Ментальная Кухня – 4

Глава 3

Помнится, одна из тётушек-поварих в прошлой моей жизни называла аранчини «жареными ёжиками». Что довольно далеко от правды, если уж разобраться.

Рисовые шарики с начинкой — вот так, пожалуй, будет лучше. И вкусно оно, не спорю. Но как и всё вкусное, аранчини максимально геморройны в приготовлении. И дело тут даже не в том, чтобы ухитриться закрыть в рис другой, зачастую жидковатый продукт, — этим профессионального повара не испугаешь. Дело в том, что дальше испортить блюдо как нехер-нахер.

Рис при жарке пьёт масло похлеще кабачка, и риск того, что у тебя получится жирный жир очень велика.

Так что я в свою очередь всегда старался аранчини запекать. А правильно оно или неправильно согласно канону… да кому какая разница, если по факту получается вкусно?

Что до начинок, то их, согласно традиционной сицилийской кухне, великое множество. Фарш, рублёнка, моцарелла, рикотта, пекорино, анчоусы, кальмары, иногда просто томатный соус, иногда песто, иногда даже зелёный горошек, но никогда… никогда, блин, я не слышал про аранчини с барбарисом. Оно даже на слух странно. Но! Таков был пароль, который Джордано Каннеллони оставил моей бабушке.

Романтик, ядрёна мать. Дедуля явно в своё время тайком зачитывался женской любовной прозой. И вместо того, чтобы поддержать контакт по переписке, придумал вот эту хрень. Мол, если будешь на Сицилии, найди заведение, в котором подают аранчини с барбарисом, и ты найдёшь меня.

И хоть бы, паскудник, район какой-то назвал! А ещё лучше улицу.

— Аранчини аль берберис? — на мытищинском диалекте итальянского спросил я у официантика, что вышел мне навстречу.

Высокий такой молодой парнишка. Черноокий, чернобровый, черноволосый, и волосы при этом конечно же зализаны назад. Зафиксированы лаком по самое не балуй, — как будто пластмассовая причёска у лего-человечка. Явно под армянина косит.

— Come? — переспросил официант, нахмурившись.

— Аранчини, — повторил я, даже не пытаясь попасть в местный акцент. — Аль берберис.

А тот в ответ скривился от отвращения и давай на меня орать:

— Che schifo! Hai un gusto orribile!

Все эти слова я уже слышал и кое-что даже научился понимать. Орал он сейчас что-то типа: какая гадость, у тебя отвратный вкус, это преступление против кулинарии, и всё такое прочее.

— Come ti è venuto in mente⁈

— Да пошёл ты в жопу, — отмахнулся я и зашагал дальше по улице.

— È una cosa immonda! — не отстал товарищ официант и притопил вслед за мной, активно жестикулируя ручонками: — Non si può mangiare!

— В жопу, говорю, иди.

— Ma questo è un crimine culinario! Vergogna!

— Пшёл нахер! — пришлось даже прикрикнуть, чтоб отстал. Увязался, зараза, чтобы фи своё выказать; чуть ли не полквартала за мной прошёл.

И так уже… в какой? В двадцатый раз? В тридцатый? Я уже право слово сбился. И наверняка потерялся бы в незнакомом городе, если бы не навигатор. А шёл я по нему в гордом одиночестве. С баб Зоей мы разошлись уже после пятого заведения. Как только осознали масштаб проблемы, решили что искать по одиночке будет быстрее.

Подключить бы ещё к поискам Гио с Сидельцевой, конечно, но вот же… уже пообещал не трогать их сегодня вечером, а потому эта парочка смылась на кинопробы. Что ж. Легко не будет. Но делать нечего, так что вперёд!

Карта повела меня прочь с широкой оживлённой улицы, обратно в плотную историческую застройку. Красиво. Атмосферно. Но и не без косяков: например, машины припаркованы в притирку к домам и потому тесно тут, как в кишке. Граффити пускай и красивые, но всё-таки граффити. На балконах неаппетитно сушится чьё-то бельишко, а ещё кое-где валяются горы мусора: аккуратные, не вонючие и видно, что организованные, но всё-таки горы. По ходу дела, о мусорных баках в некоторых районах Палермо не слышали. А оно и понятно: грузовик по этим улочкам точно не пройдёт.

