Ментальная Кухня – 4

Глава 6

Ох уж эти Цепи. Ох уж эти Звенья, нейтралитеты и прочая неведомая и логически-необъяснимая хренотень. Побочка мира, в котором правит магократия, и в которой сам чёрт ногу сломит.

Короче! На то, что клан Каннеллони в тени занимается всяким разным всем было абсолютно наплевать, и даже на сопутствующие разрушения власти порой закрывали глаза. Но стоило сунуть свой нос в артефакторику, что всю жизнь была делянкой аристократии, как тут же поднялся вой. Как же так⁈ Сделать лучший продукт за лучшую стоимость⁈ Это недопустимо! Неприемлемо! Это преступление, которое нужно пресекать на корню!

Так вот.

Будучи в розыске, Джордано Каннеллони не мог покинуть страну. Ни официально, потому что так вообще-то положено. Ни тайком, потому что у итальянцев на вооружении оказалась мега-прогрессивная система биометрии.

Поддельные документы — не есть проблема, но даже с ними вылететь, уехать или уплыть было не вариантом.

Хоть усы лепи, хоть бороду, хоть в профессиональном актёрском гриме на паспортный контроль иди — всё равно спалишься. Какая-то супер-разработка, которую внедрили несколько лет назад по всей Сицилии. А на пластическую операцию, как можно догадаться, деда Жора был категорически несогласен. Не по-мужски оно как-то. Да и вообще, возраст. Крепкий он, конечно; крепкий и весьма себе здоровый. Но каждое следующее хирургическое вмешательство этого самого здоровья не прибавит, — а уж под полным наркозом тем более.

— Думают вот теперь. Решают, что делать, — сказал я и вгрызся в кусочек традиционной сицилийской сфинчоне.

Толстенькая такая пышная пиццуля почти без ничего. Моцарелла и томатный соус по стандарту, плюс лук, да плюс анчоусы. Не очень изысканно, но я уже пообещал себе обжираться анчоусами, пока есть такая возможность.

Пускай к этому моменту я был уже вполне состоятельным мальчишкой, но роскошь ещё не потеряла свой смысл. А ценник на анчоусы в Российской Империи сколько себя помню был именно такой — роскошный. Серьёзно! Для сравнения: килограмм серебра стоит около ста тысяч рублей, а килограмм годных анчоусов в масле, — если слить из банки само масло и взять именно вес продукта, — примерно пятнадцать тысяч. Вот только серебро я не жру, и потому оно после покупки не пропадает…

Короче!

— Налегайте-налегайте, — порекомендовал я и запил пиццу винишком.

Нерелло Маскалеза — ещё одна исключительно Сицилийская фишка. Сорт винограда, который может прижиться только на высоко… э-э-э… высоко-вулканье. Растёт он на склонах Этны, короче говоря, и нигде более в мире, — явно не ищет лёгких путей.

Строить из себя эстета и говорить, что уловил в букете минералы и вулканический дымок не буду. Но всё равно вкусно! И вообще, по мне везде и всюду нужно трепать именно местные продукты. А ещё ходить в пиццерию за пиццей и в сушильню за суши, а никак не наоборот.

— Вкусненько, — прокомментировала Маргарита Витальевна вино. — Надо будет с собой пару бутылочек взять.

На совет племени дед Джордано нас не пригласил, и потому всей нашей русскоязычной делегацией мы отправились напоследок покутить. Тем более, что семья платит, — затею с хлопком дон оценил по заслугам. Так что сидели мы сейчас на летней веранде кафе где-то в историческом центре Палермо. Напротив зелёного сквера с пальмами, в тени трёхэтажного старинного здания.

Правда, летней верандой это назвать крайне сложно. Тесно, блин. Две скамьи без спинки друг напротив друга и узенький стол. Причём всё это в парковочном кармане, — считай, что на проезжей части. Так что сидящие спиной к парку рисковали получить по хребтине зеркальцем от проезжающего мимо автомобиля. Да и прохожим приходилось вылезать на дорогу, чтобы нас обойти, но…

Вообще-то хрен с ним. Я пришёл сюда за аутентичностью, и я получаю её сполна. Пицца, вино, пальмы, конные экипажи с каретами под старину, тихая музыка, громкие итальянцы. Кайф.

— Как пут-то мне ф стакан нассали, — нахмурился Ваня Таранов, разглядывая на свет бокал с сицилийским лагером. — Ушасно. Просто фосмутительно.

