Мерикратор

Часть 2 Глава 5

Глава 5

Ладонь у него интеллигентно мягкая, пожатие едва ощутимо. Я указал на кресло, сам уселся напротив, а он слегка выждал, пока сяду, что-то вроде субординации, наверное.

– Поздравляю с избранием, – произнес он ровным голосом, – наконец-то вы у руля.

Взгляд его оставался прямым и нейтральным, но это «наконец-то» должно означать для меня, что он этого ждал? Но если ждал, то с его возможностями мог бы и предотвратить?

– Я не один, – ответил я бодро. – Со мной команда! Уверен, ваши советы будут бесценными, Иван Иванович. Вы во главе ФСБ уже двенадцать лет?

Он чуть кивнул, продолжая рассматривать меня немигающими, как у змей, глазами. У тех закрыты прозрачной пленкой, через которую и смотрят, у Вахмистрова вроде бы линзы, хотя зрение нормальное, значит в них что-то ещё, кроме технологий, улучшающих зрение.

– Полностью к вашим услугам, – подтвердил он, – как и всё мое ведомство, господин президент. Какие ваши первые шаги?

– Начинаю подбирать штат администрации, – сказал я. – Новый.

Он кивнул, но проговорил с некоторым неодобрением:

– Зря, господин президент. Это простые чиновники, что будут выполнять и ваши указания так же спустя рукава, как и указы предыдущего главы государства. Но у них есть опыт, за рамки не выходят, воруют по чину, а вашим людям придется многому учиться, а это ошибки, срывы и потеря темпа…

А вашей конторе придется подбирать ключи к новым людям, подумал я и, улыбаясь, сказал преувеличенно бодро:

– Сейчас политическая активность замерла по всей планете!.. Все стараются понять и оценить новое соотношение сил у себя и у соседей, а это время.

Он кивнул.

– Время. Но оно уходит с той же скоростью и у нас.

– И всё-таки, – возразил я, – из-за снаппера состав избирателей резко изменился. Популистов везде гонят, их лозунги интеллигентов только раздражают, к власти везде приходят новые силы, от которых вообще непонятно что ждать!

Он покачал головой.

– Господин президент, войны начинают не дураки, а как раз умные и волевые люди, что иногда рассчитывают верно, но иногда переоценивают свои силы. Все революции, начиная со взятия Бастилии тому пример. Да, я боюсь революций, господин президент!.. После них всегда разруха и откат на долгие годы к прежним позициям. Хотя если пороетесь в денежных переводах от анонимных спонсоров вашей партии, найдёте несколько от ведомства, которое стесняетесь себя назвать… Это значит, мы за осторожную революцию, тихую такую, без потрясений…

Я дрогнул, посмотрел на него несколько нервно:

– От вас?

– Что, – сказал он с некоторым злорадством в голосе, – испугались?

– Есть от чего…

– От фирм, – пояснил он ровным голосом. – которые выполняют и некоторые наши заказы. Спросите, почему? А потому что ваши цели нам понятны и в какой-то мере близки. Особенно полная цифровизация, тотальное наблюдение за населением… просто сердца греют старых чекистов! Не обижайтесь, у трансгуманистов, надеюсь, остались остатки зачатков чувства юмора?

– Мы серьёзные люди, – признался я, – хотя профессура тоже шутит, но от наших шуточек народ почему-то обеими руками за сердце…

Он позволил себе намек на улыбку.

– Мы трансгуманистов понимаем. Ещё и потому, что работаем на будущее так же каторжно. Только у нас не такие горячие головы.

Я процитировал:

– «Чекист должен иметь горячее сердце, холодную голову и чистые руки»?

– Вот-вот, – подтвердил он уже без улыбки. – А холодная голова говорит: ямщик, не гони лошадей!..

Он смотрел прямо и бесстрастно, человек знающий свою работу и свою мощь. Я чувствовал как всё во мне сжалось, если этот человек восхочет, меня тут же уберут и скажут, что так и было. А меня вообще не существовало. И не случайно говорят, что все президенты в мире всего лишь марионетки тех, у кого в руках реальная власть, а куда уж реальнее у ФСБ, чем у меня? К тому же есть министерство обороны, ГРУ, а у них армия, штурмовые отряды, десантные войска, охрану моей резиденции сметут, как слон паутину.

Я с усилием проглотил ком и ответил устало:

– Иван Иванович, всё ускорилось. Весь мир в цейтноте. Кто запоздает, тот проиграет.

– Ещё опаснее, – сказал он ровным голосом, но я отчетливо ощутил в нем холодное предупреждение, – поспешить и сорваться в пропасть. Мир изменился, Константин Васильевич! Это раньше можно было сорваться в пропасть, а потом подняться. Сейчас всё, каждый шаг решающ.

