Ментальная Кухня – 4

Глава 8

Каким таким волшебным образом Петя открыл и завёл лодку — не моего ума дела. Как он сам выразился: «при помощи лома и такой-то матери», — однако своими глазами я этого не видел. Пока суть да дело я стоял на шухере и прыгнул в люк лишь тогда, когда Грызлов сказал, что можно.

Прыгнул и…

Вот оно, классическое столкновение ожиданий с реальностью. Можно даже сказать «эталонное». Изначально мне представлялось увлекательное комфортабельное плавание. Я, дескать, сижу на креселке, веду досужий разговор с попутчиками и по ходу дела разглядываю в иллюминатор проплывающих мимо рыбок.

Так вот хрен там! Причём по всем пунктам сразу.

Во-первых, никаких иллюминаторов и никаких рыбок. Смотреть можно либо в пол, либо в потолок, либо себе на коленки. Во-вторых, разговоры с попутчиками тоже отменяются. Они невозможны по причине рёва моторов, — коммуницировать можно только с помощью криков. Ну и в-третьих… какое ещё, в жопу, кресло⁈

О комфорте на время плавания можно забыть. Пускай внешне эта дура представляла собой чёрного цвета железную пилюлю метров так-эдак десять длинной, — что на мой взгляд очень даже много, — внутри у неё совершенно не было места. И если так подумать, то взорванный Тарановым понтонный катер был в этом плане в разы просторнее.

Итак, согнувшись в три погибели, я сразу же отполз в самый край отсека. К слову, ЕДИНСТВЕННОГО жилого отсека.

Никаких тебе кают, камбузов и санблоков. Спасибо на том, что хотя бы гальюн имеется и не придётся ссать в бутылку на глазах у деда, — а ещё не видеть, как ссыт в бутылку сам дед. Во-о-от… А помимо гальюна здесь был ещё: моторный отсек, торпедный отсек, — в который я сразу же зарекся залезать, — и центральная рубка. Последняя по размеру напоминала собачью конуру, и Грызлов полностью занял её собою.

— А чо так жарко-то⁈ — крикнул я Пете.

— Нормально! — ответил тот. — Как в нейтральные воды выйдем, всплывём и люк откроем! — затем чуть помолчал и добавил: — Если шторма не будет!

Короче… вот как-то так.

Все свои представления о подлодках я почерпнул из художественных фильмов. В них с лодкой обязательно происходило что-то лихое и нехорошее типа пробоины или атаки кракена, но зато актёры при этом не обливались потом и не передвигались гусиным шагом. Обман, получается? Как выяснилось нет, не обман.

Петя объяснил, что угнать что-то более просторное у него бы не получилось. Точнее, именно угнать — да. А вот управлять уже нет. Так что наше путешествие будет происходить на подводной лодке малого разведывательно-диверсионного класса и надо радоваться тому, что имеем.

Ну да ладно. «В тесноте, да не в обиде» — поговорка как нельзя кстати. Главное, что всё задуманное исполняется, а уж сутки внутри душной консервной банки я как-нибудь перетерплю…

— Фу-у-у-ух…

До места встречи мы добрались уже через час. Лодка всплыла, Грызлов заглушил моторы, и я тут же полез наверх подышать воздухом. Понятное дело, что тормознули мы не рядом с рыбным рынком Палермо, и не на пляж приплыли, — отдыхающих пугать.

Нет. Всплыли мы в заранее обусловленном квадрате и на приличном удалении от суши, так что берег отсюда едва виден. Море кругом. Море-море-море, моя торчащая из люка красная рожа что благодаря закатному солнышку стала аж пунцовой, да ещё катер где-то невдалеке.

И это, стало быть, наши.

Я высунулся из подлодки наполовину, помахал рукой и судно двинулось нам навстречу. На борту стоял улыбающийся во все тридцать два зуба дед, — должно быть, я сегодня значительно вырос как в глазах Джордано ди Козимо, так и в глазах всей семьи Каннеллони. Так вот. На катере стоял дед, рулевой и…

— Гутен так, хер Фасилий!

— Ваня⁈ — я аж чуть не поперхнулся. — А ты здесь как⁈

— Хер Фасилий, я фсю жысь метчщтал прокатиться на субмарине!

— Это очень интересная мечта, Ванечка, но…

— Не ругайся, Вась, — хохотнул дед. — Это я его с собой взял. Очень колоритный персонаж, с таким в дороге не заскучаешь. Все уши мне прожужжал на предмет того, что Италия загнётся без нормального пива и о том, что в наших силах её спасти.