Так… Это всё неважно. Чай, не видами любоваться пришёл. А интересовала меня здесь маленькая семейная кофейня на четыре столика с коротким меню пицца-паста-ньокки. «A Casa Mia», — название и адрес я скинул в нашу с баб Зоей переписку. Вели мы её, понятное дело, чтобы не повторяться и не потеряться.

Скинул, стало быть, и зашёл. И сразу же понял, что заведение это что называется «для своих». Ведь стоило войти внутрь, как на меня уставились все. Вот то есть абсолютно все; как персонал, так и посетители.

Пу-пу-пу… это что же, на меня сейчас толпой орать будут? Неприятно оно, конечно, но-о-о… чем чёрт не шутит?

— Аранчини аль берберис? — спросил я толком ни на что не надеясь.

— Come⁈ — и снова это восклицание, на сей раз от усатого мужичка лет сорока в заляпанном мукой длинном фартуке. Сука, сколько же в них всё-таки экспрессии. Достали.

— Ком, — передразнил я пицмейкера.

Не придумал на скорую руку матерную рифму, а потому просто развернулся и уже было дело двинулся на выход, но тут на моё плечо легла рука.

— Берберис? — шёпотом переспросил официант.

— Ага.

— Каннеллони? — прошептал он ещё тише.

— Ага! Канне…

— Ш-ш-ш! — испугано шикнул на меня мужичок.

Затем он воровато оглянулся назад, удостоверился что его гости вернулись к неспешной трапезе и поманил меня за собой. Через маленький зал, на открытую кухню с кирпичной пицце-печью, и дальше, в подсобное помещение и на лестницу, ведущую в подвал.

На лестнице мы ненадолго остановились. Случился короткий диалог, в ходе которого мы поняли, что нихрена не поняли. Ну то есть… зафиксировали незнание языка друг друга. Однако мужичок всё равно улыбнулся, похлопал меня по плечу, ещё раз сказал:

— Каннеллони, — и повёл меня дальше.

«Ну что это, если не зацепка?» — думал я до того, как оказался в сыром подвальном помещении, а за моей спиной лязгнул дверной засов.

«П***ц», — думал я после этого. М-м-м-м… да, вот как-то так. В один момент я слишком расслабился, не уследил, и усатый хрен запер меня в какой-то комнате; причём с совершенно непонятной целью. Теперь же он стоял по ту сторону двери, выкрикивал мою фамилию и почему-то ржал. Постепенно к нему подключились и другие голоса; все как один мужские. И теперь господа итальянцы о чём-то очень шумно спорили друг с другом.

К добру? Ой ли. Очевидно, что это ловушка. По всей видимости, в Палермо не все любят клан Каннеллони так, как люблю его я. Согласен, сперва надо было бы разобраться что и как в этом городе устроено, но… как⁈ Да и вообще! Косвенно я именно этим и занимался.

— С-с-сука, — выругался я и постарался потушить подкативший страх.

Потому что не надо. Потому что паникой делу явно не поможешь. Глубокий вдох, глубокий выдох, а теперь думаем. Фарш невозможно прокрутить назад и всё уже случилось. И пускай в деталях ситуация непонятна от и до, зато мне совершенно ясно что делать — просто-напросто выбраться отсюда, пока мои недоброжелатели не принялись недоброжелательствовать всерьёз.

Так. Первым делом я, конечно же, достал телефон и удостоверился, что связь в подвале не ловит. Снова выругался вслух, а затем вдруг дзен словил. Серьёзно! Так спокойно вдруг стало; так хорошо. Ведь раз уж я в Рыбинске творил бардак проездом и особо не переживал за последствия, то здесь, в чужой стране, да ещё и под угрозой расправы, наверное, сам бог велел.

Так что да. Не знаю кто вы такие и чего вам надо, но это не меня с вами заперли, а вас со… блин! Не запирали вас со мной. Вот ведь, а⁈ Всегда мечтал по случаю использовать эту фразу, а она не подходит. Ну да ладно! Начнём!

Уже не помню, когда последний раз пользовался источником, но это точно было ещё в Питере. А потому он у меня сейчас свежий, отдохнувший, готовый рвать, метать и нагибать. И как же свободно струится мана! И как же мощны мои ментальные лапищи!

Погнали:

Сперва я без особых проблем просканировал всё кафе. Посетители меня, ясное дело, мало волновали. А вот в подсобном помещении я насчитал аж троих помимо усатого. И надо бы, наверное, сперва понять кто это вообще такие. Переломив через колено действие защитного артефакта, — прямо-таки играючи, — я залез в голову к одному из них и… и тут же вылез.

