. И я просто крепко прижал её к себе, а потом своим горячим дыханием отогревал леденючие ладошки. Наградив меня благодарным взглядом, она успокоилась и с царским достоинством пошла вслед за мной.

Хм, через несколько минут Иван вошёл в помещение вместе с супругой. А дальше началось нечто странное и удивительное. Мы оба, вместе с царём, почувствовали себя здесь немного лишними. Дамы принялись щебетать по-птичьи на родном им греческом языке, нам только и оставалось, как выйти и не мешать им общаться.

— Я не понял, что это было? И кто эта женщина? — пришлось вводить царя в курс дела. Тут уже врать не получится, можно легко проверить. Иоанн Васильевич чисто по-мужски меня поддержал. Но, как глава государства лицемерно пожурил. А сам, в этот время прислушивался к происходящему в соседней комнате.

М-да, Санта-Барбара отдыхает, для наших холодных мест сюжет однозначно лихой. И это я сам ещё не знаю пока всех подробностей.

В результате мы чисто по-мужски сбежали. Сыграли три партии в шахматы, перекусили по лёгкому и наконец-то мне вернули мою женщину. Но, наказали завтра же привезти обратно вместе с вещами.

Обалдевший я молчал всю дорогу. Пытался определиться в произошедшем сегодня. И только глубокой ночью Яна соизволила приоткрыть некую завесу таинственности.

Перед этим она подарила мне удивительный и нежный секс. Будто прощалась со мною. А потом, уютно устроившись у меня на груди, хриплым тихий голосом рассказала нечто, что всё объяснило. Говорила она долго, рассказывала не только о своей жизни, но и подробности из жизни Софьи.

Как я и предполагал, Яна родилась в семье аристократа. Её отец был стратигом одной из фем, на нашем языке это должность генерал-губернатора одного из округов империи. Это и объясняло её поведение и образование. Отец, когда враги оккупировали его земли, вынужден был бежать в Константинополь, а семью отправил ещё дальше на север. Девочке очень не повезло. Она стала свидетелем гибели матери и брата. Отец остался в столице и видимо погиб при штурме сельджуками столицы. Дальнейшее я в принципе знаю. А вот подробности из жизни царицы я не знал. Да и откуда?

Софья тоже хлебнула не мало. Она потеряла дядю, отца и семью. При дворе пары римского она с роднёй влачила жалкое существование. Подачек не хватало на достойную её положению жизнь. Воспитанием девушки занимался кардинал Виссарион Никейский. Софье дали блестящее образование. Но ей была уготовлена жалкая роль разменной монеты в руках папы римского. Первым её женихом был объявлен правитель Кипра Иоанн II. Но тот побоялся вступать в неизбежный конфликт с Османской империей. Затем в мужья Софье прочили итальянского князя. Но брак тоже не состоялся. И наконец было объявлено о помолвке с московским государем. Для Ивана III это был второй брак, от первого остался сын Иван Молодой.

Папа римский хотел таким образом подчинить своему влиянию далёкую Московию.

Молодая царица прожила в далёком северном краю чуть больше года. Она приняла этот народ и всячески помогала супругу. Но при этом сильно тосковала по дому. Ей очень не хватало возможности побеседовать о своих женских горестях на родном языке. А тут появилась моя любовница, в которой Софья сразу признала землячку. В результате сейчас я практически лишился своей женщины, потому что Софья решила назначить Яну личной постельницей. Насколько я понимаю, эта должность повыше моей будет в дворцовой иерархии. Постельничий — это почти канцлер, ближайший к уху государеву. Думаю, что при дворе царицы эта должность не сильно отличается по смыслу.

Провожал Яну я как на фронт. Та плакала, я её успокаивал как мог, понимая, что возврата к прошлому нет. Да и, наверное, это к лучшему. Что светило моей Яне со мной. В лучшем случае, сытная должность управляющей и обеспеченная старость. А царица может обеспечить ей ещё и достойный брак и официальное положение. Она станет боярыней, да ещё и выбирать мужей для себя будет. Или я ничего не понимаю в этой жизни.

Без Яны дом опустел. И хотя я сказал девушке, что дом в её полном распоряжении, она так тут больше и не появилась.

К моему счастью, новый митрополит не торопился со мной тесно пообщаться, поэтому я получил разрешение удалиться для решения семейных проблем.

Это будет последняя ходка по воде в этом году. Резко похолодало, с неба сыпет ледяным крошевом, и мы с нетерпением всматриваемся в приближающийся город.

Удача мне благоволит, мои домочадцы находятся здесь, в городском доме и я с довольной рожей тискают малых на руках. Ольга стоит чуть в сторонке, ожидая своей очереди. Дождавшись, она замирает, повиснув на моей шее. Но откуда эти слёзы? Супруга не любитель разводить сырость, поэтому я замер от неожиданности, ожидая неприятных известий. Но она, правильно прочитав вопрос в моих глазах, торопливо замотала головой. При этом ещё сильнее прижав лицо к моей груди, будто пряча свои неуместные эмоции. Ладно, оставим это на завтра, сегодня отдыхать. Устал я. И не только от утомительной дороги с осенней распутицей и ненастьем. Устал от напряжения, которое неизменно сопутствовало каждому посещению дворца. Устал от неопределённости с любовницей. А также от забот с моими многочисленными проблемами. Без моего присутствия они стремительно накапливались, грозили обрушиться и похоронить мои задумки. Поэтому душа просила отдыха. Ужасно хотелось просто насладиться семьёй и покоем. Я понимаю, что так не получится, но зачем губить мечту. Я, по-крайней мере, попытаюсь.

И Оля смогла дать мне это. После баньки, где мне ассистировал только Скорята, меня ждала вечерняя трапеза в кругу семьи. Потом игры с малыми и наконец Оля просто взяла меня полусонного за руку и повела в опочивальню.

Она прижалась ко мне, окружила своим тёплым телом и убаюкала, словно ребёнка. Я отрубился через несколько минут. А проснулся уже в полдень.