— Понятно…

Ну да ладно. Не могу сказать, что я счастлив такому соседству, но менять что-то уже поздно. Скорее… не то, чтобы вот прямо поздно, просто очень геморройно, опасно и непредсказуемо. Отпущу я сейчас Таранова и что? Этот психопат по дороге найдёт себе приключений, и придётся его потом вытаскивать.

Так что чёрт с ним. Пока боевики Каннеллони, — те, что из «выездных», — Гио, Рита и баб Зоя полетят обратно прямым рейсом Палермо-Петербург, Таранов вместе с нами даст небольшого крюка.

— Давайте сумки! — крикнул я и дед начал аккуратно бросать в меня припасы.

Пускай плавание и не такое долгое, голодать мы не намерены. Так что деда Жора собрал нам еды в дорожку, — еды и воды, поскольку обезвоживание мы тут хапнем гораздо быстрей, чем проголодаемся. И одежду ещё собрал. И документы. И…

— Ваня, ёптумать! — не выдержал я, когда меня чуть не пришибло тяжеленным рюкзаком.

— Што, хер Фасилий?

— Что у тебя там⁈

— Мои личные фещи…

— Ты либе киндера с собой на подлодке прокатить решил⁈

— Хер Фасилий, не ругайтсен! Естщё слишком рано, чтопы я мог остафить мальтщика бес присмотра.

— А-а-а-а-ай!

Но делать нечего. Рюкзак с Гозе Иванычем внутри полетел вниз, в жилой отсек, и Петя Грызлов разделил моё возмущение — десятилитровая хренатовина его тоже чуть не пришибла. С другой стороны… если в поездке станет ну уж совсем скучно или спаться не будет, то можно будет чутка пригубить сынишку Таранова. Так. Побаловаться.

— Э-э-эть! — дед ловко перепрыгнул с борта катера на скользкий мокрый корпус подлодки.

— Ать! Ша-а-А-йсэ! — а вот Таранов ожидаемо навернулся. Свалился в море, промок насквозь и лишь кое-как нам удалось затащить его в подлодку.

Напоследок деда Жора крикнул что-то рулевому катера, закрыл люк, мы кое-как устроились, и Грызлов завёл мотор. Плыли пока что в гнетущем молчании. Ведь первый наш отрезок пути — он трудный самый. Трудный, и опасный, и вообще.

До тех пор, пока мы не прошмыгнули мимо береговой охраны и не вышли в нейтральные воды, всё ещё может пойти по… нехорошему маршруту. И вот он, момент истины:

— Кххх-кххх, — зашипела рация в рубке Грызлова, а дальше понеслась настороженная итальянская речь. Но циферки-то! Циферки я выучил, так что точно могу сказать — нас опознали и к нам обращались по какому-то номеру.

Петя с дедом тут же поползли навстречу друг другу. Чуть не застряли, пока разминулись, — вот было бы неловко, — но всё-таки разминулись. Жора Козимыч заполз в рубку, взял рацию и ответил. Что не знаю, но мега-властным тоном. Дед явно строил из себя занятого вояку на очень важной и секретной миссии, которого вдруг тормознула какая-то сраная береговая охрана. И эта роль ему… удалась!

— … буон виаджо, — раздалось в динамике, а дальше ещё что-то про фортуну.

— Ну всё, — кое-как обернувшись, улыбнулся дед. — Можем плыть дальше…

Как и обещал Петя Грызлов, в нейтральных водах мы сразу же всплыли. Во-первых, лодка так быстрее идёт. А во-вторых, с открытым люком действительно есть чем дышать. И не просто «чем»! Девственно-чистым воздухом Средиземки вообще-то!

— Эх, хорошо!

Сейчас настала моя очередь поторчать из люка и зрелище, надо сказать, просто фантастическое. Млечный, мать его, путь. Даже в маленькой глухой деревеньке небо всё равно чем-нибудь, да засвечено, а здесь… столько звёзд разом я отродясь не видел. Да ещё и с отражением на чёрной морской глади. Аж дыхание перехватывает от космического величия.

— У-у-у-ух! — я ещё разок вздохнул напоследок и полез вниз.

Джордано ди Козимо как раз рыскал по сумкам в поисках ночного пайка. Поговорить по душам из-за шума так и не вышло. В слова мы уже поиграли, в города тоже, и не сказать, чтобы эти игры кого-то развлекли или успокоили, — всё было ровно наоборот. Мало того, что орать приходилось, так ещё никто никому не доверял.