Н-да…

На время развесёлых приключений в Италии, дар у меня сильно урезан. Мыслестрочки на незнакомом языке воспринимались как невнятная белиберда без какого-либо смысла. Детство, отрочество и прочие воспоминания этих упырей меня интересуют меньше всего на свете, но… стоп.

Я же теперь вообще-то имба. Я же теперь вообще-то в контроль умею.

Вжух! — я перехватил разум своей первой жертвы и внимательно осмотрелся. Все, кто присоединился к усатому, очень походили на членов мафии. Вот именно так, как я их себе всегда и представлял: итальянский колорит да плюс шрамы на морде. Оружия вроде бы нет, но проверять не хочется и… Так, ладно…

Клоуны на месте? Кони готовы? Отлично! Начинаем цирк.

Пока вся эта шобла что-то оживлённо обсуждала и пыталась перекричать друг друга, я развернул подконтрольного мне мужика на сто восемьдесят градусов и направил его стопы к огнетушителю. Дешёвенькому, порошковому, — самое то для моей затеи. Тем временем отряд так увлечённо спорил, что даже не заметил потери бойца.

А зря.

Очень и очень зря. Потому что я снял баллон со стены, выдернул чеку и без лишних слов нажал на рычаг. Стремительно заполняя собой тесный коридорчик, из раструба полетела мелкодисперсная взвесь и тут… тут я покинул разум товарища. Насладился ошалелыми криками за дверью, снова распластался щупальцами по кафе и принялся наблюдать.

Так…

Врезаясь друг в друга, падая и спотыкаясь, все четверо ломанулись на выход, к лестнице. А я в свою очередь, — вжух! — взял под контроль самого расторопного. Того, который на манер зайца уже взлетел по лестнице на первый этаж и оказался на кухне.

И что мы тут имеем? Во! Кайф! Лопата для пицце-печи, лучшего и пожелать нельзя.

— Э-э-эх! — хорошенечко размахнувшись, я на противоходе поймал лопатой рожу второго спасшегося из подвала. Причём в тот самый момент, когда он выбежал в дверной проём и всерьёз полагал, что всё самое худшее у него позади.

— Дон-н-н-н!

Прекрасно! Слышу звон и знаю, где он. А ещё, что называется, минус один: от удара парень отправился в моментальный отруб. Что интересно, никакой выпуклости по форме лица в лопате не образовалось, так что в мультиках всё врут; не бывает такого.

Но едем дальше!

Господин мафиозник полетел назад и вниз по ступеням. А усатый чёрт, — тот самый, который и заманил меня в подвал, — был неосторожен об него споткнуться. Спотыкнулся, навернулся, покатился, пересчитал подбородком все ступени и тоже потух.

Осталось двое. Один, — тот, что у меня под контролем, — стоит на кухне, а второй пока что только поднимается. Так. Не вылезая из головы вояки с лопатой, я осмотрелся по сторонам и не нашёл ничего умнее, чем укусить силовой кабель тестомеса. Ну а почему бы, собственно говоря, и нет? Я-то чужую боль не чувствую; я ведь не полнокровный подселенец, а всего лишь дистанционный управленец.

И именно по той же самой причине мужик не прилип к проводу. Не пал, короче говоря, смертью глупых. По команде извне его зубы разжались и он, маненько ошарашенный и чутка дымящийся, осел на пол.

И теперь мне осталось дожать последнего. Последнего и, как оказалось, самого защищённого в плане артефакторики. Пришлось изрядно поковыряться, чтобы взломать дверь в его разум и поймал я этого гада только на улице; чуть ли не на дальней границе моего дара.

Вжух! — парень едва успел выскочить из кафе, как я перехватил контроль. Огляделся и сразу же понял, что мне с ним делать. С разбегу войти в стену? Фу как банально. Нет-нет-нет! Куда более изысканный план нарисовался сам собой: буквально в двух шагах от «меня» шла супружеская пара. Красивая молодая итальяночка, а вместе с ней мужик… нет! Мужичара! По комплекции плюс-минус полтора Гио.

В руках у здоровяка был рожок с тремя разноцветными шариками мороженного: розовенькое, зелёненькое и беленькое. И сразу же было видно, с каким обожанием он смотрит на своё лакомство. Как кайфует от каждого кусочка. Как наслаждается моментом, но… увы!