Затем отодвинул от себя пиво, поднял руку, дождался официанта и заказал себе другой сорт. Уже четвёртый. Первый по его авторитетному мнению был со вкусом помойной крысы, второй: «как если пы понетельник был пифом», а в третий ему дескать нассали. И пора бы уже, наверное, сделать выводы, но жизнь его так ничему и не научила.

— Закажи уже себе вина.

— Эт-то профессиональный интерес, — отрезал Таранов. — Насмотренность есть тщасть моей рапоты…

— Слушайте, — подал голос боцман Петя, который до сих пор задумчиво жевал сфинчоне. — А о чём они там вообще думают? Чего там решать? Всё же очевидно!

— Ты о чём, Петь?

— О том, что на Сицилии подлодок, как в Реутове маршруток. Сели, да поплыли. Надводным ходом уже через неполные сутки будем в Тунисе, а там что-нибудь придумаем.

— А…

— А если надо, то я за штурвал встать могу. Я ведь уже говорил! Могу управлять всем, что только управляется.

— Есть ещё фариант! — оживился Ваня. — Хер Фасилий, у меня федь есть прафа на упрафление лехкомоторным самолётом! Защем сутки⁈ Я домчу фас так пыстро, как только… минутку…

Перед Тарановым появилась четвёртая кружка пива; на сей раз судя по цвету нефильтровка. Ваня жестом попросил официанта чуть задержаться, сделал глоток, вскочил с места и заорал:

— Шайсэ! Тфоя мама не прафа! Эт-то не пифо, это какой-то дистиллят уныния!

— Come?

— Хабн зи хиа рихтигес биа⁈

— Нон урлалэ контро ди мэ!

— Ферфлюхтен итальяшка!

— Тедеско пуццоленте!

Короче… понеслись интернациональные распри. И пускай каждый не понимал друг друга, сраться им это вовсе не мешало. Жутко захотелось придумать какую-нибудь шутейку про Гитлера и Муссолини, но никто кроме меня в этом мире её бы не оценил, так что…

Во-о-о-от… сперва я посмотрел на Таранова, потом на Петю Грызлова, снова на Таранова, и снова на Петю. Подумал кому бы из этих двоих скорее доверил свою жизнь и жизнь деда. Ответ пришёл сам собой. Давненько я так легко ничего не решал.

— Алло, — я набрал деда. — Не отвлекаю?

— Нет-нет, Вась, — ответил Джоржано. — Говори, — хотя на фоне шло бурное обсуждение.

Десяток глоток орали что-то наперебой, и я прямо увидел это вспомогательное мельтешение рук. Заразная всё-таки тема. Сам за собой начал замечать, как начинаю жестикулировать при разговоре. Пожалуй, этого мне действительно будет не хватать после отъезда с Сицилии, — этого, да ещё анчоусов.

— Слушай, у нас тут внезапно нарисовался надёжный… э-э-э… рулевой? — спросил я у Пети, прикрыв динамик ладонью.

Петя махнул рукой, мол, сойдёт.

— Надёжный рулевой подводной лодки, — закончил я. — Была бы сама лодка и можем отчаливать.

— Думал об этом, — ответил старший Каннеллони. — Беда в том, что за батискафы и частные маленькие подлодки всерьёз взялась береговая охрана. Лютуют, сволочи, никого никуда не пропускают. Курсируют вдоль всего берега сутки напролёт, вылавливают нарушителей. Вот если бы нам армейскую лодку раздобыть, которую в случае чего примут за свою примут… так… погоди-ка. Я перезвоню!

Дед скинул звонок.

А я моментально расслабился и продолжил чилить. Раскрасневшийся от злости Таранов перестал ругаться с официантом, сходил в супермаркет за углом, взял себе бутылочку немецкого пива и теперь показательно хлебал его из горла. Хлебал, да приговаривал:

— Я-я! Ох, фантастиш! Дас ист гут! Не то што… тьфу!

Гио с Ритой с руки остановили проезжавшую мимо карету и погнали кататься, а мы с баб Зоей и Грызловым продолжили нашу неспешную трапезу. После пиццы нам принесли отварного осьминога в какой-то масляно-лимонной заправке, белого винца под это дело и что-то типа лечо. Только лечо с поправкой на Италию и её продукты: сельдерей, оливки, каперсы, а за основу вместо болгарского перца взят баклажан.

Как оно называется — не имею ни малейшего понятия. Пускай и повар, а знать всё на свете я не обязан. И не настолько уж оно вкусно, чтобы срочно брать себе на вооружение, — тот же айвар как по мне в разы прикольней будет.

— Закрутками в этом году заняться, что ли? — меланхолично произнесла баб Зоя, ковыряясь в баклажановом лечо.