Дед с Тарановым домотались до нас с Петей на предмет Сыктывкара, — дескать, мы его на ходу придумали, — а сами сыпали всякой трудновыговариваемой хренью. Кальтаджироне, мать его за ногу, Козенца, Мельрихштадт, Штадталлендорф… и ведь не проверить никак! Короче, зарёкся я играть с иностранцами в города, — никогда больше.

Далее общим советом было решено не распивать Гозе Ивановича, потому как миссия у нас ответственная и нужен трезвый рассудок.

И осталось нам что? Правильно! Усиленно питаться.

Но и тут разница менталитетов сыграла свою роль. Аромат курочки и варёных яичек в плацкартном вагоне по пути следования Москва-Сочи для меня пускай и не ахти как приятен, но всё же… родной он какой-то. Свой. Домашний. А вот то, что припас Джордано ди Козимо, было просто вонючим, безо всяких ностальгических нот.

При всём уважении к деду, припереть на борт подлодки козий сыр — нихрена не лучшее решение. Да и остальные продукты. Блин, он как будто специально подбирал! Например, салями. Казалось бы — что такого? Так нет же! Деда Жора взял в путь салями из дикого кабана; ферментированную и с душком, что называется, необузданного самца.

Чесночный багет, копчёная моцарелла, мортаделла с фисташками и грёбаный отварной кальмар, — тот же самый, что мы вчера днём ели с баб Зоей на улице, но… то ведь было на улице! На десерт слоёные трубочки с рикоттой и самые обычные, слава тебе яйцы, шоколадки.

Короче… вкусное оно было, но всё равно вонючее. И надо было, наверное, самому подготовиться к плаванию. Консерв каких-нибудь запасти, что ли? Да только когда? И так бегали, как угорелые, с этими порнографами, путанами и моряками…

Ну да ладно. После поздней трапезы каждый из экипажа ещё разок вылез наружу подышать и поглазеть на звёзды, а потом мы задраились от греха подальше и потихоньку начали проваливаться в сон. Ну… все, кроме Грызлова, естественно. Пете предстоял марафон не из лёгких — ночь простоять, да день продержаться. И искренне надеюсь, что припасённого дедом Жорой термоса с кофе ему для этого окажется достаточно.

— Спокойной ночи! — крикнул я, пристраиваясь поудобней.

— Буона ноттэ! — ответил дед.

— Гутэ нахт! — присоединился Таранов, а Петя просто-напросто зевнул…

— Ну что, господа⁈ — прокричал Петя. — Я вас категорически поздравляю!

Красноглазый, измученный, но радостный как чёрт. Пока мы дрыхли, Грызлов стоял на посту и со своей задачей справился на все сто. Не подвёл и не облажался. Довёз.

— Через час будем в Африке! Ах-ха-ха-ха! Бизерта, встречай! Ну а пока погружаемся…

К слову! Вот где-где, а в Африке я не бывал ни в этой, ни в прошлой жизни. Никаких предубеждений, просто вот как-то не срослось. Даже Египет, — вроде как популярное направление, — и тот не посетил.

А стало быть, впереди новый интересный жизненный опыт.

Жора Козимыч полез вперёд обговаривать детали приплытия с нашим рулевым. Так же как люди Каннеллони провожали нас из Палермо, так и здесь кто-то по задумке деда должен был нас встретить. Пока что ровным счётом ничего не могу сказать про Бизерту, но город насколько я понял не маленький, густонаселённый, и потому некоторую осторожность стоит проявить.

А что до подлодки…

Подлодку надлежит поставить на якорь именно там, где мы обещали это сделать товарищу Пескаторе. Надеюсь только, что сегодня хоть кто-нибудь из его подчинённых будет способен её забрать. Хе-х…

— Нам придётся задержаться в Тунисе⁈ — крикнул я деду, когда они с Петей обсудили всё, что дОлжно было обсудить.

— Нет! К вечеру уже в Питере будем!

— Отлично!

По правде говоря, я был этому очень рад. Ярких впечатлений мне хватило на полгода вперёд и хочется уже домой. С людьми на родном языке поговорить, к берёзке щекой прижаться и вот-это-вот-всё. А в Бизерту, если уж припрёт, потом как-нибудь вернусь в качестве туриста. Никуда она от меня не денется.

— Полчаса! — заорал Петя в каком-то восторженном исступлении. — Ах-ха-ха-ха! Полчаса!

И тут:

— Кхх-кххх, — захрипела рация.

— Оп-па…

Грызлов среагировал моментально. Вырубил двигатели за какую-то долю секунды, обернулся на нас и в непривычной тишине сказал:

— Может, не заметят…

Да только нас уже заметили. Снова раздалось грёбаное: «Кхх-кхх», — а следом мужской воинственный голос затараторил что-то на арабском языке. И отвечать ему было некому. Разве что передразнивать начать, что не очень-то хорошо для первого контакта.