Мороженое мне пришлось отобрать. А потом тыкнуть им же мужику прямо в нос. И пощёчину влепить. И чтобы уж наверняка выругаться, как умею:

— Путана!

Ах, да! Вспомнил ещё кой-чего:

— Ступидо путана!

На какое-то время мир вокруг замер. Даже шум большого города слегка притих, чтобы можно было отчётливей услышать скрип зубов мужика. Он вытер лицо тыльной стороной ладони, зарычал и… досматривать я не стал. Выскочил в тот самый момент, когда между гигантским кулаком и рожей моего подопечного оставалось несколько сантиметров.

Так…

Ну всё! Готово. Мысль первая — а я хорош. Мысль вторая — вот почему менталистов так надёжно опекают, ограничивают и контролят. Мысль третья… твою-то мать! А кто же меня теперь откроет⁈ На двери же засов! С ноги я её точно не вынесу, скорее сам себя поломаю…

Блин!

Взять под контроль кого-нибудь из посетителей кафе — не вариант. Это уже явно палево. Господа мафиози выхватили в тот самый момент, когда занимались чем-то явно нехорошим, а потому сами на себя не донесут. А вот обычный добропорядочный гражданин, когда поймёт, что его использовали, тут же высоко подбрасывая колени побежит в полицию. Или что у них тут?

— М-м-м-м, — промычал я с досады и принялся бродить по подвалу.

Периодически проверял телефон на предмет связи и разливался ментальными щупальцами по этажу — проверить, не очухался ли кто-нибудь из моих тюремщиков. Особо долго заседать здесь не хочется, потому что как знать? Подмога к этим бедолагам может заявиться в любой момент и…

А вот и она. С-с-с-сука.

В зал зашли ещё четыре… человека. Большего сказать не могу, потому что вот эти ребята были уже серьёзно обвешаны. Расковырять я их обязательно расковыряю, но времени на это убью прилично. Не меньше двух минут, которых у меня явно нет.

Как только ОНИ зашли в зал, все посетители тут же снялись с мест и что называется сдрыстнули. А ОНИ начали хаотично перемещаться по зданию кафе. И что-то мне подсказывает, что это они меня ищут.

Так. Собраться!

Наугад выбрав одного из новых пришельцев, я изо всех сил начал прожимать его защиту. Маны полно, источник по-прежнему свеж и превозмогалова с отходняками не предвидится, но время… время! Пока я ковырялся и не пробился даже на половину, этот чёрт уже обшарил весь первый этаж, спустился вниз и уже даже подошёл к двери вплотную.

Ач-чорт!

Ладно, к чёрту менталку! Будем по старинке руками махать. Что мне теперь ещё остаётся-то? Помирать, так с музыкой. Засов лязгнул, я рванул в сторону двери, занёс кулак на удар и…

— Ой, — вырвалось у меня.

— О-мам-ма, — на свой манер ответил парень.

И явно что вкладывал в слова тот же самый смысл, что и я. А стоял сейчас передо мной… как бы так сказать?

Я? Хотя ладно, утрирую. Зеркальным это сходство назвать нельзя. Но на сотню мелких различий у нас с этим парнем было две сотни мелких… э-э-э… схожестей? Совпадений? Параллелей? Короче говоря, он был итальянской темноволосой версией меня.

— Вася⁈ — послышался голос Зои Афанасьевны из коридора. — Вась, ты тут? О! — улыбнулась бабушка. — Познакомились уже?

— Не совсем…

— Ну так знакомьтесь давайте! Чай не чужие люди! Вася, это Марио. Марио, куэсто э Вася.

— Ба, — я аж глаза потёр. — А мы с ним, получается… э-э-э…

— Братья, — кивнула баб Зоя и похлопала Марио по плечу. — Троюродные. Или четвеюродные? Джордано он внучатым племянником приходится, вот сам и думай кто вы друг другу. Но похожи ведь, скажи?

Н-да… что-то слабоваты у графа Орлова гены, раз он мне только белобрысую башку от себя подкинуть умудрился.

— Так, — сказал я. — Получается, мы нашлись? Счастливое воссоединение семьи уже произошло?

— Найтись нашлись, а вот про воссоединение пока говорить рано.

— То есть?

— Потом расскажу, — пообещала бабушка. — А теперь давайте-ка отсюда выбираться поскорее, пока ля ветер не подхватил ля камни…