Мертвецы зимы

Что вспомнила Эми

— Рори не моя комнатная собачка! — заорала я на Доктора.

— Лучше бы он был собачкой, — он был очень рассержен. — С собаками я могу ужиться, — он помолчал, потом спросил с надеждой: — А ты уверена, что тебе не нужен кот?

— Этим мы не вернем Рори, — непонимающе ответила я.

Он скривился.

— А кто сказал, что я хочу его вернуть? — поинтересовался он жестко. — Я всего лишь предлагаю альтернативные варианты. Например, милого маленького рыжего котика. Конечно, придется его кастрировать.

Он торжествующе улыбнулся.

— Я даже разрешу тебе придумать ему имя.

— Нет, мы найдем Рори, — непримиримо сказала я. — И потом кастрируем его, если тебе так хочется.

Потом до меня дошло, что именно я ляпнула.

Я плюхнулась на кровать. Князь Борис сочувственно погладил меня по руке.

— Вы давно замужем, моя дорогая? — спросил он.

Я заметила, что он пытается сделать Доктору намек в стиле «Ох уж эти женщины!» Я уличила его в этом, и он слегка покраснел.

Доктор указал на окно.

— Где-то там, Эми Понд, находится инопланетный разум, готовый разорвать в клочья человеческую историю. Ну, так кого ты выбираешь, чтобы отдать на растерзание этому разуму — почти тысячелетнего повелителя времени или высококвалифицированного медбрата?

— Не говори так! — прошипела я.

— Ну а что ты хочешь от меня услышать? — Доктор был в таком гневе, что почти дымился. — Ты молодец, что вышла замуж за простого медбрата, а не накопила полный набор любовников как Барбара Стрейзанд? Зачем вообще ты его выбрала? Разве в вашей деревне не было никого более подходящего?

— Только Джефф.

— А…

Я встала. И стояла долго, глядя Доктору в глаза. Это не так просто — играть в гляделки с Доктором. Не только потому, что он выше. Потому что его взгляд — это… будто ты заглядываешь туда, куда смотреть запрещено. Когда я была маленькой, случилось солнечное затмение, и мы были вынуждены смотреть на солнце сквозь затемненные очки или карты с дырочками, чтобы не ослепнуть — и все равно некоторые умудрялись смотреть прямо на светило. На этот яростный, обжигающий свет, бьющий в глаза. Вот на что похож взгляд Доктора. Только у него еще при этом такие милые брови.

— Я выбрала Рори, и только Рори, потому что он похож на тебя, — крикнула я. — Он милый, понимающий, забавный и всегда старается творить добро. И вы оба бегаете одинаково и в одном направлении.

— Вовсе нет, — возразил Доктор.

— А вот и да! — выкрикнула я. Последнее слово осталось за мной.

Доктор и я плюхнулись на софу напротив кровати князя Бориса, который изо всех сил старался делать вид, будто его тут нет, бедняга.

Доктор набрал воздуха, словно собираясь закричать, потом лягнул ногой пространство. Когда он заговорил снова, его голос был мягким.

— Ты на самом деле думаешь, что я такой? И точно уверена, что и он такой?

Я кивнула. Дело в том, что это очень непросто. Невозможно разговаривать о таких вещах с Доктором, потому что он всегда понимает их по-своему. Иногда у него странно обстоят дела с эмоциями. Словно он классифицирует их согласно справочнику Споттера[9]. «Это будет Гнев, это будет Страх, а это… у меня есть подозрение, что это — Любовь. Так-так-так».

Я представила его сидящим за столом и болтающим с друзьями-таймлордами (а у него есть такие друзья?), и говорящим: «Люди? Иногда ты можешь почти точно угадать, о чем они думают». А иногда кажется, будто он провел сто лет, проживая все эмоции, одну за другой и все одновременно.

Я даже не знаю, как описать все это наше «Доктор+Эми+Рори». Это похоже на… Даже не знаю. Ну к примеру… Предположим, тебе всегда нравился Райан Рейнолдс[10]. Это и правда здорово. Ты встречаешь кого-то еще, который не совсем похож на Райана Рейнолдса, хотя у него такая же славная глуповатая улыбка. И ты думаешь: «Вот оно. Я счастлива». Затем появляется сам Райан Рейнолдс на доме-автофургоне и говорит: «Привет, ребята! Давайте отправимся в путешествие. Возьми с собой бойфренда. Будет весело». Вот только Райан Рейнолдс не спасает Вселенную. Во всяком случае, по выходным.

Я думаю, моя жизнь именно такая. Трястись в автофургоне, бросать странные взгляды на Райана-Доктора, сжимать руку любимого супруга, пристально разглядывая карту и гадая, куда отправимся на этот раз.

Пока я раздумывала над этим… ну, ничего особенного не произошло. Я имею в виду, я думала о многом, но это заняло лишь пару секунд — все эти мысли словно проносятся в моей голове со скоростью миллион миль в час. И Бог знает, что творится в мозгу Доктора. Я думаю, что его мозг похож на огромный адронный коллайдер на фабрике сладкой ваты.

Ясно, что мы молчали. Мы просто сидели там, на софе. Доктор и Эми Понд. Просто сидели, не спасая как обычно Вселенную. Не крича друг на друга. А это уже прогресс.

— Пожалуй, мы пойдем, — сказал, наконец, Доктор.

Князь Борис встал.

— Нет, нет, оставайтесь, — запротестовал он с театральным покашливанием. — Хоть я всего лишь умирающий князь, мне вовсе не трудно заварить для вас еще немного горячего чаю.

Это предложение и растопило стену молчания между мной и Доктором.

Мы засуетились, помогая князю готовить и разливать чай. Все это время Мария сидела в углу, наблюдая за нами. Ее вытаращенные глаза были похожи на блюдца. Большие любопытные блюдца.

Она потянула Доктора за рукав.

— Это все настоящее? — вдруг спросила она.

Доктор наклонился к ней.

— А на ощупь оно кажется настоящим? — ответил он вопросом на вопрос.

Она кивнула.

Доктор мягко щелкнул ее по носу.

— Значит, оно настоящее, — сказал он. — Запомни это навсегда.

— Но… — она уставилась на него, пораженная тем, что это сказал ей взрослый. — Это ведь…

Доктор, все еще сгорбленный, усмехнулся.

— Мария, ты видела все своими собственными глазами. Не сомневайся в этом ни на миг. Когда вырастешь — помни это. Если ты это видишь и чувствуешь — оно настоящее. Оно существует.

Она кивнула, послушно и важно. Честно, он выкладывался на 110 %, но все равно недалеко ушел от своего золотого правила «всегда будь сдержанным и замкнутым». Но я могу с уверенностью сказать, что с этого момента Доктор приобрел еще одного друга на всю жизнь.

Мария продолжала смотреть на него.

— Мне очень понравился месье Рори, — сказала она. — Он был очень добр ко мне. Пожалуйста, не бросайте его на произвол судьбы.

Доктор уставился на нее, моргнул и выхватил чашку свежезаваренного чая из рук князя Бориса. Он бросил туда три кусочка сахара-рафинада, выпил залпом и поморщился.

Потом он взглянул на меня. Не обычным взглядом «Готовящаяся затея», но легким, хитрым. С самым легким, едва уловимым намеком «твоя взяла». И заговорил, очень, очень тихо.

— Эми Понд, собачки подождут. Мы идем спасать твоего мужа.