Короче, тишь да гладь. Сидим, едим, воздухом дышим.

В кои-то веки что-то решалось без моего непосредственного участия, и не могу сказать, что я на это сильно обижался. Но угомонить разум не смог всё равно. Начал фантазировать о том, как деда Жора выйдет из положения. Почему-то мне представилось, что у старого итальянского дона должен быть друг детства со флота, и сейчас он поднимет свои знакомства, и всё будет решено.

Прогадал, блин.

— Алло, Василий, жду тебя и твоего рулевого в артефакторной мастерской через полчаса. Вечером будем брать штурмом базу ВМФ Италии.

— Чего⁈

— Не переживай. Пошьём вам броню на всё тело, так что даже если вдруг зацепит…

— Да я не об этом!

— Не важно. Жду дома…

Да, перечить вслух дону Каннеллони никто не смел, но разлад внутри семьи ощущался сразу же. Напряжение в доме царило такое, что хоть ножом его режь. И я понимаю! Я, блин, действительно всё понимаю! Всё и всех!

Ситуация: жили-были-процветали, пока не появился внучок из далёкой снежной России, которого вообще-то никто сюда не звал. А теперь по воле этого внучка нужно идти в бой с армейскими. Во-первых, под пули. Во-вторых, после такой дерзкой выходки всему семейству придётся уходить в подполье на непонятно какой срок. А тут и враждующие семьи обязательно подключатся, и аристо под шумок налетят, и… что? Что дальше-то?

Всё?

Импульсивный, никому ненужный поступок может прямо сейчас похоронить весь клан. В глазах новоиспечённой родни я видел молчаливое несогласие, и лишь один Лучаныч сейчас орал как бешеный и взывал к благоразумию. Дед в ответ тоже орал. Орал, да ещё искрился так, что в кабинете мигали лампочки, а три пера на голове консильери поднялись к потолку.

— Образумь его, пожалуйста, — написал я Марио через переводчик.

— Не получится, — ответил мне брат. — Мы пытались.

Что ж. Надо что-то делать. Надо что-то предлагать. Всю эту первобытную ярь и порывистость Джордано Каннеллони можно понять, но… то лишь с одной стороны. С другой, она бы куда лучше пригодилась мне в Мытищах, на разборке с Сидельцевым.

Ладно. Есть что терять, и сейчас вообще не время для робости.

— Стоп! — крикнул я, обратив на себя внимание всех присутствующих.

«Не смей затыкать меня, сопляк» — прочиталось в глазах деда, но вслух он просто сказал:

— Что?

— На́нну, прошу, выслушай меня.

«Нанну» — традиционное сицилийское обращение к дедушке. Я тоже кой-чего узнал, пока время было. Всё же каждый раз обращаться к нему Джоржано ди Козимо Каннеллони — это я так с ума сойду; непривычно оно для русского человека. Называть Жорой Козимычем при других членах семьи — то ли издёвка, а то ли неудачная шутка. А так, вроде бы, вполне себе уважительно. И к самому деду, и к местным традициям.

— Дайте мне время до завтрашнего утра, — попросил я. — Назови место и жди меня там. Я прибуду на подлодке.

— Что ты придумал?

— Пока не знаю, — ответил я. — Но что-нибудь обязательно придумаю. От одного дня мало что решится и… Я очень горжусь тем, как ты встал на мою защиту, но прошу не палить из пушки по мышке. По крайней мере не сразу.

— Жора, послушай мальчика, — подключилась Зои ди Афанасси. — Поверь мне, он тебя ещё удивит.

Кроме «нанну» Лучаныч не понял ни слова из того, что мы сказали, но замер с надеждой в глазах. Марио хранил покерфейс, покорно принимая любую судьбу. Остальные после мановения руки дона вышли из кабинета.

Дед присел. Дед отчекрыжил специальной гильотиной краюшек сигары. Дед раскурился, чуть успокоился и наконец перестал попусту жечь ману, метая молнии.

— Ладно, — в конце концов сказал он. — Возможно, я действительно погорячился. Попробуй уладить всё сам, раз так хочешь…

Итак. Что нам дано? Незнакомая страна, незнакомые порядки, отсутствие плана и времени на подготовку, а вместо толковой команды настоящий дрим-тим: бабушка Каннеллони, безумный немец-пивовар, боцман Петя, грузинский оборотень и Рита Сидельцева.

Миссия: угнать подлодку.

Основные ресурсы: слабоумие, отвага и ментальная магия.