– У вас богатый опыт и возможности, – сказал я. – Надо действовать быстро, а вы сможете помочь, чтобы получилось без ошибок.

Он подумал, глядя на меня изучающе.

– Сможем. Это обещаю. Но и вы должны придерживаться наших… рекомендаций. Уже потому, что у нас есть опыт в политике, а у вас, не обижайтесь, ни опыта, ни выстроенной политики. Ваша программа, извините, больше похожа на детские мечтания. Как у декабристов, что решили слабыми ручонками свалить могучую Российскую империю.

Я примирительно улыбнулся.

– В их рядах не было снаппера.

Он кивнул.

– Снаппер безбашенным сыграет на руку… уже сыграл, что и тревожит.

Я сказал так же мирно:

– Среди худых умных значительно больше, чем среди толстых. Будем надеяться на лучшее.

Он остро взглянул на меня, поднялся.

– Господин президент, в вашем лексиконе не должно быть слова «надеяться». Держите связь, сообщайте о каждом шаге. Я подстрахую.

Он поднялся, я тоже встал и протянул руку.

– Спасибо за Саблина.

Он позволил себе некое подобие улыбки.

– Это моя правая рука.

– Майор? – уточнил я.

Он улыбнулся одними глазами, у них какие-то свои тайны, мы обменялись нейтральным рукопожатием, и он отбыл. Я проводил его взглядом, сердце колотится, словно после встречи с тигром в тайге.

Конечно, у него полнейшее досье на меня, мою партию и всех членов, но, похоже, пока что не решил как к нам относиться в ситуации, если большинство моих членов в той или иной мере войдут в правительство. Одно дело крохотная партия прекраснодушных мечтателей, другое – когда власть падает в их дрожащие руки.

«Держите связь», ишь, сказанул. Как будто каждое наше слово и движение минуют его ведомство.

Я поднялся на ноги, подошел к окну. Отсюда прекрасный вид на Москву-реку и великолепный центр города, цветущий, технологичный и роскошный. Как будто сцена из фильма о будущем, сколько ни смотрел их, как и длинных сериалов, все о том, как мир разделился на богатых и бедных, в новой интерпретации на Верхних и Низших. Вверху тупые и богатые, а внизу – все благородные, хоть и нищие умники. И конечно, такое возможно только при тоталитарном строе.

И в любом сериале находится герой из самого низа, поднимает угнетенных бомжей и наркоманов, красиво свергает зажравшихся Верхних. Ну, социальный заказ отработали, хотя понятно же, что тоталитарная власть не допустит, чтобы хоть один из умников остался в самом низу социальной лестницы. Его обязательно поднимут, помоют, выкажут уважение и дадут возможность прекрасной работы на благо общества.

Пока нет ни одного фильма, что на самом деле, когда начнется это разделение, а оно придет непременно, то внизу окажутся ленивые дураки, а вверху самые умные и талантливые, что не захотят делиться властью с тупыми и ленивыми, потому что те потребуют только хлеба и зрелищ, ведь новейшие технологии с легкостью могут завалить таким примитивным щастем.

Потому несмотря на всё это давление СМИ и кинематографа, что обслуживают интересы простого и даже очень-очень простого народа, даже простейшего, мы обязаны строить общество меритократии. Несмотря ни на какое давление.

И пусть нас обвиняют в жестокости, черствости, но будем и дальше спасать бездомных собачек и попавших в прорубь оленей, а вот у человека с момента рождения были все права и возможности, как стать великим ученым, миллиардером или даже спортсменом, простите за ругательство, но если он вместо этого опустился на дно и ширяется наркотой, то это его выбор.

Демократия – это прошлый век. На смену идет меритократия – власть достойных, власть умных, власть стремящихся к прогрессу, а не к удовлетворению примитивных потребностей тела.

На экране, что на моем столе, появилось милое лицо Елены Антоновны, да ладно, буду звать просто Леной или Маковеей, по возрасту она мне во внучки, проговорила быстро:

– Заседание кризисного кабинета состоится в Голубом зале, если вы не против. Он больше всего подходит.

Я не стал спрашивать, по каким параметрам подходит, увижу, кивнул.

– Спасибо. Когда соберутся?

– Самые поздние через час, Остальные раньше. Я приду за вами.

Экран погас, девочка дает мне время поработать,

Экран вспыхнул, на нем лицо Маковеи, она сразу же сказала быстро:

– Господин президент, к вам министр финансов Корсунский. И тут же рядом с его портретом данные: когда и где родится, чем занимался, какие достижения…

Я буркнул:

– Пропустите.