— Кто это?

— Без понятия, — ответил Петя. — Может военные, может такая же береговая охрана как в Палермо, а может ещё кто… не знаю.

— И что делать?

— Молчим пока. Ждём.

И делать нечего. Молчим, как будто наши голоса действительно можно расслышать на такой глубине. И ждём, как Петя завещал.

Ощущение, скажу прямо, не из приятных. То ли от опасности, а то ли от тишины, до меня внезапно дошёл весь смак ситуации. Я в Средиземном море, на глубине хрен знает скольки метров, и от нечеловеческого давления меня отделяет тоню-ю-юсенькая железная стенка. При этом я нелегально пересекаю границу. При этом со мной на борту цельный дон сицилийской мафии и пивной элементаль до кучи.

И кстати! Гозе Иванович тоже уловил общие настроения и вылез из сумки.

— Фсё хорошо, — успокаивал его батяня, поглаживая по красной мокрой голове. — Фсё обойдётся…

— Пронесло, что ли? — спросил Петя и в этот же самый момент:

Кх-х-хр! — что-то проскрежетало по обшивке.

— А-а-а-ай, сука! — заорал Грызлов и вновь врубил движки. — Похер! Прорываться будем!

И явно что поддал газу по сравнению с тем, как мы плыли раньше. Мотор заревел громче раза в два, так что аж уши заложило. Лодку дёрнуло раз, два и-и-и-и-и…

— Брых-бых-бых, — как бы извиняясь сказал мотор.

— Сдох что ли⁈

— Брых-бых-бых, — снова попытался завестись Грызлов. — Брых-бых-бых.

— Петя, ёптумать, ответь! Двигатель сдох⁈

— Да всё в порядке с двигателем! Кажется, эти ублюдки тросы на нас скинули! На винт что-то намоталось, плыть пока не можем!

— Пока или не можем⁈

— Да я же пробую перерубить! Пробую!

— Брых-бых-бых…

— Ну давай же, сука, давай!

— Брых-бых-бых, — и снова: — Брых-бых-бых, — а следом тишина.

И свет погас.

— Кхм-кхм, — прокашлялся в полной темноте Грызлов. — А вот теперь всё. Теперь у нас аккумулятор сдох…

— Аккумулятор? — оживился Жора Козимыч. — Мы разве на электричестве идём?

— Под водой на электричестве, — пояснил Петя. — А над водой на дизеле. Под водой тоже можно, конечно, но горючее закончилось уже несколько часов назад и запитаться нам теперь не от чего…

— Как это не от чего⁈ Я ведь могу…

— Не надо! — крикнул я на деда, но тут же сбавил тон. — Не надо. При всём уважении, дедуль, я думаю это не лучшая затея. Тебе-то ничего не будет, а мы с пацанами от твоей магии просто-напросто поджаримся.

— Хм-м…

— Проверять не будем! — отрезал я.

И хотелось бы мне сейчас сказать, что: «и не из такого дерьма выбирались», — да только на этот раз сентенция будет мимо. В ТАКОЕ дерьмище я до сих пор ещё не вляпывался; это факт. Это какой-то качественно новый уровень звиздеца.

Но думаем… не знаю с чего вдруг, но почему-то я задал себе вопрос: «А как бы на моём месте поступил Владимир Агафонович?», — и вспомнил, что я вообще-то менталист. Похер на язык. Сумею дотянуться хоть до кого-нибудь там, наверху, и тогда шансы есть. Тогда я смогу накастовать контроль и разрулить ситуацию.

Как? Да хоть как! Возможно, не без разрушений, но попытаться определённо стоит.

— Петь, на какой мы сейчас глубине?

— Шестьдесят, — ответил Грызлов. — Вроде бы.

Ой как плохо. Ой как нехорошо. Не замерял я свои ментальные щупальца линейкой, — это пацаны в туалете мерили, а я просто рядом стоял, — но блин… они явно короче ста грёбаных метров. Да чего уж там? Они даже короче тридцати, — это мы выяснили во время памятной потасовки в «A Casa Mia». К тому же! Это ведь было ещё до того, как шлем Марио вытравил из меня три уровня.

Стоп…

Марио! Перед угоном подлодки Марио подогнал мне эликсир, и он до сих пор со мной. Но вот вопрос: а достаточно ли он меня усилит, чтобы я смог дотянуться до поверхности?

— Ай, ладно, — сказал я вслух. — Делать нечего, пробуем. Ваня, передай мою сумку!