К слову! Источник после инцидента с артефактным шлемом просел, но просел не сильно. В данный момент я был на семнадцатом уровне развития, спокойно пользовался магией и никаких препятствий к обратному росту не наблюдал. А учитывая скорый отъезд, собирался выжать из своих способностей максимум

— Бым-бым-бы-ы-ы-ым, — бубнил я себе под нос, в одиночку гуляя по солнечным улочкам Палермо и судорожно придумывая решение.

Погулять сейчас было не лишним. На ходу мозги действительно лучше соображать начинают.

Хм-м… Самое простое, что приходило на ум — это как в старинной игре «Commandos» пройти базу ВМФ в стеллс-режиме, по пути обезвреживая охранников. Но! Скажем так… всякий раз, когда я в своих авантюрах ставил себя на место других людей и старался не причинить им вред, карма меня за это благодарила. И почему бы не взять это за традицию?

Драка в подвале «A Casa Mia» — не в счёт, ведь там я собственную жизнь спасал. А вот залезть на армейскую базу и подставить кучу солдатиков… даже Солнцев это в качестве самообороны выставить не сможет. И мало ли? Вдруг кто-то из этих солдатиков реально мечтает быть солдатиком. Строить карьеру, служить стране и всякое такое прочее. Планов себе понастроил, жизнь под эти планы подстроил, а я им всё это запорю. Мимоходом, блин, играя чужими жизнями.

Не, так не пойдёт. Одно дело из ресторана уволиться и в другой устроиться — делов на пять минут… А из одной армию в другую как бы не перейдёшь.

Думай, Вася, думай! Раз дед задумал учинить кровавую бойню, тебе надо перевернуть всё с ног на голову и планировать от обратного. Как там незабвенный Захар Палыч говорил? «Какой-то подпольный менталист причиняет людям добро». Вот именно так мне и надо действовать. Как показала практика, схема-то рабочая.

— Так, — снова пробубнил я. — Так-так-так…

И тут вдруг:

— Эй, белиссимо⁈ — услышал я приятный женский голосок. — Вуои дивертирни ун по?

Пускай ещё никто в жизни не называл меня «белиссимо», — гораздо чаще люди в шутку отзывались так о моих блюдах, — но мне сразу же стало понятно, что это обращаются ко мне. И… Вот это нихрена себе. Не знаю, что значит вторая часть предложения, но всё равно…

Обернувшись, я увидел молодую итальяночку. Распущенные чёрные кудрявые волосы, агрессивный макияж, здоровенные дутые серёжки, топик, мини-юбка, колготки в крупную сетку и туфли на высоком стриптизёрском каблуке. Короче… ну понятно.

Девушка провела рукой по волосам, потом спушапила груди, прислонилась к стене и эть так ножкой, типа вся из себя страсть и похоть. Потом она сказала что-то ещё, а я оглянулся по сторонам.

И как оказалось — нет. Ни в какие трущобы я не забредал. Всё та же самая застройка вокруг, и не поменялось практически ничего. Солнце светит, машины вдоль обочин крадутся, люди кругом гуляют, — причём некоторые даже с детьми. И как будто бы ничего дурного не происходит. Всё штатно; всё как надо.

«La Luna Rossa» — прочитал я ближайшую к себе вывеску, под которой стояла девушка. Вывеска была неоновой и по случаю пяти часов вечера не горела, но я мог бы покляться, что в ночи она загорится красным. И вход в подъезд, куда меня заманивают, тоже был обвешан всякими порочными лампочками-висюльками.

Бордель?

Ну да, бордель. Так! А вот это уже интересно. Учитывая обстоятельства, сам собой напрашивается вывод о том, что на Сицилии всё это дело легально и разрешено. И как будто бы появилась зацепка. И как будто бы нужно продолжать разгонять мысль.

Так-так-так… Антонимом к слову «война» по мнению многих будет вовсе не «мир», а именно что «любовь». И противоположность истреблению человеков будет ни что иное, как их непосредственное созидание. Твори добро, Вася! По всей земле! Твори добро другим во благо!

— Долбацца! — воскликнул я и к неудовольствию девушки бодро зашагал прочь. — Тинто, старый ты чёрт! Я же поймал тебя на слове!

Будем играть теми картами, что есть на руках. Единственный мой знакомец на Сицилии помимо семьи Каннеллони — это порнорежиссёр, который обещал за свой недавний косяк посодействовать мне во всём, чтобы я ему не предложил. Ха! Думал не пригодится, а вот ведь! Пока что не знаю как, но именно с его помощью я угоню подводную лодку.

— Такси! — с руки поймал я машину и продиктовал водителю уже знакомый адрес…