Через минуту дверь распахнулась, неспешно вошел среднего роста поджарый мужчина, я бы назвал его юношей, если бы в справке не было сказано, что ему пятьдесят один год, явно ЗОЖовец, ни намека на пузо, хорошо одет, держится с достоинством.

Да, его имя было на слуху и тогда, когда снаппер ещё не начал свою жатву. Министр финансов по прозвищу «Виртуоз», прозвище неоднозначное, одно дело виртуоз Паганини, там всё понятно, свободный скрипач, другое дело – министр финансов, у которого свободы не больше, чем у любого винтика сложного механизма.

Сейчас он спокойно, не дожидаясь моего приглашения, прошел через кабинет не к стулу, а к дивану, сел посредине, откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу, да не просто по-русски, а как стало модно со времен Рейгана, лодыжкой левой ноги на колено правой, двубортный пиджак расстегнут, открывая во всю длину безукоризненный галстук цвета расплавленного золота, руку закинул на спинку дивана, на лице выражение человека, схватывающего всю ситуацию разом, где видит все ходы и выходы.

Я смотрел с любопытством, он как будто нарочито старается вызвать у меня чувство неприязни.

– Слушаю вас, – сказал я ровным голосом.

– Господин президент, – произнес он, как мне показалось, с некоторым пренебрежением. – Я читал вашу программу…

Я покачал головой.

– Я ещё не выступал ни с какой программой.

– Программу трансгуманизма, – пояснил он. – Там у вас всё внимание к большим датацентрам, а ещё глупейшая идея строить суперкомпьютер на окраине Москвы…. Так вот сразу сообщаю, ни рубля на эту дурость не дам!

Я вскипел, но старался держать лицо спокойным, я же политик, мать вашу, должен и обязан, уточнил:

– Отказываетесь подчиняться президенту?

– Верно, – ответил он и широко улыбнулся. – Абсолютно и полностью! У нас посевного зерна не осталось, Запад не продает, а своего у нас уже давно нет, а тут великая стройка века, суперкомпьютер самый огромный, самый мощный и быстрый в мире… московской области!.. Конечно, это вам и прессе интереснее.

Я поинтересовался угрюмо:

– А вы понимаете, чем грозит неподчинение?

Он посмотрел наглыми глазами, улыбнулся во все тридцать с лишним зубов.

– Я специалист, господин президент! А не просто член правительства.

Я нахмурился.

– Что вы этим хотите сказать?

Он красиво поднялся, одернул полы пиджака, теперь уже смотрел на меня, сидящего, сверху вниз, мало ли что на полголовы выше.

– Выгоните меня, – предложил он уже без улыбки. – По любой статье! Например, за несоответствие с занимаемой должностью. Или за неверное исполнение указаний. В нашей дружной банке пауков любой повод сгодится. Никто не скажет против.

Я смотрел с настороженностью, опыт общения с людьми говорит, что не прикидывается, почему-то готов покинуть престижный пост министра финансов с легкостью.

– И что это вам даст? – спросил я.

Он ответил с той же нагловатой ленцой:

– Как минимум, хорошую должность в банковском секторе. И высокий пост. Давно сманивают. Там и зарплата на порядок выше. Плюс бонусы. И вообще та-а-а-акие возможности… Так что господин президент, не стесняйтесь! Новая метла лучше метет, верно?

Я ощутил, что оба смотрим друг на друга с растущей неприязнью. Я, как любой начальник на подчиненного, что взбрыкнул и смотрит нагло, а он видит перед собой выскочку, чья партия благодаря случайности одержала победу на выборах и теперь новые люди поспешно присосутся к кормушке, выталкивая тех, кто хоть немного освоился с работой и хоть что-то делает.

Я выдохнул, стараясь взять злость и усталость в кулак, откинулся на спинку кресла и ответил как можно более ровным голосом:

– Да, рыба ищет, где глубже, а человек с таким же интеллектом скумбрии, где меньше работать и больше получать. Это нормально, не стесняйтесь, абсолютное большинство так и делает. Тем более, что работать в нынешнем правительстве придется вдвое больше, надо же вытаскивать страну из этой трясины… Но обдумайте свой шаг, чтобы потом не оправдывались, что это было мое решение, а не ваше.

Показывая, что разговор закончен, опустил голову и вперил взгляд в бумаги, хотя сейчас строчки прыгают перед глазами.

Он вышел красиво и бесшумно, я поднял взгляд на белоснежную дверь с золотой окантовкой, чувствую себя здесь словно попал домой к Брынцалову.